— Это — сласс... — сообразив, что я принесся не по его душу, промямлил маг. Потом все-таки пришел в себя и продолжил чуть живее: — Сейчас, в начале лета, не ядовит. А вот осенью...

— Как его снять?! — прервав ненужное ля-ля, рявкнул я.

— Проще всего прижечь огнем свечи, лучины или дотронуться до него раскаленным угольком. После того, как сласс отвалится, ранку надо обязательно протереть раствором уклаты, а по-...

— Что такое уклата?

— Тот порошок, которым ты обработал мои укусы, действует так же, как она!

— Ясно! — буркнул я, сообразив, что для обработки раны требуется любой антисептик. — Что-нибудь еще?

Маг торопливо кивнул:

— Слассы не ползают поодиночке, так что осмотри того, на ком нашел хотя бы одного, с ног до головы, особенно те места, где есть волосы. И... этот, которого ты принес, очень крупный. Раза в три больше, чем те, которых я видел...

— Вид тот же?!

— Угу... — уверенно сказал Табаки. — Да, и еще: если сласса не снять в течение первых суток, он отложит под кожу личинки. И их придется вырезать...

— Спасибо! — уже вылетая наружу, выдохнул я. Затем метнулся к нашей с Толяном палатке, раскурочил рюкзак, одновременно подняв Коростелева, после чего, ураганом пробежав по лагерю, вломился в палатку к Фроловой. Сжимая в одной руке фонарь, а в другой — вместо пистолета — аптечку и зажигалку 'Zippo':

— Хрень, которая присосалась к твоей шее, называется слассом. Не ядовита и очень боится огня. Поэтому сейчас я поднесу к ней зажигалку, и она отвалится...

Девушка облизала пересохшие губы и прикрыла глаза — мол, я поняла, делай все, что нужно.

Я откинул в сторону крышку, крутанул колесико и, убрав в сторону прядь Ольгиных волос, аккуратно поднес язычок пламени к тельцу присосавшегося моллюска.

Тот сжался и попробовал отползти в сторону. Причем так бодренько, что Фролова, почувствовавшая его шевеление, чуть было не грохнулась в обморок.

— Оля, не дергайся, все в порядке! Он просто не допер, что мы ему не рады... — затараторил я, удивившись, что невероятно крутая экстремалка так сильно испугалась какой-то мелкой хрени. Потом коснулся огоньком туловища сласса и успокаивающе улыбнулся: — Вот и все, он сорвался в штопор!

Девушка отскочила от места падения 'страшного зверя' на добрых полметра, рефлекторно потянулась рукой к шее и сразу же получила по пальцам:

— Не трогай: ранку надо обработать антисептиком и потом перевязать... И еще: Табаки сказал, что эти твари трусоваты, поэтому нападают на беззащитных девушек большими группами.

Ольга снова побледнела.

— Ничего страшного в этом нет. Просто после того, как я разберусь с этой ранкой, из палатки надо будет вынести все вещи, а тебя осмотреть. С ног до головы. И очень добросовестно...

— Хм... — хмыкнула она и покраснела.

Я опустил взгляд и пожал плечами:

— Толяна я уже поднял...

— Зачем?!

— Тот сласс, которого я снял с твоей шеи, и его сородич-фетишист — мутанты. А основная масса этих моллюсков раза в два-три мельче... — старательно обрабатывая ранку, 'погнал' я. — По словам все того же Табаки, они прутся не только с женского белья, но и от запаха хорошего шампуня. Говоря иными словами, дорвавшись до красивой девушки, они дуреют от счастья и стремительно пробираются к ее шевелюре. А так как они маленькие, то обнаружить их не так-то просто...

— Макс, я не об этом! — перебила меня Фролова. — Зачем мне Толян?

— Тебя надо осмотреть. Очень внимательно... — перестав валять дурака, повторил я. — Понимаешь, если сласса не снять в течение суток, то он отложит под кожу личинки и это место придется резать!

— Толян — телохранитель, а не любовник... — криво усмехнулась девушка. — И осматривать себя я ему не позволю...

— Я, в общем-то, тоже не муж и не личный врач... — буркнул я.

— Угу... Но ты заметно добросовестнее, чем Коростелев. И... я тебе доверяю...

Глава 20. Ольга Фролова.

...Последний привал перед штурмом седловины Вересаев устроил на небольшой наклонной площадке, расположенной под правой стеной скального кулуара . Услышав команду 'можно расслабиться', полумертвый от усталости Коростелев рухнул на мокрые камни прямо там, где стоял, откинул голову на рюкзак и еле слышно прохрипел:

— Какие-то полторы сотни метров — и мы наверху...

Ольга, в это время мрачно разглядывавшая окрестные скалы, желчно усмехнулась:

— Сто пятьдесят, говоришь?

— Ладно, пусть будет двести... — махнул рукой Толян. Вернее, еле пошевелил кистью: — Не принципиально...

— Боюсь тебя расстроить, но самым точным описанием подъема по сыпухе является фраза 'шаг вперед — два назад'. Соответственно, мне надо настраиваться метров на восемьсот, а тебе, с твоим весом — на километр с гаком...

Парень аж побледнел:

— А если подняться по скалам?

Фролова скосила глаза на кончик своего носа и демонстративно сдула с него тяжелую каплю:

— Дождик-с...

— По этим скалам я не стал бы лазить и в хорошую погоду... — подал голос Вересаев. — Уж очень они ломкие...

Ольга покосилась на валун, рядом с которым стояла, наткнулась взглядом на матово поблескивающее зеленовато-коричневое пятнышко и невольно потянулась к шее.

— Руки прочь от Вьетнама! — рявкнул Макс, а через мгновение, пытаясь сгладить резкость тона, сочувствующе спросил: — Сильно чешется?

— Эта, которая на шее — нет. И на затылке — тоже. А те, которые натирает одежда, порядком достали... — честно призналась девушка.

— Фигня, лет через шестьдесят даже не вспомнишь! — оптимистично заявил он.

Представив себя в восьмидесятилетнем возрасте, Фролова насмешливо фыркнула:

— Из-за склероза?

— Ну, возможных причин предостаточно...

Девушка согласно кивнула, затем задумчиво оглядела кулуар и негромко поинтересовалась:

— Пойдем со страховкой, или как?

...Пошли со страховкой. И после обстоятельнейшей лекции о мерах безопасности, которые требуется соблюдать при движении по горам. Ольга, как самая легкая, съезжала меньше всех и почти не уставала, а вот Толяну каждый метр склона давался потом и кровью. То есть, настолько тяжело, что в какой-то момент Фролова серьезно испугалась, не упадет ли он в обморок еще раз.

Не упал — выбрался на седловину своими ногами. И, проигнорировав открывшийся с нее вид, рухнул навзничь:

— Умный... в гору... не пойдет...

— ...умный с пивом на диване! — язвительно поддакнул Вересаев. Потом скинул с плеч рюкзак, скользнул к здоровенному валуну и принялся изучать 'ту' сторону хребта.

Фролова вытерла рукавом мокрое лицо и последовала его примеру. Увы, низкие облака и водяная взвесь, висящая в воздухе, не позволяла окинуть взглядом всю горную страну. Но даже та ее часть, которая просвечивала сквозь клочья то ли облаков, то ли тумана, потрясла ее до глубины души. Ибо глубокие черные тени, лежащие в ущельях, темно-красные выходы горных пород и непривычные оттенки мокрой листвы превращали поросшие лесом отроги в нечто невероятно дикое, мрачное и злое!

— Самые настоящие Железные горы! — выдохнула она, вглядываясь в жуткий лабиринт, из которого местами торчали 'окровавленные' скальные 'пальцы'. — Не удивлюсь, если где-нибудь поблизости вдруг найдется крепость Утумно...

— Че за крепость? — не отрываясь от бинокля, спросил Макс.

— Первая крепость Мелькора, могущественнейшего из Айнур и олицетворения Тьмы в мире Джона Рональда Руэла Толкина...

— Честно говоря, не осилил. Пробовал 'Властелина колец', но чуть не умер от скуки...

— Ну да, под твой характер больше подойдет Гаррисоновская 'Неукротимая планета' или 'Крыса из нержавеющей стали...' — улыбнулась Ольга.

— Ну, у тебя характер тоже не сахар... — поддел ее Вересаев. — Девушки, фанатеющие с произведений Толкина, должны косплеить в уютных квартирках, пафосных клубах или, на худой конец, в городских парках...

— Есть у меня знакомые, занимающиеся исторической реконструкцией. Месяцами пропадают в кузницах, констроля себе средневековое оружие и доспехи, иногда собираются на всякие там бугурты и фестивали... — пробормотала Фролова. — Вроде бы, одеваются в безумно красивое шмотье, разыгрывают интересные сценарии, со страшной силой рубятся за честь прекрасных дам...

— Но тебя не цепляет?

— Ага...

— А меня как-то затащили поиграть в страйкбол... — усмехнулся Максим. — Практически случайно... И... так, знакомые...

Фролова представила себе эпическую битву горстки городских мальчиков против профессионала и не удержалась от ехидной улыбки:

— Можешь дальше не рассказывать: ты либо положил всю команду противника, либо спрятался так, что тебя не нашли!

— Положил. Тех самых знакомых, которые меня и пригласили...

— И они, конечно же, решили, что ты все делаешь не так?!

— Что-то типа того...

— Не расстраивайся, лет через шестьдесят даже не вспомнишь!

...Несмотря на то, что крутизна склонов на 'той' стороне хребта была заметно ниже, чем на 'этой', вниз 'ломанулись' крайне неторопливо. Тщательно контролируя каждый шаг, вглядываясь в заросли низкорослых деревьев и вслушиваясь в щебет птиц. Впрочем, расслабляться получалось разве что у ап-Куерреса: Коростелев, прибитый весом своего рюкзака, адекватно реагировал только на команду 'привал'; Ольга то отрабатывала шаг разведчика, то отвечала на вопросы по животному миру Иллемара, то училась реагировать на атаки воображаемого противника. А Вересаев грузил ее и полноценно работал.

Как ни странно, ни постоянные придирки, ни едкие комментарии, которыми Макс сопровождал каждую сделанную ею ошибку, Фролову нисколько не раздражали. Наоборот, часам к восьми она вдруг поймала себя на мысли, что начинает вживаться в этот мир. Да-да, именно вживаться: скажем, прежде чем сесть на пенек, она автоматически проверяла, нет ли на нем насекомых или змей. Затем оглядывала траву, ближайшие кусты и ветки, нависающие над головой, а после всего этого опускала на попу пенополевый коврик и садилась спиной к Максиму и Толяну!

Через час-полтора после этого 'переломного момента' Ольгу посетила еще одна умная мысль. И она вдруг сообразила, что не только слушает Вересаева, но и усиленно косит под него. То есть, ставит ноги, как он, смотрит, как он, и даже оружие держит так же, как он!

'Не худший экземпляр для подражания...' — мысленно посмеявшись над собой, философски подумала девушка и так же мысленно решила продолжать в том же духе.

Макс не возражал. Наоборот, заметив, что она усиленно пытается его копировать, начал объяснять логику того или иного движения, исправлять мелкие шероховатости и даже подбирать аналогии, делающие понятными самые замороченные ухватки.

С таким подходом процесс познания стал настолько захватывающим и плодотворным, что девушка на какое-то время забыла о существовании Толяна. А когда вспомнила и обернулась, чтобы оценить степень усталости телохранителя, вдруг неприятно удивилась: в глазах парня, всегда казавшегося ей олицетворением бесстрастности, плескалась самая настоящая ревность!

Чтобы убедиться в том, что это не глюки, она выждала несколько минут, потом вытащила из кармана телефон, активировала приложение 'Зеркало' и осторожно посмотрела через плечо. Оказалось, что Коростелев, багровый от напряжения, неотрывно смотрит на нее и нервно кусает губы!

Представив себе, чем могут закончиться разборки между парнями здесь, на Иллемаре, она спрятала айфон в карман и вышла в эфир:

— Единичка, я пятерка! Мне надо попудрить носик...

Технология остановки по нужде была отработана уже давно, поэтому, услышав ответ Максима, Ольга приняла в сторону, сбросила на землю рюкзак и принялась неторопливо расстегивать ремень.

Толик, который должен был продолжать движение и контролировать два сектора вместо одного, шел и смотрел на нее. До последнего. При этом угрюмо играя желваками.

'Не показалось...' — расстроенно подумала Фролова, дождалась, пока Вересаев подойдет достаточно близко, и негромко попросила: — Макс, обрати, пожалуйста, внимание на Толика!

— Уже. Бесится. Еще с утра... — тут же ответил Вересаев.

— На Земле я бы его заменила, а тут...

— Боюсь, моих объяснений он не поймет... — недовольно поморщился снайпер.

— Ну да, он слишком упертый! — покосившись на удаляющегося телохранителя, вздохнула девушка. — И чертовски самолюбивый!

— Ладно, не бери в голову, я что-нибудь придумаю...

— Может, чуть увеличить темп движения? Чтобы он в принципе был не в состоянии думать?

Вересаев отрицательно помотал головой:

— Нельзя: если он будет дохнуть днем, то будет не в состоянии бодрствовать по ночам. А я, как ты понимаешь, не железный...

— Может, мне с ним поговорить? Хотя, что я ему скажу? Что ревновать не к кому?!

— Ладно, не заводись! Время терпит, поэтому обсудим эту тему вечером...

...Вечер, то есть, время между ужином и отбоем, начался, как выразился Макс, с 'развода на занятия'. Табаки, как 'самый хилый', был отправлен медитировать, Толян, как 'самый грузоподъемный' — собирать сушняк, а Ольга, как хозяйка 'самых навороченных счет на Иллемаре' — 'щупать Клаву'. То есть, переносить в графический редактор аурные схемы из инфоблока.

Работать на нетбуке под моросящим дождем было глупо, поэтому сразу после 'развода' девушка тщательно осмотрела свою палатку на предмет присутствия в ней незваных гостей, закрыла входной клапан, улеглась поудобнее и... увлеклась. Нет, первые эксперименты с кругами, треугольниками и квадратами особого удовольствия не доставили. А вот 'тюнинг' реальных фоток порядком повеселил.

С 'рідной хатой' иллюзиониста получилось еще забавнее: скинув в отдельную папку фотки всех посещенных ею средневековых замков Европы, она выбрала четыре самых симпатичных — баварский Нойшванштайн, английский Алнвик, французский Азей-ле-Ридо и шотландский Эйлен-Донан — и 'доработала' все!

Чтобы сэкономить время, подошла к делу системно: сначала нарисовала 'голые' поэтажные сетки, а уже потом 'натянула' их на нужные строения. Естественно, не задуряясь такими мелочами, как масштаб и относительная длина, толщина и плотность аурных линий. Потом добавила на передний план группки знакомых, с чувством выполненного долга вышла в эфир и доложила Максу о выполнении задания.

Увидев плоды ее экспериментов, снайпер охренел. Напрочь. Но возмущаться не стал, а наоборот, поинтересовался, не желает ли Ольга выставить свои рисунки в какой-нибудь галерее, специализирующейся на торговле работами великих абстракционистов.

Оставить такую невероятную тактичность без награды было бы редким свинством, поэтому, перестав ржать и вытерев слезы, Фролова чмокнула Макса в щеку, затем открыла 'правильные' файлы и мстительно 'вернула' парню его же фразу:

— Адын малэнкы кафкасски пашутилка!

Снайпер поднял руки вверх, показывая, что сдается, прикрыл нетбук плащ-палаткой и унесся к ап-Куерресу. Работать. А слегка расстроенная Ольга, выглянув наружу, практически сразу же наткнулась взглядом на мрачную физиономию Коростелева.

'С его дурью надо что-то делать...' — застегнув клапан, подумала она. Затем тряхнула волосами и решительно разделась до нижнего белья...