Радужная Нить, ч.3 - Онмёдзи

— Чаще, чем бы мне хотелось. Саму охоту я терпеть не могла, — помолчав, призналась она. — А вот скачку по холмистой равнине Мидорикавы, когда ковёр благоуханных трав превращается под копытами коня в изумрудную дымку... Бег, превращающий вас в единое целое. Помните, как в стихах? "Свободней облаков, быстрее ветра..." О, я так любила эти мгновения! А ещё мы охотились с ловчими птицами. Вы бы только знали, как прекрасно держать на руке дикое создание, и при этом понимать, что оно к тебе вернётся! Но никогда не станет ручным, никогда. Возможно, потому Фуурин и пришёлся мне по сердцу. Надеюсь, он уже разыскал господина Ю...

— А уж как я надеюсь!.. Кстати, вы и сами вполне бы сошли за совёнка, — рассмеялся я. — Поначалу так и решил. К тому же, думал, что передо мной мальчишка. Вы не обижаетесь?

— Помилуйте, господин Хитэёми, — она отвернулась, позволяя ветру сдуть с лица несколько мешающих прядей, — обижаться на такое было бы нелепо.

Тут дорога резко ушла от реки в сторону, потянувшись по склону узкой нитью. Юки придержала кобылку, освобождая мне путь. Мы поехали медленнее, но болтать, разумеется, прекратили. Горные тропы оказались испытанием для всех, кроме нашей наездницы. Хорошо, что у меня нет боязни высоты! И всё же, если подкова скользнёт по камню, и лошадь оступится — кто знает?.. Здесь не Хорай, на пёрышке не спланируешь! Да и где оно, это пёрышко?

Удивительно, что в водовороте событий я и думать забыл о дарах. Светлячок не в счёт — к нему я привык настолько, что попросту перестал замечать и воспринимать это живое существо в качестве подарка. А остальные? Из скольких передряг могли они выручить? Вот что значит, не иметь обыкновения полагаться на чудо! Одной веры для этого недостаточно. А может, оно и к лучшему, что не полагаюсь...

Перевал представлял собой крохотную равнину с низкой, будто подстриженной, растительностью. Дорога разделилась на три, время от времени сходящиеся друг с другом. Мы спешились, желая осмотреться и дать отдых животным. Да и себе, если честно. Отвыкшее от верховой езды тело начинало болеть, а что будет завтра?

Гора Ко выглядывала значительно южнее, чем прежде — мы хорошо продвинулись на север. Хикко же заслонял веер её собственных отрогов. Между вершинами лежала долина, и противоположный её край казался волшебным царством, зачарованным от смертных глаз. Молочно-белый шёлк тумана, словно живой, перетекал из одной ложбинки в другую, сгущался, чтобы неожиданно рассеяться и приоткрыть маленький кусочек тайны. Вечерело. Дорога, струящаяся вниз, двойной нитью проглядывала среди низких кустиков горных трав. При свете дня колеи были такими отчётливыми, но сейчас... А до леса, где можно развести костёр, ещё столько же, сколько проехали!

Я махнул попутчикам. Коюки, налюбовавшись, примостилась на краю дороги, обхватив себя руками. Стоило только подняться на перевал, как ветер вцепился в одежду, словно бешеный зверь. Молчун пил из бурдюка, поглядывая на небо.

— Как насчёт привала? — спросил я, когда они подошли. — До темноты явно не успеем. Вон там, глядите, трава погуще. Устроимся в низинке, чтоб не дуло. А утром продолжим путь.

— Гроза надвигается, — проронил воин. — Мне-то что...

— А, по-моему, просто сумерки, — возразил я.

— Как знаете. Я предупредил, — тот было повернулся, чтобы уйти, и я не выдержал.

— Послушайте, господин... как вас там?

— Хикэй.

— Господин Хи... что?!

Боги, ну что я за ротозей?! Ещё наблюдательностью хвастался! Видел его имя на подорожной, слышал, как он самолично называл его на посте... и даже мысли не возникло!

— Хикэй, это важно! Как зовут вашу мать? И есть ли у вас младший брат?

— Сайко, господин. Её Сайко зовут! — наш попутчик растерял и напускную холодность, и немногословность. — А брат у меня и впрямь есть...

— И его, несмотря на здоровый вид, беспокоят припадки, поэтому повелительнице он оказался без надобности. Верно?

Тут ахнула Коюки. Подлетев к сумкам, перекинутым через её седло, она выхватила оттуда что-то и встряхнула перед самым носом молодого человека.

— Вы на неё смотрели, да? На одежду Фуурина, которой я укрывалась?!

— Вообще-то, это мой свадебный наряд, — проворчал он. — Я заплатил за него уловом нескольких месяцев. Страшно удивился, обнаружив на мальчишке, а потом у вас. Что вы сделали с моими родными?! — нахмурился он, переводя встревоженный взгляд с Коюки на меня и обратно.

— Добрая женщина, у которой как раз такой сын, как описал господин Хитэёми, отдала вашу одежду по доброй воле, — ответила девушка.

Я пожалел, что не удосужился посвятить её в разговор с рыбачкой. Счёл недостойным упоминания. Уж Юки-то наверняка бы сложила два и два!

— Ваша матушка ждёт — не дождётся возвращения старшего сына, — строго сказал я. — Думает, что вас держат в крепости силой. Самым дорогим пожертвовала, чтобы только вернуть! Что мешало хотя бы передать весточку?

— Передал бы, кабы мог, — пробормотал Хикэй, по-видимому, смущённый. Он покосился на Коюки, затем поманил меня за собой. — Жениться я думал, да в крепости настоящую красотку приметил, вот и не решался матери сказать. Она-то мне свою двоюродную племянницу сватала, а кому хочется, чтобы за него выбирали? К тому же, госпожа О-Таю такое мне предложила, что грех отказываться!

— Что именно?

— Тайна это, зря сболтнул, — он досадливо прищёлкнул языком. — Лучше бы уж молчал, как раньше. Не хотел выдавать своё происхождение... речь-то у меня простецкая! А при вашей красотке и подавно говорить не буду, нет у меня к мико доверия! Особенно к таким.

— Мико?! — поразился я.

— А как же! Господин, может, и не знает, а я собственными глазами видел! Должно быть, не доискались мальчонку? Так я вам скажу, где он! Демоница его в сову превратила, а одёжу забрала. И наверняка ведь убивалась потом — мол, пропал парнишка! Клянусь, своими глазами видел!

Я расхохотался. Вот он, свежий взгляд на природу Фуурина! Интересно, как бы этот выходец из простого люда отнёсся к правде? Сказать ему, что парень — оборотень, или пускай продолжает считать нашу спутницу могущественной мико? Это может оказаться полезным...

— Обязательно подумаю над тем, что вы сказали, — только и сумел выдавить я, сдерживая смех. Юки — великая тёмная жрица! Надо повеселить девочку...

— Господин не поверил, — обиделся тот.

— Просто вы неверно истолковали события, — признался я. — Но давайте, откровенность за откровенность! Вы расскажете, какое предложение сделала влиятельная госпожа О-Таю, и что происходит в этих краях. С какой целью именно вас назначили проводником? А я, так и быть, поведаю всю правду о превращении людей в сов!

Любопытно же, как он её воспримет!

Хикэй кивнул, и в то же мгновение зарница озарила дальний край долины, уже затопленный темнотой.

Парень был прав: начиналась гроза. С перевала следовало спускаться, и незамедлительно.

Напрасно потратили мы время на переупаковку имущества — ливень промочил до нитки и плащи, и поклажу. Лепёшки высушим, но во что превратились рисовые колобки, страшно представить! Как и то, что они сделали с прочим содержимым сумок.

Лошади прядали ушами от раскатов грома, который, казалось, преследовал нас по пятам, постёгивая бичами молний. Небесные псы лаяли над головой с таким остервенением, что я нет-нет, да посматривал вверх, опасаясь обвала. Скорее для очистки совести: вода стекала по лицу, мешая рассмотреть даже то, что находилось рядом...

На одном участке спуск сделался настолько крутым, а дорога — узкой, что пришлось спешиться. К тому же, надо было перейти реку Садзу. И как здесь проезжают повозки? Ведь именно этим путём драгоценный рис попадает на южное побережье Хикко, в том числе, в Иву. Другой, через побережье, гораздо длиннее... Ломал голову я до тех пор, пока не приметил оползень, похоронивший вторую колею перед самым бродом. Да и первая проглядывала через осыпавшийся камень лишь в отдельных местах. Животные упрямились, не желая ранить ноги острыми осколками и ступать в ледяную воду. Хорошее чутьё у торговцев, покинувших Мэскэ сразу после ярмарки! Должно быть, вчерашний обвал, совсем свежий...

Добраться бы до последнего поста! Высушить одежду, завернуться в тёплые одеяла... и пусть саке будет каким угодно мерзким на вкус, лично я намерен пить его подогретым! Но спешить лучше медленно: один неверный шаг — и лошадь покатится по склону вместе с седоком.

Я оглянулся на попутчиков, стараясь не выпасть из мокрого седла. Коюки ехала между мной и Хикэем. Все на месте. Молодцы.

Наконец, дорога выровнялась и спустилась к реке, принявшись петлять по изгибам местности вокруг последней. Проклятые броды, сколько их! Мы почти у цели, где же пост? Почему-то вспомнились первые дни нашего с Ю знакомства и та гостиница с зеркалом. Хорошая была повозка — и ничего, что протекала! С другой стороны, правильно я сделал, что выбрал путешествие верхом. Тот завал мы бы в жизни не расчистили.

Спутники нагнали меня, когда я пустил лошадку медленным шагом, чему усталое животное совершенно не противилось.

— Прибыли? — тихо спросила Юки.

Строение из мокрого тёмного камня, несомненно, являлось постом.

Когда-то.

Сейчас от него остались две стены, укоризненно взирающие друг на друга, и груда битого камня, что усеивал площадку, ранее служившую двориком.

Мы поспешно скользнули на землю, готовые укрыться за дрожащими лошадьми в случае нападения. Но тишину нарушал только шелест дождя. Надо пойти на разведку. Наказав Коюки спрятаться за поворотом дороги, мы с Хикэем осторожно двинулись вперёд.

Внутри — если так можно сказать о промежутке между двух стен — не было ни души. Живой. Мёртвые же тела валялись кучей, словно больные с Островов Млечного Пути. Почти все оказались раздеты догола, и никаких опознавательных знаков мы не приметили. Всё же, сомнений не оставалось: опасность миновала торговцев на перевале, чтобы нанести подлый удар здесь. В Долинах, куда они так спешили вернуться, чтобы принести дары местным божествам. Кто же их так "отблагодарил"?

"Следует быть настороже там, где обещают гостеприимство", — сказал рыжий, чьим именем я даже не поинтересовался. Предупреждение?

Позеленевший Хикэй остался на страже, пока я внимательно осматривал трупы. Судя по всему, парень впервые столкнулся со смертью в подобном обличье. Если честно, я тоже. Но после селения, уничтоженного цунами, и недавних событий на Гингати вид пары десятков израненных тел уже не вызывает былого трепета. Негодование, отвращение (даже заложенный после сегодняшнего нос ощущал тошнотворный запах) — но не страх.

И всё же, почему повсюду на моём пути одни лишь кровь и разрушение?!

Обыскав окрестности и не найдя ничего, кроме клочков одежды — кстати, из добротной ткани — да медной монетки, втоптанной в пол и омытой слезами дождя, я вернулся к попутчику.

— Я не воин, — сглотнув, произнёс тот.

— Я тоже, — резко ответил я, пресекая возможный срыв. — И никогда не хотел им становиться, а потому не умею определять на глазок, как давно были убиты эти несчастные. Ваше мнение?

Парень отвлёкся, что и требовалось.

— Мне кажется, недавно, — неуверенно предположил он. — Кровь запеклась, тела даже не провисали, когда вы их перево... — он зажал рот ладонью и метнулся в сторону. Да, отвлекать я не мастак, но главное — попытался...

Как не хватает Ю! Боги, как его не хватает!

Хотя, если подумать: юмеми-то не выносит насилия в любых проявлениях. Коюки тоже следует уберечь от подобного зрелища.

— Не будем здесь останавливаться, — заверил я Хикэя, как только тот присоединился ко мне, осматривающему лошадиные копыта. В темноте не разглядеть, но, кажется, всё в порядке. Я жестом приказал ему замотать конские морды. Он кивнул с облегчением, сбрасывая верхнюю куртку. — Дорогу к кошачьему алтарю знаете? Тропку какую-нибудь неприметную?

— Вы о Храме-под-Горой? Нет.

— Какого ёкая нам всучили сопровождающего, из которого что проводник, что воин — одна морока?! — пожаловался я плачущему небу. — Ладно, вернёмся к Юки. Не всё ли равно, где мокнуть?

— Простите, — тихо произнёс он, не двигаясь с места. — Это не госпожа меня направила. Это я сам напросился. Выходит, подвёл вас.

— Но зачем?

— Как же... из-за одёжи, конечно. Сильно я переполошился, когда её признал. Думал, на отдыхе подвернётся оказия поговорить с вами наедине, без этой... — он махнул в сторону перевала, где нас ожидала девушка. — А то ещё заколдует. Хотел поспрошать вас ещё там, в замке — и словно тиной рот залепило, не знал, с чего начать. А тут госпожа О-Таю товарища моего в помощь вам отрядила, а он возьми да заболей. Ну, я и напросился — соврал, что ездил в Долины до самого Храма и дорогу знаю. Вот так. С мечом-то я уже давно упражняюсь... целый месяц! Госпожа О-Таю лично меня хвалила, когда...

Целый месяц! Были бы рукава сухими — мигом намокли бы от слёз умиления. За месяц ты его разве что на ноги не ронять научился, воитель! Наместница, что же ты замыслила, поручая нас заботам этого простофили? А сама ещё отряд предлагала...

— Балбес вы, Хикэй. Впрочем, спасибо, что хотя бы сейчас не водите меня за нос. Больше откровений не предвидится? Хорошо, тогда идёмте. Коюки заждалась.

— Да, господин Хитэёми.

Мы ушли за поворот и, воспользовавшись отлучкой девушки, закутали морду её кобылке, уныло подставляющей гриву редкому гребню дождя. Ненастье — кстати сказать, идущее на убыль — играло нам на руку. Под покровом ночи да в шуме капель и близкой реки можно проскользнуть незамеченными. Особенно, если сами грабители сидят в тепле и сухости!

Только что за грабители будут разносить пост по камешку?..

Дорогу к алтарю Хикко я запомнил, насколько по рисунку можно составить впечатление о местности. Спасибо брату, что подкреплял рассказы о своих вылазках подробными планами с расстановкой сил! Как начальник охраны Зимней Резиденции, я перенимал его опыт, зная, что это едва ли пригодится — кому в наше мирное время взбредёт в голову осаждать дворец на озере Ти? Оказалось, и время не мирное, и предательство действенней любой осады...

Постойте, а ведь Коюки до сих пор нет! Каждому человеку иногда требуется уединение, но зачем для этого удаляться так далеко?

И ведь не крикнешь, не позовёшь...

Я подождал ещё несколько мгновений, уже понимая, что случилась беда.

Затем поманил Хикэя.

— Разделяемся и ищем. Вы — назад по дороге, только умоляю — тихо! И... поверьте мне. Она не колдунья. Самая обычная девушка. Потом объясню, главное — не причините ей вреда!

Он коротко кивнул.

— Да, господин Хитэёми. А вы?

— Я осмотрю склоны вокруг, и, если ничего не найду, вернусь к развалинам. Встретимся здесь. Поспешите, я вас очень прошу!

Без слов парень развернулся и скорым шагом двинулся туда, откуда мы прибыли. Сомневаюсь, что найдёт — ох, сомневаюсь! Коюки, где же тебя Они носят?! Как несвоевременно...

На дороге я не обнаружил чужих следов, что закономерно, учитывая её каменистость и мои великие умения. Поклажа нетронута. Если те головорезы обобрали купцов до исподнего — стали бы они бросать лошадь со всей упряжью и сумками? Неужели девушка ушла сама? Кстати, о сумках! Она могла захватить что-то важное. Так... проверим, чего не хватает. Одежда Фуурина сверху — Юки расстилала её на перевале, заматывая в неё всё, что могло промокнуть. Погода лишь посмеялась над нашими усилиями, а посему мы имеем пропитавшиеся водой лепёшки, размоченное мясо, чуть более сухую рыбу, печальное месиво из риса, какие-то стихи, не пригодные к прочтению из-за темноты и размытости чернил, перо Фуурина (единственный сухой предмет, который я зачем-то воткнул в волосы, к неудовольствию их мерцающего постояльца), кисточка... А вот это интересно! Бамбуковый футлярчик, из тех, что хранят ценные свитки с начертаниями. Ну-ка, жучок, посвети! Крохотный, можно в рукав спрятать или за пояс заткнуть. По-моему, на Фунао я видел его именно за поясом. Наверняка, скрывает что-то важное из прошлой жизни Юки. Нет! Теряю время и честь! Уж его-то содержимое к исчезновению девушки никак не причастно.