Призванный убийца (Том 2)

Едва закончив речь, Хифуми расслабил правую ногу, выставленную вперёд, и с толчка левой ноги ринулся вперёд.

Положившись на убойную мощь, он бросился так, словно собирался протаранить противника мечом.

Если попробовать защититься от этого вполсилы, то удар срежет противника вместе с защитой. Даже не просто "срежет", а "разрежет пополам".

Низкая стойка позволяет исключить возможность проскальзывания противника в рукопашный бой, в то же время наделяет силой принять и отклонить меч. Если снизить центр тяжести до самого предела, то можно защититься от бросков врага и в то же время скосить его мечом практически параллельным земле.

— Понятно...

В составных техниках маленькое телосложение даёт немалое преимущество — возможность подобраться к противнику ближе. Приблизиться, сбить, бросить. Возможность выбора. Потому что есть множество техник, игнорирующих пределы досягаемости.

И Тосю прекрасно понимал это.

— Но, — он усмехнулся, — не принижай мастера! — и сделал шаг навстречу.

Давление клинка, падающего на правое плечо, за мгновение до контакта с лезвием передалось в виде мурашек по коже.

Глухой металлический звук.

И Хифуми упал.

— Ха-а... Вот же... И когда этот маленький паренёк стал так силён...

Меч Хифуми впился к короткий клинок Тосю.

Чтобы защитить плечо от мощного удара, мастер принял удар цубой и хабаки[11] танто. Хабаки треснул: это говорило о неимоверной силе удара. Попади он хоть немного дальше, мастера бы разрезало от плеча одним ударом.

Конечно же, если попытаться сдержать атаку коротким клинком в одной руке, то импульс подавить не удастся. Так и произошло: Тосю чувствовал, словно что-то в районе лопатки треснуло.

— Ай-яй-яй... Парень, как же ты силён...

Хифуми получил удар кулаком в затылок. Обычного противника это бы оглушило на полдня, однако Хифуми начал медленно подниматься.

У парня в глазах мелькали звёзды. Хифуми рассеянно моргал.

— Не убили?..

— А ты хотел? Ну да ладно. Похоже, стоять ты уже можешь. Пошли на главную улицу, вызову такси и отправлю домой.

Громко простонав и ударив по колену, Хифуми поднялся. Хоть он и немного шатался, но уверенно зашагал вперёд.

Тосю видел лицо Хифуми, но не захотел взглянуть в его глаза.

Встреться Тосю с Хифуми после смертельного поединка, который они назвали практикой, то увидел бы, что в них нет ни сожаления, ни гнева. Лишь абсолютно пустые глаза, словно бы застывшие в состоянии полного неудовольствия.

☆

Хифуми зашёл домой и тихонько вернулся в свою комнату, а затем долго лежал на кровати, но в конце концов толи потерял сознание, толи уснул. Когда же он проснулся, за окном уже был день.

Боль в затылке всё ещё давала о себе знать, но в остальном всё было в порядке.

Когда он пришёл на кухню, там стоял остывший завтрак.

На столе стояла жареная рыба и холодный тофу, а ещё рядом он заметил такой же холодный мисо-суп.

Хифуми открыл холодильник. Достал и нарезал мясо, посыпал солью-перцем и бросил на гриль. В его голове даже и мысли не возникло, что остывшую еду можно подогреть.

Аккуратно разрезал капусту пополам. Нашинковал грибы и бекон, а затем как попало разбросал по разогретой сковородке и, залив это вустерширским соусом[12], продолжил жарить. Не гася пламя, выложил еду на тарелку, а потом забросил в ту же сковородку яйца и поставил обратно на плиту.

Посыпав только что приготовленное мясо ещё раз солью, Хифуми отправил его в рот вместе с приготовленным завтраком.

Полностью съев всё до последней крошки, он положил посуду в посудомоечную машинку и включил её.

Но в отличие от битком набитого желудка, в душе было пусто.

Чувство, что он не смог убить, хотя и собирался, застряло в его груди, словно комок, и продолжало беспокоить.

Закрыв глаза, парень вспомнил бой с Тосю этой ночью.

Тем последним ударом он точно намеревался убить мастера. В то же время, ответь тот взаимностью, то сам Хифуми тоже вполне мог умереть.

Прокручивая в голове тот бой десять, двадцать раз, он искал причину поражения.

Сколько бы он ни думал, но всё зацикливалось на последнем ударе. Он не сумел сдержать бушующую в теле силу, потерял гибкость. Если бы он тогда остался полностью спокоен, то не сглупил бы настолько сильно, чтобы открыть затылок для удара.

Он слишком зациклился на убийстве.

Определив ошибку, Хифуми взял пачку молока, в которой оставалось больше половины содержимого, и выпил залпом.

Утерев рукой протёкшее молоко, он схватил униформу из комнаты и быстро отправился в душ.

Там Хифуми забросил форму в стиральную машинку, стоявшую в коридоре, и выставил режим на полную сушку. Скинув одежду, тщательно отмыл своё тело, чтобы сбросить мерзкое чувство, обволокшее его целиком, и рванул под горячий душ. Расслабил шею и проверил порез на голени.

Всё было в порядке.

— Важна не сила, да?

Пока он целый час занимался растяжкой, накинув ветровку поверх футболки, стиральная машина остановилась.

Расправив пояс с хакама и убедившись, что они высохли полностью, Хифуми забросил их вместе с полотенцем в сумку и вышел на улицу. Направлялся он в додзё.

Его отстранили от занятий, так что можно не беспокоиться, что кто-то его заметит.

В голове у него крутился вчерашний инцидент. Лишь тот провал.

☆

В конечном итоге почти весь период отстранения Хифуми провел в додзё.

Домашние ничего не говорили, а мастер не появлялся в додзё. Возможно, залечивал травму.

В это время он был в окружении детей, просивших обучить его, участвовал в практике взрослых, давал советы новичкам, которые просили урока, и сражался с опытными и умудрёнными опытом людьми.

Но вот все ушли. Оставшийся один Хифуми сел в центре почти ничем не освещённого ночного додзё и закрыл глаза.

Послышался звук открывшейся двери.

— Как Ваша травма?

— Хм, это даже травмой не назовёшь. Вместо этого... — Тосю передал катану Хифуми, который всё ещё сидел спиной.

Повернувшись, Хифуми взял простые чёрные ножны. По особой цубе и отсутствию каких-либо лишних деталей он понял, что это любимый меч мастера.

Умелым движением вытянув меч, Хифуми осмотрел лезвие. В тусклой комнате он выглядел в несколько раз более внушительным.

— Засечек не было. Я отнёс его к знакомому и отполировал, поэтому царапин тоже нет. Он всегда был моим любимым мечом, прочным.

Цуба и хабаки на танто полностью сломались в бою. Наверное, его на некоторое время отдали в ремонт.

— Похоже, ты каждый день с утра до ночи проводил в додзё. Сожалеешь?

— Наверное, — Хифуми вернул меч в ножны, приподнялся и повесил его на пояс. — Наконец-то вы показались. Поражений больше не будет.

Склонив голову, Хифуми снова убедился, что боль от того удара полностью исчезла.

— Не об этом ты должен был сожалеть.

— Если вы про убийство людей, то, к счастью, я не могу об этом сожалеть. К тому же я снова смог решиться.

— Решиться?

Виниловые татами, специально изготовленные для додзё, охладились, но для движений Хифуми препятствий не создавали.

Схватив левой рукой ножны, он оттянул их от цубы.

Правая рука легко водрузилась на выставленную впёред правую ногу.

— В тот день я перенервничал. Наверно, из-за того, что впервые решил кого-то убить, или же из-за того, что вы меня заметили... Не знаю точно, но...

— Жажду крови ты не обираешься подавлять?

— Последние несколько дней я внимательно смотрел. Другие люди, дети и родители, прохожие, учитель и ученики в школе... Они все совершали грехи.

Парень вытянул меч, уверенно схватил его двумя руками, встал прямо и занёс меч над головой.

— Могу убить. Всех. Хотя дети ещё могут раскаяться. Но если они совершат грех передо мной — убью без сомнений.

— Тогда не считаешь ли ты грехом убийство? То, что ты собираешься сделать сейчас и пытался тогда?

Говоря это, Тосю расслабил пояс.

— Если кто-то посчитает, что я совершаю зло, то пусть убьёт меня. Мнения столкнутся, одно из них проиграет. Естественное дело.

— Это даже дорогой бойни не назовёшь. Это путь бесчисленных сражений, не понятный никому, полный обиженных голосов и устланный лишь кровью. Как мастер, я не могу признать его.

Хоть мастер фыркнул, отчитывая ученика, на самом деле он чувствовал опасность. Если бы противником с мечом был любой другой человек, Тосю ничего бы не грозило, но коли противник — Хифуми, это уже совсем другой разговор.

Выражение лица Хифуми лишь распаляло беспокойство Тосю.

Парень достиг своего рая.

Сейчас его состояние скорее ближе к "просветлению". Он забыл всё: о своей жизни и жизни противника, чувствах, логике, этике, узах. Он стал "никем", с одной целью — использовать свой опыт по назначению. Мастер боевых искусств, который достиг состояния, в котором послушно отвечает тому, что укоренилось в нём через бесчисленные тренировки. Он стал чистым воином, жаждущим повергнуть своего противника.

Тосю почувствовал, стоящий перед ним парень сейчас пребывал именно в таком состоянии.

— Тогда я покажу своё старание, чтобы получить признание.

Шаг Хифуми не был быстрым.

Но против невероятно умелого движения, которое даже стало немного размытым, едва он ступил вперёд, Тосю ответил поздновато.

От простого вертикального удара сверху учитель уклонился в бок.

Как только Хифуми притянул меч, остановившийся в горизонтальном положении, к поясу, его остриё тут же устремилось к горлу мастера.

Мастер отклонился назад и ушёл от меча, затем несколько раз перекатился и разорвал дистанцию.

Тосю поднялся на ноги, развернулся и побежал вперёд, обошёл Хифуми, сделавшего очередной выпад, сбоку и направился к передней части додзё.

Вместе со свитком и портретом основателя додзё висел меч. Он беззаботно схватил его и обнажил.

Вернув обратно пустые ножны, он присел.

— Может, кромки у него и нет, но он явно не хуже твоего.

— Правда?

От того, что противник взял в руки оружие, Хифуми лишь немножко изменит движения. Вооружение противника и все прочие мелочи никак не повлияют на решение убить.

Но он неожиданно убрал меч в ножны.

Против врага с мечом парень приготовился сражаться голыми руками.

Если подумать об этом поверхностно, то позиции поменялись и у Тосю теперь преимущество, но это не так. В таком положении Хифуми мог вытащить меч в любой момент, так ещё и без оружия выбор движений сильно расширялся.

— Парень...

По щеке Тосю скользнула капля пота.

В стойке Хифуми, выставившего вперёд правую ногу и руку и спокойно выставившего пальцы вперёд, прорех не было.

— Если продолжения не последует, дальше...

Тосю прицелился в колено Хифуми, двинувшегося вперёд с этими словами, и попытался горизонтально срезать его, словно косой.

Хифуми же слегка отклонил колено, мимо которого проскользнуло острие, и снова ступил вперёд.

От кулака, летевшего в голову, Тосю увёл шею. В момент, когда он перестал видеть кулак, по рукам с мечом пришёлся тяжёлый удар.

— Гха...

Бросив попытки удержать меч, Тосю вытянул руку к мечу на поясе Хифуми. Ибо увидел, как левая рука Хифуми схватила ножны и оттянула их.

Отвесив оплеуху, Хифуми схватился второй рукой за ножны, чтобы не дать вытащить меч.

В ситуации, где противник ничего не мог сделать, на лице Хифуми появилась улыбка.

Но его лица Тосю не видел.

Хифуми не хотел вытаскивать меч, поэтому поднял правую руку до плеча, не берясь за рукоять. Сжал кулак.

И ударил в затылок, прямо как Тосю во время прошлой битвы.

— Жизнь я забирать не стану. Нет желания убивать учителя. Всё так я вам обязан.

Додзё он тоже ценил. Ведь здесь он закалил своё тело, и наконец-то нашёл свой ответ и создал для него основание.

Глядя на потерявшего сознание мастера, Хифуми тихонько пробормотал:

— Когда я найду человека, которого захочу убить следующим, сокрушу вас, если встанете на пути, и убью его.

☆

Утром следующего дня, прежде чем пойти в школу, Хифуми, как и всегда, в одиночестве выполнял утреннюю тренировку в додзё.

Поверженного мастера не было, как и признаков других людей. Впрочем, Хифуми это не интересовало.

Прежде чем приступить к занятию, он положил на стол в додзё заявление об уходе, написанное ночью.

После утренней практики Хифуми, как обычно, отправится в школу, будет сидеть на уроках и вести обычную школьную жизнь.

Но с одним отличием: всё это время парень будет искать противника.

Хорошо бы попался сильный противник. Такой, кто способен дать отпор, отважный и достаточно жизнерадостный, чтобы я смог насладиться его убийством.

Когда Хифуми убьёт такого врага, то непременно удовлетворится.

Например, он случайно пройдёт мимо места, где полицейский переступает закон. Или забредёт туда, где якудзы кому-то угрожают.

Просто ждать у моря погоды нельзя.

Покинув додзё, Хифуми решил каждый вечер ходить в патруль. В зависимости от того, найдёт он подходящего противника или нет, он убьёт его или вернётся домой.

— Весело-то как!

Впервые освободившись от цинизма, Хифуми ярко улыбался, как и подобает парню его возраста.

Он походил на паренька с невинным выражением лица, как у детей, что играют с друзьями или просто весело проводят время.

В привычном лёгком и радостном темпе закончив самостоятельную тренировку, он медленно вздохнул. Вдох через нос, выдох через рот.

Жажда крови ослабла. Сама по себе она полезна только во время убийств. Будет тяжело, если добыча заметит её, поэтому он подавил желание убивать в душе с помощью медитации.

И тут Хифуми получает приглашение в другой мир, от которого он просто не мог отказаться. Да и не хотел.

☆

— Слушай, сегодня же Тооно-кун должен прийти.

— А-ага...

— Чего ты? Сама же хотела подружиться с ним! Радоваться же должна.

— Я рада! Правда! — невзначай крикнувшая Мисоно увидела в глазах говорившей с ней девушки усмешку, покраснела и поникла.

— Если не решишь всё до летних каникул, не сможешь сходить на свидание, в курсе?

— У-у-у...

Хоть её и провоцировали, нормально ответить Мисоно не могла. К лёгкой любви теперь добавилась благодарность.

Пока Хифуми был отстранён от школы, она не могла об этом говорить открыто, и даже родителям не сказала о том, что её спасли в бизнес-квартале.

В глазах Мисоно Хифуми, со спокойным лицом спасший её в трудную минуту, уже перестал быть обычным одноклассником. Когда они встретятся в следующий раз, что ей говорить и какое лицо сделать?

— Д-для начала скажу "привет".

— Как-то напряженно.

Обычная веселость куда-то исчезла.

— В это время он же обычно уже сидел в классе?

— Может, его в учительскую позвали?

— Не знаю, никогда не получала отстранение от уроков.

— Может быть...

Один за другим появлялись одноклассники. То здесь, то там начинались обычные утренние разговоры, но Хифуми всё не приходил.

Парень, который каждое утро потел в додзё и после ходил в школу. Парень, что принимал душ, причёсывал лоснящиеся волосы и вечно ходил с хмурым лицом. Наверное, даже после отстранения его лицо не изменится. Как и в ту ночь.