Дом - это там, где ты нужен

Обойдя Хесса, его госпожа присела на деревянную полку, которую он до этого отдраил от плесени и пыли. И, откинувшись назад, призывно мотнула головой.

— Ну, чего застыл, ублюдок? Или моя белобрысая сучка уже забыла, как нужно правильно извиняться перед своей госпожой?

Джонни брёл через заросли апельсиновой рощи, придерживая ремень винтовки и стараясь не выпускать из виду тыл своей госпожи, которая двигалась вслед за Хаммером во главе отряда. Битый час продираться через заросли безмерно раздражало, тем более что рядом проходила более или менее удобная дорога. Но ввиду обстоятельств, от способности пройти незамеченными могли зависеть не только успех, но и выживание группы, а потому беглец из Приюта не роптал даже в душе.

С того момента, как работорговцы углубились в земли, условно контролируемые Доминионом, прошло четыре дня, три из которых разведчики Кейт прочёсывали местность на предмет потенциальных опасностей. Несмотря на заверения зеленорожего Уолтера о том, что эта территория считалась нейтральной и патрули технорыцарей Доминиона редко появлялись на берегах реки, ещё в первый вечер засевшему на крыше дома Бучеру померещились огни вдалеке. Эти огни были подозрительно похожи на свет автомобильных фар, но из-за темноты ему мало что удалось разглядеть. Впрочем, огни эти тревожили недолго и исчезли раньше, чем дозорный успел навести на них оптику.

Тем не менее, уже к полудню следующего дня трое из четверых отправленных в ту сторону работорговцев вернулись ни с чем, однако заявившийся последним Хаммер был мрачнее тучи. Ему удалось найти следы от огромных покрышек, но не на дороге, а в стороне, на покрытой пылью земле равнины, которая начиналась через несколько миль от реки на северо-восток. Там же обнаружились и свежие пятна машинного масла.

Следы особенно насторожили старого охотника тем, что чудовище на колёсах прикатило не позднее трёх-четырёх суток назад и некоторое время стояло в поле будто ожидая чего-то. После чего развернулось и укатило обратно как раз в тот вечер, когда работорговцы пересекли реку, остановившись на привычной базе. Такое не было похоже на поведение патрулей Доминиона; технорыцари обычно использовали машины поменьше и двигались строго по асфальту, не съезжая так глубоко на бездорожье.

Идти по следу и выяснять, кого это принесло и с какой целью Хаммер не стал. Старый охотник нутром чувствовал, что ничего хорошего из идеи не выйдет. Вместо этого он поспешил подняться на самую крутую точку возвышенности из тех, что имелись поблизости.

Но осмотр с холма не принёс результата. Несмотря на то, что местность здесь была более или менее открытой, её всё равно пересекали трещины и вездесущие невысокие холмы, а в редких зарослях можно было при желании спрятать и грузовик. Поэтому работорговец вернулся к отряду полный самых нехороших мыслей, который передались остальным.

Едва ли загадочные ездуны были из Доминиона. Но помимо рыцарей по местным дорогам мог кататься кто угодно, от бандитов до ещё одних работорговцев, отбитых настолько, что они не боялись столкнуться с патрулём. Даже наоборот — судя по размерам покрышек, махина разъезжала нехилая, и едва ли две конкурирующие группировки разошлись бы миром. В планы Кейт, которой больше всего хотелось набрать рабов и загнать тех перекупам, а потом быстро свалить в закат, не входили ненужные перестрелки с другими отморозками. Поэтому, после совещания, она приняла решение двигаться скрытно. Именно оттого отряд сейчас собирал паутину и ссадины от шипов, веток и прочего мусора, прокладывая себе путь через заросли и воровато перебегая открытые пространства.

— Чо, и обратно будем так? — наконец, не выдержал Ирвиг, в который раз поймав головой отогнутую кем-то ветку наотмашь. — С рабами?

— Обратно, может, не придётся, — раскосый Смит, следующий параллельным курсом, умудрился перехватить ещё одну ветку до того, как та сделала своё чёрное дело.

— В смысле — не придётся?

— В смысле, сейчас пройдём этим путём и убедимся, что всё чисто. Или, если не чисто, застанем мазафакеров врасплох и зачистим их сами. Тогда можно будет идти свободно.

Ирвиг покачал головой. С его точки зрения сказанное было сомнительным. Тем более, что недавний собеседник явно пытался прикрыть свою жопу — на совещании по выбору маршрута, после долгих споров победил именно Смит, до хрипоты расхваливавший этот путь, как наиболее скрытный и безопасный из всех. В чём-то он был прав; на этом участке росло больше всего деревьев, которые хорошо скрывали передвижение отряда. Однако если где-то здесь бродил кто-то ещё, его растительность скрывала ничуть не хуже. Хаммер высказал эту мысль ещё накануне, и Ирвиг был с ним абсолютно согласен. Но, после долгих колебаний, предложение узкоглазого было всё-таки принято.

К тому же, Кейт никак не могла не слышать их нынешнего разговора, но не сказала ни слова, продолжая следовать прежним курсом. Поэтому огромный викинг смирился, только что-то недовольно пророкотав себе под нос.

Тем временем роща редела, а местность снова начала подниматься, переходя в подножье очередного холма. Рядом с этим холмом возвышалось ещё несколько таких же. При полном отсутствии дороги у этой местности имелся несомненный плюс, так как проехать здесь на колёсах, тем более, грузовику, действительно не представлялось возможным.

Зато живности явно прибавилось. Дважды группа была атакована землероями, с которыми расправились без стрельбы, одними дубинками, и теперь работорговцы целенаправленно искали воду, чтобы расположиться на отдых с комфортом и зажарить добытые туши.

К их удаче, место для стоянки нашлось очень быстро. Хоть и мелкий, но достаточно чистый ручей стекал откуда-то с вершины самого высокого из холмов и, пробегая по краю апельсиновой рощи, шелестел дальше в пустошь по своим делам. Местность тут закрывалась возвышенностью с одной стороны, и деревьями с другой. У самого спуска к ручью даже уцелело полторы стены и крыльцо какого-то довоенного дома размером в полсарая, должно быть, раньше служившего прибежищем рейнджеру-леснику.

Места лучше этого отыскать было трудно, и работорговцы остановились здесь, споро принимаясь за дело. Спустя совсем короткое время освежёванные и разделанные туши пошли в котёл, который повис над здоровенным куском подожжённого сухого спирта, а вслед за ними полетели промытые трава и овощи.

Джонни, который, согласно последним указаниям, ни на шаг не отходил от хозяйки, в готовке не участвовал. Пользуясь тем, что Кейт его услуги были временно не нужны, он сбросил рюкзак и присел в тени одной из стен. Несмотря на то, что полдня пробирался по зарослям на жаре, Хесс хоть и устал, но не особо; сказывался трёхдневный отдых в доме у реки. И теперь он просто наслаждался ничегонеделанием и ждал, пока работорговцы приготовят ему поесть, созерцая спину госпожи. Последняя что-то искала в рюкзаке, ожесточённо копаясь в его недрах.

— Слышь, Кэти, есть разговор.

Джонни, который совсем было собрался прикрыть глаза и подремать, нехотя поднял голову. Кейт обернулась тоже, прикрываясь ладонью от солнца. Она не нашла то, что искала, и была явно недовольна тем, что её прерывают.

— Чего тебе?

Смит, который отделился от остальной группы, оставшейся за стенкой хибары, кивнул в сторону холма.

— Прогуляемся. Хочу тебе кое-что показать.

Дочь работорговца подняла бровь. Её раб тоже заметно удивился.

— Что показать?

Раскосый неопределённо дёрнул плечами. Он был при рюкзаке и оружии, будто и вправду собрался вести собеседницу по меньшей мере за холмы.

— Увидишь, поймёшь. Идём скорее. Быстрее пойдём — быстрее вернёмся.

— Что, одни? Это далеко?

Работорговец покачал головой.

— Рядом. Но ты должна увидеть первая. Потом вместе решим, стоит ли говорить ребятам.

Кейт выпрямилась.

— В смысле? Ты уже был здесь раньше? Поэтому хотел, чтобы мы шли сюда?

Смит терпеливо покивал головой.

— Так какого хрена молчал?

Раскосый раздражённо прицыкнул.

— Ять, Кэтти, говорю же, тебе это надо увидеть самой! Я хз вообще, что это такое. Может, полезная хрень, а может, уйти и забыть. Идём, пока похлебка упревает. Тут идти всего ничего.

Кейт заколебалась. Они находились на вражеской территории, и отходить от своих, пусть и недалеко, было опасно. С другой стороны, каждого из членов отряда она отбирала лично, и Смита знала не первый год. Если обычно отстранённый, немногословный метис утверждал, что его находка стоила того, чтобы с ней ознакомились, дело было серьёзным.

Последнее показалось убедительным аргументом. Кейт проверила оружие и резко обернулась к Хессу.

— Хватит валяться, раб. Поднимай свою тупую задницу. Пойдёшь со мной...

— Будет лучше оставить его здесь, Кэти.

— С чего бы? — дочь Когтерога дёрнула горлом и, сняв с пояса полупустую флягу, в несколько глотков осушила её до дна. — Он не будет мешать. Это ж всё равно, что мебель. Раб, — она обернулась к торопливо поднявшемуся Джонни. Последний исхитрился в движении поймать брошенную ему ёмкость. — Наполни водой. Только чтоб никакого песка, а то будешь жрать его сам! И живо догоняй. Ждать не будем.

Хесс поклонился и, не мешкая, стал торопливо спускаться к ручью. Он знал, что в походе Кейт выставила для ошейника самый широкий радиус сигнала, но даже так он не превышал тысячи-полутора тысяч футов. А значит, сильно отдаляться от хозяйки было нельзя. За всё время ему только один раз пришлось увидеть, как взрывается ошейник, но и этого хватило. Умирать так, а тем более, по недоразумению из-за своей неспешности, он не хотел.

Вот почему выбрав место поглубже и проточнее, Джонни выполоскал флягу и, тщательно следя, чтобы не попало мусора, наполнил водой. После чего повесил её на ремень и принялся резво карабкаться вверх по склону, молясь, чтобы госпожа не отошла далеко.

Он уже почти добрался до самого верха, когда со стороны одного из ближайших холмов донёсся странный звук. Как будто там с размаху уронили грузный железный шкаф, только гораздо глуше и отчего-то страшнее.

Джонни не успел додумать эту мысль. Что-то с тяжёлым гулом стремительно пронеслось в воздухе, а потом грохнувшим взрывом его швырнуло назад и вниз — на устилавшие дно расщелины мокрые камни.

Долгое, очень долгое время бездумье сна оставалось местом, где он мог спрятаться от реальности. Неважно, сколько он спал, как и когда, какие видения его посещали. Сон оставался убежищем, безопасным местом — единственным, где его никто не мог достать до тех самых пор, пока не наступало время просыпаться.

Но теперь спокойному сну что-то мешало. Джонни ещё не понимал, что именно, но постепенно умиротворённость сознания сменилась тревогой, которая с каждым новым мигом перерастала в откровенный страх. Что-то будто звало его из другого, реального мира, неприятно теребя и дёргая, раздражая слух непонятными сухими щелчками.

Всё ещё не желая просыпаться, Хесс в полусонном состоянии вскинул руку и вцепился в раздражающее нечто, так сильно мешавшее наслаждаться тишиной и покоем...

Под пальцами оказался знакомый металл. Обычно прохладный, нагретый только с одной стороны теплом тела и безжизненный, теперь он мерно подрагивал. И не до конца проснувшемуся Джонни показалось, что с каждым равным промежутком времени эти подрагивания становятся как будто продолжительней и чаще.

Миг спустя чудовищное понимание пробилось даже через пелену беспокойного сна. Хесс подскочил на месте, как ужаленный, резко распахнув глаза.

Но тут же завалился набок, прямо на острые булыжники, по которым тёк ручей. Судя по всему, всё то время, пока он валялся без сознания, этот ручей старательно пробивал себе новое русло через перегородившее его тело, потому что большей частью раб Красной Кейт был вымокшим насквозь и чувствовал мусор и песок везде, где ещё сохранялась чувствительность.

Но теперь на это было плевать. Ополоумевший от ужаса Джонни, не обращая внимание на резкую боль, дёрнулся снова, переваливаясь на четвереньки. Не дожидаясь, пока отболит всё тело, которое ощущалось так, будто он свалился с высоты третьего-четвёртого этажа, а потом ещё и пролежал сутки голым на морозе, подтянул под себя ногу. И, опёршись на неё, резко выдохнул и, наконец, выпрямился во весь рост.

Его ужас был осязаем — рабский ошейник, который давно будто сросся с его горлом и почти перестал ощущаться, теперь ожил. Он ощутимо вибрировал, и паузы между включениями делались всё короче. Джонни помнил, что, когда вибрация станет непрерывной, у раба остаётся всего около минуты до того, как цепь внутри метала замкнётся и заложенный заряд взрывчатки сдетонирует, напрочь оторвав ему голову.

То, что ошейник включился, могло означать только одно. Его госпожа, а с ней и проклятый пульт-жетон теперь далеко. Не думая о том, как так могло получиться, и смутно вспоминая, что вообще произошло после того, как набрал проклятую воду, Джонни безоглядно бросился к крутому берегу и принялся карабкаться наверх.

Несмотря на яростную боль в груди, обеих конечностях, и стучащую в уши кровь, Хесс оказался возле знакомого места стоянки так стремительно, будто его туда вздёрнули.

Но зрелище, открывшееся здесь его глазам, на миг вновь помутило сознание раба, едва не заставив его кувыркнуться обратно.

Там, где ещё недавно из земли торчали развалины древнего дома, теперь валялись только обломки. Вперемешку с ними и остатками снаряжения лежали тела и части тел тех, с кем он пришёл сюда. Многие были иссечены и обожжены до неузнаваемости, но при необходимости можно было опознать каждого. Без всякого сомнения, то, что Хесс видел перед собой — всё, что осталось от отряда Красной Кейт. Кто-то взорвал их одним выстрелом, или просто очень удачно просил бомбу из засады.

Джонни в этом не разбирался. Но даже если бы он смог понять, что здесь произошло, на осознание не оставалось времени. С трудом подавив в себе рвотные позывы от вида вырванных кишок, оторванных конечностей и обожженных лиц, земли, густо политой кровью и вьющихся тут насекомых, Хесс заполошно огляделся. Его ошейник не засыпал, он продолжал вибрировать, и каждое новое включение на целый шаг приближало неотвратную смерть.

Много раз за прошедшие месяцы, когда мука существования превышала порог принятия разумом, Джонни желал себе смерти, видя в ней спасение.

Но теперь, когда смерть надвинулась вплотную, когда она уже обнимала его горло металлической рукой, он внезапно и с несомненной точностью осознал, что безумно хочет жить.

И сделает для этого что угодно.

В любом случае, что бы ни случилось здесь совсем недавно, хозяйка могла избежать смерти. Либо же, кто-то обшарил её тело, снял и зачем-то унёс с собой пульт управления ошейником, запаянный в жетон. И, как бы то ни было, теперешний владелец жетона был ещё очень недалеко отсюда, в противном случае, Джонни бы оторвало голову ещё у ручья.

Обогнув страшное место, Хесс побежал туда, где, по расчётам, мог видеть госпожу в последний раз. Когда он спускался к ручью, Кейт и сопровождавший её Смит как раз скрывались в зарослях высокой, в человеческий рост, кустистой травы с мелкими жёлтыми цветами. Ополоумевший от ужаса Джонни, не думая ни о чём, кроме вибрации металла у себя на шее, с ходу вломился в неё и, продравшись насквозь, выскочил на более или менее открытое пространство.