Падший демон. Изгой

— Пять или шесть серебряников, — неуверенно предположил второй.

— Хрен тебе! Семь, а то и восемь. И это еще такая, хиленькая кобылка. А если молодая и здоровая лошадь, то и на два золотника потянет, — рявкнул первый страж. — Отдавать сам будешь.

Проходя мимо Наргха и Клоина, они даже не задержали на них взгляда. Увлеченные руганью, часовые спешили к сторожке.

Клоин усмехнулся, провожая их косым взглядом. Он-то уж точно знал, из-за чего животные внезапно взбесились и теперь заставляют нервничать хозяев.

К вечеру, оставив позади несколько деревень, путешественники остановились на ночлег. Они расположились прямо на лугу недалеко от тракта. Костер разжигать не стали и, поужинав остатками вяленой свинины, решили поскорее лечь спать.

Спустя четыре дня путники все же решили остановиться в каком-нибудь городке или селе. Запасы еды и воды подходили к концу, да и пиво Клоин давно все выхлебал, поэтому теперь благоразумно было посетить какое-нибудь цивилизованное местечко.

Природа тем временем сменилась с изредка встречающихся небольших пролесков на обширные луга и поля, по которым извилисто ползла Зеленая дорога. Вдалеке, на размытой линии горизонта, виднелись массивные холмы; с них начинались владения центральных графств. Там, где-то очень далеко находится и столица Империи Мирания — величественный город Анаград.

Парень внимательно всматривался в карту и после недолгих раздумий изрек:

— Скоро мы подойдем к селу Одинокому. Предлагаю там и остановиться.

— Мне без разницы. Ты же сам знаешь, что по мне лучше вообще не захаживать в людные места.

— Знаю, но нам нужно прикупить съестного.

— Я бы поохотился, но здесь очень мало лесов.

— То-то и оно. Я бы тоже свежего мяска отведал, но, как видишь, графство Оуйнек не славится обилием лесистой местности. Зато здесь полно лугов и полей, и неплохо развито земледелие и скотоводство.

— Для меня все же лучше лес.

— Да уж, ты самый настоящий лесной демон, — усмехнулся парень. — Ничего, на западе природа на деревья не поскупилась, будешь чувствовать себя там, как в своей стихии... Хотя лес — далеко не твоя стихия, верно?

— Верно. Но я к нему уже привык.

Через некоторое время они свернули с тракта на прилегающую дорогу, и подошли к селу Одинокому.

Местный трактир они искали недолго. Он располагался в высоком (по сравнению с остальными домами даже очень высоком) строении рядом с мельницей. Над входом красовалась выцветшая табличка, корявая надпись вещала: "Жареный фазан. Лучший трактир во всей округе". Чуть выше была небрежно выгравирована голова именуемой птицы. Но, судя по всему, гравировщик попался никудышный — изображение получилось сомнительное и вообще мало походило на то, что изначально задумывалось.

Наргх с Клоином вошли внутрь и, стараясь не привлекать ненужного внимания, уселись за один из свободных столиков, пятна темных разводов на котором говорили, что его уже давно не протирали. Вор заказал жареной говядины со свежими овощами и четыре кружки пива. На сей раз он решил не напиваться до сумасбродства, как в прошлый раз в Хождении. Наргх же вообще поначалу отказывался от пива, но после недолгих увещеваний вора, все же согласился осушить пару кружечек.

Помимо скромных яств и выпивки, Клоин оплатил двухместную комнату. Надо признать, временное жилище оказалась на удивление просторным и чистым. Но вот насчет цены парню пришлось договариваться долго. Обнаглевший трактирщик — он требовал именовать себя Агораном Брежским, одним из внебрачных сыновей графа Брежского — просил за скромный отдых аж целых три серебряника. Вор долго спорил, пытаясь сбить цену. И ему это удалось — бастард сбросил стоимость комнаты до двух серебряных и пяти медных империалов.

В таверне было малолюдно. Но с наступлением вечера народу сползалось все больше и больше. Люди, подобно рыбе, плывущей на нерест, с радостью шли в любимое заведение.

Близилась ночь, и на улице заметно похолодало. На быстро темнеющем небе начали появляться россыпи светящихся точек. Когда улицы деревни окончательно заволокло мраком ночи, дверь таверны резко распахнулась, и на пороге появилось трое крепких мужчин средних лет и один седоватый старик. Все, кроме него, облачены в кованые доспехи. Старик же одет в красно-желтую рясу, сшитую из весьма дорогих на вид тканей. На груди у каждого вычеканено изображение меча пронзающего змею. Этот же знак украшал и серые плащи путников.

— О нет, только этого нам не хватало, — озадаченно фыркнул Клоин, осторожно поглядывая в сторону новоприбывших посетителей, и бросил в тарелку до конца не обглоданную кость. Его аппетит мгновенно угас.

— А что случилось? — удивился Наргх.

— Эти четверо... в общем, они наши враги.

— Кто они? — Демон принюхался к новым посетителям еще тогда, когда они вошли, но ничего подозрительного не заметил — люди как люди.

— Это инквизиторы, — прошептал Клоин. — Видишь эмблемы на их кирасах?.. Это символ Святого Ордена Инквизиции. Змея означает всеобщее зло, а меч — искоренение этого зла.

— Инквизиторы?

— Да. Но если быть точнее, то инквизитор только один — вон тот старик, а остальные — его свита — телохранители и помощники. Но, честно говоря, в этом нет никакой разницы.

Наргх обомлел. Он осторожно поглядел в сторону инквизиторов и задумался. Из рассказов Клоина он представлял себе их немного другими: более возвышенными и могущественными. Сейчас же он видел обычных людей в доспехах. Неужели их вправду все боятся?

Тем временем служители Ордена уверенно зашагали в сторону трактирщика, метая во всех присутствующих подозрительные взгляды.

Шумевшие до сего момента посетители словно лишились дара речи. Они искоса посматривали на трех коренастых мужей и старика. В их понурых взглядах ясно читалось недоверие и страх.

— Чего желаете, ваше святейшество? — осевшим голосом спросил Агоран Брежский, с трудом натягивая улыбку на сведенное испугом лицо.

— Подай нам любой еды, и побольше. Мы с дороги, сильно устали. И еще нам нужно четыре комнаты, — довольно жестким голосом промолвил пожилой инквизитор.

— Все будет сделано, ваше святейшество. Садитесь за любой стол, — поклонился трактирщик и поспешно удалился выполнять заказ.

Инквизиторы сели за один из свободных столов и, не скрывая любопытства, стали кидать пронзающие и словно выворачивающие наизнанку взгляды в присутствующих. Казалось, что они выискивали кого-то из тихой, будто окаменевшей, толпы.

Неловкое молчание изредка нарушалось глухими звуками из кухни, где Агоран ускоренно готовил заказ для высокопоставленных гостей. Буквально через пятнадцать минут трактирщик уже нес им огромный поднос с всякими вкусностями.

— Стой! — приказал пожилой инквизитор, когда неумело улыбающийся бастард поставил поднос со снедью на стол и, раскланявшись, собрался уходить.

— Желаете чего-то еще, ваше святейшество? — Трактирщик мгновенно замер, глядя на инквизитора, словно мышь на кота.

— Что-то странное творится в вашем селе, — тихим голосом изрек старик, но его слова отчетливо слышались даже в самом дальнем углу трактира. — Ты как никто другой должен знать местных жителей. Расскажи, что здесь не так.

— Что не так, ваше святейшество? — Брови Агорана поползли вверх, зрачки расширились.

— Вы что-то скрываете.

— Нет, ваше святейшество, мы ничего не скрываем.

— Не лги мне! — прикрикнул инквизитор, его глаза враждебно сверкнули.

— Что вы, ваше святейшество, что вы! — Голос трактирщика дрожал, на лбу выступили крупные капли пота.

— Наши лошади не захотели входить в ваше проклятое село, — громогласно заявил инквизитор, тараня Агорана злобным взглядом. — Сдается мне, что вы прячете злую силу.

— Я... не... — замямлил бастард. Его лицо побледнело, рот беззвучно открывался и закрывался.

— Скажи мне, где этот колдун, и будешь вознагражден, — уже спокойнее попросил инквизитор, глянув на трактирщика со снисхождением.

— Я... я не знаю, ваше святейшество, — тихо промямлил Агоран.

— Не знаешь, — зловеще протянул старик, хмурясь. — Ладно. Все равно мы найдем его. Найдем и покараем. И всех, кто скрывает это зло, кто помогает ему — всех их ждут мучения! — словно заклинание произнес инквизитор и тут же, как ни в чем ни бывало, попросил уже спокойным тоном: — Принеси нам вина.

— Уже несу, ваше святейшество, — закивал трактирщик и с видом умирающего мученика удалился.

Все обреченно поглядывали на злобного старика, погрозившегося отыскать среди них, ни в чем неповинных местных жителей, какого-то несуществующего колдуна. И все прекрасно знали, что инквизитор найдет его. И не важно: будет ли этот бедолага еретиком на самом деле или нет. Он все равно сгорит на костре.

Когда служители Ордена занялись ужином и перестали метать подозрительные взгляды в скованных страхом посетителей, те один за другим украдкой начали покидать питейное заведение. Они, словно крысы, покидающие тонущий корабль, разбегались по коморкам.

Этой ночью мало кто сможет сомкнуть глаз.

Брат Прогериус Адалион, как звали недавно пришедшего инквизитора, был, несмотря на священный чин, очень жестоким человеком. Он являлся Верховным инквизитором Святого Ордена Инквизиции и был одним из лучших мастеров своего дела. Невзирая на довольно преклонный возраст — семьдесят один год — он не собирался уходить в Святейший Совет, куда его неоднократно приглашали, а продолжал терзать страну в поисках недобитых магов. Он был одним из тех, коих неофициально называли странствующими инквизиторами. Такие, как брат Прогериус Адалион, бродили по городам и весям Мирании и выискивали, как они сами выражались, злую силу и врагов Создателя. Подобных ему люди боялись больше, чем самих демонов Бездны. Ведь совершенно любой человек, независимо от титула и положения в обществе, мог оказаться на очистительном костре. Большинство людей мечтали о возвращении Гильдии Магов, ведь во времена ее существования людям жилось пусть не столь радостно, как хотелось бы, но и не так жутко, как теперь.

Правда, и для обычных людей существовали способы если не избежать "кары Создателя", так хотя бы ненадолго лишиться внимания инквизиторов или даже вступить в их ряды. Для этого нужно всего-навсего указать инквизиторам на колдуна, пусть тот даже им и не является. Тогда они своими "правильными методами" проверят его на истинность веры, и, если он окажется в самом деле носителем темной силы, то его казнят, а указавший на него человек несомненно возвысится в глазах инквизиции и, возможно, будет посвящен в послушники. Но и тут не все так просто. Кандидату нужно будет пройти суровое испытание. Как ни странно, но таких людей оказывалось на удивление много. За последние восемь лет численность Ордена увеличилась в два с лишним раза, и при этом продолжает неуклонно расти. Впрочем, это не удивительно, если взять во внимание раскаленные тиски, в коих инквизиция держит доведенный до ужаса народ. Многие считают, что лучше стать одним из представителей Ордена, чем умереть от его рук.

Наргх с Клоином — одни из немногих, кто, несмотря на повисший в воздухе всеобщий страх, остались в таверне. Они тихо сидели и продолжали цедить пиво.

— Не знаю чего особенного в этих людях, но их до жути боятся окружающие, — заметил Наргх, принюхиваясь к запахам жизни незваных гостей.

— Тоже мне, открытие сделал. Я объяснял, почему так. Нам лучше поскорее убраться в нашу комнату, а утром как можно быстрее свалить из этого села, — еще тише изрек вор.

Клоин тоже до тряски в коленках боялся инквизиторов. Парень прекрасно понимал, что его ждет не завидная участь, если они изобличат Наргха. Возможно, демон и раскидает их по разным углам, но это только сейчас. А потом поползет слух по всей стране о случившемся, и все инквизиторы Мирании бросятся на поиски "двух демонов". Да, он шутливо именовал себя демоном, потому что именно так его будут называть в случае разоблачения Наргха. Ну, если не демоном, так колдуном, что ни чуть не меняет трагичности ситуации.

После недолгих колебаний Наргх все же согласился с Клоином, и они пошли в снятую ими на ночь комнату. Демон заснул быстро, а парень долго ворочался и размышлял о сложившейся ситуации. Поначалу он хотел плюнуть на все и, дождавшись того момента, когда инквизиторы отправятся на боковую, прямо посреди ночи покинуть село. Но потом передумал. Ведь им нужно было запастись провиантом и водой.

Проснулся Клоин от громкого шума доносящихся с улицы голосов. Посмотрев в окно, он понял, что еще совсем недавно рассвело.

Через некоторое время Наргх с Клоином покинули таверну. Но как только они вышли на улицу, сразу же наткнулись на толпу людей собравшихся вокруг ораторствующего мужчины. Подойдя чуть ближе, они поняли, что это тот самый инквизитор, заночевавший вчера в трактире.

— Смотрите, смотрите, миранийцы. Вот эта женщина — исток зла, — говорил он, указывая на столб, к которому двое послушников привязывали женщину лет сорока в рваной и выпачканной одежде. Она пыталась сопротивляться, но было видно, что сил в ней, что воды в пустыне. Похоже, что несчастную долго пытали. Третий послушник раскладывал хворост вокруг жертвенного столба.

— Теперь ясно, что это были за голоса, — тихо вымолвил Клоин.

— Это и есть процесс очищения? — спросил демон.

— Да, ее сейчас сожгут.

— ...ведьма, она заключила сделку с темными силами Бездны, поэтому мы просто обязаны сжечь ее, ибо только огонь способен очистить ее грешную душу. Она должна предстать перед Создателем, перед Высшим судом ... — твердил брат Прогериус.

К этому времени несчастную женщину уже привязали, а хворост в обилии разложили вокруг жертвенника.

— За что ее? — спросил Клоин у одного из собравшихся посмотреть на казнь простолюдина.

— Не знаю, — пожал плечами тот. — Инквизитор сказал, что нашел в ее доме какие-то колдовские вещи, и что она, якобы, поклонялась демонам. Говорил еще, что именно из-за нее у нас вчера начали беспокоиться животные.

— А ты сам-то что думаешь?

— Я знаю эту женщину, ее Мариэттой Фиаль зовут. Живет одна, муж на войне погиб, детей у них не было. Никогда бы не подумал, что она ведьма. Хотя иногда вела себя странновато, но бабы-то они все такие, особенно одинокие. А вот чтобы колдовством заниматься... вряд ли, — покачал головой мужчина.

— Я брат Прогериус Адалион, Верховный инквизитор нашего священного Ордена, именем Создателя, творца всего сущего, приговариваю тебя к сожжению, женщина. Признаешь ли ты свою вину перед Великим Создателем в том, что занималась колдовством и подчинялась демонам? — грозно обратился инквизитор к несчастной, подавая знак одному из помощников, чтобы тот вытащил тряпку из ее рта.

— Нет, я не колдунья, я всегда почитала Создателя, — изнемогающим голосом проговорила женщина, как только ее рот освободили. По испачканному лицу текли струйки слез, глаза выражали невыносимую усталость и отчаянный страх.

— Врешь, ведьма! Гореть тебе в Бездне вечно! — Брат Прогериус повысил голос, вырывая из рук послушника факел. Ни секунды не думая, он бросил его прямо на хворост.