Жизнь и необычайные приключения Аллиотейи Нооби

Неимоверным усилием воли Аллиотейя Нооби сдержала вопль отчаяния. Никто не должен знать о мгновении ее слабости! Конторщица и кобылка глянули с одобрением, возница был занят — махал рукой грузовому возу, требуя живее заезжать в ворота.

Ворота, кстати, оказались довольно добротными: крепкие, окованные широкими полосами металла. Дворовая стена высокая, из крупных, грубо обтесанных камней, такую и тараном не проломишь. Вот: запрут и сиди там всю жизнь. Зарешеченное окно, унылое рукоделье... Лишь раз в год, (или в десять лет?) вот на той скале появится стройная фигура, ледяной ветер будет трепать седеющие медные волосы незваного гостя. Причудится приподнятая рука, безмолвное "прости"... Нет, на ту скалу он, наверное, не взберется. Вот на эту... ее вершина и из окон, наверное, получше видна...

Экипаж вкатил в ворота пожизненной тюрьмы и вопрос с выбором наиболее живописного утеса остался нерешенным.

— Прошу на землю, благородные леди. Приехали...

Ал спрыгнула, с неуместной тоской глянула, как элегантно придерживая юбки, спускается фальшивая Асмалия — просто невозможные запасы кокетства припасены в конторских сундуках.

Кучер повел упряжку к конюшне, у амбаров уже разгружали воз, суетились какие-то люди, командно посвистывала Шилка...

— Недурно, — поведала, озираясь, Тиффани. — Хозяин тебе достался хозяйственный.

Ал фыркнула:

— Складские утешения оставь для конторы. К чему мне восхищаться домовитостью тюремщика?

— Тюрьмы тоже бывают разными, — сообщила конторщица, озабоченно поправляя светлые локоны. — Эта вполне симпатична: вид хороший и просторно.

Из этой части двора живописный вид на реку лишь угадывался: большую часть панорамы заслонял сам жилой дом. Прямоугольная центральная башня, два крыла, идущая вдоль второго этажа галерея... На первый взгляд трудно даже приблизительно угадать сколько здесь комнат. В любом случае, живут попросторнее, чем благородные Нооби в столичном Порт-Норесте.

— Но это же вообще не город, — болезненно морщась, прошептала Ал.

— Окраина, — пояснила Тифф. — Собственно, городской стены как таковой в Дюоссе вообще нет, да и построить ее сложно. Тут кругом естественные укрепления. Так что, в какую сторону от рыночной площади не пойди, кругом окраина. По-моему, неплохо. Свободно, добротно, небедно.

— Но он... мистер Волпи, разве не мог себе позволить поселиться рядом с достойными соседями?

— Полагаю, он имеет такие возможности, — заверила конторщица. — Наверное, отсюда ему удобнее ездить к плавильным печам, рудникам, или как там это производство называется... И потом, взгляни, дом довольно стар, хотя его расширяли и многократно достраивали. Истинно семейное гнездо.

В достройках домов Аллиотейя не разбиралась абсолютно. Да и что это за тема: пристройки, рудники, печи? Разве эти скучные мелочи должны волновать чутких людей в первую очередь?!

— Слушай, Тиффани, если тебе здесь так нравится, не стоит ли тебе самой подумать...

— Увы, леди Нооби, я не в силах тебя подменить и заменить. Хотя была бы и не прочь. Но мне необходимо возвращаться в Порт-Норест. Да и здешний климат вызывает сомнения.

Вот против климата и свежего речного ветра Ал негодовать не собиралась. Вольные порывы несли с широких заводей прохладу чистой воды и дикой зелени — роскошь, о которой в Порт-Норесте большую часть года можно было только мечтать. Летом в столице чувствуешь себя глупо: раздеться — неприлично, одеться — немыслимо, только в саду у колодца и остается спасаться...

При воспоминании о родном садике навернулись слезы.

— Ну-ну, взбодрись, — немедленно указала Тиффани. — Напрасно ты глаза не накрасила — это дисциплинирует. И вообще пока ничего дурного не случилось. Вот, к примеру, обрати внимание, на кухню господ Волпи: отдельное просторное строение и запахи оттуда весьма аппетитные. Тебе понравится.

— Что кухня?! Хватит издеваться. Мне сегодня с этим... этим... Обнимать его, целовать, ложиться... О, лучше бы меня живьем на наживку морскому змею окунули, гарпун ему...

— Ал, пора забыть эти матросские словечки. Ты же в принципе аристократка. Бой на клипере ты выиграла, начинается иное сражение, более продолжительное и хитроумное. И все зависит от тебя. Обнимать и целовать сегодня не обязательно — мы помним: официально ты девушка скромная и стеснительная. В дальнейшем всякие "ложиться" и "валяться" придется как-то пережить, уверяю, ты будешь не первой девушкой, попавшей в подобную удивительную ситуацию. В будущем можешь взять дело в свои руки и контролировать ситуацию сверху.

— Это как?

— Фу, черт возьми, я же объясняла.

— Я ничего не помню. Вообще ничего! Ты наговорила столько ужасных и бессмысленных вещей...

— Конечно, без практики любая геометрическая задача кажется замысловатой. Вникнешь, сообразишь в чем суть, вспомнишь добрый совет. Кстати, знаю я одну благородную даму, принципиально использующую мужчин только под-низ. Вполне счастлива в личной жизни та герцогиня, как это не удивительно.

— А ты? — проблеяла Ал, пытаясь думать все равно о чем, но только не о насущных вещах. — Каковы твои геометрические принципы?

— Я — конторщица. Мне схема действий бывала не так важна, как общий результат, — Тиффани вздохнула. — Такая тактика не приводит к хорошей жизни, уж можешь мне поверить. Иной раз нужно просто надеяться и действовать напрямик.

Из центральных дверей дома выскочила Блошша и призывно замахала руками, тут же рядом с немой служанкой появилась женская фигура посолиднее.

— Похоже, нас зовут, — отметила Тифф.

— Приняли твои бочонки, пересчитали, вспомнили о товаре поплоше, — угрюмо констатировала Ал.

— Думаю, здесь не все успели подготовить к встрече будущей хозяйки дома. Точно рассчитать, когда мы прибудем, было сложно, — утешила компаньонка. — Вперед, славная арбалетчица.

Женщина в дверях — среднего возраста, довольно миловидная — с достоинством поклонилась:

— Леди Нооби, госпожа Кристли, добро пожаловать в дом Волпи. Меня зовут Тира, старшая служанка. Прошу нас простить, гостей ждали только к вечеру.

— Ничего страшного, мы наслаждались видом на реку, — заверила двуличная "госпожа Кристли".

— О, поздней осенью и зимой река еще прекраснее, а уж летом... — не замедлила легко наврать старшая служанка.

"Ловкачка с такой гладкой физиономией наверняка скрашивает ночи моему жениху. А вот мне на это наплевать и все тут" — решила Аллиотейя, переступая порог будущей тюрьмы. "Но мог бы нас и лично встретить этот самый будущий муж, угорь высокомерный".

— А что сам господин Волпи? Здоров ли? — прямолинейно намекнула несчастная невеста.

— Если вы о старшем хозяине, так он спешно переодевается. Обещал "не ударить в грязь лицом" — по-простецки пояснила старшая служанка.

Она приняла дорожные плащи и гостьи прошли в зал. Здесь было светло, дожидался сервированный стол, сияло серебро, блистали драгоценные графины самого тонкого стекла. Ал с тоской осознала, что только за посуду от торца стола и до во-от того кресла, можно было полностью выкупить порт-норестский дом семьи Нооби, да еще бы и на ремонт осталось. А здешняя мебель и новые шпалеры на стенах? Ну как не возненавидеть этих дюосских выскочек?!

— Масло в светильниках отличное. Интересно, что за фирма? На наше похоже, — принюхиваясь, шепнула Тифф.

Аллиотейя безуспешно попыталась сосредоточить внимание на группе стоящих у лестницы людей, как раздался властный голос с самой верхотуры:

— Так-так, наконец-то гости добрались до места! — протрубил густой мужской бас. — Наслышаны о ваших приключениях, юные дамы. Да, дорога выдалась не из легких.

Присутствующие вскинули головы вверх. Ал пялилась на хозяина и пыталась разобраться в своих чувствах.

...Далеко за пятьдесят... но крепок... фигура почти квадратная... борода... одет хорошо, но видно, что приталенная парчовая куртка ему тесна и непривычна... взгляд хозяйский, насмешливый... не так чтобы страшен... но борода... она же почти совсем седая... ужас! Ужас!!! Может, хорошо, что ему за пятьдесят? Что тут потерпеть осталось...

Добротная резная лестница слегка потрескивала под хозяйскими шагами.

Какой он тяжелый. Не пережить, нет, уж это-то точно не пережить...

— Я ослеплен столичным лоском, — прищурился господин Волпи. — Напрашивается судьбоносный вопрос: кто тут из гостий у нас кто? — хозяин приподнял кустистую бровь, с очевидным одобрением любуясь миниатюрной и прехорошенькой старшей гостьей.

Нужно было что-то сказать, но слова застряли в горле Ал сухим и пыльным печеньем.

Тиффани улыбалась бородачу (томно! Откровенно томно и даже жеманно! Вот же крыса складская!) и как нарочно, хранила молчание.

Выручила Блошша — девчонка подскочила к хозяйке, с поклоном сунула Семейное Письмо — формальность, о которой невеста напрочь забыла. Аллиотейя с благодарностью стиснула свиток, шагнула к лестнице:

— Уважаемый господин Волпи, не изволите ли...

— Непременно изволю. Но если речь о письменных заверениях вашей многоуважаемой семьи, так эту грамотку вручайте жениху. Я еще не созрел к столь важному, пусть и повторному, шагу и опасаюсь трогать такие послания, — хозяин ухмыльнулся. — Вы, я вижу, слегка запутались? Не мудрено, брак по договоренности — отчаянная нелепость. Вы, как я догадываюсь, и есть благородная леди Аллиотейя Нооби?

Ал судорожно кивнула.

— Не обманули! — громогласно объявил бородач, обращаясь в большей степени к безмолвным домочадцам, столпившимся под лестницей. — Красива, сдержанна, юна! С виду вполне здоровенькая. То, что нужно! Нет, не обманули! Извиняюсь, несомненно, не о вашей благородной семье речь — ее честность широко известна. Но ведь Порт-Норест! Выписываешь оттуда клинья на две пяди, присылают скобы "на три", да ещё уверяют, что так и обуславливались.

— Полная предоплата — зло! — немедленно заявила Тиффани. — Только аванс и полноценные гарантии по факту доставки!

— Именно! Маленькая богиня, даже не верится, а вы точно из Порт-Нореста? — вполголоса поинтересовался галантный хозяин у несносной конторщицы, но тут же опомнился. — Прочь дела! В такой день не будем о скучном и корыстолюбивом. Короче, раз нас не обманули, мы тоже будем честны. Так и знайте, дорогая леди Нооби! Ну, "дочуркой" я вас как-нибудь, попозже назову, нужно попривыкнуть. Избранник ваш напомаживает усики и цепляет рубашку посвежее — нужно простить парнишку: волненье, дело молодое, опять же с дороги. Так что прошу к столу, присядем, перезнакомимся, горло промочим...

Ал вообще почти ничего не поняла, только то, что ее обещают "не облапошить," как выражается компаньонка и что у жениха есть усы. Но эту бородищу разве можно назвать усами?

— М-ых зы-ы мм-ы! — углом рта промычала Блошша.

Это его отец? Почему жених вдруг его отец?

Аллиотейе подвинули кресло и она оказалась сидящей за столом. Сосредоточиться не получалось. Бородач прохаживался вокруг длинного стола, опускал лапищи на плече очередного домочадца и представляя его гостям. Сидящий приподнимался (или это его встряхивали-отрывали от кресла?), приветственно кланялся. В общем, церемония не выглядела излишне чопорно-официальной.

— Биатрис, ужас дома Волпи...

— Братец Энетт...

— Сестрица Иветт...

— Наша тетушка Оббок...

— Страж кладовых и денежных ящиков семьи Волпи, прекрасный лик нашего дома, госпожа Гелррурра...

Ал казалось, что над ней издеваются: почему нужно сначала представлять самых младших членов семейства? Ладно, пусть местная традиция требует начинать с младенцев, но тогда отчего первой представлена дурно воспитанная и украдкой показавшая язык "ужас дома", а лишь за ней Энетт и Иветт, которые явно младше сестрицы на год-два? Но эта несуразица мгновенно вылетела из головы изнуренной невесты, когда очередь дошла до "стража кладовых и ящиков"...

...С какой стати?! С какой стати в доме обитают такие неприлично красивые девицы, причем вообще не принадлежащие к фамилии Волпи?! К демонам всякие денежные ящики, нашли тоже отговорку! Что здесь делает чужая красотуля?!

В последнее время Аллиотейя Нооби примирилась с мыслью, что не так уж дурна собой. Влияние конторщицы сказывалось — та врать станет разве что за хорошие деньги, да и мужчины стали посматривать на Ал по-иному. Буквально несколько дней минуло, и вот такое странное последствие битвы и боевого ранения. Тиффани именует это чудо — "капелька уверенности". В общем, сама Ал привлекательна, а конторская мышь, перестав быть мышью и лицедействуя в образе не совсем приличной женщины, чудо как привлекает мужчин. Вот только ЭТО..., что пригрелось под вкрадчиво мурчащим именем Гелррурры, легко затмит гостий, причем разом обеих. Просто живой сгусток непристойности и соблазна. Фу, мерзость какая!

Мерзость обладала овальным нежным лицом и напоминала прио-на-тиу — рыбку столь же изящную, сколь редкостную и хищную: мягкие безупречные черты, розовый маленький ротик, определенно порочный. Остальное лицо занимали огромные глаза, цвет которых было трудно различить под длинными ресницами, но высокомерный прищур этих очей был способен возмутить любую нормальную женщину. Гладкая, с каким-то оранжево-кобальтовым оттенком, кожа, возмутительно дорогое платье, грудь... Будь оно проклято: была у нее грудь, была, и очень очевидная! Сияли обильные драгоценности, замысловато повязанная косынка стягивала и украшала шапочку из светло-желтого длинношерстного меха: видимо, местный обычай, не лишенный определенного изящества, но абсолютно! абсолютно! неуместный за столом в это время года. Подождала бы зимы, статуэтка чванливая.

Кто она? Ночная прислуга, содержанка, рабыня для изощренных шалостей? Нет, наложниц вряд ли принято сажать за стол даже в дикарской Дюоссе, да еще в таких драгоценностях. А вдруг она... О, не в дюосском ли обычае богопротивное многоженство?!

Невеста в панике глянула на компаньонку. Та, кому-то улыбаясь, отрицательно покачала головой и шепнула:

— Руки.

Руки? Причем тут руки?! Да, с дороги не помыла, но вот служанка же таз подносила, ополоснулись длани. Может, все равно грязные? Или повязка на подживающем порезе на предплечье съехала? Нет, на месте.

Тут Ал осенило и она глянула на руки Гелррурры. Все верно — в ее руках дело. Невыносимо длинные, изящно-хрупкие пальцы, со столь же узкими и острыми ногтями. Не будем стесняться и грубо (но справедливо!) назовем их "когтищами". Ладно, пусть будет смягченное "коготки", ярко сияющие лаком цвета отполированной меди. Главное — пальцев четыре! Чистокровная фейри или полукровка, обликом пошедшая в того из родителей, что происхождением нечеловечнее. Никакая у нее не шапочка на голове, а чересчур густые волосы. Любому видно, что не человек! Но до чего утончена, словно поколения искусных скульпторов старались, ее вытачивали. Вот к чему богам стараться, ваяя столь ненужных миру существ?

Несомненно, держать такую в приличном доме недопустимо, но вряд ли хозяин балуется с ней на ложе. Или... или наоборот? Многие мужчины — отъявленные фантазеры с самыми нездоровыми маниями. А драгоценностей на ней... Но зачем самцу с столь извращенным вкусом вдруг выписывать себе невесту крайне банального облика издалека да и вообще непомерно тратиться? Аллиотейя принялась прикидывать что выгоднее: прикупить и содержать этакое редкостное светловолосое чудовище или взять нищую толстошеюю (исключительно сравнительно с неестественными полукровками!) особу благородного рода? О ценах на рабынь-фейри Ал никакого понятия не имела, потому живо запуталась, кивнула на предложение служанки положить на тарелку салат и принялась смотреть на детей...