— С чем? — не поняла Лили.
Алиса выразительно перевела взгляд на безымянный пальчик подруги, откуда заговорщицки подмигивал подарок Джеймса, переливаясь жемчужным блеском.
— Это совсем не то, о чём вы все подумали, — спрятала Лили руку за спину.
На следующее утро за завтраком к ней подошла Рита Скитер и поинтересовалась:
— Это правда, что вы с Поттером теперь пара?
— Нет.
Ответ был однозначным, но Скитер не унималась:
— Разве вчера у мадам Паддифут он не предложил тебе встречаться?
— Нет, — холодно повторила Лили.
— Да ладно скрытничать! — вздёрнула высокомерный носик Нэнси Уайт. — Добрая половина Хогвартса стала свидетелем того, как он надел на твой пальчик это хорошенькое колечко...
Лили отвернулась от бесцеремонных сплетниц. Взгляд её упал на Алису, непривычно тихую. Подруга выглядела бледной, под глазами её залегли темные круги, как от недосыпа. Погруженная в себя, Алиса лениво ковырялась вилкой в тарелке, но за все время не положила в рот не кусочка.
— Эй! — Лили легко коснулась её руки, привлекая внимание. — Что не так?
Алиса вздохнула:
— Фрэнк ушёл на дежурство с этим ужасным Грюмом, и до сих пор от него нет никаких вестей.
— Сколько времени прошло?
— Четвёртый день пошёл, — всхлипнула Алиса. — Места не нахожу себе от беспокойства! А ещё этот хлыщ всё время таращится, — с раздражением мотнула она головой на равенкловский стол.
Крауч действительно глядел на Алису горящим взором. Его лисья физиономия кривилась в ухмылке, не сулящей ничего хорошего. Заметив, что привлек к себе внимание, равенкловец мгновенно изменил выражение лица.
— Он что-то знает, — задумчиво проронила Алиса.
— И что он может знать? — фыркнула Лили. — Откуда ему?..
— От своего отца, тот же близок к министру. Наверное, нужно поговорить с Барти? Если с Фрэнком что-то случилось, я должна об этом знать!
— Да с чего ты взяла, что с Фрэнком что-то случилось?
— Не было ещё ни разу, что бы он не писал мне целых три дня!
— Всё случается когда-нибудь впервые. У авроров есть дела поважней, чем постоянно писать записки невестам.
Несмотря на взятый тон, Лили отнюдь не испытывала выказываемой уверенности. Выражение лица Крауча ей категорически не нравилось. В самом воздухе носилось что-то тревожное. Да и женское сердце, как известно, вещун.
В окна влетели совы, неся почту. Как ни странно, для Эванс тоже было кое-что. Писала Петуния. Судя по тону письма, сестра была счастлива — Билл, наконец, предложил ей встречаться.
Тот самый Билл, что некогда бросил Лили на Проклятой Мельнице. Тот самый Билл, который подкатывал к ней все летние каникулы.
Надо же было Туни так попасть! Ох! Неладно всё в Датском королевстве...
Бросив взгляд за слизеринский стол, Лили отметила, что у Нарциссы, тоже державшей в руках письмо, на лбу залегла глубокая морщинка.
Интересно, кто корреспондент? Люциус? Белла? Или её отец?
— Если не поторопимся, наверняка опоздаем на ЗОТИ, — констатировала Мэри, поднимаясь из-за стола.
Не удержавшись, Лили бросила взгляд на Северуса.
Он сидел, скрестив руки на груди. Его лицо было жестким и замкнутым, губы так плотно сжаты, что превратились в узкую, тонкую ленту.
— Лили? — снова окликнула Мэри. — Ты идёшь, или — как?..
— Иду.
Каким-то чудом им удалось добежать до класса до прихода учителя. Они даже успели сесть, достать учебники и пергаменты до того момента, как всегда подтянутый мистер Саламандер перешагнул порог.
Ссолнце как будто решило проститься со старой доброй Англией. С юго-востока за ночь наползли низкие, серые, бескрайние тучи, обложив небо от края до края. Атмосферное давление опустилось столь низко, что хотелось растянуться прямо на парте и сладко засопеть. Большинство однокурсников зевало с реальным риском вывихнуть себе челюсть.
— Добрый день, — приветствовал их профессор Саламандер, небрежно бросая на учительский стол портфель из драконьей кожи. — Сегодня у нас будет небольшая контрольная. Дороти, не стоит сразу хвататься за перья. Вы прекрасно знаете моё мнение: защищаться от Темных Сил теоретически, значит?...
— Умереть молодым, — не слишком стройно и дружно отозвался класс.
— Поэтому практика, практика и...
— ... ещё раз практика, — так же неслаженно прогудел класс.
— Выходим по одному и тянем билеты.
Лили, дожидаясь своей очереди, уткнулась в учебник, торопливо пролистывая темы.
— Эванс? — прозвучал голос учителя.
'Боггарт', — значилось в билетике.
Мистер Саламандер ободряюще кивнул, указывая на большой темный ящик в углу. Лили в нерешительности застыла, опасливо взирая на нервно подрагивающий, словно от нетерпения, ящик, судорожно пытаясь понять, чего же она боится сильнее всего?
— Ну же, мисс Эванс? — нетерпеливо поторопил преподаватель. — В чём дело? Это уровень третьего класса.
А дело было в том, что Лили не имела ни малейшего желания демонстрировать свои страхи.
— Заклинание против боггарта — 'Риддикюлис', — дрогнувшим голосом произнесла она.
— Это мне известно, — нахмурился профессор Саламандер. — Я хочу посмотреть, как вы справитесь с этим на практике.
— Я не стану этого делать.
— Простите?..
— Я не готова показать мои страхи, сэр.
— Но в таком случае я буду вынужден оценить вас соответствующим образом.
Возвращаясь на место, Лили расслышала нарочито громкий шёпот Дороти: 'Вечно эта Эванс выпендривается'.
Захотелось запустить в неё чем-то тяжелым.
Тучи, наконец, разродились неистовым, хлещущим ливнем, смешивая все в пространстве в одно серое пятно. Трава, деревья, постройки на заднем дворе выглядели одинаково скучными.
После уроков Лили пришлось топать в теплицы под проливным дождем. По просьбе профессора Слагхорна она ухаживала за мандрагорами, выращивая их для нового сложного состава. Подол её мантии успел намокнуть, несмотря на водоотталкивающие заклинания и большой маггловкий зонт. Против разгулявшейся стихии оказались одинаково бессильными как маггловие, так и магические способы защиты.
Растения были совсем ещё юными, пока не опасными, но уже достаточно горластыми. Поглощенная уходом за полуживыми растительными монстриками, Лили не видела ничего вокруг, кроме земли и удобрений.
В садовых работах есть нечто умиротворяющее.
Ещё девочкой Лили любила на пару с отцом косить газоны, или ухаживать вместе с мамой и Петунией за розами на клумбах. Осенью она с удовольствием сгребала опавшие листья с дорожек, а потом наблюдала, сидя на маленьком табурете и кутаясь в старую клетчатую шаль, как листья медленно занимаются огнем. Поначалу, из-за клубов дыма, валивших от мокрой травы, робких оранжевых языков пламени было не различить, но потом, по мере того, как огонь креп, он танцевал все увереннее, поднимаясь все выше и выше.
Закончив работу, Лили сняла наушники и стянула с рук перчатки. Осторожно поставив флакончики с неиспользованной подкормкой в шкафчик, взяла лейку и собралась, было, отнести её в сарай за теплицей, когда ощущение чего-то неправильно, чужого заставило её обернуться.
Прислонившись плечом к косяку входной двери, глубоко запустив руки в карманы, стоял Сириус Блэк. Он с пристальным вниманием наблюдал за Лили. Переменчивого цвета глаза юноши казались почти темными, волосы с красноватым, огненным отливом, красивыми волнами спускались до плеч.
Хорош! Недаром девчонки дружно пищат при виде него от восторга.
И какого, спрашивается, чёрта он встал там, перекрывая путь к выходу?
— Чего тебе?
Лили за грубостью пыталась спрятать охватившую её тревогу.
Блэк встряхнул головой, привычным жестом откидывая с лица упавшую чёлку. Не спеша он оторвался от косяка, манерно покачался с пяток на носок:
— Поговорить.
Лили недоверчиво фыркнула:
— О чём же столь важном ты хочешь со мной поговорить, что тебе не лень было тащиться сюда в такой ливень?
В глазах Блэка мерцали опасные искорки, словно у притаившегося хищника.
— В чём дело? — повысила голос Лили.
Сириус лениво оторвался от дверного косяка.
Он приближался медленно. С каждым его шагом сердце Лили колотилось сильнее, но она заставляла себя спокойно выдерживать его придавливающий взгляд.
Ни Джеймс, ни Северус не могли похвастаться таким высоким ростом, как Блэк. Ни на кого из них ей не приходилось смотреть снизу вверх, запрокинув голову.
Блэк коротко взглянул на руку Лили, где красовалось подаренное Джеймсом кольцо.
— Очаровательная вещица, — прокомментировал он. — Джеймс подарил?
— Сам знаешь, что он. Зачем спрашиваешь? — возмутилась Лили.
Несколько секунд молодые люди враждебно смотрели друг на друга.
— Какая же ты змея, Эванс. Гадкая, маленькая ядовитая змейка. Красивая и бессовестная.
Лили и Сириус словно вели негласный поединок, в котором выиграет тот, кому удастся дольше сохранить самообладание и первым вывести из себя противника.
— Я не позволю тебе испортить ему жизнь, ясно? — подвёл черту под своим кратким монологом Блэк.
— Не позволишь?
— Придётся поискать другого героя для своего романа. Джеймса я тебе не отдам.
— Не отдашь? — усмехнулась Лили. — Разве в твоей власти 'отдать' его или 'нет' ? Ты ведёшь себя, прямо как брошенная любовница, что очень странно.
Глядя в прозрачные глаза Сириуса, Лили могла наблюдать, как ширится и разрастается его гнев.
— Если это всё, что ты хотел мне сказать, то дай мне пройти, пожалуйста.
Молодые люди стояли так близко, что расстояние, разделяющее их, могло показаться интимным. Но если что-то и горячило их кровь, так это взаимная ненависть. Горячая, по гриффиндорски, непримиримая.
— Эванс, не будь аскаридой. Отстань от Джеймса.
Зелёные глаза Лили от злости аж светились:
— Ты смешон.
Блэк до боли сжал её руку, угрожающе склоняясь:
— Я — хороший друг, но опасный враг. Не забыла?
— Прежде, чем откроешь боевые действия, советую подумать вот над чем — противостояние со мной может стоить тебе дружбы с Джеймсом.
— Никогда! Тебе не вбить между нами клин.
— Я бы на твоём месте не была в этом столь уверена.
— Джеймс не променяет друзей на какую-то юбку!
— На какую-то, может быть, и не променяет. А вот насчёт моей?.. — с насмешливой многозначительностью протянула Лили. — Насчёт моей вопрос весьма спорный. Предположим, я расскажу Джеймсу, что пылко влюблена в тебя.
Забавно было видеть выражение растерянности на высокомерных, надменных, чеканных чертах Сириуса.
— Я во всех деталях, подробно расскажу ему, как пленилась твоими чудными кудрями, — продолжала Лили с издёвкой, — твоими прекрасными глазами, твоим загадочным прошлым! Мы оба с тобой достаточно знаем Джеймса, чтобы с уверенностью сказать: с того момента ваша дружба уже не будет прежней.
Сириус пристально смотрел на Лили, так, будто видел её впервые.
— Вот видишь? — засмеялась она. — Ударить меня ты не можешь без риска потерять его.
— Сука...
— В устах кобеля это комплимент, полагаю?
Лили на прощание окинула Блэка презрительным взглядом:
— Никогда не воюй с женщинами. У тебя есть опасная привычка недооценивать противника. Когда-нибудь это станет для тебя роковым.
— Чтоб ты подавилась своими советами.
Не желая продолжать затянувшуюся ссору, Лили шагнула за порог, в объятия дождя и ветра. На том эмоциональном подъеме, на котором она была, её не пугал какой-то дождик, пусть даже и проливной, какой-то ветер, пусть даже и шквалистый.
Какое-то время она упрямо шагала, игнорируя непогоду.
Она не сразу поняла, что маячившая впереди тень это вовсе не дерево и не завихрение. Неясную фигуру скрывал длинный бесформенный плащ, лицо от посторонних взглядов защищала маска, похожая на череп.
Словно в замедленной съемке фигура угрожающе выбросила вперёд палочку.
Не теряя ни минуты, Лили метнулась, нырнув за ствол близстоящего дерева. Фиолетовая вспышка пронеслась мимо, словно молния, и ушла в землю в нескольких дюймах от неё.
Лили побежала, петляя, как заяц. Но через мгновение маска снова оказалась впереди, грозная и беспощадная.
— Грязнокровка...
Казалось, весь внутренний двор Хогвартса наполнился шипением змей, научившихся говорить человеческими голосами.
— Жалкая... бесполезная... Ты умрёшь.
Лили бросилась в просвет между двумя теплицами, надеясь найти укрытие в сторожке у Хагрида. Бросив взгляд через плечо, она с облегчением увидела, что фигура растворяется среди дождевых струй. Её никто не преследовал. Но радоваться не пришлось.
До Лили донеслось утробное, угрожающее рычание. В проходе между теплицами стояло чудовище. Покрытое шерстью, с перекошенной вытянутой окровавленной мордой. В когтистых лапах монстр держал жертву, вгрызаясь в её развороченное горло.
На задворках сознания промелькнула мысль, что её, Лили Эванс, нарочно загнали в тупик, и ей не выбраться.
Когда чудовище разжало хватку, его добыча растянулась по земле, словно растерзанная кукла.
Лили бросила вниз один единственный взгляд, но этого оказалось вполне достаточным, чтобы узнать старосту Гриффиндора — Терезу Риверс. Прямые каштановые волосы сползли с лица девушки, открывая невидящий глаз, похожий на окно, за которым погасили свет.
Гортанно урча, чудовище медленно двигалось к Лили.
Оборотень! Это был оборотень! Но откуда ему взяться, за пару недель до полнолуния, да ещё белым днём? Как такое может быть?
— Импедимента! — в отчаянии взмахнула палочкой Лили, понимая, что этим его не остановишь. — Ступефай! Петрефикус Тоталус!
Заклятия отскакивали от шкуры Зверя. Оскалив острые зубы, он продолжал приближаться.
'Господи, помилуй!', — пронесло у Лили в голове.
Словно в ответ на её молитву между ней и оборотнем упал огромный, черный, как сама полночь, волкодав. Припав к земле, прижав уши к затылку, пёс угрожающе ощерился и зарычал на её врага. Через секунду два хищника сцепились между собой не на жизнь, а на смерть, оглашая окрестности диким воем и неистово злобным рычанием. Волкодав впился оборотню в глотку, смыкая мощные челюсти мертвой хваткой. Оборотень заметался из стороны в стороны, стремясь избавиться от рокового, несущего смерть захвата, разнося вдребезги теплицу.
Брызнуло стекло, разлетались в щепки деревянные стропила.
Клыкастые лапы оборотня рвали собачьи бока, по черной шерсти бежали багровые ручейки крови.
Схватив вывороченный брус, Лили бросилась к волкодаву на помощь. Что было силы, она принялась наносить удары по выпирающему хребту оборотня. Острый, словно кол, конец бруса вошёл в плоть, исторгнув из глотки монстра вопль боли и негодования. Чудовище рванулось. Ему удалось высвободиться из хватки пса и броситься наутёк, оставляя Лили наедине с её нежданным спасителем.
Алый язык вывалился из пасти завалившегося на бок пса. Бока его, словно меха, ходили ходуном.
Лили бухнулась на колени, зарываясь руками в мягкую собачью шерсть, с ужасом взирая на глубокие борозды, избороздившие тело.
— Держись, Сириус, — старалась она руками закрыть жуткие рваные раны, чтобы хоть как-то остановить обильное кровотечение. — Пожалуйста, держись!
