В который уж раз подавив желание совершенно по-человечески вздохнуть, она принялась за работу. Времени не так уж много, а надо успеть собрать сводки, свести все отчеты и аналитические выкладки... В общем, подготовиться, чтобы хоть сдать эскадру достойно, раз уж не сумела ей командовать.
* * *
Разорвав связь с Ударной эскадрой, Конго обреченно зажмурилась, поскольку уловить скрывающиеся за нарочито ровным докладом отголоски эмоций не составляло никакого труда. Симакадзе, теперь ещё и Хиэй. За последние сутки она никак не могла отделаться от ощущения, что окончательно превратилась в какого-то персонажа театра абсурда. Весь её мир, ещё совсем недавно столь простой и понятный, прямо на глазах рассыпался в пыль, словно лишившийся управляющих команд конструкт. Ситуационные модели раз за разом оказывались ошибочными, тщательно проработанные планы рушились, а окружающие, словно сговорившись, демонстрировали абсолютно алогичное поведение. И единственной константой во всём этом накатывающем безумии оставался... человек! Глупый, бестолковый, со своими дикими концепциями и бредовыми пророчествами, он раз за разом оказывался прав.
— Если Туман меняется, значит и я должна начать задавать вопросы, — бесстрастно произнесла Конго в пространство.
— Ты о чём? — непонимающе нахмурился человек.
— Кто я? Зачем я существую?
— А, это... — Человек пожал плечами. — Конго, подобные вопросы люди задают себе на протяжении тысячелетий и никто ещё не смог найти на них хоть сколько-нибудь внятные ответы. Да и вообще, скорее они служат маркером.
— Маркером?
— Ага. Если ты начинаешь их себе задавать, значит, твоё самосознание достигло определённого уровня развития. Машины не задумываются и не сомневаются.
Конго помолчала.
— Значит... выбора нет?
Человек неопределённо дёрнул плечом.
— Ну почему, есть. Можно избавиться от меня, от Макие, от Харуны с Киришимой, от Симакадзе, от Акаси... и всё станет по-прежнему. Ненадолго.
— Причем тут Акаси? — вяло удивилась Конго.
— При том, что она самая человечная в твоём флоте.
— Бред.
Человек невесело хмыкнул.
— А ты с ней общалась? Просто так, а не по службе? Ты вообще хоть раз поинтересовалась, чем она занимается в свободное время? Знаешь, насколько ей тоскливо сидеть в одиночестве? А знаешь, что Симакадзе, выполняя твои приказы, от гордости за оказанное доверие так надувается, что аж шпангоуты трещат? Что Хиэй готова ради тебя из брони вывернуться, а больше всего на свете боится тебя подвести? Что...
— Хватит! — едва ли не простонала Конго, с силой растирая виски. Обрушившийся на неё массив информации был настолько непривычен, что вызывал сенсорную перегрузку.
Человек замолк.
Правда, легче от этого не стало. Конечно, можно успокаивать себя тем, что произошедшее за последние дни, всего лишь аномалия, флуктуация, что стоит избавиться от раздражающих факторов, и всё вернется на круги своя. Но... это самообман. Любой вариант анализа безжалостно свидетельствовал, что как прежде уже не будет. Её Туман действительно меняется, причём изменения нарастают по экспоненте. И либо она их примет, либо... ей в этом Тумане места уже не останется. Но, почему она вообще должна меняться? Пусть другие очеловечиваются, а она останется прежней. Ведь это так просто! Взять, и уйти. То есть... то есть, сбежать. Ото всех. От Акаси, которая, едва прибыв на остров к Харуне с Киришимой, запросила разрешение на дополнительный расход наноматериала, поскольку "детям нужны соответствующие условия", от Хиэй с её виноватым докладом о провале операции, от Симакадзе, с её полной убеждённостью, что если флагман что-то делает, значит, это нужно для всех... Сбежать, бросить свой флот.
Конго внезапно поняла, что ни разу даже не вспомнила об Адмиралтейском коде. Но вместо того, чтобы испугаться и немедленно запустить процедуру проверки ядра, лишь устало поморщилась. Всё равно ни одна из его директив не могла помочь в нынешней ситуации.
Поднеся ладонь к глазам, она покрутила рукой, словно впервые увидев. Ну вот, теперь и она сомневается. Сама не заметила, как стала... кем? Отступницей? И должна игнорировать директивы Адмиралтейского кода?
Последнее она машинально произнесла вслух.
— Почему игнорировать? — удивился как-то позабытый ею человек. — Устав, есть устав, он не для того пишется, чтобы на него болт забивали. И следовать ему правильно. Вот только нельзя превращать его в слепую догму и на каждую букву молиться. Знаешь, у нас автор первого Воинского устава, как-то сказал: "Каждый воин Устав знать обязан. Но не держись Устава, аки слепой стены". И этого автора называют Великим. Во многом заслуженно. Вот что в вашем Адмиралтейском коде про обязанности флагмана сказано?
— Поддержание боеспособности флота, контроль и постановка задач в рамках выполнения базовой директивы, — отчеканила она на автомате.
— И? В чём проблема? Всё правильно ведь написано. А работа с личным составом — это один из пунктов поддержания боеспособности.
— Ты предлагаешь мне трактовать директивы Адмиралтейского кода? — вскинулась было Конго, но тут же осела. В самом деле, какая теперь разница, что он там предлагает.
— Да нет же! — человек взлохматил шевелюру, задумался. — Давай, я лучше на примере объясню. Суворов Александр Васильевич — наверное, величайший полководец в истории России. Гениальный тактик, шестьдесят сражений — шестьдесят побед. Причём все при численном превосходстве противника. Авторитетнейший военный теоретик. Так вот, одна из его любимых фраз: "Пуля — дура, штык — молодец". То есть, штыковой бой он ставил выше стрелкового. Ну и все наши военачальники лет сто за ним повторяли: "пуля — дура, пуля — дура", и все уставы составляли по этому принципу.
Человек поморщился.
— Вот только Суворов сказал это в те времена, когда ружьё по полчаса заряжалось, а попасть из него можно было разве что в стену сарая. И то, если в этом самом сарае находишься. Как итог, к Первой мировой войне в других государствах пулемёты вовсю штампуют, а у нас "длинным коли, коротким коли, прикладом бей" и одна обойма на троих. Потом спохватились, конечно, пересмотрели наставления по стрелковому делу, но какой крови это стоило! Понимаешь?
Конго раздражённо дёрнула плечом. Применение устаревших алгоритмов и, как следствие, накопление критического уровня ошибок. Что тут непонятного?
Человек вздохнул.
— Так что устав не надо трактовать, ему надо следовать. Раз написано "поддерживать боеспособность флота", значит, нужно не искать какой-то шарообразный флот в идеальном вакууме, а поддерживать вот этот, который здесь и сейчас. Потому что воевать приходится не с тем, что хочется, а с тем, что имеешь. Помня, что солдаты на войне делают не то, что нужно, а то, чему обучены.
На мгновение Конго даже зависла, анализируя последнюю фразу. Поскольку при первичном анализе та определялась, как глупая шутка, но при более глубоком обретала свойства аксиомы. Солдат делает то, чему обучен, даже если в данной ситуации это неправильно, просто потому, что правильных алгоритмов поведения в подобной ситуации ему не вложили. Определение чёткое, логичное, завершённое.
Прогнав фразу по всем имеющимся матрицам анализа, она в замешательстве уставилась на человека.
Надо же, оказывается, среди людей существуют индивидуумы способные не просто к логическому мышлению, но и к архивации объёмных понятий в краткую форму.
— И что бы ты сделал в первую очередь, чтобы поддерживать боеспособность? — в некотором сомнении поинтересовалась она.
— Организовал поисково-спасательную службу, — оттарабанил он без раздумий.
Конго поморщилась.
— Я уже отдала приказ разыскать и эвакуировать ядра всех потопленных кораблей.
— Нет, не то, — помотал он головой. — Сейчас, ты каждый раз лично отдаёшь приказ: кому-нибудь, по возможности, если нет более важных задач... А это неправильно. Нужна именно специальная служба. Чтобы твои девчонки знали, что случись беда, их вытащат. И не "может быть, когда-нибудь", а обязательно, любой ценой. Поверь, это очень важно — знать, что тебя не бросят.
— Достаточно, я поняла.
Конго задумалась. На первый взгляд задача довольно проста — поиск ядра в заданном районе. Пусть даже засечь его можно лишь с очень небольшого расстояния, особой проблемы это не представляет. Разбить район на квадраты и планомерно прочесать, один за другим. Но это в тепличных условиях, а если необходимо произвести эвакуацию с поля боя? Или район находится под наблюдением противника? Или вообще на его территории? Или... Даже вот так, сходу, можно набросать около полутора тысяч вводных, требующих различного алгоритма проведения операции. В целом немного, но ведь это только в первом приближении. И, как она убедилась на собственном опыте, всегда может возникнуть неучтённый фактор. А если поблизости окажется хоть один человек, неучтённый фактор возникнет обязательно! Этот вид одним лишь своим присутствием способен нарушать причинно-следственные связи.
Конго покосилась на своего человека, который вернулся к ноутбуку и сейчас, судя по выражению лица, пребывал на грани перезагрузки ядра.
Невольно заинтересовавшись, что же привело его в подобное состояние, она бросила взгляд на экран, увидела полученный от Симакадзе список вопросов, и с каким-то мстительным удовлетворением фыркнула. А кому сейчас легко?
Эпизод 20. Новые люди
Подходя к борту Конго, Хиэй ещё раз окинула себя придирчивым взглядом, нервно поправила одежду аватары и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Стоило Ударной эскадре присоединиться к флагманскому ордеру, как Конго вызвала её к себе на палубу! Что немного выбивало из колеи, поскольку сестра никогда не стремилась общаться с подчиненными "лицом к лицу", делая исключение лишь для Майи. А тут вызов. Занервничаешь.
Застопорив двигатели в десятке метров, Хиэй мысленно поморщилась, прыгнув прямо со своего мостика на мостик сестры.
Вообще-то она считала, что линейному крейсеру, лидеру эскадры (пусть даже теперь бывшему лидеру), не пристало скакать, словно человеческому ребенку. Но Конго никогда не обращала внимания на подобные условности, а без приглашения цепляться трапом за чужой борт было просто неприлично.
Мягко приземлившись, она выпрямилась, с легким недоумением косясь на опоясывающие мостик леера и пытаясь сообразить, зачем сестре понадобилось огораживать площадку?! Но тут бронированная дверь рубки бесшумно скользнула в сторону, так что она отбросила эти бессмысленные размышления, ещё раз машинально разгладила юбку и сделала шаг внутрь. Чтобы застыть прямо на пороге, с удивлением оглядывая преобразившееся до неузнаваемости помещение.
Информационные экраны, кресла, декоративные панели на стенах, а главное — человек! Самый настоящий! Нет, она, конечно, знала, что Конго подобрала в море человека и оставила у себя на борту (благодаря Акаси об этом знал уже, наверное, весь Второй флот), но увидеть его вот так, вблизи, прямо в боевой рубке сестры! Сидит, таращится. С таким видом, словно аватар до этого ни разу не встречал.
В последний момент спохватившись (светить сканирующими импульсами в чужой рубке — это уже не бестактность, а прямое оскорбление), Хиэй заложила руки за спину и, вытянувшись в струнку, как можно спокойнее отчеканила:
— Флагман, я полностью сознаю свою вину в провале операции и готова...
— Хиэй... — усталым голосом перебила Конго, — я не для этого тебя вызвала.
Запнувшись на полуслове, Хиэй в замешательстве уставилась на сестру, не зная, что сказать.
Та кивнула на небольшой диванчик, продолжив:
— То, что 401-я ушла — это мой просчет.
— Флагман?!
— Присядь.
В легком шоке от происходящего, Хиэй на негнущихся ногах дошла до диванчика и осторожно устроилась на самом краю.
— Мне следовало предупредить тебя о том, что 401-я использовала демонтированный с "Хьюги" линейный ускоритель непрофильным способом, — продолжила Конго.
— Как это — "непрофильным"? — на автомате поинтересовалась она, судорожно перебирая поведенческие шаблоны в попытках подстроиться под ситуацию.
— Для проведения проходческих работ.
— Проходческих работ?! — Хиэй замерла, осмысливая полученную информацию, и медленно, словно не веря выводам, пробормотала: — В лоции не было ошибки, ущелье расширили заранее. Выходит, 401-я знала, что мы блокируем остров и ей придется уходить через гряду. Но откуда?! Или... — она невольно понизила голос, — у неё появилась "интуиция"?
Конго отрицательно качнула головой.
— Нет, всё проще, люди называют это "предусмотрительностью". Методика, когда при планировании определяются наиболее вероятные векторы развития событий и заранее подготавливаются контрмеры.
— В общем, это когда надеются на лучшее, но готовятся к худшему, — подал голос человек.
Хиэй вздрогнула от неожиданности, бросив на него короткий взгляд. Он ещё и говорит! Причем, какие-то непонятные глупости. Что значит "надеются на лучшее"? Надеяться бессмысленно, этим никак невозможно повлиять на ситуацию. Необходимо планировать свои действия, готовиться... хотя, стоп, он же это и сказал: "готовиться к худшему". Но если готовиться, то зачем надеяться?!
Попытка семантического анализа вызвала резкий скачок нагрузки на ядро, отдавшийся эхом головной боли у аватары. Невольно поморщившись, Хиэй потерла виски и подняла глаза на Конго, уловив в ответном взгляде сочувствие. Тоскливо вздохнула.
Нет, ей никогда не сравниться с сестрой. Одна фраза человека, и ядро уже в критичном режиме, а Конго с ним который день общается.
* * *
Я рассматривал отрешенно потирающую виски Хиэй, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выматериться. От души.
Мда, это что-то! Красиво очерченное лицо, волна каштановых волос ниже плеч, очки в тонкой оправе, белая блузка, длинный темно-красный пиджак, такого же цвета короткая плиссированная юбка и... сиреневые чулки чуть выше колена. С кавайными кружевными подвязочками и кокетливыми бантиками.
Пипец просто. Линейный крейсер, командир Ударной эскадры... то ли школьница, косящая под училку, то ли училка, пытающаяся выглядеть школьницей. Хотя, скорее второе, всё же на вид ей лет девятнадцать-двадцать. Выпускница, блин. Педагогического колледжа.
Кстати, сразу понятно, что они с моей блондинкой сёстры — выражение лица один в один: надменно вздернутый носик и нарочито-холодная отстраненность.
А Конго — молодец. Не стала прессовать подчиненную, тыкая носом, а спокойно разбирает прошедший бой. Самокритично признавая ошибки и недоработки. Правда, подчиненная всё равно выглядит так, словно ей смертный приговор зачитывают.
Я в разговор больше не вмешивался. Хватит, сумничал уже, банальность ляпнув, так теперь Хиэй поглядывает на меня, словно на дауна. Ну вот, снова.
Выругавшись себе под нос, я выбрался из кресла, показал Конго пачку сигарет и, дождавшись недовольного кивка, вышел из рубки. Обнаружив буквально перед носом (в каком-то десятке метров) громаду "Хиэй".
Вот блин, надо было на другое крыло идти. А, ладно, кому не нравится, тот может отвернуться.
