Странности этой местности Пипиха заметила сразу, да и кто бы не заметил. Как она выяснила в своих странствиях по этой земле, всё живое тут с давнего времени несёт проклятие непонятных мутаций: скот рождается с каждым годом всё уродливее, плоды земли нередко содержат яд, люди болеют от какой-то неведомой напасти. Это действительно похоже на порчу, но чтобы навести её на всю землю — это должно быть очень сильное колдовство. Часто из лесов выходят чудовища, отчего охота стала смертельно опасным занятием. В горах ютится какая-то нечисть, но хуже всего то, что происходит с людьми. Король был вынужден издать указ, согласно которого младенцев, уродство которых очевидно, просто убивают сразу, чтобы по возможности сохранить людей как вид. Это так, но во дворце скрывается какая-то тайна, в которую и пыталась проникнуть Пипиха. Она полагала, что сестра-эльф пыталась сделать то же, только и следов пропавшей девушки не нашла.
Новости были удивительны, но они объясняли то, что видели два путника в дороге — странный лес, преждевременно скошенные поля, уродливых лесных животных. Болезнь действительно коснулась этой земли, но природа была ещё сильна и своим жизнеобилием глушила проявления странных мутаций. Страна походила на смертельно больного человека, который пышностью нарядов и густыми румянами скрывает свой недуг. Это объясняет причину той неестественной жажды роскоши и развлечений, которая владела городом — люди прятали страх и безнадёжность за истерическим весельем и жестокими развлечениями. Охота на ведьм в такой ситуации понятна — ведь кто-то должен отвечать за порчу!
* * *
Далёкие голоса и конское ржание пробудили всех троих от сна. Было ранее утро, и неровный туман стлался по поляне, где стоял навес, огибая шесты, которые держали парчовую ткань и не проникая внутрь. Лён сонно поднял голову от подушки и встретил взгляд Пипихи.
— Они нас ищут, — тихо сказала она, указывая глазами в сторону.
Он сразу догадался: вчерашнее представление на площади не прошло бесследно. Крылатый конь и его странный всадник, непонятным образом похитивший ведьму прямо из оков — это заставило людей идти на поиски новых колдунов.
Глухие звуки от ударов конских копыт в лесную почву, шуршание травы — это говорило о том, что преследователи близко. Лавар тоже проснулся и прислушивался к погоне. Он встревожено посмотрел в сторону — там паслась одиноко крапчатая кобыла, крылатого же коня не было. Ещё немного, и их увидят.
— Я наведу завесу незаметности, — сказал Лён, поднимаясь с места.
— Не стоит, — покачал головой Ксиндара. — Мы на открытом месте. Даже если они нас не увидят, то всё равно наткнутся на нас, вздумай они пересекать поляну. Я сделаю кое-что получше простой завесы незаметности.
Лавар встал и сделал несколько быстрых жестов, при этом что-то шепча. Воздух вокруг навесных стоек заколебался, потемнел и стал непрозрачным, а затем оказалось, что навес вместе с тремя людьми окружён густыми зелёными зарослями, которые скрывали его от внешних глаз. Голоса преследователей прозвучали совсем близко — те прошли, едва касаясь иллюзорных веток. Да, Лён явно видел, что густые заросли сирени, в которых они укрылись, лишь иллюзия, но воинам они казались самой настоящей реальностью. Они прошли, миновали это место, так и не найдя тех, кого искали.
— Я думаю, что стоит все же поискать твою сестру, — сказал Лён, провожая взглядом уходящих всадников — те не заметили пасущуюся лошадь, потому что он всё же прибег к своим пассам. — Я намерен пробраться во дворец.
— Не нужно делать это, — ответила Пипиха, — Я ошиблась: её там нет.
— И всё же мне интересно, — настаивал Лён, — Риска никакого. Что там за тайна — я хочу знать.
— Я бы предпочла знать о том, что происходит с этим краем, — покачала головой эльфийка.
— Возможно, что ответы именно там, — он указал рукой на невидимый отсюда город.
Не дожидаясь ответа, Лён обернулся быстрым соколом и упорхнул из-под навеса.
— Одно слово: дивоярец, — неодобрительно заметил мастер иллюзий, глядя вслед уносящейся птице.
— Да, это так, — неопределённо ответила эльфийка. Она вышла из-под прикрытия навеса, в эту минуту лёгкие утренние облака расступились, и на поляне загорелись крохотными огоньками капли росы. Пипиха попала под яркий солнечный свет. Волосы её тут же вспыхнули серебряным светом, словно были сделаны из тончайшей металлической проволоки. Зрелище было неописуемо эффектно: надо сказать, что эльфы очень красивая раса. Изумрудное платье плотно облегало тонкую фигуру девушки, а открытые плечи имели молочно-белый цвет. Она поворачивалась вокруг себя, словно ловила кожей солнечный свет. Взволнованный Ксиндара подошёл к ней и очарованно посмотрел ей в глаза.
— Каково твоё настоящее имя? — спросил он.
— Не надо тебе этого знать, — сказала девушка, разделяя ладонями пряди волос, отчего быстрые цветные искры стайками взлетали из-под её пальцев и окружили её стройную невысокую фигуру тонко звенящим облачком.
— Вы были с ним знакомы, — произнёс Ксиндара. — Мне кажется, он к тебе неравнодушен.
— Ты ошибся, — кратко ответила Пипиха, опустив руки, отчего облачко искр медленно рассеялось.
— Он говорил про некий таинственный кристалл, спрятанный на вершине окаменевших великанов — это правда, что такой кристалл может исполнить любое желание?
— О чём мечтаешь ты? — спросила девушка, пристально взглянув на Ксиндару.
— О, я о многом мечтаю, — признался он, — В конце концов, блуждание по белу свету не есть самоцель. Я хотел бы иметь более прочное положение. Магические фокусы при всей их занятности не дают много прибыли...
— Ты хочешь быть богатым?
— Не только. Я хочу быть влиятельным, я просто чувствую, что способен к власти. Мало ли, как складываются обстоятельства — всякое бывает. Однажды мне почти повезло, и я едва не женился на принцессе. Только всё сорвалось — некто, сильнее меня, помешал моей женитьбе. Скажи, Пипиха, ведь говорят: вы, эльфы, способны предсказывать будущее...
— Нет, это не так, — сказала девушка, — тебя определённо обманули. Если бы я могла предсказывать будущее, то сама не оказалась бы на костре.
— Ах, да! — согласился Ксиндара, опустив голову.
— Ты думаешь, не попытать ли счастья ещё раз? — догадалась эльфийка.
— Не скрою, была идея, — признался он, — Только едва ли Лён поможет мне в этом — дивоярцы не столь легко уступают просьбам обыкновенных смертных.
— Откуда у него такое имя?
— Это просто сокращение от его прежнего имени. Раньше он жил в другом мире, пока не перебрался окончательно в Селембрис. Здесь ему самое место — здесь Дивояр. Долго же ему придётся ждать возвращения небесного города, ведь, кажется, он исчез совсем недавно?
— Нет, он скоро встретит летающую крепость. У него есть дар, о котором он пока не знает.
— Какой же? — затаил дыхание Ксиндара.
Эльфийка не ответила. Она отошла от молодого человека, развела руки в стороны и стала медленно кружиться. Её ноги едва касались травы, а от рук заструился серебряный туман.
— Послушай меня, Ксиндара, — раздался из этого полупрозрачного облака хрустальный голос. — Не оставайся с ним, уходи от дивоярца. Быть другом сильного волшебника опасно — ты вовлекаешься в его судьбу. Чем сильнее маг, тем тяжелее его ноша. Дар силы имеет оборотную сторону: отдача от него разрушает человеческие судьбы. Мы, эльфы, знаем об этом страшном свойстве магического дара и потому избегаем пользоваться силой. Нельзя любить дивоярца, нельзя к нему привязываться, нельзя с ним связывать свою судьбу. Я сделала это однажды, и я была наказана.
Ошеломлённый Ксиндара подбежал к ней, пытаясь среди серебряных волн разглядеть эльфийку, в самозабвении кружащуюся в воздухе и не касающуюся земли ногами.
— Не потому ли я пострадал однажды, что имел другом дивоярца?! — крикнул он.
— Будь уверен, — певучим голосом ответила эльфийка.
— Ты хочешь сказать, он сделал это не нарочно?!
— Вполне возможно — дивоярцам чуждо нарочное злодейство.
— Вот как... — пробормотал Ксиндара. — Мне в голову такое не приходило. Да, он действительно мог не иметь коварного намерения — я просто попал под отдачу Силы!
— Мне очень жаль тебя, мастер иллюзий, — пропела в явном трансе Пипиха. — Я вижу, что твой дальнейший путь несёт последствия твоей встречи с дивоярцем.
— Когда же я избавлюсь от него?! — в отчаянии крикнул Лавар Ксиндара. — Когда проклятый Румистэль отстанет от меня?!
Серебряное облако внезапно закипело и с шипением испарилось, а эльфийка так внезапно упала наземь, что ноги её подломились, и она оказалась сидящей на траве.
— Кто? — внезапно охрипшим голосом спросила она. — С кем ты встретился?
— Его звали Румистэль, — с любопытством глядя на неё, повторил Ксиндара.
— Тогда забудь всё, что я тебе сказала, — ответила Пипиха. — Я ошиблась.
— Ты его знала?!
— Я и сейчас его знаю. Мы, эльфы, живём долго. Ксиндара, не рассказывай своему товарищу о том, что я тебе наговорила. Я уйду до его возвращения.
— И как я это объясню?
— Никак. Скажи, мол, просто испарилась с места. И передай ему: то, что он ищет, находится за морем.
С этими словами Пипиха действительно исчезла.
* * *
Вернувшись, Лён не застал эльфийку — Лавар Ксиндара задумчиво мерил шагами поляну. При виде Лёна он поднял голову и посмотрел на товарища долгим взглядом.
Услышав о внезапном уходе Пипихи, Лён был ошеломлён. Сначала он заподозрил, что Ксиндара надумал приставать к девушке, ведь по каким-то непонятным причинам эльфийка не могла защитить себя.
— По-моему, ты к ней неравнодушен, — сказал Ксиндара, внимательно посмотрев на сердитого товарища.
— Я... — тот задумался, — Нет, просто она была мне товарищем. Мы прошли вместе не слишком долгий путь, но среди тех людей, к которым её забросила судьба, я был единственным, кто понимал её. Прочим она казалась едва ли не дурочкой. Ох, чёрт! Я опять забыл спросить её настоящее имя, ведь Пипиха — это просто дурацкое прозвище, которое её дали мутузники. Они нашли её умирающей на дороге, когда она даже говорить не могла, а только едва слышно просила пить.
— Вот как? — удивился Ксиндара. — А я-то думал, слушая, как ты рассказываешь о прошлых днях, что ваша встреча была прекрасной. Вы путешествовали в очаровательной компании воров-артистов к древнему артефакту эльфов — всё было таинственно и чудесно.
— Я просто не хотел, чтобы она вспоминала, что с ней тогда случилось, ведь я не ожидал её более увидеть, — вздохнул Лён, понимая, что напрасно заподозрил товарища в дурных намерениях.
Он рассказал о том, что видел в городе. Быстрый сокол сумел проникнуть и подземные темницы в попытках отыскать ещё одну эльфийку. Пипиха сказала правду — там нет никакой другой девушки-эльфа.
— Так что она зря подвергла себя смертельной опасности — её поиски были напрасны.
— Ну что, в дорогу? — спросил Ксиндара, обернувшись к навесу и увидев, что тот исчез бесследно.
— Я отправлюсь один, — ответил Лён, — А тебе, мой друг, придётся пересидеть в укрытии — ты ведь здорово засветил себя в этом городе. Теперь о тебе каждая собака сплетничает.
— Всё не столь ужасно! — засмеялся товарищ. — Ты забыл, что имеешь дело с мастером иллюзий.
Ксиндара немного отступил, театрально поднял руки, немного подумал и начал творить. Под его пальцами задрожал воздух, и вся фигура иллюзиониста словно поплыла — в этом прозрачном мареве цвета его одежды изменялись, преображение коснулось и лица — теперь это был молодой человек, примерно одного с Лёном возраста, безусый, безбородый, и только волосы оставили прежний цвет, видимо Лавар предпочитал оставаться брюнетом. Вместо чёрного костюма с серебром теперь на нём была одежда, достойная богатого человека, находящегося в дороге. Вместо широкополой шляпы со страусиным пером появился берет с узким, длинным пером фазана.
Потом подошла очередь кобылы — несколькими пассами животное приняло вид статного гнедого скакуна.
— Здорово! — восхитился Лён, действительно потрясённый простотой воплощения иллюзии. — Где ты этому учился?
— Талант, — самодовольно отвечал Ксиндара, но тут же признался: — У меня был учитель, он раскрыл во мне этот дар и отшлифовал его.
— И как его зовут? — полюбопытствовал Лён.
— Вот этого тебе я не скажу! — расхохотался товарищ. — Потому что я отплатил ему тем, что украл его книгу.
— Сдаётся мне, Лавар Ксиндара, что ты отменный мошенник! — засмеялся Лён, забавляясь той простотой, с которой его новый попутчик признается в воровстве.
— Ты разве отправляешься один? — спросил он у Лавара. — Не мог бы ты то же самое сделать и для меня — помочь мне с перевоплощением?
— Ты знаешь, есть проблема, — ответил тот, указывая на белого коня, который бродил по поляне, явно скучая. — Твой конь, твой лунный жеребец — он не поддастся на мои пассы. Я могу помочь тебе с одеждой и лицом — всё можно преобразовать, но конь тебя сдаст первой же страже, даже если утерпит и не выпустит крыльев.
— Откуда ты знаешь? — удивился Лён.
— Не веришь? И напрасно, — усмехнулся попутчик, — Я же говорил тебе, что имел дело с дивоярцами и знаю характер их коней.
— Таких, как Сияр, много?! — изумился Лён.
— Такое впечатление, что я сам есть наставник из небесного города и объясняю магу-первогодку истинное положение вещей! — снова засмеялся Лавар, которого явно забавляла странность ситуации. — Конечно! У многих дивоярцев такие кони! Они проходят обучение у тех учителей, к которым их занесло по жизни. Если наличие магических данных подтверждается, то волшебники оставляют ребёнка у себя и продолжают обучение. А если нет, наскоро обучают необходимым навыкам и сдают в аренду, продают, просто дарят другим волшебникам. Но тех, кто проявляет явные способности, они ведут до самого Дивояра, при этом дарят им лунных коней, чтобы молодой маг перемещался по Селембрис, испытывая свои дары и возрастая в силе. Лунных коней дарят только настоящим магам, будущим дивоярцам. Разве ты этого не знал?
О, нет! Он этого не знал! Ему и в голову не приходило раздумывать над этим, обобщать факты и делать выводы! Он думал, что дарить волшебных жеребцов в обычае волшебников! И вспомнил, как уводила их Фифендра из своей лесной школы, запрятанной в зачарованной глуши, на ярмарку магов — в Кудовай. На глазах Лёна уходили многие, как ушёл однажды Долбер, Василёк и многие другие. Дети приходили к лесной колдунье, проводили у неё долгое время, чему-то обучались, попадали от неё к другим волшебникам, но только Лён и Паф получили лунных жеребцов, причём уже у Гонды! Теперь, после слов Лавара, ему стало ясно, что вся учёба в лесном замке, перевод к другим волшебникам были ни чем иным, как тщательным отбором. Вот почему Фифендра так настаивала, чтобы Магирус Гонда взял двоих ребят, а не одного — она желала проследить их путь! Да, многоликая лесная волшебница явно выполняла какую-то задачу, как и Магирус Гонда! Они готовили молодых магов в преддверии прилёта Дивояра!
— У кого ты обучался? — спросил Лён у Лавара.
