Ано

Курилов, смутившись, продолжил:

— Я просто стоял в оцеплении. А когда увидел, что кто-то прорвался, я побежал за ним. Потом упал и ободрал себе щеку и руку. Вот и всё.

— И всё? — переспросил Макеев.

— Всё, — утвердительно кивнул головой Сергей.

— А мы уж с Геннадием Федоровичем подумали, что ты какого-нибудь матерого преступника задержал.

Макеев посмотрел на часы:

— Ну что? Пойдем к Романчуку. Он нас к десяти вызывал.

* * *

В кабинете заместителя директора по режиму и кадрам на этот раз было многолюдно. Рядом со столом Романчука сидели двое мужчин в серых костюмах и сотрудник милиции в звании майора.

— Проходите, товарищи, — Романчук указал Макееву и Курилову на стулья, стоящие у стены.

— Вроде все в сборе? Партком с профкомом здесь, нет только секретаря комитета комсомола. Павел Иванович, а где Санаев? — замдиректора обратился к одному из мужчин в сером костюме, который, по всей видимости, был секретарем парткома завода.

— Его в райком срочно вызвали.

— Тогда начнем без него. Знакомьтесь, заместитель начальника Канавинского отдела внутренних дел по воспитательной работе майор Колокольцев, — Романчук жестом показал на офицера.

Тот привстал со стула.

— Сейчас товарищ майор доложит нам о том, почему он сегодня пришел к нам на "Нормаль". Пожалуйста, — Романчук сел на свое место.

— Товарищи! Вчера сотрудниками нашего РОВД совместно с коллегами из Московского района была обезврежена группа опасных преступников, которые длительное время занимались грабежами на территории нашего и соседнего районов. Данная операция, проведенная нашими сотрудниками, стала успешной благодаря важной информации, которую мы получили от члена добровольной народной дружины Курилова Сергея Александровича, — при этих словах все посмотрели на Курилова.

— Мы выражаем вам благодарность за помощь, оказанную советским органам правопорядка. И от лица нашего районного отдела позвольте мне вручить вам грамоту, а также благодарственное письмо на имя руководства вашего предприятия, — майор открыл свою кожаную папку и достал оттуда бумаги.

Передав благодарственное письмо заместителю директора, он по очереди пожал руки ему, секретарю парткома и председателю профкома. Затем он подошел к Курилову и вручил ему грамоту.

— На этом у меня всё. Прошу меня простить. Как говорится, служба, — майор на прощание еще раз пожал всем руки.

Когда за ним закрылась дверь, Романчук оглядел присутствующих:

— Товарищи! Я предлагаю поощрить товарища Курилова пятью дополнительными днями к очередному отпуску. Если возражений не будет, то я сегодня же подготовлю приказ. Может, вы что-нибудь хотите добавить? — он посмотрел на секретаря парткома и председателя профкома.

Первым откликнулся партийный лидер:

— От имени партийной организации нашего предприятия я хочу поблагодарить товарища Курилова за высокую сознательность, которую он проявил, помогая нашим органам правопорядка. Хочу также поблагодарить начальника цеха товарища Макеева, который растит такие хорошие кадры.

— А я от имени профсоюзной организации хочу предложить Сергею Александровичу бесплатно отдохнуть на нашей турбазе.

Эти слова председателя профкома бальзамом пролились на душу Сергея.

— Может быть, вы сами что-нибудь хотите сказать? — Романчук сделал жест в сторону Курилова.

Сергей не хотел упускать возможности воспользоваться таким случаем.

— Можно мне без очереди на эти выходные путевку на базу отдыха оформить, я заплатить могу. Просто в эти выходные отдохнуть очень хочется.

Романчук переглянулся с профсоюзным лидером:

— Ну что, Валерий Кириллович, уважишь просьбу?

— Как не уважить? Пусть съездит, отдохнет на выходные.

Романчук перевел взгляд на начальника цеха:

— Александр Иванович, а ты что молчишь?

— Что тут скажешь?

— Ты вот что, Александр Иванович. Давай сегодня нашего героя с обеда домой отпустим, а на завтра пусть он отгул оформит. А то с таким лицом парню по заводу ходить, сам понимаешь, совсем негоже.

— Я не против, — согласился Макеев.

— Вот и хорошо. На этом наше небольшое собрание считаю закрытым.

Все встали и, задвигав стульями, стали выходить из кабинета.

* * *

Ура! Два дня отдыха!

Сердце Сергея учащенно колотилось, когда он писал заявление на отгул. Теперь-то он сможет воплотить свою мечту, которая зрела в его сердце последние дни. Он очень хотел проехаться по всем местам, где он когда-то бывал в юности, и эти полтора дня отдыха, неожиданно свалившиеся на него, давали такую возможность.

Сложив грамоту между листами вчерашней газеты "Известия", Сергей вышел через проходную завода.

Остановившись у края проезжей части, он задумался о том, какой маршрут сейчас выбрать. Размышляя о своем маршруте, он смотрел на разогретый солнцем асфальт, по которому, как в выстуженном феврале вьюга гоняет поземку, ветер гонял тополиный пух.

Неожиданно в его голове всплыла утренняя сценка на остановке, когда он увидел Ольгу и ее подругу. Он тогда подумал, что, зная фамилию этой женщины, он сможет с ней познакомиться. И если все сложится удачно, то он выяснит у нее, зачем Ольга Журавлева приходила в женскую консультацию.

Быстро перебежав узкую проезжую часть, Сергей быстрым шагом отправился л на улицу Октябрьской революции, где располагалась женская консультация.

* * *

Правое крыло роддома занимала женская консультация. Попасть в нее можно было только через правый подъезд здания, и Курилов решительно направился к нему. Но вся решительность Сергея сразу улетучилась, как только он открыл тяжелые двери. Пока он поднимался на второй этаж, в его голове роились разные мысли.

"Что я сейчас скажу этой Шерстневой? И что она обо мне вообще подумает, увидев мою ободранную физиономию?"

Мимо Сергея вниз пробежала молодая девушка, бросив косой взгляд на его ссадину, тем самым подтверждая его предчувствия.

А когда осталось преодолеть последний пролет широкой лестницы, ноги у него стали как ватные. Он нерешительно прошел мимо нескольких женщин, сидевших на деревянных лавках перед дверью приемного отделения.

— Вы все сюда?

Одна из женщин, улыбнувшись, ответила:

— Куда же еще?

— Можно я только спрошу?

Никто из женщин не возражал.

Сергей открыл массивную дверь, за которой начинался приемный покой женской консультации и заглянул внутрь. Прямо за дверью стоял стол, за которым сидела пожилая медсестра в белом халате.

— Вам кого, молодой человек?

— Извините. Шерстнева Нина здесь работает? — быстро выпалил Курилов.

— Здесь. Но позвать ее пока не могу. Она на осмотре сейчас ассистирует, — медсестра подозрительно посмотрела на ободранное лицо Сергея.

— Вы не подскажете, она до скольки работает?

— До четырех. А вы, собственно, кто ей будете?

— Знакомый, — Курилов быстро ретировался за дверь.

Прикинув, что до окончания рабочего дня Нины осталось еще несколько часов, он решил съездить на площадь Ленина. Там, если спуститься с улицы Марата к Оке, стоял понтонный мост, соединявший набережную и остров Гребневские пески, на котором находился дикий пляж.

Именно на этом острове, в мае восемьдесят третьего года, он вместе с Ольгой зарыл в песок запечатанную бутылку с их клятвой в верности друг другу. Несмотря на то, что прошло уже столько лет, Сергей прекрасно помнил тот день. Тогда стояла жара под тридцать градусов, и они с Ольгой отправились на пляж. Это было как раз перед отъездом в стройотряд. Они планировали с Ольгой потратить заработанные таким образом деньги на их свадьбу и никогда уже не разлучаться. Вот тогда и родилась эта идея с клятвой.

"Только бы не подвела зрительная память", — эта мысль крутилась в голове Курилова до самой набережной Марата.

* * *

Идя по понтонному мосту, Сергей снова, как в юности, ощутил непередаваемый запах речной воды. Странная все-таки штука — эта жизнь. Вот живешь на берегу двух великих рек Волги и Оки, и вроде бы вот они, тут, рядом. И чтобы ощутить их близость и силу, возьми и подойди к срезу воды да опусти в нее руки или постой на берегу, глядя на их величественное течение. Ан нет, всё времени не хватает. Всё надо куда-то ехать, куда-то бежать. Вот и получается, что те, кто живёт на берегу этих рек, видят их только сквозь автомобильное стекло, когда переезжают через мост.

А гости, которые впервые приезжают в такой красивый город, наверняка думают: как все-таки счастливы люди, которые живут здесь! Ведь они имеют возможность каждый день стоять на берегу реки и любоваться этой красотой.

Только сейчас Курилов понял тех, кто живет на юге, где-нибудь у моря. Он всегда с недоверием относился к их утверждениям, что они за летний сезон ходят купаться на море не чаще трех раз.

Встав у поручней понтона, Сергей решил подождать момента, когда загорелый мальчишка вытащит из воды свою "зыбку". Тот, чувствуя, что за ним наблюдают десятки любопытных глаз, явно не спешил. Наконец, взяв в руки капроновую веревку, он начал резко тянуть, поднимая из глубины свою нехитрую снасть. Когда "зыбка" выскочила из воды, Сергей увидел двух серебристых чехоней, прыгавших в сетке и сверкавших на солнце яркой чешуей.

Оставив юного рыболова в обществе других зевак, Курилов пошел дальше по понтонному мосту.

Спрыгнув на мокрый песок, он снял сандалии. Осмотревшись и определив направление своего движения, Сергей пошел по горячему песку к тому месту, где когда-то они с Ольгой зарыли бутылку с клятвой.

Несмотря на то, что прошло уже более двадцати пяти лет, он легко узнавал местность и ориентиры, которые вели к заветному тайнику.

Вот начались заросли кустов, а вот сломанный ствол толстой ивы. Сергей сразу узнал его.

Чем дальше он шел вглубь острова, тем все гуще и гуще рос ивняк.

Как он и предполагал, в этих заросших местах то там, то здесь попадались влюбленные парочки, которые хотели укрыться от любопытных глаз. Проходя мимо них, Сергей старался не смотреть в их сторону.

А вот и большой валун. Он подошел к нему и похлопал ладонью по его шершавой поверхности.

"Значит, где-то рядом должна расти старая ива с раздвоенным у основания стволом", — с воодушевлением подумал Сергей.

Продравшись через мелкий кустарник, он сразу увидел ее. Это была она — старая ива, у подножия которой должна быть зарыта заветная бутылка.

Сергей встал на колени и голыми руками стал копать, и чем глубже он копал, тем все более влажным и тяжелым становился речной песок.

— Вот она, — произнес Курилов, когда в ямке блеснуло зеленое донышко бутылки.

Потрудившись еще немного, он наконец смог извлечь ее наружу. Очистив стекло от прилипших влажных песчинок, Сергей поднял бутылку на уровень глаз и посмотрел на просвет. Убедившись, что бумага находится внутри, он осмотрелся вокруг, в поисках какого-нибудь камня, чтобы разбить бутылку. Не найдя ничего подходящего, он спустился к воде и там быстро обнаружил походящий предмет. Это был металлический пруток, воткнутый в мокрый песок, который, скорее всего, оставил после себя какой-нибудь рыбак, ловивший здесь рыбу "резинкой".

Раскачав и вытащив из песка этот металлический штырь, Курилов вернулся к старой иве. Положив бутылку на самое дно выкопанной ямы, он, несильно размахнувшись, ударил по ней металлическим прутком. Бутылка, звякнув, раскололась на несколько частей. Аккуратно вынув из зеленых осколков лист бумаги, свернутый в плотную трубочку, он, не разворачивая, сразу убрал его в карман брюк.

* * *

Как и в прошлый раз, Сергей занял наблюдательный пост около входа в аптеку, потому что именно с этой точки было хорошо видно крыльцо женской консультации.

Когда стрелки часов подошли к четырем часам, Курилов увидел, как из дверей консультации вышла Нина Шерстнева. Перейдя дорогу, она не спеша пошла в сторону управления Горьковской железной дороги.

"Значит, она собралась идти до дома пешком", — сообразил Курилов.

Это был отличный шанс для "случайного" знакомства.

Засунув под мышку сложенную вдвое газету, в которой лежала грамота, Сергей вышел на тротуар и, дождавшись, когда Нина пройдет мимо него, пошел за ней следом. Двигаясь в нескольких метрах позади нее, он лихорадочно соображал, под каким предлогом завести с ней разговор. Не придумав ничего экстраординарного, он решил идти ва-банк. Поравнявшись с ней, он посмотрел на нее и удивленно спросил:

— Нина?

Услышав свое имя, женщина остановилась, пристально глядя на Курилова. По ее лицу можно было легко прочитать, что Нина сейчас пыталась вспомнить, где она могла познакомиться с этим мужчиной.

— Извините, но я вас не помню.

— Это вы меня извините. Просто вы не могли меня вспомнить, потому что мы никогда с вами раньше не встречались.

— Тогда откуда вам известно мое имя? — недоуменно спросила она.

— Это долгая история. Если хотите, то я вам ее расскажу.

— Как-нибудь в следующий раз, а сейчас я спешу, — она сделала серьезное выражение лица, давая понять, что не намерена продолжать этот диалог.

— Нина, но нам ведь все равно по пути. Я живу на проспекте Ленина в семнадцатом доме, а вы, если я не ошибаюсь, в двадцать пятом. Давайте я вас провожу и, пока мы будем идти, всё вам подробно расскажу.

Она снова остановилась и, развернувшись, его осадила.

— Послушайте, что вам от меня нужно?

Сергей постарался улыбнуться, но болячка на его щеке превратила добрую улыбку в странную гримасу.

— Я просто хочу с вами познакомиться.

— А я не хочу, — отрезала она и, развернувшись, пошла прочь быстрым шагом.

— Нина, погодите. Я вам не сказал главного. Это касается Ольги Журавлевой.

Услышав эту фамилию, она остановилась.

— Кто вы?

— Меня зовут Сергей. Я двоюродный брат Сергея Курилова, с которым встречается Ольга. Я недавно приехал в Горький, а до этого долгое время работал на Камчатке.

Она недоверчиво посмотрело на его лицо, где красовалась огромная ссадина. Увидев этот взгляд, Сергей снова попытался улыбнуться.

— Вы, наверное, думаете, что я злоупотребляю спиртным и в нетрезвом виде падаю лицом на асфальт? Ведь так?

Она тактично промолчала, не зная, что ему ответить. Курилов тем временем развернул газету и достал свою грамоту.

— Понимаете, я вчера принимал участие в задержании опасных преступников. Вот сегодня меня грамотой поощрили, — он протянул Нине картонку, на которой алело знамя с портретом Ильича.

Она недоверчиво взяла ее в руки и бегло прочитала. Сергей тем временем достал из брюк свой паспорт и тоже протянул ей.

— Вот мои документы.

Нина развернула паспорт и, посмотрев на первую страницу, удивленно качнула головой.

— Вы что, тоже Курилов?

— Да. Наши отцы родные братья. Вот так и получилось, что два двоюродных брата, носят одинаковые имя и фамилию.

Вернув документы Сергею, Нина явно успокоилась.

— Вы меня извините. Сами понимаете, вы так неожиданно подошли. Да и ваша внешность, честно говоря, навевала не очень хорошие мысли.

— Ничего. Я за эти сутки уже к этому привык.