Сад фонтанов

— Что вы говорите! — изумилась она. — Мне кажется, что из этой бани сейчас выйдет некий мальчик с папой. А коней здесь никаких не предвидится.

— Как это не предвидится?! Я же сам только что видел, как они сюда поехали... — не понял я.

Девушка обречённо вздохнула.

— Ну что мне с вами делать? — спросила она.

— А что надо со мной делать? — опять не понял я.

— Неужели вы все такие?! — как бы про себя спросила она и вдруг резко взмахнула рукой, как будто намереваясь дать мне пощёчину.

Я отшатнулся.

— Что с вами? — удивлённо спросила странная незнакомка.

— Мне показалось, что вы хотите дать мне пощёчину, — смутился я.

— За что?! — искренне удивилась она.

— Простите, но мне действительно необходимо идти, — не ответил я.

— А не будет ли мне позволено поинтересоваться, куда? Насколько я помню, вы нездешний.

— Я же вам сказал, что мне надо догнать телегу с детишками.

— Вы когда-нибудь слушаете тех, с кем общаетесь? — со вздохом спросила красавица.

— Да, конечно.

— Так почему же вы не слышите меня?

— Я вас не понимаю.

— А что тут понимать? Я же сказала, что никаких лошадей здесь не предвидится.

— Вот этого-то я и не понимаю.

— Ладно, это разговор ни о чём, — вздохнула странная девушка. — Вы как-то хотели попасть на Азорские острова?

— Чего?!

— Вы говорили, что хотите немного попутешествовать? Или забыли?!

— Послушайте, вы опять какими-то загадками говорите. Нельзя ли по-русски?!

— Дорогой мой человек, сбросьте с себя задумчивое состояние и вернитесь на землю грешную. Я говорю о том, что некоторое время назад вы изъявили желание попутешествовать по мирам, или нет?

— По каким мир... — начал было я, но тут вспомнил, что действительно что-то подобное воспроизводил. — Ах! Да! Но-о! Давайте отложим это на потом?

— Увы, потом уже не будет. Есть только сейчас. Выбирайте... — сказала девушка и взглянула на двери то ли бани, то ли больницы.

Сказать, что я хоть что-нибудь понимал, значит, просто-напросто соврать. Всё так перепуталось! Закрутилось в такой тугой клубок событий, что я перестал даже пытаться думать. Поэтому, проследив за её взглядом, голосом обречённого на муки вечные, согласился с одной оговоркой:

— Хорошо. Но скажите, пожалуйста, хотя бы куда? И это всё-таки реальность или сон?!

Она посмотрела как-то уж очень странно и, ничего не ответив, взяла меня под руку.

— Пойдёмте. Я попробую ответить на все ваши вопросы. Только не так, как вы думаете.

— Простите, а как же я думаю? Или должен думать? — спросил я.

— Давайте всё же вы воздержитесь от лишних вопросов и постараетесь понять всё самостоятельно.

Мы молча пошли навстречу уехавшей повозке. Сзади раздался стук закрывшейся двери и послышался мужской голос, что-то наставительно говорящий кому-то, вроде:

— Надень шапку глубже...

А детский голос дискантом отвечал:

— Но ведь совсем не холодно.

Мне очень хотелось обернуться, но какая-то сила не позволяла сделать этого. Дойдя до провала в ограде, девушка свернула в него. Потом, как будто что-то вспомнив, вдруг вернулась на дорогу, и мы продолжили путь по улице. Конечно же, никакой телеги с детишками нам не встретилось. Вскоре слева появилось то самое административное здание, что я видел с обратной стороны. Здесь оно было не столь привлекательным, как с фасада. Ещё спустя некоторое время мы вышли на дорогу, ведущую к шахтоуправлению, как мне показалось. Именно в ту сторону и повернула моя провожатая. Справа внизу вдоль дороги тянулась лужа. Можно было подумать, что это маленькая речушка. Дальше за ней высился забор-штакетник, а за ним что-то наподобие палисадника без деревьев, потом трап, потом площадка с детской горкой и только после всего этого двухэтажное здание, стоящее к дороге, естественно, обратной стороной. Что за странная любовь к подобным заборам? Никакого эстетического вкуса. Самое удивительное было то, что ни один прохожий нам не встретился. На перекрёстке девушка свернула направо.

— Если я чего-то должен понять, значит, я должен это что-то либо увидеть, либо услышать, однако ни одного, ни другого не происходит. Следовательно, я должен спросить? Или я не прав? — нарушил я тишину.

— А что вас интересует?

— Я хочу понять, почему нет людей?

— Как это нет? — удивилась девушка. — Буквально несколько минут вы утверждали обратное.

— Гм, — растерялся я. — Дело в том, что на протяжении всего пути нам не встретился ни один прохожий. Вот что меня интересует. И вообще, вся окружающая меня, точнее нас, обстановка кажется мне очень знакомой, но я никак не могу вспомнить, откуда я её знаю?

Моя спутница бросила на меня быстрый испытующий взгляд.

— А вы в шахматы играете? — вдруг спросила она.

— Да, немножко. А что? — удивился я.

— Попробуйте перевернуть доску, — посоветовала она.

Я не нашёлся, что ответить, и замолчал.

Штакетник продолжал нас сопровождать всё с той же неизменной лужей-речкой. Слева были дома-бараки. Осточертевший забор закончился как-то резко, сворачивая вправо. Вместе с ним дорога делала развилку, полукругом огибая одноэтажное бревенчатое здание. Далее снова объявился точно такой же забор. Огораживал он, как мне показалось, детский сад, так как внутри находились игрушечные домики, беседки, грибочки, песочницы и, конечно, лес качелей. Всё это детское царство заканчивалось так же неожиданно на краю овражка с нешироким ручейком на дне. Видимо, берега его были достаточно топкими, так как мост через овраг был основательным. Мы по нему не пошли, а свернули налево. В глаза бросилась несуразность, выпадающая из общего архитектурного ансамбля, ежели таковой здесь вообще был. За мостом слева от дороги виднелось каменное одноэтажное здание. Среди бараков и деревянных сараев подобное строение выделялось слишком резко и казалось неуместным. Под самым фронтоном я прочёл надпись "Баня".

Наше путешествие по посёлку продолжалось довольно долго. Мы шли проходными двориками, утыканными самодельными детскими качелями; импровизированными на все лады газонами; со вкопанными столиками и скамейками вокруг; но нигде не было куч мусора; и что больше всего поражало воображение, так это целые улицы сараев самых разных конструкций, из самых разных строительных материалов. После очередного нагромождения этих строений мы вышли к небольшому холму, вершину которого венчала маленькая будочка. И только оказавшись наверху, я понял, что это обыкновенная водяная колонка.

— Взгляните вокруг, — предложила мне спутница.

Я огляделся. Сзади, уходя далеко влево и вправо, продолжались строения посёлка. Слева был всё тот же посёлок. Впереди, за куском тундры, снова виднелся осточертевший мне посёлок. И только вправо уходила за горизонт тундра. Боже! Какая она была красивая!

— Нравится? — спросила меня девушка, называющая себя Надей.

— Не то слово! — восхищённо выдохнул я.

— Какие же всё-таки у вас резкие перепады настроения, — тихо констатировала она, глядя из-под руки куда-то вдаль.

Я не ответил. Безбрежная красота с далёкими крапинками белых горных вершин буквально околдовывала.

— А теперь не пугайтесь, — попросила она. — Сейчас ничего не произойдёт. Только когда вы откроете глаза, всё будет другим.

— Зачем? Мне и здесь хорошо, — заворожёно отозвался я.

— Но там будет лучше... — возразила загадочная барышня.

— А разве может быть что-нибудь лучше земли? — спросил я.

— Нет, — тихим голосом согласилась со мной она. — В этом вы, безусловно, правы, И, тем не менее, я вновь предлагаю вам отправиться со мной.

— Ладно. Будь по-вашему, — согласился я и прикрыл глаза.

— Стойте! Стойте! — закричал я, указывая рукой вправо в сторону. — Я вспомнил! Там!.. Там лужа с камышами! Из моего детства!!!

Но я не услышал своего голоса. А когда открыл глаза...

"Призрачно всё в этом мире бушующем.

Есть только миг — за него и держись.

Есть только миг между прошлым и будущим.

Именно он называется жизнь".

Леонид Дербенев

ХРАНИТЕЛЬНИЦА

Над моей головой раскинулась огромнейшая ель. Здесь, под её громадными, развесистыми лапами, было даже немного темновато. По другую сторону аллейки, чуть наискосок, на скамье девятнадцатого века (таких в наше время найти очень не просто, умели же когда-то делать лавочки удобные, отдохнуть было приятно) сидели парень с девушкой. Эти двое читали одну книгу. Процесс этот их так увлёк, что они ничего не замечали вокруг. В наши дни найти читающих людей очень сложно, а тут аж двое, да к тому же молодых. Моему удивлению не было конца. Что это была за волшебная книга, так заинтриговавшая эту парочку?! Вопрос, конечно, был риторический, так как ответ можно было получить, лишь подойдя к ним, и попросить взглянуть на корешок. Но они так мило склонились друг к другу и над книгой, что надо было быть большой свиньёй, дабы нарушить эту идиллическую картину. Правой рукой девушка то и дело поправляла спадающую на страницу каштановую прядь, не желавшую держаться там, где ей положено было находиться. Парень же сидел не шелохнувшись, как будто изваян из камня. Вероятно, он был близорук, так как очень низко склонился над книгой, поэтому лицо его рассмотреть было невозможно. Некоторое время я сидел в своём укрытии, только вскоре почувствовал, что начинаю замерзать. Действительно, под елью было довольно сыро. Я попытался отыскать более тёплое местечко, но не тут-то было. Для этого необходимо было выбраться из-под ёлки. Да вот сделать сие незаметно оказалось немного сложновато. Однако читающая парочка настолько увлеклась чтивом, что даже не заметила, как я оказался у них за спиной. Упускать такую возможность заглянуть в читаемую книгу, было глупо и я, затаив дыхание, осторожно наклонился над ними. Ну, надо же было именно в этот момент им перевернуть страницу... Девушка подняла голову и чуть не дала мне в челюсть. Я отпрянул. Она вздрогнула и обернулась.

— Ой! — только и сказала она, а её большие глаза стали ещё больше.

— Да вы не бойтесь, — успокаивающе произнёс я, впрочем, не делая попытки даже шелохнуться. Тут и парень оглянулся.

— Вы чего-то хотели? — спросила девушка.

— Да, — ответил я и почему-то покраснел. — Хотелось бы узнать, что за книгу вы читаете?

— Книгу? — переспросила зачем-то девушка и посмотрела на своего спутника.

Тот, как ни странно, продолжал молчать, глядя на меня отсутствующим взглядом. Видимо, он всё ещё находился под впечатлением прочитанного.

— Да, книгу, — подтвердил я.

— Да это психологическая фантастика начала двадцать первого века. Неужели вас такое интересует?! — удивилась она.

— Нет. Вы меня не совсем верно поняли, — возразил я. — Мне ведь не видно названия и, тем более, откуда можно понять, что это психологическая фантастика?! Я же не успел прочесть ни строчки. Меня заинтересовало как раз другое. В наши дни найти читающих людей очень-очень сложно, а тут двух, да ещё и молодых. Вот я и заинтересовался, что это за волшебная книга, которая смогла увлечь даже не одного, а двух людей.

— А-а! — разочаровано, как мне показалось, протянула она. — Это очень просто объясняется. Мы студенты историко-психологического факультета, если так можно сказать, точнее, так говорили когда-то, ныне так не говорят, а зря, и нас интересует психология людей конца двадцатого начала двадцать первого века. Так что книга тут ни причём.

— Жаль! — разочарованно протянул я. — Это, так сказать, ваш учебник. А мне-то показалось... А какое отношение может иметь фантастика к психологии? Ведь это можно считать сказкой и только?!

— Не скажите, — возразила она. — В фантастике авторы раскрывались полнее всего именно потому, что большинство относилось к этому жанру литературы точно так, как только что вы соизволили выразиться. И потом — это не учебник в общепринятом смысле. Скорее, один из вариантов возможных реальностей. Дело в том, что автор в одной книге умудрился описать целую плеяду различных реальностей. Причём они существовали синхронно. Разница между ними была столь незначительной, что герой просто заблудился.

— И вы считаете, что это научный подход? — искренне удивился я. — К тому же, насколько мне известно, некий В.В. Головачёв в своё время проделывал это блестяще в своих книгах о запрещённой реальности.

— Простите, вам прочесть лекцию о фантастике и её влиянии на умы человечества? — поинтересовалась девушка, несколько раздражаясь.

— Да нет, конечно, просто это настолько не соответствует моим взглядам, что я удивляюсь без всякой меры.

— Бывает, — подтвердила она, восстанавливая прежнее равновесие в голосе. — У Вас ещё есть вопросы?

— И всё-таки, — упёрся я, — хотелось бы узнать хоть название.

— Да, пожалуйста! — усмехнулась девушка и, взяв книгу из рук своего партнёра, показала мне обложку.

Я обомлел. На картинке был берег моей реки с будкой сторожа, пьяной компанией, куском моста справа и я, собственной персоной, сидящий в профиль. Надпись большими золотыми буквами гласила: "САД ФОНТАНОВ". Неосознанно подался ближе и наклонился над книгой, чтобы лучше разглядеть. Сомнений не было. Это действительно был я со своей речкой. Только тут ещё возле меня кто-то стоял. Видна была лишь тень. Откуда тень ночью? Но это уж дело художника, и, тем не менее, мне показалось, что рядом на картинке со мной стояла девушка.

— Что это за странное название? — не отрывая взгляда от обложки, спросил я.

— Не знаю, — ответила барышня. — Мы пока что до этого не добрались.

— А про что там? — снова полюбопытствовал я.

— Вам всю книгу рассказывать? — наконец-то подал голос спутник девушки.

— Да нет, — возразил я, пожимая плечами. — Просто моя фамилия... — И я назвался.

Лица студентов разом вытянулись. Некоторое время они смотрели на меня, как на динозавра, вынырнувшего из глубины веков. Они переглянулись. Потом девушка произнесла с придыханием:

— Ну, надо же тебе! Такое совпадение!

— Никакое это не совпадение, — возразил я.

— Вы хотите сказать, — медленно выговаривая каждое слово, начал парень, только я не дал ему продолжить.

— Я хочу сказать, что я есть я, и всё. А для того, чтобы делать выводы, мне и надо было бы узнать хоть малую часть содержания данной книги. Тогда я бы смог сказать более определённо.

Девушка распахнула книгу, заложенную пальчиком с крашеным ноготком. Только тут я спохватился, что не обратил внимание на фамилию автора этого фолианта, но просить снова показать обложку было бы сверх всякой меры. Ничего не оставалось, как взглянуть на развёрнутые передо мной страницы.

"Вокруг стояла такая тёмная, безлунная ночь, какие бывают лишь на картинках в календарях, да и то чёрно-белых. Фонари далёкого посёлка сливались с мерцанием загадочных созвездий. На белом саване тундры нелепо торчала гора ящиков, досок и прочего хлама. Венчалось это сооружение высохшей и давно осыпавшейся елью. Я присел у основания этой груды, пытаясь поджечь кусок бумаги, подсунутый под картонную коробку. Но то ли спички отсырели, то ли бумага была не совсем сухой, только загораться она не желала. Я оглянулся в поисках бутылки с бензином, прихваченной специально для этого случая. Она спокойненько торчала из сугроба чуть в стороне, заткнутая туго скрученным куском плотной бумаги вместо затычки. Дотянувшись до неё, зубами выдернул импровизированную пробку и выплюнул в общую кучу. Потом основательно полил ком газет вместе с коробкой и, сунув в середину кучи опустевшую посудину, чиркнул спичкой. На этот раз костёр вспыхнул сразу и весело. Я поднялся и отошёл на пару шагов назад, разглядывая дело рук своих. Кострище разгоралось очень быстро. В безветренную погоду языки пламени неестественно ровно, как по линеечке, тянулись вверх к чернильному небу. Где-то далеко за линией огня проявились тёмные силуэты далёких строений. Я стоял и любовался костром, потом уселся прямо в снег и продолжил свои наблюдения. Искры рассыпались фейерверком в разные стороны и, пылающими звёздочками комет оставляя за собой тонкие едва видимые, реверсионные следы, исчезали в глубине ночи. Мне никогда не приходилось сочинять стихов, таланта не было, да и особого желания или тяготения не возникало, но тут что-то прорвало, и в голове сами собой сложились строки. Глядя в огонь, я затуманенным гипнотическими языками пламени взором увидел арену, затемнённый зал и в центре человека с огненными булавами. И над всей этой картинкой название, довольно странное: