Ролевик: Ловчий (общий файл)

Эльфийка осеклась, прикусив губу и потупив взор, и тут же залилась краской.

— Что — ой?

— Молодой незамужней дочери Звёзд не полагается знать такое... такие... — она покраснела ещё гуще, буквально налилась пунцовостью, а ушки, кажется, вообще стали излучать раскалённый свет. — ...такие подробности личной жизни, — совсем тихо закончила она.

Я несколько секунд залипал, пытаясь понять, о чём же она говорит. А потом до меня дошло. Густое, белое, смущающее эльфийку так, что она может подрабатывать походным фонариком.

Фыркнув, не удержался и, сотрясаемый с трудом сдерживаемым смехом, сполз вдоль стены. Шанти, не ожидавшая такой подставы, тут же потеряла точку опоры и скатилась на меня.

— Шанти, ты жжошь напалмом, — только это и смог просипеть, продолжая бороться с приступами смеха.

— Я — что?..

— Потом расскажу, — отмахнулся я, всё же подавив в себе неуместный в данных обстоятельствах приступ смехуёвничества. — И зря ты стесняешься — дело-то житейское.

Эльфийка, замерев, погладила меня по щеке:

— Эх, Ник, Ник... Это у хумансов, может, подобное и является допустимой нормой, а у хэльнар — табу для приличного общества. Дальше скатываться мне уже просто некуда...

Хмыкнув, сошкрябался с пола и вновь прислонился к стенке, пристроив эльфийку в прежнее положение.

— А где ты здесь видишь приличное, за исключением тебя, общество? Правильно, — я не позволил храмовнице вставить хоть слово в своё оправдание, — нигде. Из меня — бывшего вояки, а ныне и вовсе бездомного бродяги — тот ещё махровый аристократ, как ни крути. Так что, пока ты находишься со мной, можешь сгрести все навязанные тебе нормы поведения в одну кучку и смело затолкать их под ковёр.

— А почему под ковёр?

— Чисто из эстетической целесообразности и любви к искусству, ввергающему перфекционистов в нервный срыв и перманентный нервный же тик.

Эльфийка засмеялась — легко, непринуждённо, живо, мигом перестав быть чопорной мадамой и превратившись обратно в милую, настоящую живую девушку.

— Хорошо, Ник, договорились. Только... ты никому об этом не рассказывай, ладно?

— Чтобы я, да такую прелесть предал?! Да ни за какие ватрушки!

— А за булочки?

— Хм... С черничным вареньем?

— Ага, и посыпушкой из сахарной пудры.

— Ну, только если так... — многозначительно протянул я, косясь на посвежевшую храмовницу.

— Предатель! — прошипела Шанти, зло сощурив глаза и приподняв верхнюю губу, обнажая белоснежные клыки. Она умудрилась продержать эту маску целых несколько секунд, после чего, не выдержав, фыркнула и тихонько рассмеялась. — С тобой легко, Ник. Благодарю.

— Обращайся, — подмигнув девушке, встал, готовый подхватить Сеяшантери, если вновь начнёт заваливаться.

Но нет — самостоятельно удержалась.

— Тебе лучше?

— Ага, — кивнула эльфа.

— Так что там насчёт борьбы говорила?

Лицо храмовницы враз посуровело, а глаза недобро прищурились.

— Я не знаю, как ты можешь игнорировать этот проклятый Зов... С ним невозможно бороться. Столько чистой Силы — и задаром! Шёпотом, криком — со всех сторон, на всех слоях и уровнях восприятия. "Возьми, это всё твоё", "Используй Силу!", "Сила — твоя, от тебя ничего не надо, только используй её", — кривя губы, буквально выплёвывая каждое слово, зло процитировала она свои ощущения.

Ёпт...

Вот чего её корёжит так... Видимо, установка Храма — свою силу брать самим — забита на уровень рефлексов, или же воспитание у них такое, без сомнения, грандиозное. Устоял бы я сам? А вот хэ его зэ.

— Радует, что мне медведь, похоже, все эти органы восприятия оттоптал.

— Медведь?

— Ага. Здоровенное такое мохнатое животное, любит малину, мёд и мясо, живёт в лесах и вечных льдах, на зиму впадает в спячку.

— А, ты о бере?

— Хм... Спит и живёт в берлоге... Бер-лог... А что, похоже. У него ещё во время спячки в заднице пробка образуется, которая по весне выскакивает, оттого, если его посреди зимы из спячки выдернуть, люто злой становится и раздражительный.

Эльфийка тихонько фыркнула в кулачок, слегка порозовев при этом.

— Я бы тоже... Злой была... С таким-то подарком сзади... Но да — видимо, шкура у тебя и вправду настолько толстенная, что даже Зов пробиться не может.

— Хм... Может, я тогда иду первым, быстро хватаю булыжник и сую его в хранилище, а ты подходишь следом?

Шанти пожевала и без того искусанную губу, растревожив едва-едва схватившиеся ранки, но на свежевыступившую кровь не обратила ровным счётом никакого внимания.

— Рациональное предложение, Ник. С твоей устойчивостью вполне реально не потерять самоконтроль на подходе к артефакту, главное — изолировать его излучение хотя бы в ментальных слоях, иначе из меня снова получится садовая тыква, а не помощница.

— Нет, вот чего-чего, а превращения тебя в овощ точно не хочу, — буркнул я, прикидывая по памяти расположение гнезда с камнем и варианты его быстрого извлечения. — Мне та статуя очень уж сильно не нравится, хотя почему — сказать не могу, просто не знаю. Если это окажется действующий голем, у нас, чувствую, будет очень мало времени. Если передумаешь — винить не буду, авантюра целиком на моей совести.

— Тогда дай мне несколько минут форы, — эльфийка начала потрошить карманы пояса, выставляя перед собой целую батарею всевозможных пузырьков, склянок, колб и свёртков. — Боевую Печать применить не могу, во-первых, слишком опасно для тебя будет, во-вторых, не уверена, что смогу удержать её от разрушения под воздействием Силы Слезы. Поэтому придётся подготовиться алхимически.

— Тебя после этих экспериментов срочно эвакуировать хоть не придётся?

Эльфийка улыбнулась краешком губ:

— Надеюсь, что нет. Сейчас приму нужные зелья и порошки, а связующий катализатор на подходе выпью. Предупреждаю — могу двигаться и говорить очень быстро, но недолгое время, так что не паникуй преждевременно. Если опасности нет, выпью деактиватор. Если же есть... — Шанти пожала плечами, мол, видно будет, и принялась делить пополам батарею, руководствуясь только ей понятной логикой.

Так-с. Выходит, у дивной при себе имеется аналог земных боевых коктейлей или эликсиров а-ля Геральт из Ривии. Раз не предлагает самому угоститься, то не стоит преждевременно упрекать храмовницу в жадности. Девчонка умная, хоть и малоопытная, так что наверняка знает что-то о побочных или основных эффектах, чего не стоит знать мне. А может, её походная алхимическая аптека заточена исключительно под эльфийский метаболизм, и то, что ей будет как слону дробина, меня вполне может разорвать на куски, как приснопамятного хомячка каплей никотина.

Хлопнув себя по лбу, с тревогой обратился к Сеяшантери:

— Дивная, ты не забыла, что в тебе плещется алкогольная настойка? Она не повредит твоей накачке?

Странный у неё взгляд... Отрешённый и... какой-то благодарный, что ли?..

— Благодарю за беспокойство, Ник, я помню об этом и потому, — Шанти кивнула на результаты сортировки в виде четырёх флакончиков, — оставила из зелий только нейтральные к спирту. Эффект, конечно, гораздо слабее получится, но из несомненных плюсов — специфичное влияние на внешнюю ментальную сферу организма. Какое-то время смогу сопротивляться Слезе, если твоё хранилище окажется всё-таки не настолько прекрасно, как ты расписывал.

Мля... А вот об этом я как-то не подумал. А вдруг Арагорн, который кАзёл, и вправду по характеру вполне подпадает под накарябанное на щите определение и о свойствах шкатулки для Следа не всё рассказал?

— Сама понимаешь, проверить можно только практикой. Если с тобой будет снова происходить то же самое, любым способом дай знать, вынесу на безопасное расстояние. Только постарайся удержаться в сознании, ладно?

— Попробую, — кивнула девушка, достав пустую колбу и по каплям смешивающая эльфийский боевой коктейль. — Гарантировать не могу, но попробую. Самой не очень нравится перспектива всю оставшуюся жизнь пускать слюни, ходить под себя и глупо улыбаться.

— Ну что, тогда пойду? Или тебе ещё надо сколько-то времени?

— Иди, — Шанти, высунув от старания язычок, очень осторожно открыла очередной пузырёк и по стеночке влила в колбу пару капель мутно-синей жидкости. — Пары минут мне хватит.

Кивнув эльфийке, отлепился от стены и быстрым экономным шагом поспешил обратно в зал Следа, на ходу вытащив пенал хранилища и сместив ножны с топором на бок.

Несколько минут, и вот я снова смотрю на статую женщины в броне. Странная она, чесслово. Шлем запрокинутой вверх головы топорщится чем-то вроде венка рогов, с затылка опускаются в пол стебли каменных шлангов. На сером материале статуи контрастным пятном выделяются чёрные псевдокрылья, начинающиеся у кистей и заканчивающиеся длинными прямыми перьями за локтями. Броня не похожа ни на что ранее виденное, этакий гибрид фрагментов облегчённого рыцарского доспеха, гидрокостюма и платья. Сама поза женщины вызывает двоякие ощущения. С одной стороны, обращённая к небесам голова и сложенные в почти молитвенном жесте кисти рук, хранящие сам След, заставляют подрагивать струны души, ответственные за грусть и надежду, подогнутые на манер копенгагенского памятника русалочке ноги и изгибы тела отзываются в разуме восхищением гибкости и женственности, но сам рисунок брони и стилизованные крылья намекают на нешуточную опасность.

Плюс ко всему ещё и Песнь Следа. Музыка, почти физически ощутимая, прекрасна и сильна, если вслушаться, то можно услышать даже мощный рокот хора, сотканный из голосов, звуков, оттенков... Ладно хоть предложений о Силе не слышу, иначе не знаю, как бы действовал, имея перед глазами пример эльфийки, с трудом избежавшей комы.

Пьедестал около полуметра в высоту, широкий, в самой статуе метра три с половиной роста, но, благодаря сидящей позе, если встать рядом, то камень окажется на уровне головы.

Не придумав ничего лучше, вскарабкался на постамент со шкатулкой в одной руке и мачете в другой. Бездна его знает, что может произойти при непосредственном контакте руки и божественного булыжника, и защита перчатки просто ощущается препосредственнейшей, а деревянная рукоять мачете выглядит хоть немного, но серьёзнее. Раскрыв шкатулку, кое-как протиснул её между бронированными полусферами грудей и кистями рук. Пошевелил — вроде вытаскивается без проблем, ни за что не цепляется. Испытывая лёгкий мандраж, перехватил мачете и, заведя его сверху со стороны пальцев, плоской стороной лезвия подтолкнул камень. След, перекатившись через холмики фаланг больших пальцев статуи, мешавших артефакту самостоятельно выпасть, упал в шкатулку. Внутри хранилища тут же буквально из ниоткуда соткалась мягкая тёмная ткань, приняв в себя, как в гнездо, Слезу. Вытащив хранилище, дрожащей от перенапряжения рукой убрал клинок в ножны и с облегчением захлопнул крышку.

Маю твать, работы на полминуты, а тремор в мышцах и пот на морде и спине такой, будто в одиночку вагон цемента разгружал стахановскими темпами. Быстро соскочив с блина пьедестала, отбежал на несколько шагов и, развернувшись, внимательно изучил статую. Положение не изменилось, цвет камня всё тот же серый на теле и чёрный на перьях, освещение ровное, движения воздуха не ощущается, пол и стены без трансформаций.

Пару минут пристально пронаблюдав общую статичную картину зала, всё же позволил себе немного расслабиться. Это ладно, если помещение без ловушек, это даже хорошо, а вот если ловушка — сам портал?

Ощутив, как по спине ринулся целый табун мурашек, я буквально в два прыжка преодолел оставшееся расстояние до арки и осторожно толкнул рукой непрозрачную мерцающую плёнку. Ладонь с лёгкостью прошла сквозь защитное поле и упёрлась во что-то округлое. Отдёрнув конечность, сделал три шага назад, попутно ослабив чехол на топоре. Впрочем, зря дёргался — миг спустя через поле прошла стройная фигурка закованной в хитиновую броню эльфийки.

— Шанти, Зов не давит?

Движения девушки оказались настолько стремительны, что конечности просто размывались в воздухе. Она издала высокий короткий звук, разобрать который я не смог.

— Не понимаю, — покачал я головой.

— Хшоун!

— Всё равно быстро...

Храмовница сняла маску, явив буквально сочащиеся синим сиянием глаза, двигающиеся настолько быстро, что поймать взгляд оказалось задачей нереальной. Достав пузырёк, девушка выпила половину содержимого и замерла, скорчив гримасу омерзения.

— Ну и гадость, — скороговоркой выпалила храмовница, разом напомнив Мордина из эпопеи про Джейн Шепард. — Всё хорошо, Ник. Ты как? Вижу, в норме. Давления нет. Фон успокаивается.

О, Бездна, как же частит эльфийка! Прямо двуногий пулемёт.

Впрочем, додумать и ответить не успел, глазищи эльфийки замерли, уставившись мне за спину, а зрачки мгновенно расширились.

— Ник, падай!

Организм отреагировал куда быстрее, чем мозги. Пока ещё только соображал, что же имела в виду девушка, тело, пригнувшись, с силой выстрелило вперёд влево, мгновением позже металлический росчерк обдолбанной алхимическими ускорителями эльфийки скрылся справа, уйдя вдоль периметра зала.

Приземление на руки, кувырок по направляющим стены и пола, играющим роль жёлоба, оттолкнуться почуявшими опору ногами, бросая себя в новый полёт. Память гвардейца на мгновение заполняет всё моё существо, воскрешая его боевые умения и сходу меняя рисунок и ритм дыхания.

Гладь ручейка под бесконечно высоким голубым небом. Солнечные зайчики в крохотных волнах. Вокруг — жёлто-красные со следами былой зелени кроны лесных гигантов. Небольшая полянка, щедро осыпанная палой листвой. На миг светило тускнеет, а в следующее мгновение с силой бьёт с запредельной высоты. Чуть подрагивающие на слабом ветерке листья в едином порыве взметаются в воздух, поднимаясь сплошной кружащейся стеной в недостижимое небо, но всё равно не успевают за стремительной тёмной точкой сорвавшегося за добычей паука-прыгуна.

Одна из индивидуальных формул быстрого перехода в боевую ипостась изменённого состояния сознания.

Мыслей как таковых нет: плох тот воин, что уделяет внимание медлительным мыслям, и потому сознание здесь до поры, до времени — бесправный свидетель, стоящий в стороне. Мыслей нет, есть лишь сложнейший рисунок намерений и возможных реакций на них. Нет сознательного выбора действий, есть лишь спонтанное скольжение по узловым точкам вероятностной паутины, на каждом шагу простраивающее оптимальный маршрут для достижения цели.

Круговерть кувырка, но этого достаточно, чтобы прорисовать окружающую действительность и расстановку сил.

Ожившая статуя крылатой женщины, пытающейся выдернуть застрявшие перья-клинки из прочного материала портика. Эльфийка, бегущая по стене и на ходу вытаскивающая из ножен изогнутые клинки.

Мыслей нет, но то, что сейчас заменяет разум, выставляет девушке высший приоритет защиты, статуе — высочайший уровень опасности. Ключевые узлы заданы и начинается скольжение по паутине вероятности.

Топор бесшумно покидает чехол, на тёмном лезвии нет ни одного блика. Оружие мирное, но — оружие.