Науфрагум: Под саваном Авроры - Том второй

— Госпожа, вы уверены, что стоит им рассказывать? — внезапно прервала ее телохранительница, окинув нас недружелюбным взглядом.

— Уверена, Хильда, — твердо ответила принцесса. — Какая у нас есть альтернатива? Нет смысла скрывать — ведь мы с тобой в самом деле собирались тайно покинуть 'Олимпик' и попытаться добраться до Оппау. Мои намерения не изменились — я, как и раньше, собираюсь подтвердить, что прадед действительно уничтожил гардариканскую установку. Нужно вывести на чистую воду интриганов из Сената. Но теперь ситуация изменилась. Мы не на берегу Рейна и не знаем дороги. Как еще можно теперь поступить? Ты же не станешь предлагать угнать танк и отправиться туда вдвоем, бросив остальных?

Мне показалось — судя по мрачному выражению Брунгильды — именно нечто подобное и было у нее на уме. Тем больше я удивился ее следующим словам.

— Нет, госпожа. Так неправильно.

— Рада, что ты понимаешь, — с легким оттенком язвительности сказала принцесса. — Тем более подло было бы скрывать от господина Немировича и девушек, что для спасения не требуется пробираться к побережью. Дядюшка Магнус наверняка поспешит сюда со спасательной экспедицией, как только станет ясно, что 'Олимпик' потерпел аварию. И Оппау — единственное место, где мы можем встретиться с ним, не опасаясь разминуться. Ты ведь отправила SOS по радио?

— Да, госпожа.

— Вот видите? — принцесса обернулась к нам. — Итак, я предлагаю двигаться к Оппау. Ведь иначе нас не найдут в глуши.

— Еще бы. Но оболочку унесло довольно далеко от кряжа, где осталась гондола.

— Насколько же?

— Когда все приключилось, дирижабль еще не прошел над Рейном, а ветер был северо-западный. Вернее всего, мы оказались в обширном горном массиве южнее столицы. Сплошные леса, горы, рудники и плотины. Но карты нет, а на память никаких ориентиров я не помню.

— Но сколько это в милях, хотя бы примерно?

— Кто знает? Зависит от скорости ветра на высоте. Оболочка поднялась на четыре-пять тысяч ярдов, если не на шесть, а там не редки воздушные течения со скоростью в 50 миль в час. Летели мы около получаса, наверное. Потом еще на парашютах сильно снесло к востоку. В общем, миль за 30 я бы поручился, а то и больше. Но раз неизвестно, где мы были в момент сброса гондолы, то и о нынешнем местоположении остается лишь гадать.

— Здесь не пустыня — рельсы нас все равно выведут в цивилизацию, в населенные места. То есть, бывшие населенные...

— По железной дороге мы сможем, конечно, попасть в столицу — надо лишь добраться до следующей станции, найти вывеску и схему движения. Сразу поймем, где мы, и куда ехать.

— Отлично! — радостно подпрыгнула Алиса. — И давайте поскорее — этот тоннель жутко действует на нервы.

— Только надо запастись боеприпасами, инструментами и всякими расходниками. Не хочется сломаться где-нибудь в глуши и остаться у разбитого корыта.

— Мы поможем, — с готовностью кивнула принцесса, а я принялся загибать пальцы.

— Когда аккумуляторы зарядятся, надо тихонько свести танк с платформы — главное, не кувырнуться, чтобы не пустить все насмарку. Потом догрузим снаряды, и к цистерне. Заправимся до пробки и привяжем еще пару бочек на кормовом листе, потому что бог знает, где еще удастся найти непротухшей солярки.

— Не забыть кислородный баллон для Софии, — продолжила принцесса. — В танке была аптечка, но я соберу и те, что лежат в фургонах, на всякий случай.

— Амперметр и вольтметр... — застенчиво потупившись, пробормотала Весна, — ...могут понадобиться... и еще кислота... когда концентрация упадет...

— Лучше бы найти хоть какую-то одежду. А то мы все как оборванки и нищенки. Ну, почти все, — посетовала Алиса, критически осматривая себя и спутниц. Во взгляде сквозила некоторая гордость — ее собственное платье сохранило, пожалуй, самый лучший товарный вид, поскольку белоснежный шелк туалета принцессы уже оказался попятнаным креозотом со шпал, соляркой и пушечным салом то ли из минометного ствола, то ли с казенника танкового орудия. Весна умудрилась прожечь кислотой клетчатую юбку и полу пиджачка, а также густо вымазаться сажей, машинным маслом и солидолом. София в ободранном и располосованном сверху донизу концертном вампирском платье выглядела бы теперь не столько утопленницей, сколько жертвой изнасилования, если бы сердобольная принцесса не пожертвовала на починку платья пару заколок из своих волос, позволив инсургентке соблюсти приличия. Лишь мэйдо-прикид Брунгильды сохранил почти первозданную чистоту, несмотря на все приключения.

— Где ж тут одежду возьмешь? Обноски с высохших мумий тебе наверняка по вкусу не придутся.

— Тьфу на тебя, Золтик, обязательно про какую-нибудь гадость напомнишь!

Пожав плечами, я принялся перебирать разбросанные повсюду гаечные ключи, смазочные шприцы и масленки, решая, что взять с собой. Брунгильда, пошатываясь, поднялась с брезента.

— Куда ты, Хильда? — спросила принцесса, которая уже начала укладывать обратно распотрошенную аптечку.

— Дозвольте отлучиться, госпожа.

— Уверена? По-моему, на ногах едва держишься. Проводить тебя?

— Не стоит, госпожа, — ответила та, выпрямившись и усилием воли заставив себя стоять прямо. — Я возьму фонарь?

— Конечно, — Грегорика сама торопливо вскочила и подала телохранительнице электрический фонарик. — Но он едва светит.

Поблагодарив резким кивком — который, как я заметил, едва не заставил телохранительницу потерять равновесие — Брунгильда нарочито твердым шагом удалилась в темноту. Правда, ярдах в двадцати луч слабый фонаря странно метнулся — кажется, она споткнулась и едва не упала, удержавшись за борт платформы. Тем не менее, упрямица не остановилась, и скоро света не стало видно.

Минут через десять принцесса вернулась с двумя дополнительными сумками-аптечками и положила их на брезент. Озабоченно всмотрелась в темноту. Потом оглянулась на меня.

— С ней ничего не случилось? Не могли же... появиться новые чудовища?

— Вряд ли они бы подкрались на цыпочках, — пожал плечами я, закрывая ящик с инструментами. — А уж ваша отчаянная горничная наверняка не сдастся без боя. Случись что, тут бы все стены дрожали.

Судя по всему, эти слова ее не убедили. Помаявшись еще несколько минут, принцесса решительно вернулась к костру и подняла горящую с одного конца доску.

— Я пойду искать.

— Постойте, ваше высочество. Доска сейчас погаснет, и вы останетесь в темноте. А там и нос недолго расквасить.

— Предлагаете сидеть и ничего не предпринимать? — в ее голосе снова звякнула льдинка.

Вздохнув, я неохотно выпрямился и вытер руки ветошью.

— Нет, конечно. Просто не хотелось нарушать уединения Брунгильды. Мало ли чем она занята... но что-то и вправду задержалась. Подождите минутку.

Забравшись на платформу, я перегнулся в водительский люк и пощелкал тумблерами на приборной доске.

Привыкшие к темноте глаза пришлось зажмурить — вспыхнувшие на лобовом листе походные фары сожгли полутьму, затопив мрачный тоннель нестерпимо ярким электрическим светом.

— Вот так — очень просто, хотя сразу, почему-то в голову не пришло, — проговорил я, проморгавшись и спрыгнув с платформы. — Идемте, ваше высочество. Деликатности придется уступить место благоразумию.

Грегорика иронически хмыкнула.

— Благоразумия ради, мне лучше пойти первой. Хильда действительно не задумается встретить вас неласково, если ей помешать.

— Крайне признателен за доброту, ваше высочество.

Это оказалось намного проще, чем пробираться во мраке с полумертвым фонариком. Свет фар высветил покрытые ржавчиной рельсы и рассохшиеся шпалы, выстроившиеся цепочкой вагоны, бетонные своды тоннеля. Я шагал вслед за Грегорикой, незаметно любуясь тем, как искрятся ее волосы. Боже мой, как жаль, что я не художник! Если бы я сумел благоговейно перенести на холст этот тонкий силуэт, эти решительно ступающие длинные ноги, открытые коротко обрезанным платьем, прямой стан...

Мы миновали вагонов пятнадцать, прежде чем впереди послышались шаги, сопровождаемые каким-то странным металлическим бряканьем. Показавшаяся из-за тормозной площадки телохранительница прищурилась, закрыв глаза ладонью.

— Хильда, где ты столько пропадала? ѓ— воскликнула Грегорика. — Я знаю, какая ты неугомонная, но все равно начала беспокоиться.

— Простите, госпожа. Осматривалась.

Телохранительница ответила коротко, как всегда, не потратив лишнего слова. Принцесса, которая наверняка к этому привыкла, все же недовольно вздохнула.

— Не стоило тебе все же уходить одной...

— Погодите, это ведь Маузер 98 года!.. — не слишком вежливо перебил ее я. — Где же вы его нашли?

В самом деле, Брунгильда, уже вполне твердо стоящая на ногах, держала в руке длинную магазинную винтовку. На стволе и затворе виднелся налет ржавчины, приклад покрывали странные пятна. С первого взгляда трудно было понять, осталось ли оружие боеспособным.

— В вагоне, — лаконично ответила телохранительница. — Два скелета в шинелях.

— Наверное, караул... что сопровождал состав, — задумался я. — Вообще, не совсем понятно, что это за эшелон. Ясно, что не воинская часть — слишком мало техники. И наш танк новый, только что с завода... и миномет, в котором пряталась Брунгильда — довольно редкая штука.

— Может быть, оружие просто везли тем, кто его заказал? — предположила принцесса. — Ведь Гардарика готовила новую войну, это неудивительно.

— Возможно, — согласился я. — Но только до основных армейских лагерей отсюда тысячи километров, они ведь были на побережье. А здесь чуть ли не середина континента. Я бы предположил — судя еще и по тягачам и автомобилям-техничкам, которые, как раз явно не новые и были на ходу — что танк и миномет везли на полигон, для испытаний. Ладно, для нас это не имеет особого значения. Здорово, что Брунгильда нашла винтовку! Можно мне посмотреть?

По лицу телохранительницы было трудно прочитать ее мысли, но складывалось впечатление, что ей вовсе не хотелось делиться новой игрушкой. Кроме того, по тому, как она подняла Маузер, демонстрируя его принцессе, а не мне, легко было догадаться, чье одобрение имеет для нее значение.

Хм, уж не ревнует ли валькирия? Принцесса пару раз похвалила меня, и телохранительнице, кажется, стало обидно. Не удивлюсь, если она и побрела в темный тоннель лишь затем, чтобы продемонстрировать госпоже свою храбрость и сравнять счет.

— Это хорошо, Хильда, — кивнула принцесса. — Но все же, напрасно ты рисковала. Бог знает, какие еще чудовища могут здесь прятаться...

— Логово пустое.

— Что?! — поперхнувшись, я обернулся, испуганно обшаривая глазами подсвеченный танковыми фарами тоннель. — Где?.. Чье логово?..

— Панцирного клопа?.. — воскликнула принцесса. — И ты пошла туда одна?! Зачем?

Телохранительница не стала отвечать на риторически вопросы, а повернулась и указала дальше по тоннелю. Действительно, ярдах в пятидесяти дальше виднелась железнодорожная стрелка. Влево под углом отходила еще одна колея, скрывающаяся в боковом тоннеле. Принцесса немного поколебалась, но, кажется, желание осмотреть логово пересилило осторожность, хотя она все же назидательно заметила:

— Хильда, мне в голову не придет сомневаться в твоей храбрости, но пожалуйста, будь поосторожнее. Полезно знать, что нас окружает, но цена может оказаться слишком высокой.

Уходящий в сторону тоннель разительно отличался от магистрального. Шпалы размочалены, словно по ним прогоняли стада; по сторонам высились горы трудноопознаваемых огрызков; пути и пол усыпаны сухой хитиновой шелухой от панцирей кормовых мокриц вперемешку с внушительными лепешками помета. Пахло здесь отвратительно, и я с трудом удержался, чтобы не зажать нос. Принцесса сглотнула, сдерживая тошноту, и лишь телохранительница невозмутимо подняла почти выдохшийся фонарик, посветив в тоннель. Рельсы заканчивались ярдах в двадцати, и под собранной из стальных балок перегрузочной платформой с тельфером зиял широкий люк. Сбоку виднелась пара темных проходов, которые когда-то прикрывали решетки. Теперь они валялись на полу, выломанные и погнутые.

— Вот в чем, оказывается, дело! — присвистнул я, осматриваясь. — Отсюда наверняка спускали крупную машинерию для гидроэлектростанции: турбины, генераторы и прочее. Удобно — прямо с платформ. А я еще удивлялся, почему тоннель такой широкий.

— Отсюда... и вниз? — со странным выражением уточнила принцесса.

— Да. Готов поспорить, что нижние этажи соединены с водоотводным тоннелем, по которому мы пробирались. Зря свернули на лестницу — могли бы выйти прямо сюда и не блуждать по переходам.

— Подождите, но ведь в тоннеле были те гирлянды... слизистые яйца... — она прижала ладонь ко рту, словно сдерживая тошноту.

— Вот именно. Уверен, их откладывали не панцирные клопы, а какая-то тварь, которую мы пока не видели. Что-то вроде матки. Интересно, большая она или нет?.. — задумчиво пробормотал я.

— ...В-вы ведь не серьезно это говорите?

— Почему же нет? — удивился я. — Полезно же узнать, как на самом деле устроено сообщество этих чудищ. Как матка откладывает яйца? Как она попала в тоннель? Откуда пришла? Если Весна права в своих предположениях по поводу боевой биологической системы, то все равно пока неясно — как именно они должны были распространяться и захватывать новые территории?

— Господин Немирович, — с осуждением проговорила принцесса, — не уподобляйтесь персонажам Хичкока.

— Кого?.. А-а, это по романам которого снимали фильмы ужасов. Но что у меня может быть общего с его героями? Простите, смотрел мало. Как-то не очень интересовал такой жанр.

Показалось в полумраке, или она едва заметно покраснела?

— Вот и напрасно. Перед героями этих фильмов почему-то всегда оказывается темный подвал или пещера, где совершенно очевидно прячется какая-то отвратительная тварь. И они обязательно говорят: 'Ого, как страшно! Давайте туда обязательно пойдем!'. У меня осталось твердое убеждение в том, что нельзя сделать ничего глупее, чем доказывать свою храбрость, отправляясь в пасть к монстрам.

— Э-э-э... я и не собирался доказывать. Просто интересно...

— Вы явно не смотрели 'Чужие-2'.

— Не смотрел. Но не думаю, что это так уж опасно. Если вспомнить насекомых, то пчелиные, или, скажем, муравьиные матки обычно толстые и малоподвижные, вовсе не такие шустрые, как муравьи-рабочие или солдаты. Если уж мы сумели сбежать от боевого клопа, то и от матки получится. Вот, Брунгильда наверняка согласится.

Но телохранительница явно не собиралась меня поддерживать. Она стояла, молча глядя в темноту и не выказывая желания продолжить свою отважную экспедицию. Странно. Ведь сюда она пришла в одиночку, с полумертвым фонариком, хотя никто ее не гнал. Или, все-таки, мысль о склизких яйцекладках и у телохранительницы погасила энтузиазм так же быстро, как случилось бы с любой нормальной девушкой? Выходит, она все же не такая уж 'железная дева'? Могла бы сказать честно — мне и в голову не пришло бы смеяться. Ладно, пусть Брунгильда и не хочет, меня все же подталкивало любопытство — я ведь и в детстве провел немало времени, нависнув над муравейником с лупой в руке.