Что же она там делала? Кажется, несколько раз давила на живот, или на грудь?
Я аккуратно нажала на живот, а потом на грудь утки.
Так, потом она дышала своим ртов в рот той женщины.
Я лапой приподняла клюв и, схватив его пастью, задышала со всей силы.
— Ну, давай же! Давай! — прорычала я, повторив все это еще раз.
Брюшко утки, от моих вдохом, надувалось и сдувалось, но никакого волшебно свойства, как случилось у подруги, не произошло.
Обитавшие возле озера ДРУГИЕ с интересом стали кружиться рядом с нами. От бессилия и ужаса я закричала, не надеясь на успех: "Да помогите же!", и к своему удивлению и радости увидела, что ДРИГИЕ стали кружиться быстрее и быстрее, до тех пор пока не стали живым серебром, которое влилось в клюв утки.
Птица закашлялась, выплюнула воду и с непониманием и ужасов посмотрела на меня.
Я с облегчением вздохнула, села на землю и только сейчас заметила недалеко от нас ошарашено глядевшую на нас женщину, с чем-то белым и мокрым в руках.
— Извините, — смущено прорычала я, от чего двуногая вскрикнула и упала в обморок, благо на берег, а не в озеро. Не хватало еще и ее спасать.
— Вы... вы спасли меня, — прогакала утка, переворачиваясь на кожистые лапки.
— Не стоит благодарности, — ответила я, поднялась и направилась в лес, пока женщина не очнулась.
Через несколько минут утка меня догнал, на бегу крича:
— Постойте, пожалуйста. Подождите, прелестная спасительница!
Обращение меня позабавило, наверное, поэтому я остановилась и повернулась, в легком раздражении дергая кончик хвоста.
— Ох, благодарю, — прогакала утка, когда меня догнала, а потом ловко прыгнула на поваленное дерево, важно выпятила грудку и заявила: — Мое имя Генрих-Второй и я как всякий уважаемый себя селезень, из гордой породы зеленошеих, в благодарность за спасение жизни обязан на вас жениться!
Я с удивление посмотрела на утку, точнее на селезня, который действительно оказался с болотного цвета шеей и головой, а еще с белыми крыльями и черной грудкой.
— Эээ... — Признаться, я слегка растерялась. — Извините, Генрих, но...
— Второй, — вежливо поправил он, еще сильнее выпятив груд вперед. — Мой отец был известным и почтенным селезнем Генрихом-Первым, из гордой породы зеленошеих, который в одиночку поборол страшного лиса...
— Это, конечно, все интересно, — перебила я, а хвост уже вовсю раздраженно махая из стороны в сторону, — но я спешу, поэтому вынуждена откланяться.
— Но постойте, — теперь уже растерялся селезень, — а как же свадьба?
С раздражением вздохнув, я спросила:
— Ну, какая еще свадьбе, если ты утка, то есть, прости, селезень, а я кошка?
— Я понимаю Ваше недовольство, — кивнул Генрих зеленой головой, — но как селезень из гордой породы...
Я негромко зарычала, но на утку, то есть селезня, это не произвело никакого впечатления.
— О, давай ты меня отблагодаришь услугой? — спросила я, мысленно ликую от пришедшей в головы мысли.
— Я тогда был бы Вам премного благодарен, — с явным облегчением согласился Генрих.
— Хватит с меня благодарностей, — отрезала с раздражением я. — Мне нужно найти мои знакомых двуногих, не мог бы ты помочь мне и поискать их сверху?
Вообще-то помощь мне не нужна была, подругу я и так чувствовала, но пусть он лучше мне якобы поможет, чем и дальше будут настаивать на свадьбе.
— Я с великой радостью выполню Вашу просьбу, прелестная спасительница, — заверил меня Генрих, приложил крыло к груди и поклонился.
Потом он расправил крылья и попятился назад, смешно дергая черным хвостов. Разбежавшись по бревну, селезень взлетел вверх и устремился к небу.
Я проводила его взглядом и уже хотела отправиться следом, как послышался до ужаса знакомый визг, который бывает только тогда, когда стрела рассекает ветер.
Генрих гакнул и стал падать вниз, а до ушей долетел радостный голос:
— Макс, Макс, я попал! Макс, искать!
Шерсть на загривки встала дыбом, я стремглав кинулась на голос и успела к тому моменту, когда пес перекусывал селезню шею. Не из-за кровожадности, а из жалости, так как стрела пробила Генри грудь, и он лишь облегчил его страдания.
— Отойди от него! — прорычала я, оскалившись.
Лохматый пес, с большими черными глазами, выпустил из пасти зеленую шею и отошел.
Я подошла к селезню, лапой приподняла его голову и сказал:
— Прости, Генри. Прости, пожалуйста.
На поляну выбежал мальчишка, которой удивленно посмотрел на собаку, потом на меня и закричал:
— Макс, фас!
Но пес осталась стоять на месте.
С благодарностью посмотрев на него, я схватила селезня за шею и потрусила назад, а в след несся голос: "— Макс, почему ты стоишь на месте?! Фас! Не дай ей утащить нашу добычу! Макс!", но пес стоял не двигаясь.
Животные всегда бывают понятливее двуногих.
Добравшись до того обрыва, с которого спрыгнула, я разжала пасть и селезень совершил последний полет, только не вверх, а вниз.
В такие моменты начинаешь верить в судьбу, которую, не смотря на все старания, невозможно исправить.
* * *
Своих я догнала только к следующему утру. Оказалось, что те, напавшие на них двуногие, были стражниками Священной земли, которые хотели за Ивильмирой. Еще оказалось, что Лида рассказала о том, что может меня слышать, точнее она попалась еще вчерашним утром, когда передала мои слова.
— Замечательно, — с повышенным воодушевлением сказал Дэрек, которого я никак не могла перестать называть этим именем. — Не хватало нам предателя Артарна и Юлиана, так теперь еще и стражники-священко прицепились!
— И еще безликие, — тихо добавила Лида, смущенно опустив взгляд под ноги.
— Что?! — взревел ошарашенный жрец.
Монашка покорно все рассказала, от чего жрец был хмурее и злее медведя, которого случайно разбудили в середине зимы неудачливые охотники.
— Замечательно! — повторил он с не меньшим воодушевлением. — Артарн, Юлиан, стража, безликие. Мне прямо не терпеться узнать, кто еще пополнит список наших преследователей?
Я промолчала, так как ОНИ составляют мой список преследователей и двуногим угрозы не несут.
К нам подошла Ивильмира со свитком в руках. Она опустилась рядом со жрецом на колени, развернула свиток, который оказался картой, положила на его концы камушки и сказала:
— Мы сейчас находимся здесь, — указала она на карту, в сторону зеленого пятна окруженной синей полосой и серым серпом, — и путь до Лунного Леса должен занять примерно две недели. Притом нас преследуют, а значит, придется идти тайными путями, а это еще шесть-семь дней, и то если стража их не перекроет. Но у меня есть идея! — Женщина обвела нас азартным взглядом и улыбнулась именно той улыбкой, после которого обычно и вляпывается в неприятности. — В двух днях пути отсюда находиться мост в Темный Рай, потом пять дней до Венеции, там у меня есть знакомый маг, который сможет нас с помощью камня-телепорта отправить в Лунный Лес! Так мы сможешь сэкономить дня четыре, но есть маленькое но, даже два но. — Ивильмира замолчала, выждала театральную паузу и призналась: — Я не знаю, в городе сейчас тот маг или нет, и если его не будет, то нам придется еще месяц потратить на дорогу — это первое "но". Второе же "но" состоит в том, что мы слишком привлекаем внимание к себе, особенно из-за Эль.
Я обижено махнула хвостом, угодив кончиком женщине по носу и щеке.
— Эль, не обижайся, — миролюбиво сказала подруга, погладив меня по бедру. — Просто большая белая кошка очень сильно бросается в глаза.
Я махнула повторно, но на этот раз она успела отклониться.
— Но это "но" легко исправимо, — продолжила валькирия, не переставая гладить меня. — Мы можем замаскироваться, и даже Эль уменьшить до размера обычной кошки.
— Значит, осталось только решить, через Священные земли нам отправляться в Лунный Лес, или понадеяться на удачу и направиться в Темный Рай? — задумчиво спросил Дэрек. — Стражники-священко ведь не последуют за нами в Темный Рай?
— Не должны, — ответила валькирия, пожимая плечами. — Ну, раньше они меня дальше Священной земли не преследовали.
— А что ты вообще натворила, что не успели мы два шага за границу сделать, а они тут как тут? — с раздражением спросил мужчина, сложив руки на груди и недовольно нахмурившись.
— Я лишь забрала то, что принадлежало моему отцу! — разозлено ответила Ивильмира, стукнув кулаком по карте, от чего она в месте удара вмялась, превратив горы в ущелье . — Чтоб Светлый Кай Череда с его шавкой Гертанской взял и...
Жрец поспешно прижал ладошки к Лидиным ушам, наверное, даже не догадываясь, что девушка уже научилась выражаться и не так целомудренно.
Что не говори, а двуногие умею быстро учиться... особенно плохим вещам.
— Черед? — задумчиво повторил Дэрек, закусив губу, а потом осенено спросил с огромным шоком во взгляде. — Это что ли король Священной земли Черед?!
— Нет, это его подштанники, — с раздражением ответила Ивильмира, закатив глаза.
— По... по... постой, — заикаясь, попросил жрец и поднял руки на уровни груд, растопырив пальцы. — Ты украла что-то у короля Священной земли Череда? Одного из самых жестоких и мстительных людей, чьей кровожадностью восхищался даже Юлиан?!
— А нечего было брать то, что ему не принадлежало! — закричала валькирия, со злостью сжимая карту в руках. — И мне все равно, что он король!
Главный мастер вздохнул, прикрыл ладошкой глаза и заявил:
— Я за Темный Рай.
— Отлично! Тут как раз неподалеку воровская деревушка спрятана, в которой мы переоденемся и Эль уменьшим.
Мужчина обреченно вздохнул, но возражать не стал.
* * *
— Стояты! — потребовали грозно кусты, из которых, словно жало из брюшка пчелки, показался наконечник болта.
— Пятьмонет, у тебя, что ли жиром глаза заплыли? — со смешком спросила Ивильмира.
— Сыня Лыска? — Из кустов показался арбалет, затем руки, сжимающие его, круглое пузу и сам двуногий. — Ты ль цэ, плутовка?
— И тебе не толстеть, Пятьмонет, — хмыкнула валькирия, а затем кинула сверкающие кругляшки двуногому.
Тот, несмотря на свои внушительные габариты и разную траекторию полета золота, поймал их без труда и положил в карман, после чего указал концом болта на родственничков и спроси:
— Кого ты ще прыташила?
В ответ женщина слегка закатила рукав на правой руке и показала запястья с голубой лентой.
— Ах, точно, ты ж в нас тэмна господыня, — с издевкой протянул мужчина, а потом махнул арбалетом. — Валыть вже.
Не сказав больше и слова, валькирия направилась в кусты, из которых вылез Пятьмонет, за ней поспешили и родственнички, ведя за поводья коней. Мелкая бегала где-то рядом, напоминая о себе счастливым тявканьем.
— Он священко, да? И кличка его "пятьмонет", потому что проход стоит пять монет? — спросила и сама же ответила Лида, понизив голос. — Тогда почему ты за нас не заплатила?
Ивильмира со смешком на нее глянула и ответила:
— Не один уважаемый себя вор не станет платить за кого-то, особенно если этот кто-то должен им деньги.
— Ой, так может нам вернуться и заплатить за себя? — обеспокоенно спросила монашка и обернулась, словно опасаясь, что тот мужчина сейчас выпрыгнет из кустов с арбалетом в руках и потребует деньги.
— Ну, если хочешь, вернись и заплати, — со смешком ответила женщина, пожав плечами.
— Я, пожалуй, рассчитаюсь на обратном пути, — с облегчением сказал Лида, а потом спросила: — А почему ты Синяя Лисица?
Женщина поморщилась, показала кулак насмешливо ухмыльнувшемуся жрецу и с легким вызовом поинтересовалась:
— А ты почему "Лида"?
Девушка растерянно посмотрела на брата, потом на женщину и ответила:
— Ну, меня так назвали.
— Вот и меня назвали, — печально сказала она, добавив: — Точнее, назвал один книголюб.
Девушка на секунду задумалась, а потом улыбнулась и со смешком спросила:
— То есть тебя назвали в честь синей лисицей из басни Вирта Вейспийского?
В ответ Ивильмира ударила жреца ладошкой по плечу и сказала:
— Ты бы лучше следил за тем, что она читает.
— Да я уже давно об этом подумываю, — кивнул Дэрек головой, а потом вдруг спросил у невидимого двуного, который все преследовал нас: — И как она только имя этого автора произносит, язык не поломав?
Ответила на его вопрос видимая двуногая:
— Я в таком же недоумении.
— Да это очень простое имя! — обижено заявила монашка. — Вот, например, у автора "Прогресс Колодейзмининна" имя и фамилия, если посчитать, состоит из тридцати шести букв! Имя этого автора считаться самым длинным на Северном континенте.
— Автора чего? — пораженно спросила Ивильмира.
— "Прогресса Колодейзмининна", — в непонимании повторила девушка без лишнего труда.
— Чего-чего?
— "Прогресса Колодейзмининна", — растерявшись, вновь повторила Лида, понизив голос.
— Мне только от названия уже плохо становиться, — призналась женщина, театрально схватившись за сердце.
— Кстати, это очень интересная книга. Она рассказывает о...
— Мы пришли! — радостно оборвала ее валькирия, вздохнув с облегчением.
Среди деревьев виднелся высокий забор и открытые настежь ворота.
— Наконец-то! — не менее радостно воскликнул Дэрек.
— Профаны! — обижено заявила Лида, на что женщина горда ответила:
— Чем и горжусь! — А потом она нахмурилась и спросила: — А это, кстати, кто?
* * *
Пока мои двуногие искали подходящую для прикрытия одежду, я дремала под пышным кустом сирени, которая, к сожалению, уже отцвела.
Солнце уже в одном прыжке было от горизонта, а ясное небо стало менять цвет, словно кролик во время смены времен. Легкий ветерок, словно с неохотой касался моей шерсти, а потом и вовсе исчез.
Несмотря на дремоту, слух улавливал разные звуки: спор двух женщин из-за поломанных цветов, счастливый лай собаки, треск доски и проклятье в ее адрес, свист кинутых в дерево ножей, а еще много-много разных шагов и голосов. Нос тоже не желал отдыхать, улавливая запахи проходящих двуногих и четерехлапых.
Хоть деревня и была небольшая, но животных тут было много, особенно собак. Мой приход, конечно же, не остался без внимания, особенно со стороны одного местного кошачьего фаворита — как он себя величает.
— Ах, моя прелесть, ты вернулась? — Я даже глаза не успела открыть, как перед ними всплыл образ пушистого рыжего кота с шикарными усами и разноцветными глазами. — Нет, ничего не говори, я знаю: ты так по мне скучала, что не в силах была больше терпеть, и вернулась ко мне. Ах, как я тебя понимаю. Я считал дни до нашей встречи.
— И сколько насчитал? — с усмешкой спросила я.
Кот не растерялся, а тут же гордо ответил:
— Сто семьдесят пять!
Я недоверчиво дернула хвостом и удивленно протянула:
— Да неужели?
— Поверь, — он прижал лапу к груди и поводил мордой из стороны в сторону, — я сам в удивление, как я смог все эти дни прожить без взгляда на твои прекрасные глаза.
Кота звали Франц, а его слуга-хозяйка была дочкой главы деревни. Говорят, что девушка, до того как вышла замуж и уехала отсюда, читала коту любовные романы, от чего Франц слегка сошел с ума и стал считать себя за одного мужского персонажа книги "Вечность Любви" по имени "Дэрек". Кстати, как много в последнее время развелось Дэреков, просто, напасть какая-то!
