Не будите Гаурдака (одним файлом)

Фригг дала команду округлой желтой ложке, нетерпеливо подпрыгивающей на соседнем столе, зачерпывать из корыта начинку для пирожков, и усмехнулась:

— А там много и нет, милочка.

— Но в зале туши?..

— В зале не туши, милая. В зале души. Души погибших на Белом Свете воинов. А в очагах жарятся души жертвенных животных. Каждый день одни и те же. Ну, если не появляются новые, конечно.

Серафима меланхолично поджала губы и склонила голову.

— Наверное, в отличие от воинов, они думают, что попали в ад...

Фригг фыркнула и искоса глянула на гостью:

— Что, еще один поэт?

От необходимости объяснять всю глубину ее заблуждения царевну спасла дружная компания ее отмывшихся и переодевшихся в чистое спутников, дышащей парами мяты и вереска толпою ввалившаяся в окутанную не менее восхитительными ароматами кухню.

— Ну, ладно, вы тут поболтайте, а я пошла, — бросила на ходу супругу царевна и юркнула в открывшуюся дверь.

— Ты куда?.. — не сразу дошло до него.

— На помойку, — бросила через плечо она и скрылась за поворотом коридора.

Когда уставшие с дороги, разомлевшие после помойки... то бишь, помывки гости Хеймдалла отведали еще и фирменных блюд матушки Фригг, единственным вопросом, интересовавшим их, стало местонахождение не загадочного Граупнера, а вполне прозаических кроватей. Охапка сена или мягкая шкура тоже вполне бы подошли.

Но у верховного правителя Хеймдалла были иные планы и, не успели они дожевать последний пирожок, как посланный за хозяином коротышка-цверг стрелой вылетел из обители хлопотливой богини домашнего очага.

Рагнарок появился одновременно с десертом, и шаньги с клюквой, посыпанные сахарной пудрой, были нехотя отложены в сторону.

Осоловевший от тепла, еды и эля Олаф сделал попытку снова обрушиться на колени1, но хмурый бог лишь нетерпеливо отмахнулся, и королевич, с облегчением икнув, навалился локтями на стол и остался в сидячем положении.

— — — — — — — — — — — — —

1 — Причем не вставая из-за стола.

— — — — — — — — — — — — —

Заботливая Фригг тут же левитировала мужу к общему столу самую удобную табуретку, налила в двухлитровую керамическую кружку с орнаментом из вспыхивающих то алым, то желтым молний травяного чая, и подвинула поднос с шаньгами, туес с вареньем и маленькую берестяную вазочку с бесформенными коричневатыми кусками сахара.

— Садись, откушай с нами, чайку попей, — ласково проворковала она, бережно высыпая в посудину супруга содержимое всей вазы.

Рагнарок кинул первый тоскливый взгляд на сласти, потом второй — быстрый и настороженный — на гостей: не заметил ли кто секундной слабости великого бога, и третий — недовольный и сконфуженный — на жену.

Кружка и поднос решительно отъехали на другой край стола.

— Место мое — в трапезной с доблестными воинами, чести такой заслужившими, — выспренно ответствовал властитель Отрягии, остановив совершенно случайно суровый взгляд на первом попавшемся госте.

Совершено случайно же этим гостем оказался отряг.

Приняв вежливый отказ жене за недвусмысленный намек на собственное зыбкое положение в Старкаде, рыжий королевич вскочил с горящими рвением и жаждой не чая, но подвигов очами...

Табуретка полетела в одну сторону, стол — в другую, посуда с истеричным звоном бросилась врассыпную по углам, сметая все на своем пути, но Олафа такие пустяки остановить уже не могли.

— Приказывай, и смертью своей я заслужу...

— Да сядь же ты!!!!.. — не выдержал Рагнарок, и рьяный отряг, не успев ничего сообразить, смачно впечатался пятой точкой в пол.

В спину ему с размаху въехала дубовая табуретка.

— Ой, не успела подставить!.. — сделал большие глаза и всплеснула пухлыми руками Фригг.

Сенька перехватила ее лукавый взгляд и ухмыльнулась в кулак.

А вокруг, меж тем, как выразился однажды маг-хранитель, случалось страшное.

По полу, плавно обволакивая осколки и обломки, величественно разливался годовой запас варенья вперемежку с солеными огурцами, подсолнечным маслом, холодцом и вчерашним супом, окрашивая муку и крупы из расколотых котелками и сковородками кадушек в неповторимый зелено-буро-малиновый цвет...

На кухне было объявлено чрезвычайное положение.

Через полчаса общими усилиями двух богов и мага ущерб, причиненный одним усердным сыном конунга, был сведен к минимуму.

Рагнарок снова водрузился на любимую табуретку, налил себе крепленого пива в исцеленную женой кружку с молниями, материализовал на блюдце вяленую воблу, и обвел гостей из мира смертных тяжелым взглядом, не поощряющим вопросы, комментарии и прочие проявления человеческого любопытства.

— Что вы трое делаете здесь в компании с тем, кого назвало мне Провидение, мне наплевать, — начал он с проникновенного обращения к иностранцам. — Но если ваше сборище чужеземных варваров будет мешать выполнению той задачи, которую я должен возложить на этого ретивого раздолбая, вы об этом пожалеете, и будете жалеть еще долго после вашей смерти.

— Мы будем ему помогать, — сумрачно зыркнул на бога Адалет, потом кивнул в сторону пунцового, втянувшего голову в плечи отряга. — Он нам еще нужен живым.

— Как только он отыщет Граупнер, забирайте его себе, и чтоб я его не видел еще лет пятьдесят, — невольно покосившись в поисках уже невидимых следов разгрома на полу, стенах и даже потолке1, изрек Рагнарок. — А пока закройте свои рты и не перебивайте течение моей мысли.

Первая кружка была выпита одним глотком.

За ней последовала вторая, третья, четвертая...

Вобла исчезла только после шестой, за которой быстро последовала седьмая...

— Так Граупнер — это кто? Или что? — не вынеся затянувшегося антракта, маг-хранитель вынул из кармана блокнот и грифель и приготовился записывать показания потерпевшего.

Светоносный закашлялся и ожег любопытного не в меру пришельца и его кипу переплетенных бумажек пасмурным испепеляющим взглядом.

После того, как Иван и Серафимой помогли возмущенному старику затушить вспыхнувшие рукава и стряхнули под неодобрительным взором Фригг кучку бумажного пепла на пол2, Рагнарок допил восьмую кружку и, наконец-то, соизволил ответить на вопрос.

— Граупнер — это мое кольцо, — самодовольно ухмыляясь в отсутствующие усы и методично прихлебывая из заново наполнившейся кружки с молниями, начал он рассказ, демонстративно обращаясь к Олафу. — Одно из четырех сокровищ Старкада, которые помогут нам, богам Эзира, одолеть в любой битве богов Надира и их приспешников. Первое сокровище — это молот, который всегда возвращается. Его я подарил своему единственному сыну, в честь него и нареченному. Вы уже познакомились с ним. В зале.

— Очень аккуратный и вежливый молодой че... бог, — любезно кивнул Иванушка.

Рагнарок подавился, и эль как из пульверизатора брызнул в разные стороны.

— Мьёлнира так еще никто не называл!.. — прокашлялся минут через пять он.

— Так это?..

— Да. Этот гуляка, грубиян, растрепа и пьяница — мой сын, — икнул Рагнарок. — Но это к делу не относится. Кхм. Второе сокровище Старкада — это не знающее промаха копье Бубнир, которое всегда возвращается. Немного ворчливое, но весьма действенное. Третье сокровище Старкада — мой верный шестнадцатиногий жеребец Слепнер, который всегда возвращается. Не ведаю, как, ибо демоны трех полуночных земель — Астигматизмы, Катара Акты и Глаукомии — преследуют его непрестанно и нещадно день и ночь, но ни один конокрад еще не смог его увести дальше ворот конюшни3. Я подобрал его в Полынном городе вот таким котенком двести двадцать три года назад... Как будто вчера...

— — — — — — — — — — — — — —

1 — Если по краю блюда со сладкими шаньгами ударить медным чайником, эффект может получиться весьма занятным.

2 — А Сенька — еще и прикарманить образовавшийся алмаз интересной продолговатой цилиндрической формы.

3 — Увести тайком дальше ворот конюшни практически слепого коня размером с полслона, ноги которого торчат во все стороны под углом в девяносто градусов к туловищу — задача для неродившегося еще любителя чужих скакунов. К тому же проблема со сбытом краденого заставлял уже рожденных подумать дважды перед началом такого рискованного предприятия.

— — — — — — — — — — — — — — — —

— Жеребенком, вы хотели сказать? — вежливо уточнил Иванушка.

— Я говорю то, что хочу сказать, чужеземец, — покинул страну воспоминаний и нетрезво нахмурился Рагнарок. — И если я говорю "котенком", значит, котенком я его и нашел. Что из него выросло — это другой разговор. Уж не думаешь ли ты...

— А четвертое сокровище, это, я полагаю, пропавшее кольцо? — ловко увела царевича с линии огня супруга.

Светоносный оставил лукоморца в покое и нервно потянул тонкую косицу бородки.

— Да, — в конце концов произнес он. — Четвертое сокровище Старкада, самое ценное и могучее — кольцо Граупнер, которое всегда возвращается. Кроме этого раза. И этому я объяснений найти не могу.

— Оно тоже чем-нибудь интересно? — полюбопытствовала Серафима.

Рагнарок замялся на мгновение.

— Неизмеримая волшебная сила скрывается в нем, — многозначительно и таинственно поднял к потолку палец Рагнарок. — Больше вам знать не обязательно.

— Понятно, — хмуро кивнул маг, потянулся по инерции в карман за отсутствующим блокнотом и, к своему изумлению, там его и обнаружил.

Богиня домашнего очага перехватила его ошарашенный взгляд и неуловимо кивнула, подбадривая: записывай.

— Особые приметы? — последовал совету чародей, поплевал на грифель и приготовился стенографировать.

— Размер... большой. Сделано из... серого металла, — стал перечислять, скрупулезно загибая по два-три пальца, верховный бог.

— Серебро?

— Аль-юминий?

— Уран?

— М-м-м... Железо.

— М-м-м... Понятно. Дальше?

— В передней части — объемное, с грецкий орех — изображение... черепа... С костями. В короне. В глазах черепа — красные камни...

— Рубин?

— Коралл?

— Кирпич?

— М-м-м-м... Стекло.

— М-м-м-м... Понятно. Дальше?

— Отзывается на имя "Граупнер".

— Что?..

— Да. Глаза начинают светиться, и звучит.... музыка... будто горный водопад проваливается в горячий Хел.

Южане задумались.

За свои жизни — короткие и не очень — их утонченного и не слишком слуха касалось немало разных мелодий, но ничего из услышанного когда-либо не подходило даже отдаленно под данное богом описание.

Ну, что ж. Век живи — век учись...

— Подозреваемые? — пытливо заглянул в голубые, как ледник, глаза Адалет, заканчивая опрос пострадавшего.

— Десять.

— Банда похитителей музыкальной бижутерии? — догадалась Серафима.

— Нет! — яростно сверкнул очами Рагнарок, дернул свою косицу, словно намеревался ее оторвать вместе с челюстью, и гневно выдохнул густым пивным амбре: — Десять богов Эзира!..

— У мужа есть волшебное зеркало, в котором он может увидеть любой предмет, бога или человека в Хеймдалле или Отрягии, — успокаивающе положив мягкую руку на плечо Рагнарока, вступила в разговор и одновременно попыталась дематериализовать мужнину кружку с элем Фригг. — И только обители других богов Эзира невидимы для него.

— Развели тут... — прорычал Рагнарок, и кружка, мигнув, снова обрела объем и массу.

И два литра свежего эля заодно.

— Неприкосновенность частной жизни... — гневно мотнул он бритой головой, хлестнув себя по плечам косицей бороды. — Г-гр-р-р-роб и молнии...

— Значит, если кольцо не показывается в зеркале?.. — нахмурился, соображая, Иванушка.

— ...То оно спрятано во дворце одного из десяти богов Зефира?.. Эфира?.. Кефира?.. — закончила предположение мужа Серафима.

— Эзира, — хмуро глянул на царевну и впервые с момента инцидента открыл рот сын конунга.

— И давно оно пропало?

— Около месяца назад.

— И вы хотите, чтобы простые смертные разыскали то, что верховный бог не смог найти за месяц? — недоверчиво уставился на Рагнарока Иванушка.

— Вы можете проваливать из Хеймдалла хоть сейчас, — пренебрежительно и не очень твердо махнул рукой в сторону дверей Светоносный. — Искать должен этот... сын Гуннара.

— А почему бы тебе самому не собрать всех, кого ты подозреваешь, вместе, и не потребовать вернуть кольцо? — решила отбросить первым, как всегда, самый тупой вариант решения проблемы1, Сенька. — Ведь ты же, во-первых, всех главнее, а, во-вторых, всех сильнее? А, и всех мудрее тоже.

— — — — — — — — — — — — — — — — —

1 — Который в пятидесяти случаях из ста оказывался еще и самым простым и эффективным.

— — — — — — — — — — — — — — — — —

Реакция Рагнарока оказалась непредсказуемой.

— А еще я покровительствую музыкантам... И знаток поэзии!.. — зарделся и горделиво и полупьяно вскинул бритую голову он. — А ты?..

— А-а-а... Я тоже!.. — от удивления соврала Серафима. — Поэзии. Знаток.

— И какая тебе больше нравится?

— Э-э-э... Вамаяссьская, конечно, — брякнула первое, что пришло в голову, царевна.

— Уг-гу... — важно кивнул Рагнарок. — Это... э-э-э... хоккайдо... и хОккей...

— Хайку и хокку, — шепотом подсказал Серафиме Иван, но подсказка его была перехвачена.

— Я и говорю, — радостно закивал бог. — Хокку там всякие. А еще сикоку. И кюсю. Как сейчас помню бессмертные строки... этого... э-э-э... как его... на "П" начинается... Или на "Г"...

— Хокупи Шинагами? — снова предположил шепотом в ухо жены Иванушка, и снова слух Светоносного оказался на высоте.

— Да. Он самый. Пиши. Ногами. Помнишь? — и верховное божество с победоносным видом волейболиста, вытащившего "мертвый" мяч и вернувшего любезность противнику, воззрилось на царевну.

— Д-д-д... Да. Естественно, — не дождавшись на сей раз подсказки от супруга, предпочитавшего всё же "Приключения лукомоских витязей" любой поэзии, Сенька обиженно пнула его под столом, повела плечом, и, закинув голову и полуприкрыв глаза, с подвываниями продекламировала:

Ш-шумел к-камыш...

Д-деревья г-гнулись...

И н-ночка т-темная б-была!..

— Бессмертные строки... — потер край сухого глаза рукавом меховой с железными заклепками куртки Рагнарок. — бессмертные... Если бы этот... Хадируками... был отрягом и пал в бою... я подарил бы ему свой топор и сделал бы его своим личным скальдом...

— Он бы не пережил такой радости... — отрешенно покачала головой царевна, но тут же встрепенулась:

— Ну, так как любитель поэзии — любителю поэзии, скажи мне теперь, о утонченный и возвышенный...

В гостевой комнате, предоставленной Адалету и автоматически сделавшейся штаб-квартирой группы противодействия Гаурдаку и нахождения Граупнера, вечерняя планерка подходила к концу.

— ...Значит, тряхнуть силой он их не хочет, боится, чтобы не обиделись и не перебежали на сторону Надира, — вычеркивая идеи в записной книжке Адалета, подводила итоги получасового мозгового штурма Серафима.

— А, по-моему, он просто не желает их тревожить пропажей такого могучего артефакта, — задумчиво почесал в бороде, невзначай вытряхивая затесавшиеся за ужином крошки, Адалет. — Дестабилизация баланса сил в обители богов — опрометчивый поступок. Что бы ни говорили про амбиции Рагнарока в области поэзии, музыки и прочих развлечений, но в этом он прав. Это решение мудрое. В чьи руки попало кольцо страшной неведомой силы, что похититель хочет с ним делать, когда, как...