Игры с Судьбой. Бег по краю бездны

— Ничего, дерево дорогу перекрыло. Выходи, поможешь, — крикнул мужчина, спрыгнув.

— Сейчас, — Ноэль ссадил меня (к тому времени я уже сидела на его руках, а эльф меня обнимал) и ушел. Не было его пару минут, но не было слышно ни звука.

— У вас все нормально? — выбралась из повозки. Пока мы разговаривали, солнце спряталось за горизонт, а на землю спустились сумерки и возле коней виднелся лишь один силуэт.

Не успела рассмотреть, Ноэль это или извозчик, как на мою голову обрушилось что-то тяжелое и свет померк.

ГЛАВА 21

Чтобы быть справедливым, нужно для начала быть добрым. А быть добрым — это значит понимать, что все люди ошибаются. (с) Адриано Челентано

Мирра

— Мирра, ты как? — меня кто-то трусил. Эти манипуляции вызывали тошноту и раздражение. И так голова болит, а тут еще и будят. Открыла глаза. Все плыло и шаталось.

Черный потолок, темные прогнившие стены из больших блоков и свет от одной единственной лампы под потолком. Пол тоже черный, земляной, но мне не холодно. Я лежу на боку, а руки ощущают колкую соломы. Она впивается в спину, колет нежную кожу, но не это меня сейчас волнует. Где я? Что я здесь делаю?

Взгляд сфокусировался на лице Ноэля. Из-за спины парня выглядывало несколько перепуганных девиц и парней. И все в каких-то странных одеяниях...

На девушках полупрозрачные штаны с прорезями по бокам, открывающие ноги почти полностью. Верха как такового тоже нет — лишь короткие бюстье в камешках и полупрозрачные куски ткани, что тянуться от шеи к рукам. Ноэль тоже не блещет элегантностью — почти такие же полупрозрачные штаны и полное отсутствие "верха".

— Что это за бордель? — я поморщилась, пытаясь дотянуться до головы, но не вышло. Что-то звякнуло и руки отдернуло вниз какой-то силой. Ошарашенно оглядела наручники, сковывающие руки и ноги. Довольно изящные с позолотой, а между ними протянутая цепочка. Вот она-то и помешала дотянуться до головы. Это разве что ноги под себя придется поджать, чтоб хоть волосы расчесать...

— Мирр, ты только не волнуйся, — голос рыжика стал виноватым, — нас немножко похитили.

— Отлично, — от своего голоса я поморщилась, ведь каждое слово отдавалось болью, — немножечко это как?

— Голова болит? Это пройдет. Они что-то кололи нам, — эта фраза не добавила радости и энтузиазма.

— Давай уж, сыпь информацией, — я села поудобнее, отмечая, что мой наряд ничем не лучше тех, что на девушках. Повезло, так повезло. И что-то мне подсказывает, что на наряде дело не закончится...

— На нас напали разбойники. Погонщик, похоже, с ними в доле, потому что он присутствовал, когда меня вырубили, а еще я слышал, как он предупредил их, что в повозке есть еще один человек.

— Час от часу не легче и что-то мне подсказывает, что не ради выкупа они нас похитили, — поддела я рукой край прозрачной ткани.

— Ага, деньги отобрали и заперли. Работорговцы. Нам что-то вкололи, так что я не знаю, сколько мы были без сознания. Я только что оклемался. Девушки сказали, что утром нас продадут, — мой взгляд сместился на ошейник на шее рыжика. — Это я обратиться пытался, — объяснил он, — так меня чем-то обезвредили и ошейник нацепила так что мы теперь даже сбежать не можем.

— А раньше могли? — проворчала я, садясь. Головная боль немного отступила, но тошнота не прошла. Одна из заложниц подошла поближе с какой-то сомнительной посудиной, в которой плескалась вода. У девушки были красивые рыжие волосы и зеленые глаза.

— Это вода. Выпей, тебе полегчает, — до этого я подумать не могла, как у меня пересохло во рту, поэтому я с благодарностью сделала жадный глоток, осознавая, что это, возможно, вся имеющаяся вода.

— Спасибо, Мирра, — представилась я.

— Мы знаем. Ноэль испереживался весь, пока полчаса тебя в сознание приводил, — грустно улыбнулась девушка, представившись, — Ари.

— Вы все так попали сюда? Похитили? — я обвела толпу. Человек двадцать, не меньше.

— Кого как, — ответила невысокая девушка с длинными русыми волосами. — Меня родственники продали, кого-то семья за долги отдала, а кого-то украли. Тут такое часто случается.

— Как это часто? — о работорговцах я слышала, но как-то отдаленно. Словно это сказки все. Да и А вот оно как оказывается... — А где мы, говорите?

— В Даунсейле, — если бы могла присвистнуть, то обязательно бы так сделала. Портовый город соседнего государства. Большой и далекий. Сбежали из Сазерленда называется... Сюда недели две пути, если не больше. Значит, порталом доставили. Наличие мага в гвардии разбойников подавляло. А если и он узнает во мне видящую? Рабство — не лучшая альтернатива смерти, но реальный шанс спастись.

"Не время вешать нос!" — дала себе мысленную установку.

— И у нас ту работорговля процветает, — вздохнул один из парней, — тебе хорошо. Ты симпатичная — могут в качестве игрушки взять. А нас либо извращенец купи, либо в копальни, — да уж...радужная перспектива стать игрушкой для постельных утех.

— А кто меня переодел, говорите? — мысль о том, что меня кто-то лапал, а может, еще что похуже, пока я была без сознания, грозила перерасти в истерику.

— Не переживай, — похоже моя реакция была не одинокой. — Тебя осмотрел доктор на предмет наличия девственности, — ответила Ари, — нас всех проверяли. И если у кого-то кто-то был уже, — я покраснела, — то они к нам не возвращались. Их разу в бордель определили как мясо для извращенцев, — девушка передернула плечом. — Переодевал тебя, скорее всего, тоже лекарь, как и нас.

— А бежать кто-то пытался?

— Ага, дружок твой, — парень, высокий брюнет с короткой стрижкой, кивнул на Ноэля, — только еще хуже себе сделал. Теперь его точно какому-то извращенцу продадут. Как же, такая диковинка. Темный эльф, хоть и наполовину. Хотя и раньше пытались, я слышал. Я местный можно сказать. Поговаривают, что пытались рабы бежать и до торгов, и во время, и когда их уже продали. Только без толку. У хозяина специальный маячок от ошейника есть — его невозможно снять, вот и находят...

— Что совсем-совсем? — на шеях девушек и парней были ошейники. Почему я их раньше не заметила? Не обратила внимания на удавку, похожую на ожерелье? Наверное, и у меня такой есть. Как у Ноэля, только намного уже, не больше мизинца в толщину. Изящный, из светлого металла в форме змейки. Только вот каким бы дорогим не был этот причиндал. Ошейник. Как у собак дворовых. И каких бы денег он не стоил, сути его дороговизна не меняет.

— Разве что в случае смерти хозяина. Даже при получении вольной от хозяина ошейник остается. Как напоминание, что ты раб до смерти. Своей, или своего хозяина.

— Все веселее и веселее, — протянула я. Нужно что-то придумать, вот только голова — пуста. Никаких мыслей. Никаких идей.

— Давайте спать. Завтра тяжелый день, — сказал Ноэль.

— Я не усну, — всхлипнула худенькая блондинка, уткнувшись в грудь девушке чуть выше с такими же светлыми волосами. Может, сестра?

— Попытайся, — сказала та, любовно посмотрев на нее. Все начала собираться спать — кое-как распределили солому, скрутившись клубочками, используя в качестве подушки соседа. Устроившись рядом с Ноэлем, я зябко повела плечами. От рыжика не укрылся этот жест и он осторожно придвинулся ближе, дотрагиваясь до моей спины своей грудью. Меня затопила безмерная нежность. Даже в этом зыбком положении он продолжал заботиться обо мне. Согревшись, я уснула, убаюканная его мерным дыханием и тихим биением сердца.

С таким насыщенным днем я и думать забыла о снах, а они пришли, не спросив. Как теперь их принимать? Как пророчество свыше, которое я должна исполнить, предотвратив нечто ужасное, отличить от того, что Ноэль называет случайным видением? Как сон отличить от пророчества? И как понять, стоит ли изменять будущее и как? Почему я не могу ни на один вопрос дать ответ?

Я проваливаюсь в вязкий сон, ощущая, как он покрывает меня, лишая возможности что-то решать, делать, думать, говорить. Я — в своем теле, но оно мне неподвластно... В этот раз нет ни принца, ни руин, ни пыток. Спина ощущает холодный камень, а некто в зеленом плаще заносит надо мной кинжал.

Я тяжело дышу, понимая, что сон уже закончился. Нет никакого человека, нет алтаря, а холод в спине из-за того, что я во сне перевернулась на спину, немного откатившись от Ноэля. Придвинулась, но сон больше не шел. Там и пролежала до утра в кольце сильных рук, просунувшись между скованными руками рыжика так ,чтоб голова лежала на левой руке, а правая обнимала.

Я не знала, сколько времени осталось до рассвета, но нужно было обязательно что-то придумать. Может, удастся выкупить себя? Если получиться сделать так, чтоб меня продали какому-то относительно адекватному хозяину, можно будет попытаться обменять свою жизнь на деньги. А Ноэль? Как с ним быть? Закусив губу, долго размышляла, но ничего на ум не пришло. Ладно, будем решать проблемы по мере того, как удастся воплотить план. Сначала спастись, потом спасти рыжика.

Стоп, а может он сам придумал чего? Кто из нас защитник в конец-концов!?

Растолкала Ноэля. Тот сонно сообщил, что ни о каком плане раньше утра он думать не намерен. Пришлось намекнуть, КАКИЕ ему светят ночи для любителей пикантного. Подействовало, рыжик изложил свои мысли. Оказывается, они ничем особо не отличались. Выкупить себя, найти меня. Не густо...

— Подъем! — грубый бас заставил меня вздрогнуть, а других пленных зашевелиться, сжавшись. Похоже, утро началось.... Затем раздался скрип и в помещение вошли трое небритых мужиков сомнительной наружности с пивными животиками. Живописная картина под названием "Три толстяка". Можно было посмеяться над колоритностью персонажей, если бы не было так горько. — А эти чего обжимаются. А ну разбежались! — это один на нас обратил внимание, — Эй, парень, не порть товар!

— Хрен тебе, — обозлился Ноэль, — ударить — не ударишь, а я ничего плохого не делал сестре, — на последнем слове я едва не закашлялась. Похоже, у Ноэля появилась идея, как оказаться вместе в одном месте. Неплохо!

— Сестра, говоришь, а что это уши у вас разные? — нахмурил небритую морду второй, — и волосы?

— Папки у нас разные, — подтвердила я.

— Еще попросите семью не разлучать, — заржали "Три толстяка", а нам стало не до смеха. Последний вариант оказаться где-то вдвоем накрылся медным тазом. — Вы, — он указал на двух девушек в дальнем углу. Какая-то брюнетка и рыжая Ари, — на выход!

Те сжались, но с места не сдвинулись. Толстяку пришлось повторить приказ дважды, но его слова не возымели должного эффекта. Я вжала голову в плечи, ожидая, что будет дальше.

— Не хотите по-хорошему, — протянул первый, — хорошо, — толстяки вышли, а вместо них явились четверо дюжих парней. Они скрутили руки тем девушкам и вывели. Пленницы тихо плакали, но не отбивались — понимали, что это только силы, потраченные зря, ведь даже руки не смогут поднять выше живота.

Дверь скрипнула, выпуская пленников и их конвоиров.

"Как ягнят на заклание" — отстраненно подумала я, ощущая на душе какую-то пустоту, в преддверии чего-то ужасного. Все, похоже, чувствовали то же, поэтому не стремились разговаривать. Даже плач стих, хотя девушки едва держали себя в руках. А может, уже все слезы выплакали?

Никого не было несколько долгих минут, а может и часов — я сбилась, считая секунды, и бросила это дело.

Какая разница одну минуту мы тут пробудем, или один час? Все равно результат будет один и тот же.

Пленники все это время молчали, готовясь, к тому, что следующим уведут кого-то из нас. Так и случилось. Сжавшись, я наблюдала, как дверь открылась, впустив толстяка с наемниками.

— Ты, ты и ты на выход, — в этот раз увели парней, в том числе Ноэля, но охранников оказалось шестеро. Рыжик не хотел сдаваться просто так, врезав в живот одному охраннику, но его быстро скрутили и лишь окрик толстяка остановил расправу.

— Эй, тише. Товарный вид потеряет, — прикрикнул он, -а ты, — он обратился к Ноэлю, — если не успокоишься, то я могу и силу применить, — он продемонстрировал небольшое кольцо с плоской пластиной вместо камня, — если дернешься, я нажму и по твоему телу пройдет разряд молнии. Дорогая штука, но что не сделаешь для того, чтоб усмирить раба, — последнее слово он буквально выплюнул рыжику в лицо. Тот повесил голову, но сбежать больше не пытался.

Двери еще открывались пару раз, заставляя меня вздрагивать вновь и вновь, пока в подвале нас не осталось с десяток.

Вот настал и мой черед... Меня и еще двух светловолосых девушек вывели на небольшой деревянный помост, выставив напоказ небольшим треугольником — я стояла сзади, но и это не спасало от ощущения омерзения. Ко всему. К толпе, к работорговцам, к себе и собственному телу.

Началось все с улюлюканья толпы и закончилось унизительной демонстрацией зубов. Я вся дрожала от ненависти к этим похотливым тварям, нахваливавшим наши прелести. Мерзко. Как же мерзко ощущать себя едва ли не лошадью. Хотя нет, лошадям хорошо, это мы не знаем, не можем даже предугадать, что нас ожидает у хозяина дома...

— Начнем торг с сорока заэров. Красивая, чистая, — настал мой черед и один из толстяков уверенной рукой, дернул за плечо, что я упала на колени. Унизительно. — Прекрасная хозяйка, — продолжил он.

— А что готовить умеет? — полюбопытствовал один. Я была последней — до меня девушки разошлись по сто и девяносто заэров.

— Отвечай! — тот схватил меня за волосы и толпа ахнула. Ай, совсем забыла, что на мне парик! Вместо белой шевелюры появились темные кудрявые локоны, собранные в высокий хвост.

— Сюрприз! — не растерялся продавец, — это она показывает, что готова к ролевым играм!

— Пятьдесят, — толстяк в первом ряду зажегся идеей.

— Да вы посмотрите, какая красотка! Говори, что готовишь! — "хозяин" больно дернул меня за волосы.

— Травки знаю, отравить могу ненароком! — огрызнулась я, тот еще сильнее дернул.

— Вот видите, даже лечить сможет. А еще она искусно танцует. Посмотрите, какая фигура, — меня подняли за волосы, а я даже руками не могла прикрыть себя.

— Восемьдесят!

— Сто!

— А еще могу показать, что скрыто под тканями, товар предъявить, — работорговец понял, что может получить куш побольше, ведь только начал наваливать товар, а суммы уже нехилые.

В моих глазах отразился шок пополам с испугом и я уже была готова потерять сознание, чтоб не испытывать этот стыд.

— Только посмей упасть, — прошипел мой мучитель на ухо, — я тебя побью и на мясо отдам. А ты же этого не хочешь, — единственное, что я хотела, это скрыть свое тело от толпы. Нет, не единственное, еще плюнуть в морду этому уроду! Держалась из последних сил, понимая, что это не самое лучшее для меня...

Толпа восторженно заулюлюкала, ожидая шоу, а я зажмурилась, удерживаемая двумя охранниками за плечи. Помощи ждать ни от куда. Одинокая слеза скатилась о щеке. Это не сон. Не один из кошмаров. Я не проснусь. Сейчас меня продадут, как товар. Как вещь, выставив на всеобщее обозрение мое тело.

— Триста и торг закончен, — голос, от которого моя кожа покрылась мурашками, а толпа замолчала.