По краю

— Я? Неожиданный вопрос. Приятно сознавать, что принадлежишь к славному роду.

— По-моему, гордость за предков — и есть романтизация прошлого.

Ипатий мгновение пристально смотрел на Юстину и улыбнулся.

— Чистая победа. Вы доказали, что и я такой же романтик.

Юстина поднялась с дивана.

— Пора проведать папу. Они с Фотием с утра играют в шахматы. Утверждают, что эта игра успокаивает нервы.

Она ушла, а Ипатий засунув книгу обратно, спустился со стремянки вниз. Ему не сиделось, и он расхаживал по комнате, иногда с усмешкой покачивая головой, вспоминая разговор с Юстиной.

Из прихожей донесся неразборчивый шепот. Ипатий остановился, прислушиваясь. Была в нем какая-то неправильность. Да и кто мог шептаться в прихожей посреди белого дня? Ипатий приблизился к дверям. Слова не стали разборчивее, но, чудилось, будто шепчут несколько голосов. Коррик осторожно приоткрыл дверь. Голоса, подобные жирным змеям, вползли в кабинет, но смысл слов ускользал по-прежнему. Огни в прихожей горели так, словно на них накинули черную материю. Голоса сделались громче, но повторяли и повторили все те же неузнанные слова. Ипатий настороженно сделал пару шагов вперед, приглядываясь к происходящему. И вдруг ему показалось, что сама мгла обступила его со всех сторон, но он очутился не в кромешной темноте, напротив, сквозь мешок мрака он видел прихожую и очертания предметов в ней. Не успел удивиться, как что-то рухнуло ему на голову.

— Ипатий! Ипатий! Он приходит в себя, — Юстина похлопало его по щеке. — Ну же! Открывайте глаза!

Боль сидела в голове как холодная и мокрая жаба на камне.

— Это потому что у вас на затылке лед, — пояснила Юстина и встревожено оглянулась на Фотия.

— Что за чушь ты несешь, сын? — потребовал Фотий строго.

— Я в слух это сказал? — пробормотал Ипатий.

— Про жабу — да.

— Не соврал.

— Что с вами случилось?

— У меня тот же вопрос.

Ипатий протянул руку и потрогал кусок льда в мокром и холодном полотенце, прижатый к затылку.

— Я была наверху, когда снизу раздался грохот. Вы лежали на полу, а рядом разбитая ваза. Моя любимая, кстати. А что вы помните?

— В голове путаница, — признался Ипатий. — Мы говорили с вами о романтическом прошлом, потом вы ушли, а я услышал шум из прихожей. Вышел, и там было....

— Что, что было?! — требовательно спросил Фотий.

— Не могу сказать. Я такого прежде не встречал. Мгла. Она меня окружила. Вы видели такое?

— Ты все еще заговариваешься, — сказал Фотий.

— Нет, совсем нет, — возразил Ипатий.

— Что же, позволь узнать, от тебя понадобилось мгле?

Ипатий ощупал карман.

— Ключ! Кто-то стащил его.

Глава 18

(Тот же день. Ночью.)

Через дорогу от центральной площади стоял трехэтажный дом из красного кирпича. Весь первый этаж занимал полутемный ресторанчик, а в двух верхних сдавались квартиры. На ночь ресторанчике обосновывался Гвидо со своими людьми, перенося сюда неофициальный штаб стражей из гостиницы через две улицы. Дознаватели в этот ресторанчик доступа не имели, и стражи чувствовали себя вольготно, а не как обычно, на вторых ролях. События в последние дни следовали с молниеносной скоростью одно за другим, и Гвидо, чтобы не терять времени на дороги, снял наверху квартиру.

Ресторанчик разделяли на небольшие секции деревянные перегородки и искусственные растения с поблекшими от пыли листьями. Гвидо устроился в одном таком закутке. Перекинув макинтош через спинку стула, он остался в кожаном жилете со множеством карманов и в не слишком свежей рубашке, из-под ворота которой выглядывал темно-бордовый шейный платок. Около полуночи Ворм допивал третью кружку пива и выслушивал последние донесения. Большинство его подчиненных, отчитавшись, отправлялось по домам, некоторые рассаживались за соседние столы, чтобы поболтать с приятелями и пропустить по стаканчику. Кое-где между стражами попадались белые маги. Традиционно стражи держали их сторону против магов черных, официально подчиняясь градоначальнику, а неофициально выполняя приказы Мило Марвелла, возглавляющего Дом Белых магов.

— Гвидо, иди скорее сюда! — крикнул через весь зал его заместитель Эдий Хавт.

— Что еще там? — буркнул Гвидо.

Заместитель стоял у окна, выходящего на площадь. Его восклицание привлекло всеобщее внимание, и стражи, оказавшее проворнее начальника, окружили окно.

— Пропустите, бестии! — ворчал Гвидо, проталкиваясь сквозь толпу. — Развели, понимаешь, демократию! Всех уволю — будете знать!

На бурчание начальника особого внимания не обращали, не потому что его не уважали — это был принятая в их отделе манера. Наконец, Гвидо протолкался к Хавту и выглянул в окно.

— Мать честная! — выругался он в сердцах.

— Да, кто-то взламывает чары над Ратушей, — подтвердил Эдий Хавт. — Сейчас я увеличу картинку.

Он приготовил палочку. Гвидо ударил его по руке с такой силой, что палочка отлетела куда-то в сторону.

— Р-разойтись всем! — рявкнул Гвидо.

Стражники и белые маги посмотрели на него обиженно, но послушно убрались от окна. Эдий залез под стол в поисках пропавшей палочки.

— Что нельзя было просто сказать?! — сварливо поинтересовался он, поднимаясь и отряхивая испачканные брюки.

— Тебя остановишь, как же! — в тон ему ответил Гвидо и крикнул в зал, ни к кому конкретному не обращаясь:

— Эй, малый, пиво мое принеси!

Возникла небольшая заминка — никто не ринулся за стаканом начальника, но Гвидо преспокойно отвернулся к окну. Наконец, у кого-то не выдержали нервы, и он притащил начальнику его стакан. Гвидо не заметил этой любезности. Он пробормотал заклинание, и Ратуша приблизилась. Теперь казалось, что она находится от окна ресторанчика не более чем в паре стадий. Спиной к ним стоял человек, и короткими, решительными взмахами колдовал в очень узнаваемой манере.

— Это же Тибий Трой! — воскликнул Эдий Хавт.

-Тс-с-с! — прошипел Гвидо и бросил себе за спину заклинание, отгораживаясь от остального зала.

Между тем дознаватель завершил заклинание, и перед ним открылась арка, по краю ее то и дело пробегало синее пламя.

— Ма-астер! — завистливо протянул Эдий Хавт.

— И слов нет! — буркнул Гвидо, мрачно наблюдая, как дознаватель проходит через отверстие и направляется к дверям Ратуши. Дверь легко поддалась и впустила его.

— Что ему там понадобилось? И почему он не снял чары совсем?

— Отличные вопросы! — проговорил Гвидо, откидываясь на стуле.

Эдий замолчал, что-то прикидывая и искоса поглядывая на обрюзгший профиль начальника.

— Это подтверждает твои предположения? Он предатель?

Гвидо не ответил.

— Необязательно, — покачал головой заместитель. — Вдруг есть какое-нибудь объяснение.

— Какое, какое объяснение?! — вскипел Гвидо, брызгая слюной. — Нет никакого другого! Вот скажи мне: что ты сейчас видел своими глазами?!

— Трой вошел в Ратушу.

— Трой вошел в Ратушу, — передразнил его начальник, скорчив рожу. — А то, что Ратуша заперта уже месяц, тебя не смущает?! Если он знает, как справиться с чарами, почему не открыл ее? Значит, есть у него шкурный интерес! Какой? Он ищет Кладовку! О, черные маги давно уже спят и видят, как вернуть себе былую власть. Не удивлюсь, если Порфирий подослан для отвода глаз! А все они объединились под руководством Сервия Целлера и затеяли эту возню. Я вам давно говорил, мол, присмотритесь к Трою, он не так уж озабочен Порфирием, а ведет себя, будто ничего особенно и не происходит!

— На что ему Кладовка? Ну, откроет он ее, а дальше? — возразил Эдий. — Как они справятся с таким количеством темных артефактов? С одним-то не совладать!

Спор их начинался не в первый раз и обычно, после этих аргументов, заканчивался ничем. Гвидо признавал, что перед властью темных артефактов даже сильный чародей не устоит. А к чему они подталкивают известно — к разрушению, потому что для иного не предназначены. Выходило, что только безумец пожелает их. Черные маги безумцами не были, напротив, они вели себя осторожнее прочих чародеев в отношении темных артефактов. И Эдий был достаточно осведомлен, чтобы не принимать слова начальника всерьез. Но в этот раз Гвидо сказал вдруг:

— Есть такие артефакты, которые удерживают в повиновении силу остальных. Так мне сказали, — добавил он внушительно.

— Небылицы можно наплести, — заметил Эдий Хавт, — доказательства есть?

— А ты никогда не обращал внимания, какие брелоки носит Трой на цепочке?

— У него их там дюжина!

— Приглядись как-нибудь, — посоветовал Гвидо. — И если разуешь глаза, увидишь вот такой, к примеру!

Он хлопнул ладонью по столу, а когда отнял руку, там оказался листок, вырванный из книги. На нем был изображен овальной формы амулет.

— Или вот такой!

Гвидо хлопнул еще раз, и появился новый листок с изображением амулета.

— Или такой, такой, такой, такой! — и при каждом ударе возникала новая страница.

Эдий перебрал стопку.

— Вот этот я помню. Заметил его не так давно. Причудливый! И этот тоже. Он их вечно перебирает. Что, все до одного есть? — тревожно спросил Эдий, перечитывая их характеристики.

— До единого, — подтвердил Гвидо. — А ты говоришь: зачем черным магам Кладовка?! — опять передразнил он его.

Минут через сорок дознаватель вышел из Ратуши и, коротко взмахнув палочкой, уничтожил за собой проход. Ратушу снова окружило заклятье. Гвидо Ворм и Эдий Хавт наблюдали за Троем из окна со всеми удобствами, приканчивая по новой кружке пива.

— Проследить за ним? — спросил Эдий.

— Была б нужда! — откликнулся Гвидо. — Хвост он заметит, а пока предъявить ему нечего. Да и не денется он никуда. Пусть себе идет!

Хлопнула входная дверь ресторанчика.

— Кого еще несет?! — впадая в брюзгливое настроение, проворчал Гвидо. Время было уже позднее, и внезапный визит грозил обернуться какой-нибудь неприятностью и бессонной ночью. Гвидо откинулся на деревянном стуле, балансируя на задних ножках, выглянул из-за перегородки.

— А, это ты! — смягчился он, увидев гостя. — Иди к нам!

К столу подошел секретарь Зевия, Авделай Варен. Он кивнул Эдию Хавту как старому знакомому, взял стул от соседнего стола и сел. Гвидо допил пиво и показал бармену на пустые кружки.

— Чего это ты надумал в ночь? — спросил Гвидо у Авделая. — Приключилось что-нибудь?

— Зевию сделалось плохо, вызывали целителя, — ответил тот.

Бармен в заляпанном фартуке притащил три кружки под пенной шапкой в одной руке и тарелку с сухариками в другой. Гвидо и Эдий пододвинули кружки поближе к себе, Авделай не притронулся к пиву.

— Не хватятся тебя, если там переполох? Тебе раскрываться пока ни к чему.

— Нет, даже дух думает, что я десятый сон вижу, — усмехнулся Авделай, гордясь своей ловкостью.

— И что там новенького?

Глава 19

(3 дня до свадьбы Хрисы Техет.)

Юстины не было очень долго. Наконец, она появилась из-за угла дома. Ветер развевал конец ее длинного красного шарфа, обмотанного поверх ворота черного пальто.

— Я уже забеспокоился, что вы передумали, — сказал Ипатий, распахивая перед ней дверцу экипажа.

— Вы сегодня торопитесь. Соскучились дома?

Вчерашний день Ипатий провел, почти не выходя из своей комнаты. Правда, в одиночестве он не оставался. Дважды появлялся мрачный Геврасий Врига. Он коротко кивал хозяевам и поднимался к Ипатию наверх. Приезжали и еще люди. Некоторых Юстина знала, других видела впервые. Они появлялись по трое-четверо и молчаливо проскальзывали на второй этаж. Ипатий ни слова не говорил о посетителях, вел себя так, словно их не было. От недоговоренности в доме дышалось тяжело, как перед бурей. Казалось, надвигается что-то грозное. Фотий объяснил, что готовятся пути отступления на всякий случай, но хмуриться не переставал. Советникам было известно о гостях Ипатия, как и обо всем происходящем в доме, и они тоже не предпринимали никаких действий, выжидая. Трой появился в доме сегодня с утра, но он не поднимался к Ипатию, как обычно, а встретился с ним на улице. Зато Гвидо, навещающий дом Зизиев по несколько раз на дню раньше, пропал, но чувствовалось, что он неподалеку и не спускает с них глаз.

— Соскучился. Бездействие очень утомительно, — согласился Корик, захлопывая дверцу и трогая экипаж с места.

— Куда же на этот раз? Опять будем играть в прятки со стражами, разыскивая кого-нибудь с сомнительной репутацией?

— Сегодня все по-честному — Ворм знает, куда я собираюсь. Его греет надежда, что я прикончу старого друга, и это поставит точку в моей истории.

— Так вот в чем дело! — воскликнула Юстина. — Давайте уточним: мы едем к человеку, выдавшему вас пятнадцать лет назад, адрес которого вы получили от того, кто арестовывал вас, я правильно излагаю?!

— Все так запутанно в нашем мире!

Юстина откинулась на спинку сидения.

— Предупреждаю: я не позволю вам причинить зло кому бы то ни было!

— Я на это и рассчитываю, — ответил Ипатий.

— Что?! — Юстина подумала: уж не ослышалась ли она? Но Ипатий отвернулся, не собираясь повторять. Некоторое время они оба смотрели за окно на мелькающие мимо деревья.

— Вы скажете мне адрес? — спросила девушка.

— Адрес? Ах, да! Честно говоря, я позабыл, где эта улица, — он протянул ей телеграмму.

Юстина развернула листок.

— Это район Пандоры. Гиблое место!

— Тогда это очень знаково.

Они обогнули стороной Западные кварталы и повернули к реке. Юстина наблюдала за Ипатием украдкой. По мере приближения лицо его мрачнело, будто неприятные, темные мысли освобождались и всплывали из глубин сознания.

— Вот здесь остановимся, — вдруг сказал он, едва впереди стали видны освещенные окна многоэтажных домов района Пандоры.

Юстина приткнула экипаж к тротуару. Ипатий вышел первым и протянул руку девушке, но она медлила.

— В чем дело?

— Может быть, не нужно идти к нему? — неуверенно проговорила она. — Зачем вам встречаться с ним?

— Я называл причины.

— Зачем ворошить прошлое?

— Ах, Юстина! Вы опять! Я же просил вас: выкиньте из головы романтические бредни!

— Как угодно! — и она спрыгнула на тротуар, сделав вид, что не замечает его руки.

Пока они добирались, стемнело. Весь день лил дождь, и сейчас в воздухе висела морось, смазывая очертания дальних предметов. Темным глянцем блестели камни мостовой. Прохожие не встречались — непогода разогнала людей по домам.

— Нам сюда, — она указала на косой проулок. — Так короче.

По проулку они добрались до перекрестка, и очутились на широком проспекте. На одной его стороне высились многоэтажные дома, на другой остались двухэтажные особняки. Сам проспект освещали неяркие фонари. Направо их цепочка ныряла в густейший туман — там была река. В тишине и одиночестве они перебрались на другую сторону улицы.

Они ступили между высотных домов, и точно попали в щель среди отвесных скал. Многоквартирные дома стояли плотно, неприязненно глядя друг другу в окна, мерещилось, будто они смыкаются над головой. На улицах не было ни души, но Юстина испытывала беспокойство и будто бы недоброе предчувствие, и отстегнула палочку от пояса.