Пояс для Эмилии

— Спасибо.

Орлова завязала вторую ленту.

— Не за что, — Марена забрала оружие, — удачи, Алая.

Люстры гасли. Туман оживал и шелестящими волнами накатывал на зал, словно смывал его, как рисунок на песке.

— Когда станет невмоготу, разбей рубин в кинжале, но берегись осколков...

Второй, третий порыв, и колонны растаяли в сиреневом сумраке. Повеяло холодом, а под ногами заблестели ступени. Лёд? Мила коснулась поверхности, увидев собственный силуэт. Нет, это стеклянные плиты, припудренные мельчайшими кристаллами инея. На чём они стоят? Камне? Земле? А может, парят? Спуск во мглу прольёт истину, но так ли надо рисковать ради пустого интереса? Нет. Само собой, нет.

Бабочка кружила над скрученными в спираль хрустальными колоннами. Заострённые концы сливались в пику, на остриё которой опустился путеводный огонёк. Минерал покрывала морозная вязь, из-за чего он казался матовым. Проём тускло мерцал; туман касался столбов и чах, словно страшился неведомой силы.

Шаг, и взору предстала смутно знакомая комната. Светильник-шары на стенах, пустой диван и связанный на манер старины тюль. Посередине блестел серебряный постамент, высотой до пояса взрослому человеку, над ним сквозь открытый люк искрилось ночное небо. Студёный ветер играл волосами девушки, но, погрузившись в размышления, та не замечала ласковых прикосновений.

— Я видела это раньше, — прошептала Мила, — видела.

— Верно.

Орлова тихо вскрикнула. Задумалась и проглядела, что в кресле сидит женщина! Лицом удивительно похожая на Ольгу Александровну! Орлова хотела назвать её по имени, но прикусила губу. Нет, это другая Леди. Другой пояс повязан на талии. Алый, украшенный единственным камнем. Бесцветным и гладким, словно кусок стекла.

В глазах незнакомки читались спокойствие и благодушие, в то время как хозяйку особняка в разговорах с Милой постоянно что-то тревожило. Страх произнести не то, обидеть новенькую Искательницу. Да... простота хуже воровства.

— Ты была здесь, когда признавалась матери в прогулках по заповеднику.

И голос вкрадчивее. Тихий, но проникает в самое сердце и рисует в памяти картину. Пожалуй, эта женщина опаснее первых двух. Любого успокоит и внушит угодные мысли, выведает всё или попросит забыть нежеланные истины. Всех, но только не Милу. Нахлынуло ощущение, что за неё леди будет биться до последнего. Родная кровь.

— Комната на четвёртом этаже. Да?

Встав, Леди подошла к колонне и задумчиво провела пальцем по резьбе. Заплетённые в косу волосы оттенка луны касались поясницы. Багровое платье облегало стан, книзу расширялось подобно цветку лилии.

— Это дом на Фонтанке, но в иной реальности. В страте, где живут все ушедшие из привычного мира. Изгнанные или по доброй воле — неважно. В особенные дни грань переступают такие, как ты. Кто-то остаётся и бесконечно бродит по лабиринтам, кто-то встречается лицом к лицу с предками.

— Как я?

— Наследницы. Те, кто станут новыми Леди. Они должны показать, что достойны пояса, и получить благословения от прародительниц.

— Трёх сестёр? О них говорила Виринея?

— Да.

Кусочки мозаики складывались в картинку. Чаровница с книгой, жестокая воительница, хранительница странного камня — те, от кого она и прочие унаследовали таланты покорения кристаллов. Но откуда взялись первые Искательницы?

— Как они появились? — Мила приблизилась к постаменту, — были особенными изначально или стали из-за чьего-либо влияния?

— Оба предположения верны. — Собеседница смотрела на расшитое звёздным жемчугом небо. — В год крещения Руси в маленькой деревне на Валдае родились три девочки, одна старше другой на несколько минут. С виду обычные, разве что тихие, не любящие суетливых игр, — она пожала плечами, — через пять лет на поселение напали кочевники. Разграбили и подожгли избы, мужчин и детей перерезали, женщин пленили. Пришедшие на следующий день княжеские воины нашли на пепелище церкви чудом выживших сестричек и забрали детей в Новгород. Семья сотника, где они воспитывались, заметила странности в поведении, но не придала значения. Посчитала за сказки.

— Странности?

— Когда в небе исчезала луна, девочки не спали, а утром рассказывали небылицы о светящихся камнях и зовущих по именам голосах. Однажды старшая увидела у приёмной матери изумрудные серьги и попросила отдать кому-либо, потому что они казались ей плохими. Девочку высекли. В отместку младшие утопили украшения в реке. Естественно, горожане девочек невзлюбили. Обходили и называли юродивыми.

— Понимаю. И в наши дни люди не любят тех, кто отличается от всех.

— Но именно одиночки часто изобретают что-то новое и развивают общество, — Леди продолжила мысль. — В четырнадцать сестёр собирались отдать в только-только заложенный Юрьев монастырь, но те подслушали и сбежали. Связали вещи в узелки и на рассвете пустились в дорогу. Едва слышали ржание лошадей, прятались в лесу, питались подножным кормом, да в деревнях выменивали еду на побрякушки мачехи.

— Представляю, как она рвала и метала. — Мила не сдержала улыбки. — Когда нашла пустую шкатулку или что там осталось.

— Скупая была женщина. Собственных детей одевала в тряпьё и куска хлеба жалела, что говорить о приёмных. После долгого скитания девушки осели в Суздале и прожили бы в городе остаток дней, но случилось нечто необъяснимое, для них. Как и ты, в двадцатый день рождения они переступили грань. Ведомые бесплотными голосами, сёстры узнали истинное предназначение. — Леди тщательно подбирала слова. — Три, как одна. Вместе непобедимые и бесстрашные. Младшая, Виринея, чувствовала злую энергию и должна была отыскать источник. Средняя, Марена, уводила людей из опасного места, искала тех, чья энергетика притягивала дурную силу. Старшая, Лукерья, запечатывала жилу и передавала достойным осколки. Латыри.

Иссиня-чёрные высоты расчертила падающая звезда.

— Вот как.

Женщина поглаживала вплетённую в косу тесьму:

— Примерно три сотни лет они исправно выполняли волю незримых сил, пока ссора не заставила сойти на иные пути. Младшая полюбила и предпочла мирскую жизнь. Не захотела путешествовать по городам, думать о чужих проблемах. Душа звала в княжество Московское, к молодому княжичу, но долг не отпускал. Юноша заставил Виринею выбрать, и... после жестоких терзаний она прокляла высших покровителей. Дала зарок никогда не вспоминать о даре и уехала вместе с молодым супругом. Так предназначение младшей легло на плечи оставшихся сестёр.

— Она читала книгу судеб? В первой комнате?

Лукерья, а это могла быть только она, кивнула.

— Возможно, это пустая мелочь, но какое ей дело до Жени? Она попросила передать камень, но я не хочу вовлекать его в проблемы Искателей. И так достаточно, что Глеб Антонович предал...

Мила замолчала. Сапфир в кармане обжигал льдом кожу сквозь ткань.

— Иногда наши желания неважны. Евгений — прямой потомок Виринеи, первый мужчина за все столетия. До него в роду появлялись девочки, из-за древнего проклятия неспособные удержать в себе силу сестры. При определённых обстоятельствах он может открыть талант, но случится ли это, не знаю даже я.

— Пути господни неисповедимы, — шепнула Орлова, — поистине.

Резкий ветер пробрал до костей, и девушка застегнула куртку. В ином мире царят знакомые холода.

— Через полвека не выдержала Марена. Ей показалось, мир переполнили алчные и жестокие люди, которые недостойны обладать ключами к высшим силам. Одержимая идеей очистить землю от лиха, она пролила много крови и чудом не убила старшую сестру. Та попыталась её остановить, но получила удар знакомым тебе кинжалом. Ценой всех сил Марена излечила Лукерью, после попросила прощения и пронзила себя. Не захотела в приступе помешательства совершить новое зло.

— Поэтому она отлично владеет оружием.

— Любыми кинжалами.

Марена — прирождённый воин. Яростный и готовый уничтожить любого врага, чему Мила стала свидетелем. Но даже бесстрашная черноволосая колдунья прогнулась под бременем судьбы. Насколько сильна третья? Единственная, кто оказался твёрд и прошёл через огонь, воду и медные трубы?

— Получается, старшая заменила всех. Вы заменили всех.

Леди улыбнулась.

— Да. На закате дней я передала силы пяти дочерям, чтобы те обосновались на континентах и продолжили дело. Твоя мать, как и ты, потомок моей старшей и главной в роду дочери, ответственной за Евразию. И, самое главное, за нерушимость Солонны.

— Что это?

— Святая святых нашей семьи. Подземный источник, откуда силы природы питают Землю. Сквозь прореху в печати на планету просачиваются энергетические вихри, поддерживающие мир, каким ты видишь его каждый день.

Не эту ли пещеру девушка видела во снах?

— Если кто-то снимет печать?

— Представь прорванную плотину. Что вода сделает с постройками?

— Уничтожит.

Мила нахмурилась.

— Однажды я видела сон, как скрытый тенями человек разрушает огненный рисунок. Это фантазия или явь?

— Как ты думаешь?

— Не знаю, но всё казалось очень правдоподобно. — Искательница массировала виски. — Но кто настольно безумен, что готов пожертвовать всем? Неужели... неужели это Глеб Антонович? Этого он хочет на самом деле? — Орлову обуял ужас. — Отвлёк Ольгу Александровну нападением на меня? Вдруг, пока я здесь, он уже в подземелье?

— У него недостаточно сил.

— Но где-то Маслаков набрал кристаллов и сразил меня! Антикварный магазин — отличное прикрытие! Что мешает найти ещё?

— Ничего. Века трёх сестёр стали частью истории, безопасность Солонны в руках нынешних поколений Искателей. Будущее страты зависит от вас.

Хорошо.

— Что я должна делать?

— Наращивать мощь и обретать опыт. Каждый латырь наследница обязана отыскать сама. Истинной Леди ты станешь после смерти Белой, но до того дня необходимо набраться мудрости и сил. И быть готовой к любой неожиданности.

Лукерья смотрела в небо. В окружении звёздной росы тускло мерцал узенький серп. Пепельное сияние росло, и вот в чернильной синеве блеснул едва заметный человеческому глазу призрак луны. Казалось, подует ветер, и диск растворится во мгле. Разве так бывает? Это не затмение, но что тогда?

— Пора.

— Почему она как тень? — шепнула Орлова.

— Эту луну видишь только ты.

Камень из пояса упал в руку белокурой чаровницы. Внутри сферы, будто в шаре гадалки, клубился молочно-белый туман. Лукерья положила камень в углубление серебряной колонны, голубоватой вспышкой рассекла указательный палец и окропила вязь. Зашипев, кровь пошла пузырями и впиталась в металл. Пурпурные узоры расползались по столбу, словно каллиграф кистью выводил древние иероглифы.

Кап!

Алая капля скатилась по латырю, и в небо ударил тонкий луч. На мгновение луну окутала багровая тень и...

Кристалл взорвался слепящей вспышкой. С ураганной скоростью волны тумана подхватили осколки, хлынули к стенам и закрутились, точно в комнате рождался смерч. Мила не понимала, почему спокойно стоит и чувствует дуновение тёплого ветра! Почему стихия не трогает её и прародительницу? Не бьёт стёкла и не срывает занавески? Подобная мощь должна разрушить зал до основания!

Буря стихла.

— Что за...

Девушка стояла посреди гигантской сферы. Корочку прозрачного льда пересекали матовые изломы, смутно похожие на реки и озёра, горы и острова. Пиренеи, напоминающий сапожок полуостров, два соединяющихся узкой линий моря-кляксы, выпуклая дуга Байкала — всё это Мила знала из уроков любимой географии.

Взгляд задержался на треугольниках, пульсирующих в разных зонах "контурной карты", и голубоватом свечении срединного хребта уральских гор.

— Проекция?

— Верно, — золотистой вспышкой Лукерья исцелила палец. — В новолуние мы видим энергию материка. Яркие места — это проснувшиеся кристаллы. Каждый месяц отрицательный вихрь внутри обломка жилы крепчает, и сияние растёт. Три цикла можно пропустить, после сила раскрошит камень. В лучшем случае, будет редкое природное явление, в худшем — пострадают люди.

— Пока Искатели не найдут камень и не привезут в особняк?

— Да. Коснись, любого.

Подумав, Орлова выбрала треугольник близ Чёрного моря.

Осколок уколол палец, а в сознание хлынули яркие образы. Волны омывают каменистый берег, солнце скользит по шпилю морского вокзала, искрится в фонтане. Мраморная девушка льёт воду из кувшина, её обрамляют стоящие на хвостах дельфины. В глазу одной из статуй переливается опал, от которого веет стужей, так несвойственной для города в субтропиках!

Девушка опустила руку.

— Вот как Ольга Александровна видит латыри. — Мила задумчиво тёрла бровь. — А то голубое облако над хребтом?

— Там твоё путешествие завершится.

Лукерья расплетала косу.

— Скоро?

— До возрождения луны остался час.

— Если не успею?

— Печать окрепнет, кристалл погрузится в дрёму. А ты будешь бродить по лабиринтам страты до следующего цикла.

Только не это! Снова увидеть Марену — как собственными руками затянуть петлю на шее! Второй раз ведунья не отпустит, устроит вечный бой на кинжалах. Арки, туман, стужа — достаточно. Пора бы вернуться в привычный мир и развеять тайны прошлого. Да, но трудности не закончились. Шагай вперёд, ты сможешь.

— Возьми, — женщина вытащила тесьму из косы, — моё благословение.

Третья лента. Понять бы, для чего они нужны.

— Скоро узнаешь.

— Спасибо за всё.

— Иди. Пять минут истекли.

Куда? Ответ прост и понятен.

Горы мерцали, словно высеченные из голубого льда. Морозные изломы очерчивали пики и ущелья, насыщенная синева окутывала холм, куда вход обычным людям закрыт. Всем, кроме потомков могущественных сестёр.

Орлова потянулась к хребту.

— Не суди её строго, — голос Лукерьи слабел, — она думала только о твоей защите...

Мгновения холодного плена, и мир поглотили тени. Рваные, они клубились подобно стае голодных воронов, каркающих и дерущихся за падаль, и не пускали вперёд. Не позволяли разглядеть дорогу. Стража? Или иная сила, не желающая пропускать чужака в священную обитель? Почему бы не существовать ещё одному (а то и многим!) потустороннему явлению? Пора привыкнуть, ведь знакомый с детства мир разрушился, когда ожил янтарный перстень. Встреча с Анной и Денисом стала точкой отсчёта новой жизни.

— Я не враг!

Сиреневый клюв царапнул по руке, и вихри успокоились. Свирепые птицы сложили крылья и уселись по обе стороны, выстроившись в живой коридор. Судя по затхлому воздуху и духоте, Мила попала в пещеру. Сон становился явью. Но в какую сторону идти? Не спрашивать совета у клокочущих защитников? Перья топорщатся, когти скребут по камням, налитые кровью глаза следят за каждым движением, словно Искательницу подозревают в дурных намерениях. Опасные существа.

Что-то обожгло затылок. В волосах девушка нащупала нечто тёплое и... трепещущее.

Бабочка.

— Вот куда ты исчезла, — выдохнула гостья подземелья, — лети!

Как в начале пути, Орлова шагала за огоньком. Едва она проходила мимо стража, тот превращался в каменную статую. Горгулья врастала в скалу, но в глазах-рубинах полыхали огни. Неверный шаг, и ворон, сбросив оковы, разорвёт чужака на части.