Единственное, что тревожило Катю, это странное поведение Лены. С некоторых пор она была задумчива и необычайно грустна. Закрывшись в своей мастерской, она целыми днями рисовала, и даже Катя не могла её никуда вытащить. На все Катины вопросы она отвечала, что у неё депрессия и просила её оставить в покое. Она стала настоящей затворницей, никуда не выезжала и никого не приглашала к себе. Луис в это время был в Москве, так что Катя не знала с кем посоветоваться и после нескольких неудачных попыток вызвать Лену на откровенность, решила выждать.

Лена позвонила сама, когда Катя уже собиралась домой. В этот раз её голос звучал почти, как обычно, и в ответ она сообщила, что её депрессия закончилась, и она хочет прийти к ней в гости. Катя удивилась, но не подала виду: обычно Лена приглашала её к себе или они ехали куда-нибудь ужинать. Когда они встретились, Катя сразу заметила, как изменилась Лена, она была какая-то поникшая, как цветок, которому не хватает влаги. Обняв Катю, она попросила не обращать внимания на её нездоровый вид, сославшись на измучившую её бессонницу.

Они расположились на маленьком балкончике, где стояли два кресла и столик. Катя поставила на стол фрукты и сладости, а Лена бутылку местного вина, которую она захватила из их погреба. В процессе разговора Лена оживилась: на бледных щеках появился румянец, она вновь принялась шутить. Когда они пили вино, Лена предложила тост за женскую дружбу и заставила Катю выпить весь бокал до дна. Потом Лена стала ей рассказывать что-то о книге, которую недавно прочитала и через какое-то время Катя ощутила сонливость и стала зевать. Ей было очень неудобно перед подругой, но Лена улыбнулась и предложила перейти в гостиную, чтобы прилечь на диван. Пока Катя шла в комнату, она обратила внимание, что её ноги стали словно деревянные, и она даже пару раз покачнулась и могла бы упасть, если бы Лена не поддержала её. Она совершенно не помнила, как заснула и что произошло потом. Когда ей удалось разлепить тяжёлые веки, она увидела, что заснула одетой в гостиной, а вся комната залита ярким солнечным светом. "Сколько же времени?" — подумала она и посмотрела на часы. Стрелки часов показывали десять часов утра. Она с трудом оторвала голову от подушки, и её взгляд упал на журнальный столик, придвинутый к дивану, на нём лежал конверт, на котором было написано "Кате". Она взяла конверт, который не был запечатан, и вытащила сложенный листок. Почерк ей был незнаком, но она, холодея от ужаса, сразу поняла от кого письмо.

Милая Катюша!

Сейчас, когда ты читаешь это письмо, меня уже нет в живых.

Катины руки задрожали, и она выронила листок на постель, но тут же схватила его.

Не могу отделаться от мысли, что эту фразу я часто читала в детективах. Пожалуйста, возьми себя в руки и дочитай до конца. Для меня очень важно, чтобы ты выполнила мою просьбу, а после прочтения сожгла это письмо, оно предназначено только для тебя, для всех других есть записка, которая лежит на твоём столе, ты её прочтёшь после.

Моя милая подружка, прости меня за то, что тебе придётся перенести из-за меня, но ты единственный человечек, которому я могу доверять. Мне очень трудно писать, мысли путаются очень грустно сознавать, что это моя последняя ночь, и мне придётся расстаться со всем, что я так любила. Я никогда не думала, что сама решу уйти из жизни, но у меня нет другого выхода, и я надеюсь, что на том свете ко мне не отнесутся слишком строго. Я никогда бы не сделала это, если бы у меня была надежда. Две недели назад я узнала, что больна СПИДом, и моя смерть это просто вопрос времени, но я решила сделать это сегодня, потому что завтра прилетает Луис, а я никогда не смогу рассказать ему об этом, потому что хотела оставить только светлые воспоминания о себе. Пусть он запомнит меня молодой и красивой. Анализы я сдавала анонимно, так что, если мне повезёт, никто ничего не узнает. Катя, я тебя просто умоляю, сохрани мою тайну.

Так что ещё? Я смотрю на тебя спящую, и искренне жалею, что всё заканчивается. Не вини себя, что не смогла меня остановить, это было невозможно. Постарайся понять, что жить с мыслью, что моё тело стало разносчиком заразы, для меня невыносимо. Я узнала это месяц назад, и все эти дни только желание закончить мою последнюю картину останавливало меня. К тому же я была совершенно одна.

Я подсыпала тебе в вино снотворное, поэтому утром у тебя может болеть голова. Ах да, мои картины! Это лучшее, что я сделала в жизни, поэтому я хочу чтобы ты забрала их себе. Жаль, что я не успеваю столько всего сделать, но я сама виновата. На этом всё.

Целую тебя и люблю, мне пора. Я дождусь восхода солнца и скажу жизни прощай. И если есть жизнь после смерти, то мы обязательно встретимся.

Лена.

P.S. Не забудь сжечь письмо.

Прочитав письмо, Катя долгое время сидела в оцепенении. Она никак не могла поверить, что это правда. Ей хотелось, чтобы это было очередным Лениным розыгрышем, хотя она и понимала, что так жестоко шутить она не могла. Вспомнив о записке, она вскочила с дивана и подошла к столу. Развернув её, она прочла:

Я, сознательно решила уйти из жизни. В моей смерти прошу никого не винить.

Всего несколько слов, а её уже нет. "Хотя, может быть, она ещё жива", — вдруг промелькнуло у Кати в голове. Несмотря на то, что нигде не было упоминания, где она собиралась лишить себя жизни, Катя отчётливо понимала, что это может быть только тот утёс, который Лена ей показывала. "Вдруг она ещё там, сидит на краю и не может решиться". Катя, наскоро ополоснув лицо холодной водой, быстро оделась и поймала такси.

Возле утёса она заметила ярко-красную Ленину машину, и её сердце учащённо забилось. Она отпустила машину, и одна пошла по узкой тропинке, молясь про себя, чтобы Лена её дождалась. "Только бы она была жива", — повторяла она одну фразу, но когда она, раздвинув ветки, вышла на открытое пространство на скале, она увидела, что там никого нет. Она осторожно легла на живот и подползла к самому краю, чтобы посмотреть вниз, но внизу лишь беспечно плескалось море, разбиваясь об острые камни. Катя поняла, что тело, скорее всего, унесло в море, чему способствовал сильный шторм, разыгравшийся вчерашней ночью. Она села на краю и заплакала. "Что же ты наделала, Леночка?"

ГЛАВА 40

Катя не помнила, сколько времени она просидела на утёсе в полном оцепенении, убитая валившимся на неё несчастьем. Неожиданно зазвонивший мобильный телефон заставил её вернуться к действительности. Звонила Оксана, в гостинице возникла нестандартная ситуация, и она спрашивала, как поступить. С большим трудом Катя заставила себя взять в руки и выдать распоряжение. Бросив телефон в сумку, она достала Ленину записку и ещё раз прочитала её, перед тем, как сжечь. После этого она позвонила в полицию и сообщила о происшествии. Ей было сказано ждать на месте. Она снова села и, обхватив колени руками, задумалась о Лене. Она так ушла в воспоминания, что не слышала, как подъехала полиция. Пока другие полицейские обыскивали утёс и спускались вниз к морю, пожилой полицейский учинил ей допрос с пристрастием, который продолжился в участке.

Странная смерть молодой, красивой и богатой женщины вызвала много вопросов. Катя упорно держалась своей версии, что не знает причины Лениного самоубийства, она лишь упомянула, что, возможно, это было следствием её депрессии. Дело осложнялось тем, что тело Лены не было найдено, и единственным свидетельством её смерти был тот клочок бумаги, который принесла Катя. Следователь позвонил Луису и сообщил о предполагаемом, поскольку факт смерти установить не представлялось возможным, самоубийстве его жены. Он должен был вылететь из Москвы первым же рейсом. Наконец, Катю неохотно отпустили из полиции, предупредив о невыезде из страны.

В крайне подавленном состоянии Катя вернулась на работу. На её столе лежала гора бумаг, которые нужно было подписать. Она заставила себя приняться за работу, уже понимая, что эти дни, скорее всего, станут последними в этом отеле. Впереди была встреча с Луисом и бесконечные разбирательства в полиции. В дверь тихо постучали.

— Войдите, — сказала Катя, прилагая все усилия чтобы держать себя в руках.

— Ты не очень занята? — Оксана стояла на пороге, вглядываясь в бледное Катино лицо. Катя позвонила Оксане из полиции и, сообщив о смерти Лены, предупредила, чтобы она держала язык за зубами. Так что она уже всё знала.

— Ну как ты? — участливо спросила она, усаживаясь напротив Кати.

— Очень плохо, — не стала скрывать своё состояние Катя. — И очень боюсь встречи с Луисом.

— Ужас какой! — Оксана покачала головой. — Он очень любил её. Меня всё время не оставляет мысль, почему она это сделала. Ведь у неё же было всё, о чём только можно мечтать.

Катя молчала, не зная что сказать, но Оксана не унималась:

-Слушай, мне кажется, ты знаешь, только не говоришь. Ведь вы же были подругами. У неё были проблемы? Ты можешь мне довериться, я никому не скажу.

Катя заставила себя посмотреть ей в глаза.

— Я не знаю, Оксана! Если у неё и были проблемы, то она мне о них не рассказывала, — твёрдо сказала Катя. — Мы не были настолько близки.

— Но она оставила письмо у тебя в комнате?

— Потому что она хотела поговорить со мной в последнюю ночь, — Катя еле сдерживалась, но заставляла себя отвечать спокойно. — Возможно, она просто боялась, что письмо будет обнаружено раньше времени, и ей помешают, — предположила она.

— Но почему же она приехала к тебе и ничего не сказала? А ты не заметила ничего странного в её поведении? Скажи, у тебя не возникло мыслей, что она...

— Нет, — Катя покачала головой. — Я только заметила, что она была грустной, но когда я спросила её об этом, она отмахнулась. Сказала, что это следствие недавней депрессии.

— Странно, никогда раньше не замечала у неё не то, что депрессии, а даже намёка на плохое настроение, — заметила Оксана.

В это время зазвонил Катин мобильный телефон, и на экране высветилась надпись: "ЛУИС".

— Боже мой, это Луис, — Катя в ужасе посмотрела на Оксану.

— Давай, я возьму трубку? — предложила она шёпотом, как будто он мог услышать.

Катя покачала головой.

— Да, Луис?!

— Я буду в аэропорту в 19.30. — Встреть меня, — в его голосе звучал металл.

Не дожидаясь ответа, он дал отбой.

— Он возвращается?

— Да, — Катя вздохнула. — Он захотел, чтобы я встретила его в аэропорту.

— Зачем? Если можно послать водителя?

— Не знаю. Раз простит, значит надо, — ответила Катя, хотя просьба Луиса и удивила её не меньше чем Оксану.

Оксану вызвали по делам, а Катя, оставшись одна, уже не могла заставить себя сосредоточиться на работе. Она отчаянно боялась, что Луис что-нибудь заподозрит, как уже заподозрили полицейские. Она вспомнила их переглядывающиеся взгляды и разговор между собой на местном языке. Они считали, что Катя его не знает, но её скудных знаний хватило, чтобы понять, что они её подозревают. "Господи, — взмолилась она, — После всего, что со мной произошло, мне только не хватало, чтобы меня начали подозревать в убийстве подруги".

ГЛАВА 41

В аэропорт она приехала заблаговременно и, не замечая суеты вокруг, ждала объявления о прибытии рейса из Москвы. Обстановка в здании аэровокзала напомнила ей, что менее полугода назад, тоже в аэропорту, она впервые познакомилась с Леной. Сколько огня и жизни было в ней тогда! И кто бы мог подумать, что всё так закончится?

Она понуро стояла в толпе встречающих пассажиров. Луис появился одним из первых, расталкивая людей, он прокладывал себе путь локтями. Катя шагнула ему навстречу, мысленно желая быть за десятки километров отсюда. Не здороваясь, Луис больно схватил её за локоть своими железными пальцами и потащил к выходу, Катя еле успевала за его быстрыми шагами. Он помог ей сесть на заднее сидение, сел рядом и, опустив стекло, отделяющее их от водителя, потребовал:

— Рассказывай, как всё это произошло? Полицейский сказал, что ты была последней, кто видел мою жену. И не вздумай что-то скрывать, — предупредил он, засовывая в рот коричневую сигару.

Катя вздохнула. "У меня просто талант влипать в различные ситуации, — подумала она, — можно поменять место жительства, внешность и образ жизни, но судьба всё равно найдёт способ достать меня. Кажется, ещё сутки назад я была счастлива и, вот, пожалуйста".

— Ну, — заревел Луис, раздражённый её молчанием, — слова можешь не подбирать, я вынесу всё, что угодно, но это должна быть, правда.

"А вот правды ты от меня не услышишь, можешь пытать меня сколько угодно, но ничто на свете не заставит меня отказаться выполнить последнюю волю подруги, тем более что тебе легче от этого не станет". Она собралась с силами и, глядя Луису в глаза, рассказала ему всё, что ему можно было услышать. Он остался неудовлетворён, он не понимал, почему жена вдруг приняла решение покончить с собой. Он, конечно, заметил во время телефонных разговоров, что она не была так весела, как обычно, но он не придал этому большого значения. Всё это было так не похоже на неё. Он чувствовал, что здесь есть какая-то тайна. И он хотел её знать.

Он опять больно схватил Катю за руку.

— Скажи мне правду, скажи. Я должен знать, — шипел он ей на ухо.

— Я всё сказала, что знала, — спокойно ответила Катя, высвобождая руку из его цепких пальцев. — У неё была депрессия, и жизнь стала казаться ей бессмысленной.

— Она тебе это говорила? — уточнил Луис.

— Нет, она только сказала, что у неё была депрессия и бессонница.

— Ничего не понимаю, — раздражённо сказал Луис. — Я прожил с ней пять лет, у неё никогда не было ни депрессии, ни бессонницы. Она почти всегда была весела, как птичка и готова к развлечениям.

— Она почти месяц не выходила с виллы и не с кем не встречалась. Ты можешь спросить это у кого угодно.

Луис пожал плечами:

— Можешь быть уверена. Я постараюсь добыть любые сведения. Она не встречалась и с тобой?

— Нет.

— А почему ты не приехала к ней? Ведь она, кажется, была твоей подругой.

— Я не хотела навязываться, — Катя смотрела в окно, думая о том, что должна была чувствовать Лена, узнав о том, что больна одной из самых страшных болезней в мире. Конечно, она не должна была бросать её в беде. Но откуда она знала, что всё так плохо.

— Поклянись, что сказала правду.

— Слушай Луис, — сказала Катя. — Я с детства поняла, что клятвы ничего не значат.