Восемь-восемь, или предсвадебный марафон

— Слушай, а как ты думаешь: радиатор будем сегодня ставить, или лучше подождать, пока ты с крыльями закончишь?

— Мне по барабану, хочешь сегодня — ставь, без проблем. Мне он не помешает. Лучше скажи, когда оптикой затаришься? А то ни фар, ни поворотников.

— Поворотники как раз есть, у меня парочка еще с незапамятных времен заныкана. А вот с фарами сложнее. Думаю, завтра схожу, куплю. Но у меня уже в бюджете дыры зияют, как бы не пришлось до зарплаты ждать. Да еще с этим больничным меньше заплатят. Как думаешь, долго еще провозимся?

— Вот спросил, так спросил! А то сам не видишь — начать и кончить. Мне еще по паре дней на каждое крыло нужно, чтобы только форму вернуть. Плюс шпатлевка, шлифовка, покраска. Никак не меньше недели, и то, если каждый день от зари до зари пахать. Ты ж правое крыло прорезал, да еще ржавчины здесь до фига, придется изнутри заплату ставить. Как оно еще само собой от старости не отвалилось — большой секрет. Кстати, краска-то хоть есть, или тоже ждать, пока начальство тебе бюджет пополнит?

— Ждать.

— Понятно. Значит, все две недели. А то и три.

— Блин, и ведь никак не ускоришься! Вот что обидно!

— Хочешь, можно Димке Бегемоту позвонить? Еще кому-нибудь из наших. Навалились бы всем миром, глядишь — и за пару-тройку дней все восстановили.

— Да Димку дергать неохота. Он и так уже помог, как никто, сам знаешь. Не хочу злоупотреблять его хорошим отношением. Все-таки семья, и ребенок маленький. Да и с другими ребятами та же самая история. Как-нибудь сами справимся, чего народ напрягать?

— Ну, тебе виднее.

— С этой аварией вообще все по-дурацки получилось. Как подумаю, зла не хватает! Мало того, что у меня поездка в лесничество срывается, да еще и тебя подвел.

— Это в чем же?

— Ну, я ж тебе обещал альпуху по полной программе показать, научить всему, что сам знаю, а в итоге ты у меня пару раз на скальнике полазил, и все. Маловато. Хотя узлы, которые я тебе показал, все освоил, у тебя к этому прямо дар. Но в горы я тебя лично еще бы не отпустил. Рановато. Практики мало. А с этим ремонтом, какая практика к черту?! Боюсь, не успеешь ты до августа нормально полазить.

— Да не переживай ты еще и из-за этой ерунды! Я, кстати, тут подумал на досуге и решил, что альпинизм, конечно, дело хорошее, но мне в нем все равно за пару месяцев ассом не стать. А раз так, то зачем себе жилы рвать, да и тебя тиранить, от дела отвлекать? Я ведь хотел стать лучше, чем этот ее Юра, Камээс долбанный. Поэтому и начал учиться. А сейчас взвесил все за и против, и получил, что лучше мне что-то свое развивать, чем по чужим следам идти. Ну, стану я, к примеру, тоже кандидатом в мастера спорта, а что толку-то? В глазах Янки я ведь все равно буду вторым после этого ее хахаля. Так что в горы я с ними не пойду. Только себе хуже сделаю, да и Янку в глупое положение поставлю.

— Разумно.

— Спасибо. Но у меня все равно выбора нет.

— Это точно. Кстати, чем планируешь заниматься?

— Думаю, что все-таки компьютерами. Это у меня лучше всего выходит. Вот машину твою в порядок приведем, начну объявления о приеме на работу просматривать. Глядишь, что-нибудь подходящее и подберу. Плюс пойду в Спасение на резервиста учиться. А то иной раз обидно: резервистов на какую-нибудь беду сорвали, а корреспондентов — извините, ребятки, побоку. Мол, нам опытные люди нужны, не то, что вы. Сколько раз уже с этим сталкивался! Обидно до жутиков.

— Ты лучше скажи, что там у тебя со здоровьем? Я все за твою голову тревожусь.

— А что голова? В порядке. Уже почти не кружится. Вчера, правда, затошнило слегка, но это я сам сдурил. Решил гантели потягать, плечи подкачать. В первый заход пятьдесят раз выжал, отдохнул, во второй заход пятьдесят раз, тут-то меня и прихватило, едва гантели не выронил. Минут пять искры из глаз сыпались. Потом вроде ничего, оклемался.

— Ну, ты и чудила! Какие к черту плечи, когда ты еще в себя не пришел! Всыпать тебе надо по первое число за такие фокусы!

— Одно другому не мешает. И я меру твердо знаю, что я — враг себе?

— Тебя послушать, выходит, что враг. Кстати, может, передохнем? А то чего-то я уже замотался.

— Вот эту складку распрямлю, тогда и перекур. А то придется заново сюда лезть, опять в этот антикор нырять. Удовольствие, я тебе скажу, ниже среднего.

— Так ты сам вызвался! А мог бы и я, между прочим!

— Нет уж, посмотрел я на то, как ты вмятины выправляешь! Форменное издевательство над жестянкой. После тебя все переделывать надо! Лучше ты со своим радиатором возись, чем так машину увечить!

— А в глаз?

— А в лоб?

— Встреча представителей рабочего класса прошла на высоте и в обстановке полного взаимопонимания!

Иван и Сергей переглянулись и от души расхохотались. Восстановление машины шло полным ходом.

Кристина только что проводила Фомича, который собирался пойти посмотреть, что делается на дальних границах лесничества. Дел на сегодня особых не предвиделось, впрочем, как и всегда, так что спокойно можно было пойти порисовать очередной пейзаж. Кристина уже потянулась к мольберту, как вдруг остановилась. Она поняла, что ей совершенно не хочется рисовать. Неужели вконец выдохлась, пока три дня мучилась над подаренной Фомичу картиной?

Кристина подумала и решила справиться с собственной ленью и несмотря ни на что все же отправиться на этюды. Она долго уговаривала себя, что это сделать просто необходимо, иначе это будет очевидным доказательством того, что она размазня с полным отсутствием силы воли, и прочее, и прочее. Но что странно: чем дольше она убеждала себя в том, что надо идти рисовать, тем меньше ей хотелось брать в руки кисти. Мысль о красках и холстах ничего, кроме отвращения, не вызывала.

С этим надо было разобраться, и немедленно. Кристина уселась на крыльцо и принялась размышлять над сложившейся ситуацией.

Так, а для чего, собственно говоря, ей сегодня надо идти на этюды? Просто потому, что надо? Не аргумент. У нее что, заказ на будущую картину? Клиент уже копытами землю роет? Или еще какая срочность образовалась? Вроде как нет. Так чего ради она так пластается, сама себя загоняет? Если она все-таки справится с собой и сделает через силу какой-нибудь набросок, он ей совершенно точно не понравится. Сколько раз уже так было, можно больше не проверять.

Так что же делать? Она уже сказала Фомичу, что пойдет рисовать. Получается, она его обманула?

А, в конце концов, какое дело Фомичу до ее занятий?! Она — хозяйка своему слову, захотела — дала, захотела — обратно взяла. Он с нее отчета не требует. Он вообще от нее ничего не требует. Значит, ссылаться на непонятное обещание перед Фомичом — это врать самой себе. Сколько можно! Ей в кой веки раз выпала такая чудесная возможность отдохнуть практически в полном одиночестве, а она пытается снова впрячься в какую-нибудь работу. Причем просто так, по привычке. Что она, лошадь что ли, которая кроме своего ярма ничего не знает и знать не хочет?

Так чем она тогда сегодня займется? Может, пойти поплавать на озера? Тем более что руки вроде бы отдохнули, больше не ноют в плечах. Достать лодку, добраться до дальнего пляжа, позагорать слегка в легкомысленном наряде. В смысле, без оного. Когда еще удастся получить такой ровный загар, без следов от всяких лямочек и бретелек? А еще ягод набрать по дороге. У Фомича в заначке вроде как имеется несколько банок сгущенки, можно смешать их с ягодами, и такое объедение получится! Лучший десерт к вечернему чаю!

А лучше она сегодняшний день вообще на подножном корме проживет! Всего-то дел: взять спички, немного соли. На месте набрать сыроежек, отмыть, нанизать на прутики, как Иван учил, посыпать снизу на шляпки соли и подкоптить на костре, пока сок не выступит и не испарится. Лучше всяких чипсов и крекеров!

При мысли о жареных сыроежках у Кристины даже слюнки потекли. Не теряя больше драгоценного времени, она побросала в свой рюкзачок-енот нож, баночку с солью, полиэтиленовый пакет на тот случай, если удастся насобирать ягод, бумажный кулечек с пригоршней сухарей, спички, рацию, и отправилась на берег. Дверь закрывать не стала. Как она выяснила, дом запирался только в том случае, если Фомич уезжал в поселок.

Кристина шла по лесу и упивалась своей свободой. У нее было такое ощущение, что она схулиганила, прогуляла урок в пользу интересного кино, или сделала еще что-то из этой оперы. Впервые что-то подобное она себе позволила в прошлом году, когда познакомилась с Иваном. А теперь это состояние становится ей — ну, не привычным, а так, знакомым. И это бесконечно удивляет, радует и волнует. Ведь если так посмотреть, ей опять приходится учиться нарушать собственные правила!

Вдруг Кристина заметила, как за кустами мелькнула чья-то тень. В испуге она остановилась и стала вглядываться в придорожный кустарник. Боже мой, кто это был? Неужели волк? Или?

Как по наитию, Кристина робко позвала: "Иртыш! Иртыш, иди сюда, хороший мальчик"!

Тотчас молнией к ее ногам выскочил виновник ее испуга и застыл, как изваяние, дожидаясь, пока ему скажут, зачем позвали.

— Иртыш, ну, ты меня напугал! У меня даже сердце защемило! Я уж подумала, волк какой за мной охотится! А это ты! Ты мне лучше скажи, чего Фомича бросил, а?

Иртыш внимательно выслушал все то, что тараторила Кристина, пару раз вильнул хвостом в знак того, что настроен миролюбиво и дружелюбно, а потом встал и нагло поддел носом ладонь Кристины, набиваясь на ласку, чтобы его почесали за ушами.

— Вот те раз! Ну, ты нахал! Ладно, давай уж, почешу тебя. Только учти: на самом деле я собак не люблю. Вы, конечно, хорошие, спору нет, но запах от вас тот еще! И шерсть линяет. И вообще, что за новости? Фомич уже должен был прилично отсюда отмахать, так что ты здесь в таком случае делаешь? За мной следишь? Или тебя Фомич оставил меня охранять? — внезапно догадалась Кристина.

Иртыш один раз коротко гавкнул, подтверждая правоту Кристины. Ну, надо же! Это действительно не пес, а умница! Он ведь и вправду все понимает! Но и Фомич каков, а? Решил, что раз он далеко уходит, и на помощь не успеет, если не дай Бог что случится, то хоть собаку свою при гостье охранником оставит. Правда, мог бы и сказать об этом. А то Иртыш ее почти до кондрашки довел.

— Ну что, в лодке поплывешь? Правда, нам тесновато будет, сразу предупреждаю. Да и вертеться нельзя, а то запросто перевернемся. Или будешь по берегу ломиться, а?

Иртыш снова гавкнул, дождавшись слов "по берегу".

— Тогда пошли, нечего рассусоливать, а то я до пляжа еще долго не доберусь!

Иртыш моментально убежал куда-то в лесную чащу. Кристина улыбнулась и продолжила путь.

Так, как сегодня, она никогда в жизни еще не отдыхала. Когда Кристина вытащила лодку на берег и крикнула Иртыша, он словно ждал этого момента, выбежал из кустов и снова напросился на вычесывание за ушами. А потом они купались вдвоем, шумно возились на мелководье, в шутку боролись и сохли на берегу, засыпавшись теплым чистым песком. У Кристины никогда не было собаки, она не знала, как с ними обращаться, да и никогда не горела желанием это узнать, но Иртыш многому научил ее за этот день. Она поняла, почему Фомич называется Иртыша "партнер", и относится к нему так трепетно, как к члену семьи. Это действительно был самый необыкновенный пес в мире!

Набрав сыроежек и разведя небольшой костер, Кристина принялась готовить лакомство. К ее удивлению и восторгу Иртыш тоже напросился на угощение. Памятуя о том, что собакам не рекомендуется есть ничего соленого, она специально жарила два вида сыроежек: с солью — для себя, и без — для Иртыша. Он благодарно, одними губами брал сыроежки, с аппетитом чавкал и при этом ни разу не прикусил и не поцарапал Кристине ладонь, чего она так побаивалась, глядя на его внушительные клыки.

До дома они добирались долго, потому что Кристина все-таки решила набрать ягод, и едва не заблудилась при этом. Хорошо, что верный Иртыш был рядом, и стоило только сказать "выводи меня домой", как он мигом развернулся в сторону, противоположную той, в какую собиралась топать Кристина, отбежал метров на пятнадцать, убедился, что девушка следует за ним, и не спеша потрусил к избушке. Впрочем, Фомич уже был предупрежден, что Кристина на подходе, потому что она еще на берегу смогла докричаться до него по рации. Правда, слышно было довольно хреново. Помехи какие-то, и голос Фомича еле-еле различим. То ли аккумуляторы садятся, то ли проход солидный. Видимо, очередная вспышка на солнце.

Когда Кристина вошла в дом, ее поджидал приятный сюрприз. Фомич успел сделать рамку для ее пейзажа, и теперь он красовался на самом видном месте в столовой, поскольку Фомич повесил его так, что рисунок можно было разглядеть прямо с порога. От избытка чувств Кристина не нашлась, что сказать. Так и стояла, глупо и счастливо улыбаясь. Фомич, делая вид, будто ничего особенного не произошло, пригласил ее к столу.

А потом они сидели за столом, ели собранные Кристиной ягоды, залитые сгущенкой, к которым Фомич напек оладьей из блинной муки, и пили щавелевый морс — совершенно необыкновенный напиток, мгновенно утоляющий жажду. Судя по всему — личное изобретение Фомича. Кристина взахлеб рассказывала, какой чудесный и умный Иртыш, как он с ней сегодня играл на пляже и как вывел к дому. Фомич внимательно слушал, улыбался, иногда вставлял короткие реплики, не забывая подкладывать Кристине оладушку за оладушкой. И лишь упорно бился в горящую лампу какой-то настырный мотылек, от чего по комнате носились совершенно фантасмагорические тени.

Олег заканчивал ремонт последней розетки. Теща, как и обещала, отправила Ленку в поликлинику за справками для Саньки. Однако ввиду близости поликлиники к дому, чувствовал себя Ликвидатор, как на пороховой бочке, поскольку Ленка могла вернуться в любую минуту и застать его у себя в квартире. Черт, вот доверься женщинам! Да еще половину проводки пришлось переделывать: какой-то умник устроил везде скрутки из алюминиевых и медных проводов. Теперь понятно, почему у них короткое замыкание день через день происходит. Хорошо еще до пожара дело не дошло. В итоге провозился чуть ли не на час дольше. Хорошо еще на всякий случай моток провода побольше взял, а то бы точно не хватило на все переделки. Устал, как собака, да еще напряжение это нервное — почище электрического будет!

Ликвидатор вкрутил последний винт и, проверив, как держится розетка, облегченно вздохнул. Все. Можно собирать манатки и сваливать от греха подальше. Но тут как по закону подлости раздался скрежет ключа в замочной скважине, и в квартире появилась Ленка. "Ну, все", — подумал Олег и мысленно попрощался со своей шевелюрой. Точно вцепится, как пить дать. Хотя если бы не накал ситуации, было бы даже смешно, на тещу глядючи. Нина Михайловна вон, аж пятнами пошла, рот как рыба на берег выброшенная раскрывает, а сказать-то нечего! Говорил же он ей, может, лучше было бы за два раза сделать, может — дождаться, пока Ленка куда-нибудь подальше уедет! Вот теперь огребай скандал по полной шкале! Так, сколько времени осталось до того, как Ленка поймет, кто к ним пожаловал? Можно обратный отсчет запускать. Так, пять, четыре, три, два, один... Понеслось! Заметила!