"Я живой" (отредактировано и дополнено)

— А ты уверен в том, что твоя проблема так уж серьезна? Ну, то есть, какая мне печаль до ваших личных проблем, господин убер? — Петрухин выпустив дым через ноздри, и снова затянулся, заставив кончик сигареты ярко разгореться. Несмотря на внешнее хладнокровие и показную апатичность, убер видел, что Командующий напрягся. Он знал Бера очень давно, когда тот был еще человеком. Знал и уважал, потому что тот не ведал страха в бою. Но сейчас в глазах гостя хозяин читал... Нет, не ужас, но обеспокоенность... Что для этого терминатора сродни панике, в рамках восприятия среднестатистического индивида.

— Если честно, я не уверен, что проблема вообще существует... Но если наши подозрения подтвердятся... То решать ее нужно было еще позавчера.

Первенцы.

— Отец отбыл в Оплот, просил поторопиться с обучением новых пасынков.

Дима был самым высоким и мощным воином стаи. Если остальные мутанты выглядели гигантами, то он казался настоящим колоссом.

— Он увез лучших — тех, кто уже в скором времени встанет в строй, оставив нам это отребье. Я вообще не уверен, что из этого зверья что-нибудь выйдет... Слишком старые, слишком испорченные, — Арсен сидел на полу и собирал АКСУ. Несмотря на толстые, грубые пальцы, он довольно ловко обращался с оружием — сам ухаживал за ним и чинил. Он помогал и Диме — тот своими здоровенными ручищами только крушил, ломал и убивал, для более тонких операций его конечности были непригодны.

Братья находились в бывшем административном здании тюрьмы, в кабинете начальника. Столы и стулья были выброшены на улицу, а в помещение пасынки, которые исполняли поручения первенцев почти с таким же рвением, как и приказы самого Вожака, натаскали из разоренных жилищ мягких одеял, собачьих шкур и подушек, которыми и устлали полы.

В углу застонала рабыня, с которой братья развлекались накануне. Женщине было плохо, она уже начала меняться. Дима еще не решил — оставить её в живых или прикончить. В "Оплоте" было достаточно обращенных женщин. Их держали взаперти — Вожак не хотел делать из них воинов. Был у него и собственный гарем из наложниц, соответствующих его запросам.

— Ничего, — ответил Дима, отвернувшись от корчившейся на полу рабыни. — Если ничего не выйдет, перевалим их, да на "Оплот" двинем. Отец сказал, чтобы долго не возились.

— Почему я обо всем узнаю от тебя? — Сказал Арсен, оторвавшись от своего оружия. — Он тебя выделяет, хотя я первым стал соображать, как человек, пока ты за собаками гонялся...

Дима поднялся на ноги и положил брату на плечо огромную лапищу.

— Хорош чудить, Арс. Ты бы, вместо того, чтобы херней страдать, лучше бы...

Договорить Дима не успел. Стены здания содрогнулись, раздался ужасный грохот, помещение почти мгновенно наполнилось пылью. Казалось, земля разверзлась под базой, что сам Тартар поглотил место кровавой бойни.

Инфицированная рабыня, испугавшись шума и тряски, дико заорала и бросилась на опешившего Арсена. Дима встретил её быстрым ударом, попав в переносицу. Женщину снесло, будто бы взрывной волной — она рухнула на пол, неестественно выгнув шею, и задергала ногами.

— Наружу!!! — прокричал Дима брату, стараясь перекрыть своим рыком ужасный грохот, и на этот раз Арсен не стал с ним спорить...

База "Девятка".

Ломать — не строить.

Сколько нужно времени, чтобы уничтожить целую базу? Наверное, не очень много. Грамотно организованный штурм, при соответствующем техническом обеспечении, позволит быстро и качественно перебить всех жителей, при этом, даже, останется возможность помародерствовать.

Можно расстрелять базу из танков — у вояк имелись восемь Т-72, на ходу, в хорошем состоянии, с боезапасом. Но танковая атака не гарантирует полного уничтожения противника, так что необходимость в контрольной зачистке все равно останется...

Существа, захватившие "Девятку" просто не успели вовремя среагировать на быстро приближающийся рокот вращающихся лопастей. Да и что бы они смогли сделать? Что их "огрызки" и охотничьи карабины против брони Ми-28, если даже стекло его кабины выдерживает прямое попадание двадцатимиллиметровых осколочно-фугасных снарядов?

После залпа из десяти управляемых ракет, от базы "Девятка" осталась горящая и дымящаяся куча обломков. От строений, на протяжении десятилетий служивших тюрьмой для нескольких поколений преступников, а позже — домом и убежищем для выживших после пандемии людей, остались лишь остовы. Каждый взрыв разносил осколки дерева, бетонную крошку и куски металла на сотни метров вокруг.

Когда пилот расстреливал дымящиеся останки из тридцатимиллиметровой авиационной пушки, в этом уже не было смысла — какой человек (или даже мутант) сможет выжить после такого обстрела? Но приказ Командующего следовало выполнять беспрекословно. Да и рад был пилот воспользоваться таким шансом и снова почувствовать себя непобедимым повелителем летающего монстра, несущего врагам смерть и ужас.

Стоит ли обвинять увлеченно расстреливающего пепелище вояку за невнимательность? Пилот так и не заметил одинокую хищную тень, удаляющуюся от дымящихся останков базы?..

Некрополь.

Некоторые ученые считали, что человек, при определенном стечении обстоятельств, может развить скорость бега до шестидесяти пяти километров в час. И пускай головастые теперь в овраге лошадь доедают, но в какой-то степени они были правы.

Дима преодолел около пятидесяти километров чуть больше, чем за час. Окровавленный, обожженный, черный от копоти, грязи и пыли, мутант обессиленно рухнул у ворот "Оплота". Его тут же заботливо подхватили под руки и отвели к Вожаку.

— Прости, отец...

— Тебе не за что просить прощения, Дима. Ты не виноват в смерти брата. Нет твоей вины и в том, что на базу напали. Это борьба видов — наверное, люди сообразили, что к чему и решили избавиться от конкурентов...

— Мы отомстим...

— Отомстим, сын. Но сейчас нам нужно уходить. Причем быстро.

Мутанты в спешке покинули базу и рассеялись по Некрополю. Брали только самое необходимое — оружие, припасы и самых необходимых рабов. Вожак всячески скрывал гнев и своим спокойствием внушил пасынкам чувство уверенности.

Когда к Оплоту подъехала колонна из восьми танков, мутанты были достаточно далеко, чтобы не попасть под обстрел... Но достаточно близко, чтобы услышать смерть поселения. Наверное, они так же верили в неприступность базы, как люди, населявшие ее до злополучного ночного штурма...

Никто не позаботился о запертых в ангарах пленниках. Они были балластом, а мутанты уходили в спешке, почти налегке. Залп из восьми орудий положил конец их страданиям.

— Слышишь? — спросил Дима отца, не отводя взгляда от окна. — Это он...

Отец, в окружении лучших воинов, обосновался в квартире одной из заброшенных высоток. С этой позиции можно было видеть зарево, поднявшееся над пепелищем, в которое превратился Оплот.

Через некоторое время рокот винтов приблизился, и Вожак даже увидел темное тело летающей машины смерти. Вертолет присоединился к грозному октету, и исполнил соло на авиационной пушке.

Артем Витальевич.

Артем Витальевич работал на ГЭС с того самого дня, как станцию облагородили американцы. Не зря государство выделило столько деньжищ — хватило и нашим проворовавшимся и оборзевшим вконец чинушам, и хитрожопым строителям, прущим все, что плохо лежит и не приколочено гвоздями, и самим забугорным партнерам. Средств выделили столько, что, по всей видимости, все разворовать так и не удалось.

Автоматизация процесса управления ГЭС значительно упростила работу Артема Витальевича, заграничные свистелки с перделками были прилажены там, где надо — уж янки-то в этом толк знали.

"Хорошо, что они до эпидемии управились", — любил повторять как вслух, так и про себя старший инженер, а ныне просто — Управляющий. Станция была для него персональным раем. Здесь он имел положение если не Бога, то уж Архангела точно.

Артем Витальевич вошел в свой кабинет и сел за персональную панель управления, в роскошное, удобное кожаное кресло, запах которого так любил. Проверив данные о работоспособности станции (набор цифр, диаграмм, графиков и 3D-моделей, разобраться в которых мог на всей ГЭС только он), управляющий включил систему видео-мониторинга: на огромном сенсорном экране ткнул пальцем в элемент интерактивного меню и стал ждать, пока матовая поверхность разобьется на девять одинаковых полей.

Изображение с камер не поступало. Девять экранов показывали одно и то же: помехи. Управляющий нахмурился — все камеры работали автономно, связь была только программной, то есть выйти из строя все они просто не могли.

"Наверное, проблема с ПО", — обеспокоенно подумал мужчина. Он снял трубку древнего артефакта — красного дискового телефона (который смотрелся весьма нелепо рядом с навороченным пультом футуристического вида, но его наличие отлично символизировало стык времен, на котором в оцепенении застыла Родина перед ужасом Катастрофы) и крутанул девятку одни раз. Алекс — местный компьютерный гений не отвечал.

Немного пожевав карандаш (курить Управляющий бросил уже давно), мужчина открыл запись с камер за последние пятнадцать минут: все те же помехи. Артем Витальевич переместил бегунок, визуализирующий временной период записи еще на четверть часа. Тот же результат.

Управляющий отмотал запись еще на час назад...

Паника... Техники раскрыли рты в беззвучном крике, их лица искажены гримасами смертельного ужаса. Они пытались убежать от странных, страшных людей... Нет, не людей. Эти монстры не могли быть людьми: огромные, косматые, хищные — минотавры с антропоморфными головами. Они жестоко и быстро орудовали чудовищного вида мачете, тесаками и дубинами, резали сотрудников станции, ломали им руки и ноги, разбивали черепа. Брызги крови из рассеченных артерий, срубленных конечностей, размозженных голов на черно-белой записи казались темными чернильными кляксами и это, почему-то, пугало управляющего еще сильнее.

Артем Витальевич крутанул на диске "единичку", надеясь связаться с начальником охраны, но тот не отвечал. Мужчина в оцепенении наблюдал, как огромный монстр, намного выше и массивнее остальных нападавших, держал, сжав горло, одного из техников, прижав его к стене, и что-то ему говорил. Или спрашивал...

Управляющий встрепенулся, пытаясь сбросить с себя оцепенение... Нет, конечно, Артем Витальевич боялся (а кто бы не испугался в такой ситуации?), но он был умным и сильным человеком, пережившим пандемию, одним из немногих, кто устроился лучше чем до апокалипсиса. Да и вообще, за свои пятьдесят восемь лет управляющий успел и повоевать, и отсидеть (правда вину с него сняли, благодаря влиятельным друзьям, но в СИЗО он некоторое время провел — и, надо отметить, весьма достойно). Так что со своим страхом он бороться умел.

Открыв ящик стола, и вытащив оттуда "Грача" (подарок Командующего), Управляющий открыл дверь... И тут же выстрелил.

Жуткий верзила в рваных обносках, поверх которых кое-как была нашита облезлая, смахивающая на собачью шкура, по всей видимости, собирался вынести дверь в кабинет Артема Витальевича, но когда та открылась сама, тем самым нарушив планы монстра, тот на мгновение впал в ступор. Этой доли секунды управляющему хватило, чтобы выстрелить.

Бронебойная пуля девятого калибра врезалась в могучую грудь страшного существа, и одежда вокруг входного отверстия окрасилась кровью. Монстр сделал два шага назад и уперся в стену, но не упал, а лишь глухо зарычал, обнажив уродливые длинные зубы.

Управляющий выстрелил еще несколько раз: сильная отдача легкого "Грача" не добавляла ему точности, но со столь близкого расстояния промазать было трудно. Получив ранения в грудь, в живот, в шею, здоровяк сполз по стене, оставляя на ней темный кровавый след, но все еще продолжал дышать, не сводя безумных глаз с человека.

— Да что же ты такое?.. — прокричал Артем Витальевич, не слыша себя от звона в ушах. Монстр грозно оскалился, зарычал и снова попытался встать.

Управляющий нацелил пистолет мутанту в лоб и нажал на спусковой крючок.

— Х-ха, — послышалось справа, но человек не успел отреагировать. Лишь заметил боковым зрением размытую тень и какое-то резкое движение. В следующую секунду его рука дернулась, как от удара, после чего раздался звук выстрела...

Это отрубленную конечность свело судорогой, которая заставивила указательный палец нажать на спусковой крючок.

Управляющий, вопя от боли и ужаса, корчился на полу. Он зажал здоровой рукой кровоточащий обрубок, пытаясь остановить кровь. К нему неторопливо подошел монстр, по сравнению с которым расстрелянный Артемом Витальевичем мутант был больным дистрофией школьником.

— Ты здесь главный? — Спросил он, вытаскивая ремень из брюк Управляющего и перетягивая им изувеченную руку мужчины.

Катя.

Возиться с больным было тяжело. Сергей впадал то в буйство (размахивал руками, пытался куда-то ползти, выкрикивал какие-то ругательства), то в беспамятство. Хорошо хоть еще слабым был, иначе мне пришлось бы его убить... А мне этого очень не хотелось.

Я чувствовала внутри себя новую жизнь, и, наверное, именно она сделала меня такой сентиментальной, и теперь, впервые за долгое время, я не чувствовала себя одинокой.

Троих грабителей я разделала замечательным охотничьим ножом — прощальным подарком бородача. Опыта в этом деле у меня было мало, так что запас мяса состоял из бесформенных окровавленных кусков, почему-то слегка пованивающих дерьмом.

Внутри помещения заправочной станции я нашла холодильник для мороженного. Вытащив из него сетчатые корзины со слипшейся массой из фантиков и остатков испорченного лакомства, я вытолкала эту бандуру на улицу. Ночь обещала быть холодной, так что "припасы", уложенные на дно холодильника, не должны были пропасть.

Наспех поев, я немного пришла в себя. Навалилось дикое чувство тоски и жалости. Жалости к самой себе — хотелось забиться в угол и заскулить. Я посмотрела на грязные окровавленные руки, вспомнила, с какой легкостью расправилась с тремя людьми — пусть они были ублюдками, пусть для них человеческая жизнь не стоит ничего... но это были люди, не мертвяки. Наконец, я сообразила, какое мясо жую и меня вырвало плохо переваренными кусками человечины, вперемешку с кисло-горькой желчью. Когда блевать было уже нечем, я все еще продолжала содрогаться от пустых рвотных спазмов.

Истерика закончилась, когда я услышала звуки возни у кассы — там лежал Сергей, я укрыла его трофейными куртками, чтобы хоть как-то облегчить озноб. Он долго возился, но все-таки смог встать и сделать пару шагов, что-то невнятно бормоча. У меня похолодело в груди, от душевных переживаний не осталось и следа, и тому была веская причина: Сергей двигался... как мертвяк.

Он сделал пару шагов, но не удержал равновесия и упал на холодную плитку, которой был выложен пол, еле успев выставить перед собой руки. Я подошла к нему, приложила два пальца к шее... и облегченно вздохнула — пульс, хоть и учащенный, но, все же был. Да и кожа была горячей. Даже слишком горячей, но это лучше, чем холодная плоть мертвеца.