Архивы фон Шпенглера: Кащей

Удар "Молотом Света" такой силы, любого другого призрака упокоил бы на веки вечные. Увы, здесь свою роль сыграла банальная грубая и сырая сила рэйфа. Удар оказался сокрушителен. Дух взывыл так, что даже имунный к большинству подобных воздействий Герхард едва не потерял сознание. Ну а затем — дух исчез в черной вспышке.

На границе восприятия застонала Кадэнс, Герхард рванулся к ней, но в этот миг — дверь оказалась сорвана с петель. Отбросив вешалку использованную как импровизированный таран, в дверь вошли администратор гостинницы и трое подсобных рабочих. Сейчас, находясь в боевом режиме, да и к тому же со снятой рейфом маскировкой, Герхард заметил то, что ранее только почувствовала Кадэнс: люди были лишены душ...

* * *

...Герхард пришел в себя резко, быстро и полностью. Казалось, мгновение назад — он воззвал к Печати, ощутил текущий по жилам огонь Иных Сил... И вот — ничего. Лишь оседающаяКадэнс, явно потерявшая сознание.

Рефлексы сработали быстрее мозга. Герхард бережно подхватил девушку, прижал ее к себе и осторожно, вместе с ней опустился на пол.

— Кадэнс! Ты как, родная?! — девушка вынырнула из обморока быстро, откликнувшись на зов своего мага.

— Ооох... Если честно — не знаю, милый... Но ощущения странные... Это точно ты? — Выглядела Кадэнс уставшей, но живой. Непонятно зачем, и когда она успела, но девушка снова приняла материальный облик.

— Я? В смысле — я. Ну, да, это я. А что, должен был быть кто-то другой?

— Нет, Герхард... Знаешь, ты меня полностью устраиваешь в своем нормальном состоянии... Ты не помнишь что тут было? — В глазах Кадэнс, под улыбкой, явно светилось беспокойство.

— Смутно. Просветишь?

— Ну, ты, как я понимаю, обратился к своей Печати. После этого ты стал этаким полубогом, испепелил призрака, и, боюсь, большую часть населения города. Впрочем, увы, помочь им было нельзя...

— Они все были Пустыми... Да, это я помню. Похоже, рейф на этом городке "отожрался". Душ, тысяч, этак, десять, я думаю... Первый раз такую тварь встречаю.

— Ну вот. А затем, ты зачем-то, решил куда-то улизнуть. Я сочла, что это крайне невежливо бросать свою девушку в таком гадюшнике и побег прервала.

— Как?

— Герхард! — шутливость из тона Кадэнс как водой смыло. — Ты не представляешь как я испугалась! Дурак! Никогда не обращайся к Иным Богам! Я же практически тебя потеряла! — Кадэнс вжалась в грудь мага, вцепившись в него своими ручками и беззвучно плача.

— Прости, родная... Но я должен был защитить тебя и других.... Что, кстати, с ними стало...

Маг вдохнул поглубже и попытался нащупать свои запасы маны. В конце концов, канализируя такой объем энергии, который был бы нужен для тех чудес, о которых рассказала Кадэнс — он должен был зарядиться под завязку. Герхард привычно воззвал к своей энергии... И не нашел ее.

Ни капли.

Ни следа.

Ни отзвука.

Понадобилось несколько минут лихорадочных попыток ощутить хоть каплю бесценной силы, что бы понять — Герхард не чувствовал более ничего. Не только силы. Он не воспринимал силовых линий Земли, проходящих везде, он не чувствовал вибраций Тонкого Мира, лежащего совсем рядом с нашим. Даже полный Тьмы пистолет деда — он более не ощущал. Ни само оружие, ни исходящий от него Зов.

Ответ пришел сам собой, впрочем, Герхарду понадобилась еще пара минут, что бы его принять.

Он — перестал быть магом...

* * *

...То, что случилось что-то ужасное, Кадэнс поняла, когда Герхард перестал дышать. Девушка встревоженно заглянула в лицо любимому и отшатнулась в ужасе. С мертвенно бледного, словно гипсовая маска, лица — куда-то сквозь нее смотрели совершенно остекленевшие глаза.

Кадэнс схватила Герхарда за голову обеими руками, встряхнула, привлекая внимание... Наконец, маг моргнул. Раз, другой... Словно вспомнив, что человеку надо дышать, он, поспешно сделал глубокий вдох. За ним — еще один. Медленно, неуверенно он поднялся с колен. Будто слепой — протянул перед собою обе руки, и хищно поводя пальцами — провел ими вокруг себя.

Всем своим существом, Кадэнс ощутила бесконечный ужас и безграничную боль, которые обрушились на ее мага. Вместе с тем, однако, какое-то внутреннее чутье подсказывало, что следует выждать еще несколько мгновений.

Герхард снова повел руками вокруг себя, а затем бесильно их уронил. Кадэнс бросилась к нему, обняла его. Стараясь удержать его от соскальзывания в пропасть безумия — лихорадочно осыпала родное лицо поцелуями...

Ни Герхард ни Кадэнс даже не услышали, что в зал вошли выжившие бойцы их поредевшего отряда.

Сейчас, они были поглощены друг-другом. Точнее Кадэнс была поглощена Герхардом, а вот что творилось в душе у мага...

Наемники молча ждали.

В наступившей тишине, скрипом не смазанного тележного колеса раздался голос фон Шпенглера:

— Я... больше не чародей...

— Что? — Кадэнс отчетливо расслышала сказанное, но это выглядело оксюмороном... Бредом.

— Я... Не чувствую ману.... Не вижу тонкий мир. Я — обычный человек.

— Но... Как?!

— Канал... Слишком много энергии. Думаю — я сжег себя. Свои... свои мана-каналы.

— Герхард, это обратимо? — Иван, к собственному удивлению, сориентировался в ситуации быстрее других. Видимо общение со сверхъестественным миром — не прошло даром.

— Я... Я не знаю...

— Любимый... Все будет хорошо. Я найду способ тебя исцелить. Мы вернемся к Николасу...

— Герхард, раз так... Видимо спасательную миссию придется... отменить! — Ивану тяжело далось это решение, но заставлять друга... друга? Да, пожалуй... рисковать собой, идти в бой — не имея шансов...

— Отменить... Столько жертв... Сил... Нет! Мы уже очень близко. Я точно знаю — где находится логово Кащея. Мы не отвернем. Думаю, что нам хватит сил, что бы дойти. А там... А там разберемся.

— Вы уверены?!

— Колдун сказал верно. — Гектор положил руку на плечо Ивана. — Отступить сейчас, это значит точно похоронить вашу невесту. Да и жизни наших ребят окажутся бессмысленно потерянными. То, что колдун перестал быть ведьмой — это, возможно, даже хорошо. Он был близко к обрыву. А в его багаже, думаю, найдется достаточно колючек для этого вашего "Кащея". Мне интереснее, что случилось с нашей ингелоши. Она тоже сама на себя не похожа.

Кадэнс, впервые за прошедшие полчаса — прислушалась к себе... И остолбенела. В ее груди, совершенно отчетливо билось сердце... Колотилось как бешеное, от перенесенных волнений. Дыхание было неровным, и с каждым вдохом она ощущала как наполняются легкие... Которых у нее, состоящей из эктоплазмы, и быть не могло! А в довершение ко всему, отчетливо и на весь актовый зал — заурчало в животе.

— Ох... что это... Я...

— Форсированная материализация. — Герхард взял себя в руки, к тому же, снова возникшая проблема, очередная загадка — мобилизовали его живой ум, заставив отвлечься от своих сложностей — Превоплощение. Ты была тяжело ранена, и, видимо, первым делом, сущность которую я привлек к решению наших проблем и которую ты, в итоге, изгнала — восприняла мое отчаянное стремление сохранить тебе жизнь.... Очень по своему.

— Я... Я что... Я теперь человек?!

— А это ты мне скажи. Я, извини, ничего не ощущаю... Попробуй использовать что-то из своих нифелимских способностей.

Кадэнс на секунду задумалась, а затем в два шага подлетела к Ивану, и возложила ладонь на грубую, рваную рану на его левом предплечье. Похоже, это был след от человеческих зубов.

Рука засветилась, и от раны не осталось и следа. Обрадованная девушка — попыталась перейти в свою бестелесную форму... И осталась прежней. Похоже, это ей было недоступно. На глаза Кадэнс навернулись от обиды слезы.

— Что со мною... Герхард! Я могу лечить, я вижу тонкий мир... Но я не могу стать собой!

— В смысле сменить форму? Я ожидал чего-то подобного. Странно, но... В общем мы с тобою теперь оба, в некотором роде, "инвалиды"...

— Но... Но как мы будем... дальше...

— Жить? Ну, живет же семь миллиардов как-то...

— А если я...

— Убьешь это тело? Не знаю. Ты — первый в истории одушевленный нифелим. Возможно — именно это и стало тем фактором, который в принципе сделал возможным твое Превоплощение. Если так — то ты сейчас можешь оказаться человеком ПОЛНОСТЬЮ. В том смысле, что убить это твое тело — это убить тебя. Как любого человека. Насмерть, прости за тавтологию.

— Ой-ой... Ой-ой-ой...

— Что такое, родная?

— Это я теперь буду старится? И ты меня разлюбишь? И бросишь?!?!?!!!!

— А это уже гормоны. — Герхард буркнул это столь невозмутимо, что даже несмотря на горечь понесенных потерь, наемники заржали. Да так заразительно, что секундой спустя, к ним присоединилась и сама Кадэнс.

Несмотря на чувствительный удар, нанесенный им слугой Кащея — операция продолжалась...

* * *

Как успел выяснить маг, до трагического завершения своего полета в теле совы, логово Кащея оказалось гораздо ближе, чем изначально предполагалось. Огромный, угловатый, черный от времени сруб, по габаритам, тянущий скорее на терем, но без особых изысков в отделке — стоял в пяти километрах от городской черты. В принципе, это было логично — отПустых, созданных своим же Слугой — Кощею прятаться резона не было.

Сейчас, зная точно его координаты, оставалось только закончить начатый квест.

* * *

...Герхард забился в дальний угол вездехода, закутался в плед и, отогреваемый верной и заботливой Кадэнс — отчаянно рылся в сети. Маг... Теперь уже обычный человек, похоже, чудовищно страдал, от ощущения утраты своего былого могущества. Было очевидно, что если бы не любовь и тепло Кадэнс, этот инцедент, Герхард бы просто не пережил. Тем не менее, несмотря на душевные муки, маг, делал все что в его силах, что бы обеспечить успех миссии.

В частности, раздал всем оставшимся в живых бойцам отряда — различные артефакты, пояснив, как именно их активировать.

Ивану досталась пара странных, сделанных, словно из живой кожи, перчаток...

...Вообще, отбор артефактов, маг провел очень странным способом: он, сперва, отобрал десяток различных странных предметов, разложил их на полу, после чего, извлек при помощи Кадэнс из своей безразмерной сумки небольшой деревянный футляр. Оттуда он достал длинный, похожий на карандаш, идеально прозрачный кристалл кварца, подвешенный на тонкой, почти невидимой цепочке.

Странное украшение было вручено девушке, вместе с пространной инструкцией. Спустя минут десять — Кадэнс, вместо того, что бы повесить безделушку на шею — вывесила ее на вытянутой руке над разложенными предметами и громко назвала имя: "Гектор!"

Кристаллический маятник качнулся, закрутился... Но спустя немного времени — застыл над небольшим, черного цвета, с багровыми прожилками, жертвенным ножом из обсидиана. Герхард удивленно качнул головой, и передал нож инквизитору. Похоже, Гектор понимал, насколько ценный предмет ему попался. Он торжественно принял его из рук мага, двумя руками, словно меч. Подержал немного перед собою, после чего — торжественно прижал его к груди и поклонился бывшему магу.

Чародей вежливо наклонил голову в ответ. Цену этому подарку, он, очевидно, так же знал.

Иниго — получил бутылек с опалесцирующей жидкостью. Герхард, понимающе кивнул, и пояснил, что это — зелье которое обостряет все чувства человека. Не надолго, но очень и очень сильно. Штатному снайперу отряда, Монтойе, данный подарок, явно мог оказаться очень кстати.

Иван, как уже было сказано, получил пару перчаток, сделанных из "драконьего шелка". Что это за материал такой — Герхард пояснять отказался, однако, сами перчатки, по его словам, были аналогом резиновых, только для магии а не электричества.

Биллу маг вручил подвеску, с кристаллом причудливой формы. По словам мага — этот артефакт, должен был защитить своего носителя от парализующих чар.

Монтойя, наконец, закончил снаряжать последний магазин и хлопнул африканца по плечу. Гектор, ужом ввинтился на водительское место, завел двигатель, и вездеход двинулся к своей главной цели...

* * *

...В любом пост-советском городке, всегда есть что-то связанное с именем Ленина. Это может быть проспект его имени, улица, площадь...

Город — вымер. Буквально. Кровавые ошметки лежали на улицах и в зданиях. Даже понимая умом, что все погибшие, фактически, уже были мертвы (технически, тело Пустого,безусловно живо... Вот только от личности там один слепок, не способный развиваться, чувствовать... Живущий, по выработанным прижизненным шаблонам), наемники были подавлены картиной вездесущей смерти, воцарившейся над поселком...

Герхард всегда удивлялся, как у русских умудряются сочетаться элементы советского прошлого и капиталистического настоящего. Вот и сейчас, на улице Ленина, центральной, идущей через весь поселок, они обнаружили храм. Небольшая церковь была явным новоделом, сделанным без особого вкуса, из железобетона, по типовому, быстровозводимому проекту.... И, между тем, воспринималась в мертвом городе — как некий оазис. Возможно, причиной тому был любовно ухоженный заборчик, вокруг храма, явно недавно вымытая эмаль куполов... А может быть то, что хозяин этой церкви, в данный момент, молился над останками очередного взорвавшегося Пустого. Живой.

Поп был высок, нескладен и крайне астеничен. Ряса висела на нем как на вешалке. Лицо, которое он повернул на звук мотора — напоминало иконописные лики мучеников: худое, изможденное, с запавшими, но горящими каким-то внутренним огнем глазами. Была ли в нем магия, Герхард, увы, сказать не мог. Зато Кадэнс от его взгляда, аж вздрогнула.

Гектор остановил автомобиль и священник, без малейшего страха направился к вездеходу. В качестве делегации по встрече, наружу вылезли Герхард с Иваном. Наемники, в полной боевой сбруе — могли попа напугать, Кадэнс же по каким-то своим, внутренним соображениям, решила святого отца избегать. Впрочем и удерживать никого не стала, так что, дело было, явно, не в его опасности.

— Привет тебе, Отче.

— Это ваших рук дело? — святой отец сходу взял быка за рога.

— Наших. — Герхард решил не усложнять ситуацию враньем. В любом случае, за его спиной были вооруженные наемники, бронированный вездеход... Да и сам он, пусть и без магии, кое-что мог.

— На все воля Его... Это давно следовало сделать.

— Вы... Не удивлены?

— А чему удивляться... Я же видел все. Как люди становятся пустыми оболочками, как живут... Существуют, как автоматы... И ко мне в церковь Дьявол стучался. Да вот попасть не смог. А то бы и я таким же ходил. Службу нес, прости Господи, "по привычке". В патриархию писал... Назначили епитимью для смирения фантазии...

— Мда... Ватикан, обычно, на такие сигналы реагирует более адекватно...

— Как вы это сделали? Колдовством или молитвою? Грех на душе есть? Если да — добро пожаловать в храм. На исповедь. Если нет — тоже заходите. Благославлю. Было мне откровение, что вы благое дело вершите.

— Спасибо Отче — Иван склонил голову в поклоне. — буду рад получить ваше благословение.

— Как звать-то тебя, отрок?

— Иван. Иван Самойлов.