Конфедерат: Возрождение

Генпрокурор Томас Брэгг... он тоже сохранил свой пост. Хотя бы потому. что был профессионалом со способностями повыше средних, грамотно выполнял свою работу и не был ни разу замечен в симпатиях к врагам Конфедерации, как внешним, как и внутренним. Менять его — означало внести помехи в давно и хорошо работающий механизм. Точно из тех же соображений на пост министра финансов вернули Кристофера Меммингера. Этот дотошный и педантичный немец, получив предложение вернуться к работе, лишь пожал плечами, криво усмехнулся и заявил: 'Надеюсь, этот бездарь Джуда не успел за такой малый срок развалить то, что я создавал с того дня, как был назначен'. И вот он снова тут. готовый добывать для КША как можно больше денег, при этом не протестуя против увеличения военных расходов. Очень полезное качество для министра финансов в военный период.

А вот остальные были людьми новыми. Ведь была должность главного почтмейстера, по сути отвечавшего за почты и телеграфы Конфедерации, весьма важная в настоящий момент. Плюс новые министерства, большую часть из которых требовалось создавать буквально с нуля. Какие именно? Стоило начать с тех, которым требовалось лишь придать официальный статус. Это министерства тайной полиции и внутренних дел. В ведении последнего должны были войти полиция, тюремное ведомство, пожарная служба и иные, менее значимые подразделения. Но тут то ещё нормально. Ведь требовалось лишь придать работающим подразделениям формальный статус и переподчинить единому центру.

Сложнее было с другими. Министерства промышленности, земледелия, транспорта. Их по сути предстояло создавать с нуля. То есть сама промышленность развивалась, равно как и железные дороги, про земледелие и говорить нечего, оно уже давно было более чем развито, хоть и требовало толчков в сторону прогресса. Но вот аппарата, который позволял бы грамотно всем этим руководить как-то и не существовало. Отсюда и куча хлопот, которые поневоле обрушивались на новоназначенных министров.

Что же касаемо кандидатур, то тут всё было более-менее вменяемо. МВД временно возглавил Холуэлл Кобб — первый спикер временного Конгресса Конфедерации. А потом ушедший в армию и неплохо воевавший под началом генерала Ли во время отражения попыток десантирования янки на побережье. Опыта было не так чтобы много, но авторитет имелся, да и делание работать присутствовало.

Пикенс получил министерство промышленности — крайне важное, которое требовалось не только держать под контролем, но и двигать развитие промышленности Конфедерации в нужном направлении. Абы кому такое не поручишь, вот и пришлось ставить туда бывшего дипломата и уже бывшего губернатора. Сам Пикенс не возражал, понимая, что новое министерство будет являться одним из ключевых в кабинете. Да и смена госсекретаря была... несколько не к месту, потому как он полностью поддержал переворот.

Министерство земледелия вобрало в себя как хлопок, так и вообще всё, относящееся к сельскому хозяйству и животноводству. Тут случайного человека ставить было никак нельзя. Поэтому выбор нал на 'технократа', известного в то время агронома Эдварда Раффина. Бывший губернатор Южной Каролины Хэммонд уже привлекал его на предмет модернизации сельского хозяйства в штате и кое-что было сделано. Однако... на уровень масштабных реформ тому выйти просто не дали. Не в интересах северных штатов была тотальная модернизация южного 'сырьевого придатка'. Зато теперь всё было совсем иначе.

Ну и министерство транспорта, куда же без него! Здесь удалось привлечь настолько весомую фигуру, что я аж сам удивился. Питер Купер, создатель по сути первого из американских паровозов, знаменитого 'Тома Тамба'. На чём удалось поймать этого жителя Нью-Йорка, который вроде бы ни разу не южанин? Не деньгами, потому как он был весьма богат, да к тому же склонен к филантропии, направленной всё больше на систему образования. Но ещё он сильно не любил банкиров и корпорации, склоняясь к защите интересов мелких фермеров.

Вот на этом его и удалось прихватить. На централизации власти в Конфедерации и сведении к минимуму роли частных банков. До такой степени удалось, что несколько месяцев назад переговоры закончились успехом. Тогда ему ничего конкретного не обещалось, лишь общее, довольно туманное, направления. Однако и этого хватило для переезда Купера сюда, в КША. Он мог оказаться полезен. И оказался, заняв пост министра транспорта. Фигура в чем-то номинальная, зато более чем известная и авторитетная.

Такой вот кабинет министров образовался, чего уж там. А где кабинет министров. Там и его заседания, порой весьма важные. Про первое и говорить нечего. 15 сентября 1862 года оно и состоялось. Требовалось выяснить общее направление развития, ведь война то шла к победному концу, об этом также не стоило забывать. Не ею единой.

Зато хватало других вопросов. В частности, на этом самом заседании хорошенько так была проработала политика постепенного замещения сырьевого экспорта на экспорт более технологичной продукции. Ежегодное снижение поставок хлопка и замена его на ткань. Увеличение доли сталелитейной промышленности и строительства паровых машин для локомотивов и кораблей. Собственно судостроение, ставящее перед собой задачи не только обеспечения внутренней потребности, но и с возможностью поставки на экспорт. Хотя бы в страны Южной Америки, где нужда в кораблях имелась, а вот собственная промышленность была в откровенно паршивом или совсем в никаком состоянии.

Министерство транспорта было жёстко озадачено необходимостью сразу же после войны заняться расширением сети железных дорог на территории Конфедерации. И первоочередной задачей должна была стать прокладка трансконтинентальной железной дороги, заканчивающейся в Сан-Франциско. Плюс ответвления от неё, которые должны были дотянуться до ключевых городов Техаса, Луизианы и Арканзаса, где сейчас железных дорог — помимо одной в каждом штате — не водилось. Про Индейскую территорию, Аризону, Нью-Мексико и Калифорнию и говорить не приходилось, ибо там железных дорог отродясь не водилось.

Дорого и долго? Несомненно. Зато отдача обещалась крайне серьёзная, пусть и не моментальная. И никакой частной собственности относительно строящихся железных дорог! Более половины акций в руках собственно Конфедерации, а остальные, тут уже возможны различные варианты. Да и о постепенном выкупе контрольного пакета акций уже имеющихся железных дорого стоило задуматься. Медленно, шаг за шагом, без явного принуждения... Оно и не нужно, ведь у государства всегда есть возможность обернуть ситуацию в свою пользу, при этом не ущемляя прав собственности как таковых.

Зато на министра земледелия Раффина свалилась ещё одна проблема — обеспечение Конфедерации продовольствием. Производимым на собственных землях. А то сейчас, стыдно сказать, немалую часть приходилось закупать на Кубе, в Бразилии с Аргентиной и в иных странах. Перекос в сторону выращивания хлопка очень сильно ударил по возможности страны обеспечивать саму себя. Возникни ситуация блокады морских портов — как тогда, в привычной мне истории — начался бы если и не голод, но крайняя скудость. А это для воюющей страны недопустимо.

Ну и военное министерство получило порцию головной боли, куда ж без этого! Причём одна из хлопот к собственно войне относилась не совсем прямо. Речь зашла о наградах, которых в Конфедерации как-то до сей поры не имелось. Армия была, отличившиеся офицеры и солдаты имелись во вполне достаточном количестве, а вот орденов и медалей как не было, так и не появилось. С какой стороны ни посмотри — вопиющий непорядок. Вот и получил Лерой Уокер работёнку, которую, впрочем. Наверняка перевалит на одного из своих помощников. Необходимо было разработать конкретные ордена для офицеров, медали для солдат, разобраться со степенями первых и с разделением на общие и приуроченные к какой-либо победе для вторых.

Хотя не всё было так сложно, как могло показаться. Вовсе не обязательно разрабатывать что-либо с ноля, если имеется возможность взять за основу уже существующую систему. Одну из европейских лучше всего. Испанскую, прусскую, российскую или французскую — это уже не сильно важно. Требовалось лишь выбрать точку отсчёта и переделать названия по реалии Конфедерации.

Смысл заниматься этим в военное время? Более чем серьёзный. Психология чистой воды. Полученные ордена и медали — признание заслуг человека, отличившегося на войне. Своего рода стимул к новым свершениям. выделение отличившихся на фоне прочих. И эти самые прочие. Которые не лишены честолюбия и гордости, тоже желают получить тот или иной знак отличия, делая для этого то, о чём раньше могли не задумываться вовсе или задумываться не так сильно.

К слову сказать, в знакомой мне истории Дэвис так и не сподобился заняться этим вопросам. Причины? Тайна велика сие есть. А других слов у меня просто не находится. Цензурных, по крайней мере.

А затем обсуждение от орденов и медалей перешло к другой теме, не менее важной и тоже в некотором смысле связанной со стимулами работающих на благо Конфедерации. О той иерархической лестнице, которая в том или ином виде существует в любом государстве.

С армией то всё было понятно, равно как и с флотом. Есть звания, которые показывают, кто кому подчиняется, равно как и проведены аналогии между армейскими и флотскими. А вот по 'гражданской линии', она же 'статская' всё было куда как печальнее. Проще сказать, там и конь не валялся! Что делать? Практически то же самое. что и с наградами. Брать одну из европейских систем вроде 'Табеля о рангах' или его прусского аналога и переносить на местную почву. Без подобной системы структурированное, подчинённое центру государство не выстроить. Особенно учитывая то, что Конфедерация скоро должна будет сменить форму правления. Ну да, пока об этом и не всем министрам ведомо, так и что с того? Всё едино создавать свой аналог 'Табеля о рангах' надо. И создавать силами не одного из министерств, а представителям каждого. Общую комиссию организовывать с расчётом на то, что за ближайшие месяца три-четыре создадут на основе имеющихся аналогов нечто пристойное и передадут на утверждение Конгрессу. В общем, на том и порешили. И пошло-поехало дальше.

Обсуждения велись по разным темам, но все они были значимы, от всех нельзя было уйти. Только даже подобная тягомотина рано или поздно заканчивается. Вот и заседание кабмина в полном составе окончились. Свобода и отдых? Ха, как бы ни так! Скорее уж первый акт закончился и начался второй, на котором остались лишь совсем уж 'избранные', то есть сам Борегар, Пикенс, Тумбс, да я с Джонни и Вильямом. Теоретически можно было бы оставить и военного министра вкупе с морским, но у них и так хлопот хватало. А госсекретарь по любому требовался. Дело то, как ни крути, имело самое прямое отношение к дипломатии.

Откуда на заседании кабмина взялись Вильям и Джонни? Смит был по сути моей правой рукой в министерстве тайной полиции. Ну а Степлтона без особых проблем удалось сосватать в качестве помощника Лерою Уокеру. На перспективу, так сказать. Впрочем, не о том речь.

— Ситуация с беглым министром должна решиться, — изрёк Борегар, находясь уже в положении не просто командующего армией, а лидера Конфедерации. — Мы можем вынудить Британскую империю выдать нам предателя?

— Не отдадут, — покачал головой Тумбс. — Это будет унижением для империи и переведёт наши отношения из недружественного нейтралитета в откровенно враждебные. Нужно ли нам это?

— Не нужно. Но и оставлять без последствий предательство нельзя.

— Точно сказано, без последствий нельзя, — слегка улыбнулся я. — Но весь вред, который он мог принести, уже случился. Зато мы можем использовать предателя как ценную карту при переговорах с британским послом. Пусть расплатятся за наш отказ от немедленных мер, за разрешение вывести этот благоухающую миазмами предательства тушу к себе в метрополию или в одну из колоний. И платить они будут не деньгами.

Борегар явно заинтересовался. Что до Тумбса с Пикенсом, то эти два дипломата уже поняли, куда я клоню. Опыт, однако. А тут ещё и Джонни добавил:

— Пусть даст показания, собственноручно написанные и заверенные как британским послом, так и Виктором, о всех своих связях с нашими общими врагами.. Это окончательно отстранит от близости к власти тех, кого мы хотим удрать. Все эти Рейганы, Лонгстриты и прочие, от них будут шарахаться, едва завидят. Пусть станут... как прокажённые.

— И не пытаться их судить! — припечатал Пикенс. — Никаких судов, только показания, факты, публикация в газетах. И ваша, Пьер, готовность не доводить дело до суда и тюрьмы.

— И намёк. Что в случае попыток вновь приблизиться к реальной власти со старых показаний сдуют пыль.

А это уже Тумбс, тоже знающий толк в азах интриг. И вот что Борегар мог сказать, услышав столь совпадающие в основе своей мнения? Ухмыльнуться и приказать:

— Начинайте! Но пусть это ничтожество Бенджамин даже не пытается показаться на улицах Ричмонда!

— Он не осмелится, — отмахнулся Степлтон. — Слишком боится за свою жизнь. Думаю, он и до ближайшего порта будет добираться в особом вагоне и под охраной англичан.

Посмеялись. А что тут поделать, ведь некоторые черты своего характера бывший трёхкратный министр правительства Дэвиса проявил очень уж ярко и неприглядно. Затем немного прошлись по предстоящим переговорам о заключении мира. но уже без особого огонька. Нервное напряжение последних дней оказалось слишком уж велико. Все банально хотели хоть немного, но отдохнуть. Потому и не засиделись особенно, разбредаясь кто домой, кто по своим делам, которых решать не перерешать.

А я... Тоже отдыхать, чтобы с утра начать сильно и больно 'пинать' британского посла на предмет договорённостей по поводу беглого министра. И да, это уже дела не столько дипломатии, сколько тайной полиции. Предатели, они как раз по нашему ведомству проходят.

* * *

Три дня. Ровно столько потребовалось на проведение 'предварительных переговоров' с британским послом, графом Робертом Бульвер-Литтоном. А потом пришло время полноценных переговоров. Что характерно, я легко согласился на место их проведения — британское посольство. Опасаться не стоило — Бульвер-Литтон не был идиотом, чтобы попытаться причинить вред как мне, так и любому другому, оказавшемуся на островке Британской Империи в чужой стране. А вот с психологической точки зрения мне полезно было провести переговоры именно там. Ведь сам Джуда Бенджамин из посольства и носа не высунет до заключения договорённостей относительно его судьбы. Да и потом предпочтёт как можно быстрее и под охраной покинуть территорию Конфедерации.

Однако, во избежание разного рода... глупостей со стороны второй договаривающейся стороны. рядом с британским посольством находилось немалое число 'диких'. Часть в форме, часть в штатском, но суть от этого менялась не так чтобы сильно. Обычная игра на нервах противника, чтобы мысли шли в правильном. То есть нужном мне направлении. А сам я, в сопровождении двух сержантов-телохранителей, спокойно и без проблем вошёл на территорию посольства.