Человек в шляпе и призраки прошлого

— Носил вещи? Подавал на стол? — лицо госпожи Пао потеряло невозмутимость второй раз, — Тунг носил ваши вещи?

— Да. Граф представил его дворецким...

Она фыркнула.

— Вы его знаете? — спросил я.

— Кажется, ты забыл, кто именно здесь должен задавать вопросы, — сухо отрезала Пао, и её лицо снова застыло в маску.

— Это сложно забыть, — я поднял скованные руки, — в конце концов, в наручниках-то именно я...

— Значит, ты слишком любопытен.

— Это профессиональное. Я учёный.

— Учёный... — повторила она, — странно, здесь бывали самые разные люди, но учёный — впервые. Откуда ты знаешь графа?

— Мне его назвала Эрика... та женщина. Я видел его только один раз, когда он пригласил нас. Тогда он предлагал Эр... ей сотрудничество. Мы отказались.

— Мы?

— Я отказался. Она со мной согласилась...

— А теперь ты уже не уверен, что она согласилась? И ищешь её?

Я чуть задержался с ответом.

— Да... Я ищу её. Чтобы узнать настоящий ответ.

Госпожа Пао отряхнула пепел с догоравшей сигареты.

— Я не думаю, что ты врёшь... пожалуй.

— Спасибо за доверие, — съязвил я, — просто камень с души упал...

— Твоё лицо... Белых всегда выдаёт их лицо. Им надо долго тренироваться. Но за твою честность я тоже буду честна с тобой. Ты знаешь, почему вы здесь?

— Ума не приложу...

— Граф хочет от меня ваши головы...

— Наши головы? Граф? Вы его знаете?! Вы мне солгали... тогда... Вы говорили, что никогда не имели с ним дел!

Она рассмеялась.

— Ты так удивлён, что я тебе солгала? Настолько, что даже забыл, что я говорила... Я ведь сказала лишь, что не имела с ним дел последние годы.

— Да, — признал я.

— И это была правда... Но теперь всё немного изменилось.

Я нервно поёжился на скамейке. Одно дело пиратская королева, которой я вроде бы не сделал ничего плохого, и совсем другое граф, у которого есть все основания вполне искренне желать моей скоропостижной кончины.

— Если граф требует от вас нашей смерти, почему мы всё ещё живы? Или есть ещё что-то?

Она отложила мундштук и встала с диванчика.

— Вы же не будете вот так просто плясать под дудку графа? — торопливо добавил я.

— Я похожа на танцовщицу? — спросила она.

— Смотря с какой стороны посмотреть... — пробормотал я, разглядывая её фигуру, — я бы сказал, что у вас вполне могло бы получиться.

Она посмотрела не меня с удивлением.

— Поразительно... мужчины меня всегда удивляли. Ему грозят отрезать голову, а он пялится на мою задницу и делает комплименты...

— Э... я... я прошу прощения, госпожа Пао.

— За комплимент?

— Нет, за... я несколько отвлёкся. Простите.

— Не настаивайте. Мне уже довольно давно никто не делал подобных комплиментов...

Её лицо снова превратилось в маску.

— Раз я говорю о твоей голове с тобой, а не с графом, значит мне есть, что сказать тебе, а не ему.

— Я это уже понял. Я могу задать нескромный вопрос?

— Нескромный? — она посмотрела на меня сверху вниз.

— Не в том смысле... просто я не уверен, — я бросил взгляд на столик с пистолетом, — не уверен, что в ответ не будет в виде пули.

— Неужели я показалась тебе столь несдержанной?

— Знаете, госпожа Пао, мой опыт подсказывает, что даже у самого невозмутимого человека есть струна, тронув которую, можно превратить его в комок ярости... А я собираюсь тронуть вашу струну.

Она внимательно посмотрела мне в глаза.

— Если у тебя получится, ты окажешься намного более умным и опасным, чем я о тебе думала. А я редко ошибаюсь в людях. Можешь попробовать.

— Граф вас шантажирует?

Она моргнула. Пальцы сжались, но пистолет остался на столике. Я выдохнул.

— У тебя почти получилось, — тихо сказала она.

— Легко было догадаться, — я прокашлялся, — если бы вопрос о наших головах имел чисто деловой характер, вы бы мне об этом не рассказывали. Вы либо бы послали ему наши головы, либо нет. Но обсуждали бы вы это с графом. Раз вы говорите со мной, значит, вы не можете решить этот вопрос с ним...

— Могли быть и другие причины, — она обхватила руками локти, и прошлась перед диванчиком из стороны в сторону.

— Могли. Но мне показалось, что дело в этом. Вы не имели с ним дел, но, тем не менее, он что-то от вас требует. Значит либо он очень силён, либо он как-то может на вас давить...

— Ты не глуп, Танкред. И ты храбр. Я не ошиблась.

Она остановилась и снова посмотрела на меня.

— Вы его напугали. Я не знаю как, но вы его напугали. И он хочет вашей смерти. Настолько, что требует этого от меня. Настолько, что у него хватило глупости от меня вообще чего-то требовать...

Я отчётливо увидел на её лице злобу.

— Он пожалеет об этом. Никто не может ничего требовать от королевы... тем более так.

— Чем я могу вам помочь? — спросил я.

— Почему ты думаешь, что чем-то можешь помочь мне?

— Потому что вы об этом со мной говорите. Вы никогда не попросите ничьей помощи, но разве есть слабость в том, чтобы принять то, что другие сами предлагают?

Она присела на край диванчика, и некоторое время молча смотрела в пол.

— Я всё равно с ним разберусь, — сказала она, наконец, — и я спокойно могу послать ему ваши головы, чтобы он не слишком остерегался... но я этого не сделаю.

Я постарался сдержать вздох облегчения.

— Но он действительно может причинить мне... — она замялась, подыскивая слово.

Я посмотрел на выражение её лица, с которого очередной раз сошла маска, и уточнил.

— Боль?

Госпожа Пао подняла на меня взгляд и я понял, что называвшие её той, кто не улыбается и не плачет были не совсем правы. Её глаза казались чуть-чуть влажными.

— Он забрал одну... одну мою... нечто для меня ценное, — не без труда выговорила она, — и предлагает вернуть это в обмен на ваши головы.

— Кого он забрал? — тихо спросил я.

— Мою дочь...

За время моего отсутствия атмосфера в подземелье свежее не стала.

— Танкред! Ты жив? Что они с тобой сделали? — Линда бросилась к решётке.

— Судя по отсутствию наручников и здоровому цвету лица, слухи о жестокостях госпожи Пао оказались несколько преувеличены? — поинтересовался Вик.

— Мы просто поговорили...

— По душам? И что было потом?

Он сделал акцент на слове "потом".

— Вик, ты даже на плахе будешь острить?

— Возможно... но не хочу проверять. Что случилось, Танкред?

— Мы с госпожой Пао пришли к соглашению.

Молчаливый охранник снял ржавый замок и размотал цепь.

— Они тебя отпускают? — глаза Линды широко раскрылись от удивления.

— Я больше скажу. Они нас всех отпускают...

Охранник открыл дверь камеры.

— Тебе определённо надо было стать дипломатом, — покачал головой Вик, выбираясь из камеры, — а мне сменить работу. Чувствую что стал несколько староват для таких поворотов.

Из соседней камеры донеслось робкое покашливание.

— Прошу прощения, господин Бронн, но не говорилось ли в вашем соглашении что-нибудь о нас с Фредом?

— О вас? — я подошёл к бамбуковой решётке.

— Нет, я понимаю, что мы сами по себе, вы сами по себе, да и ряд моих замечаний мог быть истолкован как не очень дружественные по отношению к вам... но всё же... вдруг?

— Помнится вас очень волновало моё обещание, мисс Джиллиани.

— Ну что вы, такая мелочь, не обращайте внимания... этот вопрос меня сейчас абсолютно не волнует.

— Не сомневаюсь, — ухмыльнулся Вик, — сейчас вас куда больше волнует собственное будущее...

— Я могу вам рассказать про Схеффера прямо сейчас, — заметил я.

— Танкред, — возмутилась Линда, — перестань издеваться над бедной журналисткой.

— Всецело поддерживаю мысль вашей подруги, Танкред. Клянусь, я буду просто шёлковой.

Я посмотрел на чумазое лицо Эмили, прижавшееся к бамбуковым прутьям.

— Не верю. Вы и шёлковость принципиально не совместимы...

— Вы просто не видели меня в вечернем платье... Танкред, пожалуйста.

Вик зафыркал, прижав ладонь ко рту.

— В вечернем платье...

— Вы упоминались в нашем разговоре с госпожой Пао, Эмили, — я подошёл к решётке.

— А я?

— Фред, заткнись... и что она вам сказала? Госпожа Пао?

— У нас с вами есть выбор.

— Да?

— Вы можете остаться здесь до тех пор, пока я не выполню для госпожи Пао некоторую работу...

— Она не может так поступить. Мы представители прессы!

— Фред, заткнись, ты не в Европе. А каков другой вариант?

— Я беру вас с собой, но под обещание, что вы ничего не будете публиковать, пока дело не будет сделано.

— Да о чём речь, конечно...

— И вы никому ничего не скажете и будете постоянно под моим надзором...

— Я всегда мечтала быть под надзором столь обаятельного шефа...

Линда возмущённо фыркнула.

— И если я только заподозрю, что вы мне лжёте, — тихо добавил я, — мне придётся вас убить.

Фред охнул.

— Я люблю опасность, — улыбнулась Эмили, — но ещё больше я люблю оставаться в живых...

— Я не шучу, мисс Джиллиани.

Её улыбка стала напряжённой.

— Вы убьёте беззащитную женщину?

— Если что, я помогу, — хмуро заметил Крандт.

Эмили перестала улыбаться.

— К сожалению, я не в том положении, чтобы обижаться на угрозы.

— Это не угроза, мисс Джиллиани, — вздохнул я, — дело совершенно конфиденциальное и если что-то просочится раньше времени... В общем, поверьте, лучше будет если вас убью я, а не госпожа Пао. Если честно, мне стоило больших усилий заверить её, что вас разумнее отпустить со мной, а не оставить гнить здесь или вообще сделать так, чтобы вы с Фредом просто исчезли.

— Почему вы это сделали? — спросила Эмили.

— Я полагаю, что вы сможете принести мне определённую пользу. Если пообещаете молчать хотя бы до завершения дела.

— Я обещаю.

Я кивнул охраннику. Тот загрохотал цепью.

— Не верю я в молчание репортёров, — покачал головой Вик, — надеюсь, ты об этом не пожалеешь, Танкред...

Увидев нас, капитан Морис Годфридсен позеленел с лица, и с чувством и обстоятельно выругался. На неизвестном мне языке. Возможно даже на нескольких языках сразу...

— Когда я услышал, что люди Пао вас схватили, я уж было решил, что всё в порядке...

Он встал из-за стола и печально осмотрел каюту.

— ...и даже поверил, что снова выйду в море... Мне встать к стенке, или вы прямо тут меня грохнете?

— Почему ты решил, что мы собираемся тебя убить?

— Надо быть полным идиотом, чтобы не понять, чем закончились ваши дела с Клаусом...

— Клаусом?

— Боргхардтом...

— Это не мы, — нервно отрезал Вик.

— Да-да, конечно, я верю каждому вашему слову...

— Тогда поверь следующему. До рассвета осталось четыре часа. А на рассвете мы должны полным ходом идти к Тобелану. Причём так резво, чтобы даже наших кормовых огней из Ладжи уже не было видно...

— Мы? Ловко. Грести, я так понимаю, сами будете?

— Линь нас заверил, что твоя яхта полностью укомплектована для плавания, и в хорошую погоду может идти с минимальной командой. Твоих помощника и механика он выпустил...

Крандт втолкнул обоих в каюту.

— Джон Канака? Виллем? — опешил капитан, — вас отпустили?

— Да, кэп, — здоровенный полинезиец широко улыбнулся, — судя по всему старой королеве очень сильно приспичило. Нам сказали, что мы идём на юг.

— Пао обещала покрыть ваш долг, если вы окажете нам помощь, — уточнил я.

— Я даже не буду спрашивать, что произойдёт, если я не окажу... — на лицо Годфридсена стал возвращаться румянец, — груз будет? Или как с самого начала говорили?

— Всё остаётся в силе. Разве пассажиров чуть больше...

— Пассажиров? — Морис недовольно вздёрнул бровь, — юго-западный муссон ещё не закончился, а у меня только три человека команды. Если что — будете помогать.

Расхваливая свою "Сюзанну", Морис даже не слишком преувеличивал. Двухмачтовая моторная шхуна оказалась быстрой, поворотливой и не слишком капризной на ходу. Капитан, его помощник-полинезиец и худосочный, но толковый механик Виллем справлялись с ней без особого труда и, в общем-то, без обещанной нами помощи. По словам Годфридсена от Ладжи до Тобелана около тысячи миль хода, если не будет штормов, мы сможем туда добраться быстро и без осложнений. "Главное пройти пролив Грейт-Ченнел, это уже полпути, и там дальше по прямой".

Со штормами нам повезло, но в целом назвать погоду хорошей было трудновато. Вик спустился с палубы мокрый до нитки.

— Проклятый сезон дождей...

— Муссоны, — пожал я плечами, — пока доплывём, должны закончиться. Годфридсен обещает, что мы будем на месте самое большее ещё недели через три.

Вик отряхнул куртку и повесил её на гвоздь.

— Ты знаешь, до сих пор не могу до конца поверить, что эта Лизель — дочь Пао. Хотя с другой стороны, мне начинает казаться, что я заметил некоторое сходство...

— Это самовнушение. Если долго себя убежать, что сходство есть, рано или поздно начнёшь его видеть.

— Зачем Пао отослала её в Моулмейн?

— Думала, там безопаснее. Она не слишком афишировала своё родство, и, получив власть, отправила дочь подальше от этого змеиного гнезда. Думаю, она не слишком мечтала передать свой трон девочке... К тому же в Моулмейне можно было получить хорошее образование.

— А Вудвилл?

— Он должен был за ней приглядывать.

— Жалко старика... ты говоришь, его убили?

— Пао сказала — да.

— Не повезло. А ты уверен, что девушка на островах?

— Я — нет. Но Пао думает, что там.

— Будем надеяться, что она права. Хотя с другой стороны, я лично ничего не имею против морского круиза по Андаманскому морю и Индийскому океану за счёт нашей пиратской королевы. Если, конечно, не придётся всё время так мокнуть.

— А ты циник, — усмехнулся я, — вот тебе грог, согрейся.

— Я всего лишь промокший до самого нутра реалист... и спасибо за грог.

— Ты не чувствуешь всей эпичности момента. Пао — королева пиратов. Мы плывём спасать её дочь. Фактически ты должен ощущать себя рыцарем в сияющих доспехах, мчащимся спасать юную принцессу...

— Надеюсь, мы избежим встречи с драконами и прочей сказочной живностью... тут где-то было тёплое одеяло.

— Держи... Драконов не обещаю, но на пигмеев намеки есть...

— Главное, чтобы у них, как у всяких уважающих себя гномов, были несметные сокровища.

— Меня вполне устроит, если я отыщу Эрику...

— Тогда сокровища я возьму себе, если не возражаешь...

Дверь открылась, и в кубрик ввалились девушки и Фред. Мы с Виком замолкли.

— Я никогда не думала, что там, — Эмили ткнула пальцем в потолок каюты, — может быть столько воды. Это просто кошмар какой-то. Не поймёшь где море — под килем и над мачтами. Везде только вода. Воистину разверзлись хляби небесные...

— Не поминай всуе, — пробурчал вроде как дремавший в углу Крандт.

— Вик, твой набожный киллер хоть когда-нибудь спит, или только делает вид? — она повесила плащ рядом с другими куртками.

— При его профессии крепкий сон опасен для жизни... кстати, у Танкреда был грог, — ответил тот, кутаясь в плед.