Северный ветер

-Эй! Слышали, Гнуса повязали?!— то тут, то там повторяли люди.

-Да ладно?!

-Не может быть!

-Как же теперь "Хмельная Цыпа"?

-Где теперь отдыхать?!

-Да черт с ним с борделем! Их много! Что теперь с нами со всеми будет?

-Ага...

Мьёль поводил головой из стороны в сторону, прислушиваясь к этим причитаниям. Затем кот посмотрел на Руда и Яна и важно фыркнул.

-Что ему еще?— уныло отозвался констебль.

-Как обычно смеётся над людьми,— тихо ответил бард.

-Мяу!

-А теперь пытается нас приободрить.

-И вовсе не пытаюсь,— услышал Ян в ответ. — Просто если сейчас начнете раскисать, то все ваши старания пойдут прахом. Над чем я с радостью посмеюсь. Ведь окажусь прав — люди ни на что не способны.

Ян промолчал. Руд, слышавший лишь "Мяу! Мяу!! Мяу!!!" с укором посмотрел на кота и хлопнул барда по плечу:

-Послушай, Ян. Все это случилось по моей вине... Я понимаю твою чувства, произойди подобное с моей матушкой... Прости меня, Ян. Не следовало. Если ты откажешься помогать мне, я все пойму.

Бард резко остановился и впился гневным взглядом в товарища:

-Что ты такое говоришь, Руд! Разве я могу так поступить?! Тогда получится, что моя семья зря пострадала! Прошлого уже не изменить. А бросить все, значит посмеяться над их страданиями! Поэтому нам ничего не остается, кроме как довести дело до конца. Мы можем спасти человеческую жизнь, наказать преступников и может даже помочь своему городу избрать достойного мэра.

Руд неловко улыбнулся, отвел глаза в сторону и... расхохотался:

-Ты без сомнения прав, Ян ван дер Веттелик! Я тобой горжусь.

-И тем не менее,— тихо добавил бард,— чувствую я себя не очень хорошо...

-Так может...— осторожно начал констебль,— стоит навестить родных?

-Нет! Совесть мне не позволит сейчас показаться им на глаза...

-Тогда остается один способ,— заговорщически подмигнул Руд,— правда тебе придется отказаться от одного своего глупого убеждения.

-О чем ты говоришь?— не понял Ян.

-В таких случаях лучшее лекарство — кружка хорошего пива и женская грудь! Но тебе для начала хватит только пива,— подмигнул де Йонг.

-О нет...— протянул юноша,— Исключено.

-Ну что ты, как баба! Соглашайся! Посещение трактира пойдет тебе на пользу!

-А вот тут ты прав,— вернул ему улыбку Ян. — Но только не какой-нибудь безызвестный трактир, а "Имперский галеон". Ты выпьешь, а я поговорю со своим учителем.

-Хех. Заманчиво!

Они ускорили шаг и вскоре покинули портовый квартал. Обогнув центр города по Кожевенной улице, свернули в несколько переулков и через полчаса оказались перед заветной вывеской.

В трактире ничего не изменилось. Рабочий день уже заканчивался, и зал постепенно набивался местными завсегдатаями. Увидев вновь прибывших трактирщик Отто широко улыбнулся и замахал рукой:

-О, Ян! Заходи, располагайся! Давно тебя не видел!— Руд, Ян и Мьель подошли к стойке. — Честно сказать, переживал за тебя!— продолжал трактирщик. — Ведь ты ушел с Рози, а потом она...— мужчина тяжело вздохнул. — Правда слухи донесли, что с тобой все в порядке,— Отто пристально взглянул на де Йонга, затем хмыкнул и добавил. — Ну да ладно, что заказывать будите?

-Кружку вашего лучшего пива и чего-нибудь поесть. Желательно мяса.

-А тебе, Ян? Опять молока? Есть будешь?

-Буду,— кивнул бард и тут же спросил. — А Мастер Эдвин еще не пришел?

-Пришел. Уже и спеть успел. По нужде отлучился.

Отто ушел на кухню. Руд осмотрелся и, заметив в углу пустующий столик, предложил Яну пересесть туда.

-Значит, в этом месте пророс твой певческий талант?— потягивая принесенное официанткой пиво, спросил констебль. — Да уж... почва довольно благоприятная. Правда, я удивлен, что "обучаясь" здесь, ты можешь писать такие заумные стишки...

-Руд...— с упреком одернул Ян. Де Йонг улыбнулся в ответ:

-Прости, не удержался. Ну-с, о чем хочешь поговорить с учителем?

-Хм-м-м,— замялся бард.

-Ладно-ладно!— поднял руки констебль.— Понимаю, это личное. Еще более личное, чем ночная жизнь старых супругов.

-МЯУ!

-Он не одобряет твои шутки про отношения учителя и ученика,— пояснил Ян.

Констебль рассмеялся, невольно привлекая к себе внимание окружающих. Затем увидел идущую к ним пышногрудую официантку:

-О! Наконец-то еду несут! А то я голоден, как волк!

Перед ними поставили жареную свинину, тушеные овощи и свежие, еще теплые булочки. Руд тут же принялся за еду. Ян, налив молоко в пустое блюдце, любезно предложенное Отто, последовал примеру друга.

Бард уже успел разобраться с ужином, когда зал разразился бурными криками. Повернув голову, он умиленно улыбнулся, поняв причину всеобщего восторга.

Эдвин, помахав требующей песен публике, поковылял к стойке. Отто склонился над старым бардом и что-то прошептал тому на ухо. Искренняя радость осветила морщинистое лицо. Эдвин вновь замахал руками, призывая публику к тишине:

-Друзья!— громко произнес он. — Прошу вас успокоиться. Я обязательно еще раз спою для вас этим вечером, но сперва я хотел бы поговорить со своим учеником. Прошу отнестись с пониманием к моему желанию.

-Да какой разговор!— услышал он в ответ.

-Потом с тебя еще одна песня!

-Нет — две!

Руд, не переставая жевать мясо, глядел на происходящее:

-Похоже твоего учителя здесь любят. Кое-кому еще очень далеко до такой популярности,— усмехнулся он.

-Очень смешно,— беззлобно отозвался Ян, поднимаясь с места. — Я пойду. Ненадолго.

-Иди,— кивнул Руд. — Мы с котом и без тебя повеселимся.

Эдвин уже давно смотрел на Яна. Когда юноша подошел к нему вплотную, старый бард по-отечески обнял ученика:

-Чертовски рад тебя видеть, Ян. Пойдем, поговорим в кабинете Отто,— Эдвин махнул рукой, увлекая за собой юношу.

Выйдя из зала, они прошли мимо лестницы и оказались перед деревянной дверью. Старый бард жестом предложил ученику войти первым.

Ян часто бывал в этой комнате. За долгие годы она ни капли не изменилась — все тот же огромный стол, заваленный бумаги, стеллаж с книгами, где помимо сборников рецептов можно было найти и парочку справочников по истории оружия и кораблестроения, потертое кресло да старая кушетка, на которую и уселся бард.

-Ну-с, рассказывай,— произнес Эдвин, усаживаясь в кресло.

-Что бы вы хотели услышать?— осторожно поинтересовался бард.

-Все,— улыбнулся учитель.

Ван дер Веттелик на мгновенье задумался, улыбнулся в ответ и выдал:

-У вас прекрасная лютня, Мастер. Я тоже хотел бы иметь инструмент работы Лоренцо ди Ватте.

Старый бард оторопело уставился на Яна, открыв рот. В его глазах блеснули озорные искорки, и он расхохотался.

-И до тебя добрались, значит,— выдавил он сквозь смех. — Однако не забывай, Ян, инструменты мастеров несравнимы ни с чем. Но жизнь в них вдыхает лишь душа владельца. Без своего менестреля даже самая изысканная лютня — лишь кусок дерева,— старик продолжил смеяться.

-Как я и думал,— восторженно выпалил ван дер Веттелик,— вы тоже знаете о Поющем братстве.

-О...— протянул Эдвин,— даже больше, чем ты думаешь. Но я давно не имел с ним никаких серьезных дел. Как ты знаешь,— он стукнул по своей деревянной ноге. — Я не очень-то люблю теперь путешествия.

-Но почему вы не рассказывали мне раньше?— удивился Ян. Эдвин мигом стал серьезным:

-Потому что братство — это не игрушки. Некоторые его члены слишком много внимания уделяют "другой" составляющей нашей профессии. Той, что не связана с музыкой. А тебе всегда нравилась именно музыка. Ее душа и дыханье. Пожалуй, и сейчас она интересует тебя даже больше, чем желание добиться восторженных возгласов благодарных слушателей.

-Я просто хочу петь о том, что мне кажется важным...— робко ответил юноша.

-Об этом я и говорю. Честно признаться, я не особо рад, что ты теперь в братстве. Кто тебя пригласил?

-Джанкарло Росси.

-А... этот юнец... Не самый последний человек в братстве. И, к счастью, не самый плохой его член. Хотя сложно представить, что у него на уме. Но это характерная черта почти всех наших коллег. Ты — исключение.

-Вы думаете, мне не место в братстве?— осторожно поинтересовался Ян.

-Отчего же? Быть может, если набрать таких как ты, Поющее братство станет наконец поющем, а не как сейчас... Правда тогда оно потеряет свою силу.

-Какую силу? Чем вообще занимается братство?

-Хм...— задумчиво протянул Эдвин. — Сложный вопрос. В идеале оно должно просто помогать бардам, оказавшимся в передрягах. Не спорю, этим оно занимается. Однако со временем братство обрело еще одну функцию — обмен информацией. Другие люди не знают о братстве. Но уверен, догадываются. Потому что всегда у странствующих менестрелей можно было узнать новости и последние слухи из соседних городов и королевств. Постепенно власть имущие начали использовать бардов как своих шпионов, конечно же оплачивая их труды... И чтобы узнать больше, барды начали обращаться к другим бардам. Порой это приводит к конфликтам — если сталкиваются менестрели нанятые противоборствующими сторонами. Однако узы братства выше денег. Поэтому до смертоубийства дело не доходило. Но особо ретивых наказывают...

-Наказывают? Кто?

-Есть те, кто охраняет устои. Те, для которых слово "братство" не пустой звук.

-И что нужно делать? Раз я вступил в братство?— оживленно выпалил Ян.

-Тебе — ничего. Просто будь собой.

-А...

-Хватит об этом. Я рассказал тебе самое главное, надеюсь, ты запомнишь мои слова. Теперь же, если это возможно, я хотел бы побольше узнать о том, что тебя связывает со специальным констеблем? Я не первый год тебя знаю, и вижу, что тебя что-то тревожит.

-От вас ничего не утаишь, Мастер,— вздохнул Ян и рассказал обо всем, что случилось с ним за последние дни.

Эдвин внимательно слушал и изредка кивал. Когда ученик закончил, он произнес:

-Ты не должен себя винить за случай с матерью. Ты поступаешь правильно. К счастью, твои родные отделались лишь испугом. А Гнус, наконец-то, оказался в тюрьме. Все хорошо, что хорошо кончается.

-Я тоже так думаю, Мастер. Но все равно на душе неспокойно...

-Еще бы. Будь иначе — было бы странно. Но время лечит. Простишь сам себя, станет легче. А когда спасешь Розамунду ван Мейер, сможешь с чистой совестью навестить мать и рассказать ей обо всем. Уверен, она будет рада знать, что ее сын поступил как мужчина.

-Спасибо, Мастер. Ваши слова очень важны для меня.

-Тебе просто нужно было выговориться,— ответил старик.

Ян кивнул и задумался. В его голову влетела совершенно неожиданная мысль. Бард подскочил на месте, уставился на учителя и выпалил:

-Мастер, раз вы давно в братстве, значит знаете очень много об Эйдаме, о господине Ароне ван Мейере, о других людях! Вы...

-Я понимаю, к чему ты клонишь,— не дал ему договорить Эдвин.— И вынужден огорчить. Ничего, способного помочь вам в расследовании, у меня нет.

-Совсем?— опешил бард.

-Совсем. Кто заказал мэра, или куда делась его дочь, я не знаю. И, думаю, никто в братстве не знает. Это несколько не та информация, которой мы владеем. Иначе констебли бы были и вовсе не нужны,— расхохотался Эдвин.

-Ну может вы знаете что-нибудь тайное про Сальваторе ди Нери или Кларенса Хюльда или про кого другого?— не унимался Ян.

-Может и знаю,— серьезным тоном произнес старик.— Но еще раз повторю — не то, что вмиг тебе поможет в расследовании. А собирать по крупицам всякую мелочь учись сам. Это я тебе говорю не как член братства, а как твой учитель.

В дверь постучали, и в свой кабинет заглянул Отто:

-Эдвин, давай скорее, народ тебя заждался,— сообщил хозяин питейной и повернулся к Яну. — Ян, ты тоже выходи. Твой приятель, похоже, хорошенько набрался. Без твоей помощи домой не дойдет.

Бард удивленно посмотрел на трактирщика и пулей вылетел из комнаты, простившись с обоими мужчинами.

* * *

-Опять это место,— вздохнул Руд, разглядывая бесконечные зеленые луга. Констебль зевнул и медленно зашагал знакомой дорогой.

Миновав вечные заросли зеленой травы, он оказался на небольшом холме и посмотрел вниз. Светловолосая девушка сидела на своем камне и, как обычно, расчесывала волосы. Руд вяло усмехнулся и спустился вниз.

Услышав шелест травы, Рози обернулась и хмуро посмотрела на него:

-А, это вы,— вместо приветствия пробурчала она.

-И я рад тебя видеть,— ответил констебль и сел рядом, не дожидаясь приглашения. — Как дела? Что нового?

Она окинула его пронзительным взглядом, фыркнула и отвернулась. Руд едва заметно улыбнулся:

-Ну ладно, прости,— произнес он. — Не хотел тебя обидеть.

-Ага. Как же,— девушка все же повернулась и вновь посмотрела на него.

-Хотела увидеть Яна?— учтиво поинтересовался Руд.

-Конечно!— воскликнула Розамунда. — Кто ж захочет видеть вас!

-И то верно...— тихо согласился констебль.

Она удивленно захлопала глазами, ожидая, что же еще скажет ее гость. Де Йонг молчал, глядя вдаль. Девушка заерзала и, уступив любопытству, спросила:

-Что-то произошло? Где же ваше самодовольное выражение лица, Рутгерс? Неужели вас может что-то терзать?

Он поднял на нее взгляд, и едва заметно улыбнулся.

-Поверь,— тихо ответил он. — Может.

Она вновь заерзала, ожидая продолжения, но, так и не получив его, выпалила:

-Ну что же из вас все нужно клещами вытаскивать?! Расскажите! Вам, быть может, станет легче, а ваша история хоть как-то скрасит мое одиночество.

Он заговорил не сразу. И вот, когда она уже почти потеряла терпение, Руд начал:

-Давным-давно я примерил эту маску и стал тем, кто я есть сейчас. Получив должность специального констебля, я смог помогать людям, используя только свои собственные силы. Я всегда хотел этого, чтобы видя меня, люди видели именно меня -личность, а не кого-то другого. Покинув родные края, я получил желаемое...

Руд вновь замолчал. Розамунда с интересом смотрела на него.

-Однако,— продолжил мужчина,— Специальный констебль Руд де Йонг — это не я. Не скажу, что мне не нравится моя нынешняя жизнь, но... Скрываться и играть роль тяжело. В чужой стране, без родственной души...

-Ты словно оказался в мире для тебя одного!— незаметно для себя перейдя на "ты", Розамунда подалась вперед, но тут же осеклась и смущенно отвела взгляд.

-Да,— кивнул Руд,— в этом мы с тобой похожи... Как и в том, что видим в Яне эту самую родственную душу.

Девушка вновь повернулась к нему и улыбнулась:

-Он очень добрый и отзывчивый,— сказала она,— с ним легко.

Руд снова кивнул, а затем нахмурился:

-Но даже с ним, я не могу быть самим собой. Для него я все тот же специальный констебль. И... единственное место, где я чувствую, что могу расслабиться и быть собой... это твой мир, Розамунда.

Она широко распахнула глаза и чуть покраснела. Де Йонг, не замечая этого, продолжал:

-Мне кажется, что здесь я могу говорить о том, о чем никогда не скажу в том, другом мире.

-О том, что тебя терзает?— догадалась девушка.

-Да. О том, что я не могу обсудить даже с Яном. Он не должен видеть моих слабостей, иначе разочаруется во мне и не сможет за мной следовать.