— Так нечестно! — возмутилась она. — Ты знал!
Он деловито вырвал нож из ее цепких пальцев и приставил к животу.
— Фу, какой грубиян! Конечно, если мужчина!... Мог бы и поддаться!
— В смысле? — опешил он. — Дать себя зарезать, что ли?!
— Ой! Слушай, локоть убери, больно же! Да я же и не собиралась тебя резать!
— Да? А что еще делают ножом с человеком?
— Аркан, вот... ты всегда такой занудный — или только в этом воплощении?
Она поерзала, устроила голову на его руке и довольно прикрыла глаза. Он послушал, не обеспокоилась ли охрана из-за шума борьбы, убрал нож и осторожно прилег рядом. Огромное звездное небо раскинуло над ними свое волшебное покрывало...
— Я-то Аркан! — проворчал он потом вполголоса. — А вот ты кто?
— Я-то? Ну, Ит-Тырки меня просто матерью зовут... зато с какой интонацией, ты бы слышал! Хе! Боятся, пьянчуги!
— Угу. Ну вот и поведай, м-мать... что у тебя за претензии ко мне? Первый раз ведь встречаемся, что бы ты ни говорила. Я с женщинами не воевал.
— Так. Что-то мне не понравилось, как ты меня назвал! Я вспомнила! В детстве, пока меня не украли, среди Туолам я звалась Асиа. Вот пусть так и будет! И мы встречались с тобой — в бою. И ты был моим противником — здесь, на этом холме. Ты ведь уже понял, да? Я такая же, как ты. Я помню прошлые жизни!
— Скажешь тоже — в бою! Разве что солдатской женой была, да мои побратимы порубали всех твоих, э-э... кормильцев?
Она больно пихнула его острым локтем:
— Не было в степи солдатских жен, сам же закон установил! Посягнувшему на чужую жену — мучительная смерть! Вот ты насмехаешься, Аркан, а знаешь, как мне обидно?! Мы же гоняли тебя по всей степи — а победил ты! Века прошли — а степь все еще живет по законам Черного Аркана! И песни поют — о тебе! А почему никто не вспомнит, как зажали мы тебя у сосновых островов и свели на нет всю армию?! Так я подумала: может, сейчас отыграюсь? Тем более что подросток, один в степи... а ты даже не поддался!
— У тебя охрана, может, позвать? — предложил он.
— Дурачок...
Она повернула к нему голову и улыбнулась. Он почувствовал тонкий запах трав и свежести. Надо же, кремы Ожерелья Океании! Сколько же ей лет? Тридцать пять? Сорок? А выглядит девчонкой. И ведет себя так же! Ага, а сам? Ну, самому положено — подросток, кровь играет...
— Ты же сейчас — самый родной мне человек! — прошептала она. — Мы же дрались вместе! Ну и что, что друг против друга? Кто сейчас про это знает? У нас с тобой — общая юность, одни воспоминания! Вдвоем мы остались на целом свете, Черный Аркан, мой герой, моя погибель! Помнишь, как мы орали и бесились вон там внизу? А вы стояли такие... побитые, но гордые! И — пели! Нас всех такая жуть взяла! Помнишь?
Он хмыкнул. Да, он помнил. И как потом раздался гром небесный, и из-за вон тех холмов вылетела конница союзного рода, развернулась с ходу в лаву и понеслась с воем в убийственную атаку... и как драпали на своих скрипучих фургонах запуганные ахархо — помнил тоже. Но вслух в этом признаваться не стоило...женщине.
— Ожерелье Океании? — мягко сказал он, припомнив забавный язык приморских государств.
— О! — мечтательно простонала Асиа. — И ты там жил? Помнишь, какие там роскошные дансинги? Ночь, море — и огненные ритмы! А вино! Ты помнишь, какое там вино?! У меня там была такая безумная жизнь! Жаль, больше не возвращалась!
— Эрде? — вспомнил он еще один язык.
— Тоже приходилось посещать... так, ничего особенного. Столица еще ничего, особенно при дворе кезара, а так — страна волопасов! Слушай, а где ты еще живал?
Они лежали под звездным небом и вспоминали миры, обычаи и языки. Получалось... да очень странно получалось! И даже Асиа это заметила.
— Послушай, Аркан! — подозрительно сказала она. — А чем ты, если не секрет, там занимался? А то вот что-то мне кажется...
— Да ничем особенным, — пожал он свободным плечом. — Тем же, чем и здесь, собственно...
— Я так и знала! Ты меня преследовал! И везде поганил мне жизнь! А я все голову ломала: почему это что ни мир, то сплошные неудачи? А это ты! Вечный бунтарь и борец за справедливость! Я вот еще у тебя конкретные имена выпытаю — и поколочу за все прошлые обиды! Ну ты и!... Слушай, а на Арктуре — тоже ты?!
— На Арктуре не я! — отперся он на всякий случай.
— Врешь ведь, как все мужчины!
И она почти всерьез укусила его за руку.
— Асиа, я...
И не говори, что Арктур большой и мы могли не столкнуться! Я в профсоюзных войнах сразу твою руку почуяла! Если ты еще и здесь... снова...!
— Асиа! — сказал он спокойно и убедительно. — О чем ты? Здесь, на Жери Светлолиственной, я до четырнадцати лет просто жил! Даже не жил — вспоминал! Почти все время в трансе, за исключением тренировок...
— Зачем? — не поняла она. — Зачем в трансе?
— Надо было понять, как я заработал бессмертие памяти! — признался он. — Закончить хотел это грязное дело, до того достало каждый раз воплощаться в слюнявого младенца!
— Ты еще в женщину не воплощался! — хихикнула Асиа.
— С чего бы? Я же мужчина! Так вот... если бы один идиот-полицейский при мне не взялся убивать девочек, я бы спокойно уехал в город и провел жизнь в праведных трудах! Я и сегодня собрался уже — да вот от тебя сообщение передали. Я бы и на встречу не поехал, если б степь не погибала. Что, я должен был смотреть, как вас армейские заслоны раскатывают в блин на подходах к горам?
— Весь остальной мир собрался просто смотреть, — заметила Асиа.
— Они смерти боятся все, — буркнул неловко он. — А я...
— А ты — Черный Аркан! — с гордостью сказала Асиа. — Знаешь, я только сейчас поняла, как мне повезло встретить именно тебя! Мой любимый заклятый враг! Ты умрешь, но не позволишь погибнуть степному народу! Даже Ит-Тыркам, хотя вот уж поганцы, каких степь не видывала! Чистый продукт ухудшающего отбора!
— Я — всего лишь подросток! — с горечью напомнил он. — Вмешался по привычке, а возможностей... того... правильно ты сказала, что ни силы, ни власти, ни денег...
— Беру слова обратно! — поспешно вставила Асиа.
— Но я действительно всего лишь подросток!
— Ну, тогда что ж? — помолчав, хладнокровно констатировала она. — Тогда мы все равно пойдем на Яйлу. У нас нет выбора. Степь погибла, и даже в долине Ирчи... да и род Туолам — вовсе не вся степь! И даже жалкие Ит-Тырки так же страстно желают жить! Мы пойдем... и, может быть, кто-нибудь прорвется.
— Можно же обойти заслоны, — предположил он неуверенно.
Асиа удивленно посмотрела на него.
— На Яйлу не везде пройдешь, — напомнила она. — У нас же скот, телеги, семьи. Только там, где древние проходы, сейчас станции мандривок, деревни около станций — и каждую прикрывает имперская армия. Мои разведчики проверили: везде аэростаты...
— Тогда — на прорыв?
— Получается так... овечьими стадами против станковых арбалетов...
— А договориться с империей не пробовали?
— Чего мы только не пробовали! — усмехнулась она. — Только у империи какая-то своя война намечается — и им нужно тренировать армию. А где тренировать лучше всего? Конечно, в боях со слабым противником! Вот передавят степняков, оветеранятся, а там и на гномов можно будет замахнуться! Я так думаю... А степь — она быстро заселится вновь, если вернутся дожди. Но это — как заблагорассудится Бессмертным Владыкам. Они — иная раса, для них судьбы народов — просто игрушки...
— Асиа, ну ты же образованная женщина! — возмутился он. — Ты хоть где-то в мирах встречала эльфов, гномов — или хоть какую-нибудь жалкую магию? Мир — это Творец, ну ты же понимаешь!
— Так считают на Арктуре, и так считают на Ожерелье — но не везде! — возразила она. — И я встречала магию — вот здесь, на Жери!
— Ну чушь полнейшая...
— Да?! Я вот тоже так считала — пока не столкнулась с Черным Арканом! Как вы стояли тогда на холме и пели — это что, не магия? Жалкая горстка побратимов — и против вас все ахархо! Мы должны были вас раздавить в одно движение! А вы порубили лучших воинов — и уничтожили бы всех, да союзнички помешали! До сих пор как вспомню — жуть берет! Мы прем — а вы стоите!
Она неловко усмехнулась.
— Я даже думала — в этом месте какая-то сила! — смущенно призналась она. — Приходила потом, пробовала...
— Пела, что ли?
— Э, нет! — рассмеялась она. — Где я возьму такой голосище, как у тебя? Я танцевала... вот.
— Ну и как?
— Ну и вот! Есть магия, и не спорь!
Она гибко поднялась, одетая в одну свою прозрачную накидку, и вскинула руки к светлеющему небу. Вздохнула, изогнулась — и взлетела в легком прыжке. И — пошла-полетела по кругу мягкими пластичными прыжками, закружилась в страстных изгибах... Он следил за ней не отрываясь. Как будто не видал раньше обнаженных женщин. Ну... видал. И что? Видал, и понравилось, и еще хочется! Вот если попробовал хороший шашлык, это же не значит, что больше не тянет на шашлыки! Блин, при Асиа не брякнуть бы, что сравнил ее с шашлыком — убьет ведь!
— Ну как? — гордо спросила Асиа, замерев изящной статуэткой.
— Магия! — признал он, улыбаясь.
— Вот! И не спорь! Я сказала — не спорь!
— Асиа, я...
Она одним движением оказалась рядом с ним.
— Мой возлюбленный враг, мой гордый степной бог! — страстно выпалила она. — Я жизнь отдам за тебя! Ты — жизнь отдашь за меня! Я это знаю, и ты это знаешь тоже! К чему иные слова?
— Ты — женщина! — вздохнул он. — И ты... права. Скажи, чем тебе помочь?
— Оружие, — помолчав, решила она. — Я много думала...Против армии нам нужно оружие. Ты — воистину степной бог, тебе ли не знать, чем лучше биться — и как! Но вот что я скажу: у армии есть такое... что убивает и светом, и огнем, и даже звуком! Изделия горных умельцев, не иначе... И нам что-то требуется от них же, так выходит. Говорят, горные умельцы могут продать мать родную — за соответствующую цену! Но что они считают достойной ценой? Они — иная раса, судьбы людей для них что игрушки... Найди оружие, Черный Аркан! Встань во главе воинов, уведи народ на Яйлу, в благодатные горные степи! Не за себя прошу, за всех людей, и даже за Ит-Тырков, хотя гаже нет бездельников!
Он кивнул и встал. Что значит умная женщина! Все продумала, все решила. Вот только как исполнить?
Степняк притопал, настороженно навострил уши: мол, ты не бросишь меня, хозяин? Тоже ведь ... геннопреображенный. Не бывает же в природе таких верных скотов.
— Спасибо за ночь, мой бог! — догнал его звонкий голосок Асиа. — Лучше не желала подарка!
Он смутился и поторопил коня. Вот ведь девчонка, честное слово! Ага, а сам?...
Блин! Конь остановился разом, почуяв смятение седока. А он с отчаянием хлопнул себя по лбу. Недотепа! Как она сказала? Вот ты еще в женщину не воплощался? Блин! Блин!!! Кажется, он понял, что ждет его в следующих воплощениях... Как жить-то теперь, а? Если умереть так страшно?! Глава семнадцатая
В.В.П. — дела земные...
Класс в очередной раз дежурил по школе. В частности, это означало, что на переменах в кабинете не посидишь, все равно выгонят с повязкой на рукаве в коридор. В очередной раз он подивился, как это можно исполнять контролирующие функции без властных полномочий, и в очередной раз не нашел ответа. А ведь учителя еще и работают в таких условиях... как-то... У них тоже властных полномочий — кот наплакал.... или мышь? Наверно, мышь — она меньше...
— Олька, завяжи повязку! — бесцеремонно сунулся он к первой красавице класса.
Та, как ни странно, без всяких комментариев приложила холеные пальчики к мятой тряпочке с тесемочками. В классе этот факт, естественно, не оставили без внимания.
— А почему Олька? С Шуркой поругался? — коварно поинтересовались из-за спины.
После урока поэзии ему приписали в подруги всех девчонок. И тут насильно женили, блин... хотя Шурка действительно после тех стихов как-то особенно на него поглядывала.
— С Шурочкой мы душа в душу, — ответил он, как всегда, честно. — Но к ней подойди с повязкой — она застесняется прилюдно проявлять, э-э... доброжелательность, растеряется, нагрубит и по башке учебником треснет — а мне надо повязку повязать.
— А Олька? — заинтересовались уже все.
— А Олька ничего не стесняется. Она к мужскому вниманию привыкла, с ней просто. Правильно попросишь — сделает.
Легкие смешки показали, что его, как всегда, в чем-то где-то ... интерпретировали.
Первая красавица только понимающе усмехнулась. С ней действительно было легко общаться — сказывался богатый опыт, наверно. Или нет? Вот у него опыта — по самые жабры, а люди... не тянутся. Говорят, что псих, что больной... да много чего говорят.
В коридоре он наткнулся на практикантку. Студентка оказалась старательной и исполнительной — и ее сразу же припрягли к дежурствам, чтоб набиралась педагогического опыта. И ведь дежурит, тоже ходит с повязкой! Это называется — следит за порядком.
— Я на дежурство в туалет, — не дожидаясь вопроса, сообщил он.
— Переписчиков! Ты же с урока дважды отпрашивался! Еще и с дежурства отпроситься — только тебе могло прийти в голову!
У девушки был приятный — но слишком громкий голос.
— Еще не учительница, а уже тактичности ноль, — проворчал он. — Достигнете высот. Или падете...зависит от системы координат.
— Переписчиков, ты...
— Я же сказал — на дежурство, — напомнил он.
За его спиной возникло заинтересованное классное сообщество. В последнее время он стал замечать, что стоит ему заговорить с преподавателями, как тут же подтягиваются наблюдатели и ждут чего-то смешного. И ведь смеются! А он всегда оставался предельно честным и серьезным, и говорил о действительно важных проблемах! Вот как это понять? Не желает народ замечать очевидного, хоть носом тыкай...
— Какой смысл патрулировать перед учительской? — спросил он требовательно. — Ведь все же знают, что основные безобразия творятся в туалете! Именно туда старшие не пускают малышей, чтоб те не мешали курить! Там же отбираются деньги, сигареты — что есть те же деньги! — там наше шакалье издевается над одиночками... и именно там гадят по углам и пишут маты на стенах, что просто отвратительно! Разве вы этого не знаете?
— Я не захожу в мужские туалеты! — строго сказала практикантка. — Может, у вас там и...
— Вот в женские я еще не заглядывал, — сказал он озабоченно. — Но чисто по логике... женщины слабее физически, значит, издевательства там должны быть более... мелочными, что ли? Более гнусными, более зверскими и жестокими — я так полагаю... А еще туда иногда заглядывают старшие бандиты — это я точно знаю! Вот, кстати, и для вас подходящая работа...
— Я не работаю в туалете!...
— Да это не так трудно, как кажется! — принялся он убеждать практикантку, не понимая причин буйного веселья за спиной. — Маленьких поганцев можно просто разгонять! Даже особо бить не требуется — дал один раз в ухо, потом сами убегают при одном виде! А насчет старших... о, я такую штуку придумал! Берется фломастер — и пишешь на стене про каждого негодяя, которые шакалят по туалетам! С указанием фамилий! Стихами, представляете? Ну вы же знаете уже, что стихи — страшная сила?! Вы бы видели, сколько раз они замазывали мое творчество! На стенах чистого места не осталось! Не выносят подлецы правды, как вампиры света!
