Доказательства вины

Сбоку от аллеи наше внимание внезапно привлекли две фигуры — одна высокая и широкоплечая, и вторая маленького роста и худенькая. Присмотревшись, я неожиданно узнала в них Фроста и Бьянку, а потом разглядела, что светлый эльф учил прорицательницу стрелять из лука. Девушка была снова в штанах и рубахе, а русые волосы заплела в тугую косу, и рядом с эльфом она казалась удивительно хрупкой. Метрах в десяти от них на стволе поваленного дерева в ряд стояло несколько по-осеннему красных яблок, а Бьянка, старательно прищуривая левый глаз, целилась в самое большое. Однако даже издалека мне было понятно, что ничего у той сейчас не выйдет — наконечник стрелы ходил из стороны в сторону, а рука, оттягивавшая тетиву лука, дрожала. Наконец Бьянка отпустила руку, стрела исчезла где-то за деревьями, не задев яблока, и прорицательница разочарованно вздохнула, опустив лук, и виновато посмотрела на своего учителя. Однако Фрост только улыбнулся и что-то ей сказал, после чего девушка заулыбалась. Уловив краем глаза какое-то движение, я повернулась и увидела, что Оттилия смотрит на меня с выражением веселого недоумения, и в тот момент я с облегчением поняла, что это только из-за тревоги за Кейна она казалась старше, а на самом деле она еще совсем молодая.

— Знаешь, сперва я подумала, что Бьянка поехала с тобой, потому что ей захотелось приключений. Ну, еще у меня была мысль, что она неровно дышит к Кейну, и его обращение в вампира выбило ее из колеи... — я удивленно взглянула на подругу, но та лишь пожала плечами и хитро прищурилась. — Но вот сейчас я думаю — а в Кейне ли вообще дело?.. Кстати, а она тебе как-нибудь объяснила, почему поехала с вами?

— Месяц назад у нее было видение, о котором она наотрез отказалась рассказывать, а потом заявила, что должна поехать со мной.

— Как ты думаешь, а велика вероятность того, что ей вдруг захотелось научиться сражаться, и потому она просто попросила кого-то обучить ее стрелять?

— Сомневаюсь, — честно ответила я.

— Что ж, тогда потом посмотрим, к чему это все приведет... Интересно, что же она такое увидела, что согласилась немедленно всё бросить и поехать с тобой? На вид она такая... — Оттилия запнулась, подыскивая слова, и неопределенно рухнула рукой куда-то в сторону. — Такая домашняя, смирная, правильная. Почему ее вдруг потянуло на опасности?

— Смирная не смирная, а, когда ты сообщила о моем готовящемся аресте, именно она сохранила ясную голову и привела меня в чувство, — я усмехнулась и рассеянно коснулась рукой в перчатке до щеки. — Дала мне по физиономии, чтобы я поскорее взяла себя в руки. Так что в сложной ситуации на нее положиться вполне можно.

Оттилия громко хмыкнула — в ее смешке мне отчетливо послышалось одобрение — и мы пошли дальше. Флигель и дом почти скрылись из виду, а вокруг словно стало темнее — аллея дубов была длинной, деревья — высокими, и небо казалось теперь совсем далеким, оставшимся где-то далеко за ветвями. Какое-то время мы молчали и вслушивались в шелест листьев под ногами, а я все ждала, когда Оттилия начнет говорить. Ведь было понятно с самого начала, что на прогулку она вытащила меня не просто так...

— Как ты? — наконец спросила она, когда мы отошли уже совсем далеко от дома и свернули на какую-то боковую тропу. — Для тебя последние полтора месяца прошли совсем нелегко.

— Всё в порядке, — нейтрально отозвалась я.

— Врешь, — без малейших сомнений изрекла вампирша, а потом искоса посмотрела на меня и уставилась обратно на дорогу. — Ты бы видела свое лицо в эти недели. Да, ты сосредоточилась на том, чтобы доказать свою невиновность, но на самом деле тебе плохо, хоть ты пытаешься это скрыть. И это вижу не только я, остальным это тоже очевидно! И это понятно, поскольку сейчас всё произошло почти по тому же сценарию, как и твой арест два года назад!

— Оттилия, ну зачем ты мне это говоришь? — не выдержала я. — Хочешь узнать правду? Я злюсь, я уязвлена, меня выводит из себя осознание того, что меня снова сделали козлом отпущения, причем это снова сделал тот, от кого я этого меньше всего ожидала!

Еще несколько шагов мы прошли в тишине. Глядя на высокие старые деревья вокруг, я вдруг вспомнила живописный дворцовый парк в Бэллиморе и то, как мечтала погулять там ранней осенью с Адрианом. Ранняя осень уже прошла, но что-то ни парка, ни прогулок, ни Адриана в последнее время в пределах видимости не наблюдалось. Кажется, эта мысль оказалась последней каплей, потому что в тот момент я остановилась, будучи не в силах куда-то еще идти. Горло сдавило, стало тяжело дышать, и я даже провела рукой по шее, удивляясь, почему мне так сильно давит застежка плаща. Но нет, дело было совсем не в ней. Гнев и обида, которые я испытывала в эти дни и старательно пестовала, внезапно отпустили, выпуская на первый план иное чувство, до сих пор тщательно подавляемое, поскольку оно делало меня слабее.

Отчаяние.

— Почему он мне не поверил? — тоскливо спросила я вслух, ни к кому в частности не обращаясь и глядя в пространство перед собой. — Как Лэнгстон так легко смог его убедить, что я и в самом деле замышляла что-то против него? Или он просто никогда не верил мне по-настоящему?

Оттилия молчала, а я и не ожидала ответа, да и что тут можно сказать? Действия Адриана говорили сами за себя, и все и так понятно, но невозможно, невозможно было и дальше удерживать всё в себе...

— Что ты собираешься делать дальше? — наконец спросила вампирша, и я совершенно не представляла, сколько времени длилось это молчание.

— Ты имеешь в виду — если всё получится, Лэнгстон будет обличен, а с меня снимут все обвинения? — уточнила я, и Оттилия кивнула. Я равнодушно пожала плечами, поскольку так надолго еще не загадывала. — Не знаю. Из Академии меня, вероятнее всего, уже исключили, так что туда мне не вернуться, а что еще делать... Не знаю.

— Но если Адриан поймет, что был неправ, ты же можешь...

— Вернуться к нему? — закончила за нее я и горько усмехнулась, чувствуя знакомый ком в горле. Глаза начало жечь, и я торопливо заморгала и даже запрокинула голову, словно это могла помочь задержать слезы. Только не расплакаться! При Оттилии, конечно, не так страшно, но все же не хотелось бы... — И насколько? До того момента, пока не вспыхнет очередной мятеж, якобы от моего имени? Чтобы потом снова бежать от преследования?

— Корделия, я вовсе не это...

— Знаю, — успокаивающе сказала я. В том, что вампирша не намеревалась меня задеть, у меня сомнений не было. — Но пойми, Оттилия, мне надоело постоянно бегать, постоянно бояться за свою жизнь, притворяться кем-то другим и всё время ожидать удара от людей, которых я считаю самыми близкими! Как бы ты себя чувствовала, если бы сперва на тебя открыл охоту твой отец, а потом Кейн?

Глаза вампирши на секунду расширились, когда она себе это представила, потом ее лицо болезненно поморщилось, и я кивнула.

— Вот именно.

— Но вы же женаты, — напомнила Оттилия, и я невольно дотронулась до обручального кольца, снять которое у меня так и не поднялась рука. — Брак, заключенный богиней, не разорвать, и вы всё равно останетесь связаны на всю оставшуюся жизнь! И Хель не благословила бы вас, если бы не думала, что вы станете хорошей парой! Я понимаю, ты сейчас расстроена, напугана, но потом, когда всё закончится, у тебя будет возможность спокойно всё обдумать и принять правильное решение!

— Подобный шаг имел бы смысл, если бы сейчас я испытывала только злость, обиду и жажду мести, — угрюмо возразила я, и вампирша вопросительно нахмурилась, не понимая, к чему я веду. — А я могу сказать даже сейчас — я люблю его! И буду любить дальше. Но несмотря ни на какие чувства, я никогда больше не позволю никому распоряжаться моей жизнью! Слишком плохо это всегда для меня заканчивается.

Как Оттилия не пыталась, но скрыть выражение глубокого сочувствия ей не удалось, и я, глубоко вздохнув, поспешно отвернулась. Чужой жалости я точно не вынесу, и вообще пора уже приступать к делам, чтобы поскорее разобраться со всей этой историей, "Восстановителями Справедливости", Лэнгстоном, Арлионом и кто там идет по списку следующим номером!

И, если всё получится, потом уже думать, что делать дальше.

Глава 14

Густой подлесок подходил практически вплотную к дороге, и потому можно было легко следить за ней, до последнего оставаясь незамеченным. Будь сейчас лето, листва скрыла бы нас еще надежнее, но и плотно стоящих друг к другу молодых деревьев должно было хватить — их стволы были довольно тонкими, но паутина веток и бурый ковер сухой листвы под ногами превращали их в однородную серо-коричневую массу, разглядеть в которой что-либо было проблематично. С утра мы сидели в этих зарослях в засаде, и я чувствовала себя, кажется, еще хуже, чем на масштабных торжественных мероприятиях во дворце. Тонкие веточки деревьев мешали передвижению: всё время норовили то капюшон с головы стянуть, то вовсе глаз выколоть, а ещё меня без конца точил изнутри червячок тревоги. Получится ли? Зачем я вообще решилась на эту сумасбродную затею, которая именно в этот момент, когда до решительных действий оставались считанные минуты, казалась особенно безумной?

Остальные оставались почему-то совершенно спокойны, словно им сейчас предстояло не кого-то ограбить, а погрузиться в новое увлекательное приключение. Ну почему я не могу относиться к происходящему так же?!

Сухой ветер закрутил опавшую листву в воронку, и я приподняла край черного шарфа, почти целиком закрывавшего мое лицо, чтобы защитить глаза от пыли. Когда все стихло, я взглянула на остальных и удовлетворенно кивнула — всё-таки наши с Ленноксом усилия по маскировочным иллюзиям не прошли даром, и признать сейчас в пяти низших вампирах с закрытыми лицами, с ног до головы облаченных в темное, моих друзей было просто невозможно. Даже архимаг оказался бы не в силах увидеть здесь маскировку, настолько качественной оказалась наша с некромантом работа. Помимо внешности, тщательно переделанными были и ауры ребят — всех, кроме моей. Свою ауру я лишь сделала слегка бледнее, чтобы во мне можно было опознать мага.

Ну, по крайней мере, если я останусь жива, хоть буду знать, каким ремеслом зарабатывать на жизнь.

— Приготовились, — внезапно сказал один из вампиров, и я только по голосу узнала Гарта. Дорога казалась такой же пустынной, и слышен был только шум ветра, но чутью перевертыша мы все привыкли доверять безоговорочно, и я дала знак приступать. Черные фигуры вокруг меня пришли в движение, и мне пришлось глубоко вдохнуть, чтобы взять себя в руки.

Ладони взмокли даже в перчатках, сердце ухнуло куда-то вниз, а ноги предательски задрожали.

Прекрати. Тебе даже людей приходилось убивать, а теперь ты беспокоишься из-за простого разбоя... Отнесись к этому как к чему-то необходимому. Как к игре в шахматы, например! Лэнгстон свой ход уже сделал и поставил тебе шах. Твоя очередь ходить.

Белые начинают и выигрывают.

Кстати, неплохо было бы выяснить, какими фигурами в этот раз играю я...

Издалека раздались стук копыт и шум экипажа, которые стали приближаться в нашу сторону. Гарт первым покинул предлесок, шагнул на дорогу и неторопливо побрел по обочине, сильно сгорбившись. Вскоре за стволами деревьев показалась темная карета, запряженная четверкой лошадей, неторопливо катившая по пустынной дороге. В ту самую секунду, когда между ней и Гартом осталось каких-то несколько метров, рыжий перевертыш резко, без предупреждения, рванулся через дорогу, вынуждая кучера резко натянуть поводья, и лишь каким-то чудом не попал под колеса. Карета остановилась, вампир в широкополой шляпе на козлах издал какое-то проклятие, но я его толком не расслышала из-за громкого шороха листьев — это еще три человека, включая меня, пришпорили лошадей и выехали на дорогу. Гарту тем временем понадобилась буквально секунда, чтобы сориентироваться, а затем он распрямился и поспешил присоединиться к нам. Мельком я отметила незнакомый герб на дверце кареты — он не принадлежал ни одной из знатных семей, живших в округе. Значит, нам повезло сразу же столкнуться с кем-то неместным. Ладно, будем надеяться, что здесь нет никаких важных шишек... Также стало понятно, почему карета ехала не слишком быстро — на ее крыше были ремнями закреплены несколько дорожных сундуков.

Карета стояла тихо, активно сопротивляться пока никто не пытался, и я уже успела поверить, что первое ограбление пройдет легко и безболезненно, но, как выяснилось, вампиры лишь дожидались, пока мы втроем спешимся. Но едва Кейн, Эр и я очутились на земле, как...

— Разбойники! — громко закричал еще один вампир, сидевший на козлах рядом с кучером, и легко соскочил на землю, выхватывая из ножен меч. В первый момент я задалась вопросом, не собрался ли он в одиночку драться с нами со всеми сразу, но вдруг дверца кареты распахнулась, и показался еще один вампир — его внешность я даже толком не успела разглядеть, поскольку мое внимание сразу привлекла его яркая темная аура. Вот демон, маг! Сильный!

Вампир не стал выстраивать хоть какую-то линию ведения боя, а сразу, без предупреждения, швырнул несколько огненных плетений в Гарта и Кейна. Но после занятий Леннокса я уже привыкла к схваткам, когда противник нападает на тебя совершенно неожиданно и его главным козырем становится именно внезапность атаки, и не растерялась, а поставила между ребятами и магом щит. Огненные шары столкнулись с невидимой преградой и с громким шипением растаяли, вампир замотал головой, отыскивая среди нас мага, а затем атаковал меня. Около минуты мы обменивались ударами — краем глаза я заметила, что вампир с мечом дерется с кем-то из моих ребят — и в течение этого времени я планомерно загоняла мага в угол, вынуждая его целиком уйти в оборону и открыть слабые места. При этом он был силен, но, что удивительно, это больше не представлялось мне сложностью. Поверить не могу — еще несколько месяцев назад столкновение с подобным противником обернулось бы для меня гарантированным поражением, а сейчас я действовала так же, как во время боев на холодном оружии: разум оставался совершенно холодным, все действия выполнялись машинально, и я наблюдала за происходящим словно со стороны. В какой-то момент маг понял, что меня ему не одолеть, и на секунду на его лице отразилось осознание собственной обреченности. Завершающим штрихом стало плетение, показанное мне когда-то Ленноксом, которое я знала лишь в теории и ни разу не применяла на практике, и которое сорвалось с моих пальцев само собой. У вампира не было ни единого шанса увернуться, и в тот момент холодную сосредоточенность впервые сменило сомнение: когда плетение его настигло, тело мага выгнулось дугой, он захрипел и забился в судорогах, а на его губах выступила пена. Затем он упал на землю, обмяк и больше не двигался.

Обернувшись, я обнаружила, что тот вампир, который дрался на мечах, сидел в стороне и покачивался из стороны в сторону, держась руками за голову — об дерево его, что ли, приложили? — а его меч валялся где-то в стороне. Кучер продолжал сидеть на облучке, и кнут в его руке заметно трясся, а сам вампир расширившимися глазами таращился на меня — выведенный из строя маг явно напугал его гораздо больше, чем получивший по голове товарищ. Едва он увидел, что мы неторопливо направились в сторону кареты, как приподнял поводья с намерением подстегнуть лошадей и попытаться сбежать, но в ту же секунду откуда-то из-за деревьев вылетела стрела и вонзилась в стенку кареты в паре сантиметров от руки кучера. Скорее от неожиданности, чем от настоящего страха, кучер резко дернулся, выронил поводья и вжался в карету, так что шляпа почти слетела с его головы, а я довольно улыбнулась. Молодец Фрост, я знала, что на его меткость можно положиться.