Бастион (прототип)

— Вот почему ты всегда так?! — вскликнула девчонка, вскакивая, и убегая из комнаты.

— И ты что, вот так просто отдашь незнакомому человеку единственную дочь? — спросил я, переводя взгляд с хлопнувшей двери на трактирщика.

— А это уже не мне решать, — горько улыбнулся он и, встав, направился к двери. Уже на пороге он остановился и, не оборачиваясь, тихо добавил: — Просто ее мать сказала еще кое-что. "За Рыцарем придет и твоя смерть, любимый". Скоро меня не станет и, я надеюсь, ты о ней позаботишься...

Дверь за трактирщиком закрылась.

Глава 14. Об особенностях проклятий

Той ночью я... я сбежал.

У меня очень чуткий слух и я прекрасно слышал, как Яванна плачет в комнате этажом ниже. Отец долго рассказывал ей о матери, о ее даре, о тех силах, что спали в этой девочке. А потом рассказал и о последней части пророчества, которое предвещало его смерть.

Открыв окно, я выпрыгнул на улицу и тенью пронесся по ночным улицам, стремясь покинуть город как можно быстрее. И дело было не только в разрывающем сердце детском плаче, но и проснувшемся голоде — я чувствовал, что еще немного и начну воспринимать окружающих только как сочные куски свежего мяса...

Пришел в себя, свернувшись под кустом в какой-то небольшой рощице на берегу реки. Было уже далеко за полночь и скоро должны были начаться предрассветные сумерки. Рядом со мной лежала полусъеденная туша какой-то волкоподобной зверюги, а моя одежда... от нее остались очень красочные лохмотья.

— Прим, напомни мне в следующий раз раздеться, — проворчал я, привычно сканируя организм магией.

"Принято", — прошуршало на краю сознания. — "Далеко забрался. Советую поспешить".

— Угу, только быстро кровь смою, — согласился я, заканчивая проверку. — Повезло что река рядом.

Приводя свой внешний вид хотя бы в относительный порядок, я размышлял. Кожа на правой руке почернела до запястья, а вены под ней ярко выделялись легким алым свечением. По прочности эта черная кожа приближалась к хорошей стали, а когти — спокойно эту сталь могли пробить. Левая рука восстановилась до запястья, но отросший кусок предплечья тоже представлял собой черную плоть с алыми венами. Остальные изменения были не столь броские, но не менее настораживающие — у меня слегка заострились кончики ушей и волосы стали какими-то жесткими. Такое чувство, что вместо обычных волос из моей головы теперь торчит тонкая проволока.

— Вопрос перчаток становится актуаленкак никогда, — пробормотал я, высушивая остатки одежды.

Сапоги я где-то потерял, а рубашка была изодрана до состояния половой тряпки. От брюк уцелела только верхняя половина — все, что ниже колен превратилось в оборванные грязные полосы. Вздохнув, я пустил останки рубашки на шарф.

Вот в таком виде я и забрался в окно своей комнаты уже перед самым рассветом.

— Кажется, где-то мы такое уже проходили... — прошептал я, встречаясь взглядом с парой сине-зеленых глаз, опухших и покрасневших от слез и бессонницы. — Ну и что ты тут делаешь?

— Тебя жду, — буркнула Яванна, нахохлившись на диване как маленькая птаха. На столе стояла небольшая лампа, едва освещавшая комнату. — Где тебя всю ночь носило? Да еще и в таком виде.

— Охотился, — честно признался я.

— И как? Много поймал? — заметно напрягшись, поинтересовалась она.

— Какую-то зверюгу у реки загрыз, — оскалился я. — Ты мне лучше скажи, чего это ты в мой номер посреди ночи пробралась?

— От отца сбежала, — буркнула она, снова надувшись. — Тут он меня в последнюю очередь искать будет.

Чертыхнувшись, я махнул на нее рукой и пошел в спальню переодеваться... или, скорее, одеваться. Рубашка, целые брюки, сапоги, куртка, пояс с мечом и кинжалом, нормальный шарф — мой привычный внешний вид восстановлен. Задумчиво посмотрев на черную лапу, я вздохнул и пошел обратно к Яве.

— А тебе, потеряшка, не пора уже "найтись", а? А то и отец волнуется, и мне кто будет завтрак соображать? Я, конечно, сожрал кучу мяса, но все равно почему-то голоден.

Весь день я предавался блаженному безделью. Харкус обещал, что к вечеру приедет тот самый его знакомый чароплет, так что мне оставалось только сидеть и ждать. И, если честно, я ловил настоящий кайф от того, что мне не нужно было никуда ехать, никого спасать, что-то выяснять и так далее. Мне можно было просто лежать на диванчике, периодически переругиваться с самозваной совестью в лице маленькой жучихи и дрыхнуть...

Раздался стук в дверь. Встрепенувшись, я пошел открывать.

На пороге оказалась целая делегация — Ява, седой старичок лет пятидесяти и эльф.

Старичок был одет в длинную мантию с капюшоном, из-под которой выглядывали носки черных кожаный сапог. Из-под наброшенного глубокого капюшона на меня смотрели внимательные зеленые глаза, слегка светящиеся в полумраке. В руках у него был длинный узловатый посох с навершием из большого изумрудного камня.

Эльф по колоритности не отставал от своего спутника. Сама по себе одежда была довольно обычной -легкий костюм из плотной ткани темно-зеленого цвета и коричневый с зелеными разводами плащ с капюшоном. Однако в глаза бросались отдельные специфические детали: высокие сапоги и длинные перчатки, покрытые мелкой зеленой чешуей, и обвившая левую руку ветка с несколькими зеленеющими листочками. На широком коричневом поясе у эльфа висела небольшая сумка и ряд бутыльков с весьма подозрительными жидкостями. Внешность длинноухого тоже сильно выделялась: коричневатого цвета кожа, заостренные черты лица, кроваво-красные глаза с огромной радужкой, длинные серые волосы, собранные в хвост черной лентой, и замысловатые узорчатые татуировки на щеках и лбу.

— Ролусар Хар-Дан, "изумрудный" маг Академии Магии Чагоры, — представился старик. — А это Мин-Чо Фа Тарр, мой давний друг и помощник.

— Рус, — коротко представился я, делая шаг в сторону и пропуская гостей в номер.

Старый маг с кряхтеньем устроился на стуле за столом, Яванна уже привычно заняла диванчик, а эльф прислонился к стене справа от входной двери, внимательно следя за всем происходящим вообще, и мною в частности.

— Итак, молодой... — он слегка замялся, разглядывая мою лапу, — молодой человек. Что же у тебя такого стряслось, что старина Харкус аж обо мневспомнил и готов заплатить за помощь золотом?

— Нежить покусала, — хмыкнул я и, размотав шарф, мило улыбнулся. — Теперь ищу способы стать прежним.

— Хм... — Ролусар задумчиво потер подбородок. — И давно тебя покусали? Что за нежить?

Следующий оборот превратился в настоящий допрос с пристрастьем на тему моего самочувствия, ощущений при "срывах", описания моих приключений и прочего, прочего, прочего... Когда старик наконец замолчал и ненадолго погрузился в раздумья, я устало откинулся на спинку стула и посмотрел на Яванну, все это время прикидывающуюся мебелью и жадно ловящую каждое наше слово — что ни говори, а любопытство у нее точно детское.

— Мелкая, принеси что-нибудь выпить, а? — попросил я. — А то горло пересохло.

— Сейчас! — тут же подскочила она и быстрым шагом направилась к выходу.

— И перекусить, — произнес эльф, когда она проходила мимо. Это были первые сказанные им слова за все это время и голос оказался неожиданно приятным.

— Ну а я пока займусь приготовлениями, — вышел из раздумий маг и, выловив из складок мантии мелок, опустился на колени и начал с невнятным бормотанием выводить прямо на полу большой алхимический круг. На вскидку, я определил пятый-шестой ранг узора, так что с моими познаниями это было все, что я смог понять — слишком уж большая и сложная структура рунической вязи и магических фигур.

— Все! — выдохнул маг, с кряхтением распрямляясь. — Ох, не в мои годы так ползать, но для интересного дела... Так, зубастый, вставай в центр, только линии не задевай.

— Угу, — я, аккуратно перешагивая все закорючки, направился к указанному месту. — Только что это?

— Диагност, — ухмыльнулся маг. — Сначала надо разобраться с точной структурой проклятья, а потом уже пытаться его развеять.

Когда я, наконец, встал в геометрический центр алхимического круга, Ролусар Хар-Дан влил в него просто колоссальное количество магии и мир куда-то поплыл...

Открыв глаза, я сел и огляделся. Лежал я на диванчике, а рядом сидела Яванна и с беспокойством меня разглядывала. Старый маг пристроился за столом, попивая травяной настой из глиняной кружки, а Мин-Чо так и стоял, подпирая спиной стену рядом с дверью.

— Ты как? — спросила Ява.

— Нормально, — ответил я, прислушиваясь к себе. — Долго я валялся?

— Едва ли четверть оборота, — послышался сбоку голос Ролусара. — Диагност иногда вырубает пациента, если случай сложный.

— А у меня он...?

— А у тебя он просто уникальный, — ухмыльнулся маг.

— Это я знаю, — мне сразу вспомнились туманные объяснения одного хитрого рыжего. — А по подробнее можно?

— Понимаешь... — старик устало потер переносицу, — на человеке такое проклятье обычно протекает по трем стандартным сценариям. Попав в живое существо, яд нечисти испытывает его тело и волю. Если тело не может справиться, то яд убивает зараженного и тот восстает в виде нежити, трупа, жаждущего плоти и энергии живых для поддержания в себе этого извращенного подобия жизни.Когда проигрывает воля, то зараженный впадает в безумие и начинает пожирать себе подобных.Если такого не удается убить сразу, то проклятье постепенно меняет его тело, превращая его в смертоносного монстра, причем какого, зависит только от носителя. В третьем же случае, тело и воля справляются с проклятьем и оно просто развеивается само по себе. Чаще всего, зараженный даже не знает, какому риску подвергается, списывая это на простое недомогание.

Старик перевел дыхание, отхлебнув еще настоя и дав мне переварить услышанное. После чего продолжил.

— Все, что я скажу дальше, лишь мои догадки, основанные на многих знаниях, личном опыте и твоем рассказе. Твой случай изначально пошел не так, как надо. Тело достаточно крепко, чтобы переварить подобные проклятья, даже не заметив их, но ты дал ему умереть, спасая свою подругу. Любое живое существо состоит из трех материй: сущности, включающей в себя сознание, память и некоторую часть силы и способностей; тела, нашего земного вместилища, содержащего другую часть силы; и души, которая соединяет сущность и тело. Когда умерло тело, проклятье начало его оживлять, перестраивая под себя, но... У тебя очень сильная душа. Она цеплялась за практически мертвое тело до последнего, а когда то начало оживать, вернула твою сущность на место. И вот дальше началось самое интересное: проклятье укоренилось, но сделать из тебя нежить не могло, так как сущность и душа были на месте. Сейчас ты и проклятье находитесь в хрупком равновесии: побороть волю и тело, окончательно превратив тебя в нежить или монстра, оно не может, а ты, в свою очередь, не способен подавить проклятье. Слишком глубоко оно успело въесться в тело, пока то было мертвым.

— Но тогда почему с телом происходят изменения, а мне периодически срывает крышу? — спросил я главный интересующий меня вопрос. — Ведь если я стабилен, то ничего этого быть не должно!

— Ты впадаешь в безумие из-за того, что проклятью для поддержания себя требуется жизненная энергия, — пояснил Ролусар и усмехнулся. — А изменения не происходили бы, не будь ты с ними согласен. Задумайся, тебе несколько неудобно, но все же ты находишь все мутации весьма полезными и быстро к ним привыкаешь, — я невольно кивнул, соглашаясь. — Избыток полученной энергии жизни проклятье направляет на исцеление ран и усовершенствования тела, но из-за сильной воли оно не может сделать то, что ты не готов принять.

— То есть, я сам желаю стать... таким? — спросил я, постучав когтем по клыку.

— Не желаешь, нет, — покачал он головой. — Только не противишься им, что вполне достаточно проклятью.

— И что мне делать?! — зло спросил я.

— Есть у меня одна идейка... Но мне нужно время на сбор информации и подготовку. Послезавтра я скажу тебе точно, а пока советую подготовиться к дальнему путешествию, — маг встал и направился к двери. — Если я найду все, что нужно, то нужно будет отправиться в Горы Дьяров, что в неделе пути на восток. Дорога будет опасной, да и пункт назначения тихим тоже не назовешь, так что, если у тебя есть знакомые, готовые помочь, то лучше зови их с собой.

— Наемники? — спросил я, провожая гостей.

— Только если совсем отчаянные, — поморщился он. — Более-менее здравомыслящие люди туда, куда нам надо, ни за какие деньги не полезут.

— И куда же?

— В подземелье Кор-Ладан.

— Чем же это место такое опасное? — спросил я мага, когда мы уже стояли на пороге. — И зачем тебе в него лезть? Не просто же ради меня?

— А я и не полезу, — со смешком ответил он. — Я дам тебе подробные инструкции и амулет для дальней связи, а дальше сам. Но, как я уже сказал, все подробно объясню послезавтра. Ну, до встречи!

— До встречи, — вздохнул я, закрывая за гостями дверь и разворачиваясь к сидящей на диванчике Яванне. — А ты чего еще тут?

— Так кто просил попить и пожевать? — улыбнулась она, кивая на стоящий на столе поднос с кувшинной и дымящейся тарелкой. — Подожду, пока поешь и унесу. Чего по десять раз бегать?

Дождавшись, пока я усядусь и приступлю к трапезе, эта мелкая блондинка, невинно хлопая глазками, спросила:

— Что мне брать в дорогу?

Я поперхнулся и, кое-как откашлявшись, дико на нее посмотрел.

— Ты вообще слышала этого Ролусара? В Кор-Ладан даже наемники не суются, а ты хочешь, чтобы я потащил туда мелкую девчонку, которая и драться-то толком не умеет?! — забывшись, я невольно повысил голос.

— Неправда! Меня отец учил! — воинственно пискнула она. — Да и готовить я умею! Стирать! За костром следить!

— Не обсуждается! — злобно прорычал я. — Еще отца твоего предупрежу, чтобы запер!

В-общем, поднос она унесла, дико на меня дуясь и глотая слезы.

— Женщины, — вздохнул я, закрывая дверь. — А это еще и мелкая. Ведь вчера сама всю ночь ревела, что не хочет никуда уходить, а сегодня ей уже приключения подавай...

Чуть позже я сам спустился в общий зал и кое-как протиснулся через многочисленных посетителей к стойке.

— А, Рус! — улыбнулся мне Харкус. — Ну и как прошло?

— Весело, — буркнул я, немного наклоняясь вперед, чтобы за гомоном он мог расслышать мой голос. — Послезавтра я, скорее всего, отправлюсь в Кор-Ладан. Нужны те, кто может мне в этом помочь.

— Эк как! — трактирщик пораженно тряхнул головой. — Боюсь, тут тебе никто не поможет. Даже смертники предпочитают более безболезненный способ расстаться с жизнью.

— Что же это за место такое?

— Проклятое, — помрачнел трактирщик. — Подземные пещеры, бывшие когда-то гномьим святилищем. Лет двести-триста назад его захватили темные эльфы и осквернили алтарь. С тех пор эти серокожие твари там и живут, а в окрестных туннелях разводят всякую нечисть. Вот, в общем-то, и все. Больше никто не знает, потомукак оттуда редко возвращаются, а те, кто умудряется, с головой уже не дружат.

— Бл*дь, — не сдержался я, поняв, в какую задницу придется добровольно нырять. — Тогда Яву поймай и запри где-нибудь пока, а то она уже со мной порывалась отправиться.