Ксюха

— Спасать, размечтались,— шлёпнул ладонью по столу Иван.— Барышни, вы нашли себе опять ЧП. Деньги, замешанные на трупах, это опасно.

— Подумаешь...,— запрыгала, воодушевившись приключением, Галя.

— Не болтай ерунды,— одёрнула я её. — Иван прав. Опасно под самую макушку. Сама прикинь. Сорвалась многотысячная сделка. Приплюсуй оставшегося в наличие свидетеля. Дело-то серьёзное вырисовывается. Забыла сарай Лариски и поленницу.

— Вот я и говорю, убьют её. Сами ж понимаете, им она живая ни к чему. Спасать надо.— Захлюпала Галина.

— Спасение утопающих, дело рук самих утопающих.— Не поддалась на жалость я.— Нечего было жизнь такую безалаберную вести. Наживкой быть для жулья всякого.

— Живой же человек,— не отставала соседка.— Иван, помоги.

— Потрясающе! Я в шоке, наша мафия по сравнению с такими наглыми изощрениями и аппетитами ваших граждан, это ангелы в слюнявчиках. Как ты себе это представляешь, Тоже мне МЧС она наша?

— Откуда я знаю. Ты ж вон, что с тем зельем проклятым придумал, а тут пустяки какие-то.— Принялась бурно возражать она.

— Рот закрой и забудь о том. Ясно?!

— Молчу, молчу. Я ж не дура.

— Хотелось бы надеяться. Похоже, я произвёл на вас тут впечатление чуть ли не супермена. Польщён. Только ошибочка у вас вышла Галина батьковна. Я обыкновенный мужик.

— Но Иван, всё равно ж никак наши теля,— стушевалась она, не зная в какую сторону петь дальше.— Признайся, тебе же приятна такая женская характеристика твой личности.

— Признаваться? в чём? Тоже мне психолог доморощенный... Ты на счёт Петровича подумала?

— А толку-то. Он на меня не обращает внимания.

— Он-то понял, что тебе нужен?

— А я знаю. Не спросишь же.

— Не удивительно, что ты своего проворонила и другого не нашла. Блинов напеки, пригласи его. Мужики любят вкусно поесть. Блины все исключительно без отказа.

— Я предлагала.

— И что?

— Говорит: не хочет. В кафе наелся.

— Так узнай, чего в кафе не готовят и спроворь.

— Попробую ещё так.

— Вот уж не думал, что такие бестолковые бабы бывают. Когда вдоль забора ты сигаешь и в каждую бочку затычкой суёшься, кажется, что расторопная, а копни квашня, квашнёй.

Я, слушая эти речи Ивана, с трудом сдерживала смех, а Галина надулась не хуже индюка.

— Ладно, что касается вашей самогонщицы..., как её, кстати, зовут.

— Лидия... Потаповна.

— Ещё и Потаповна, обхохочешься. Самогонка от "Потаповны", была уже почти маркой в вашем квартале. Куда я вообще-то попал. Лос Вегас не иначе.

— Хватит тебе потешаться-то,— рассердилась Галина,— что делать-то будем?

— Делать? Давайте так... Я оплачу ей палату. Могу нанять охранника, но с вашим народом это не надёжно. Всегда есть шанс, что его перекупят. Поэтому предлагаю. Взять тебе отпуск и сидеть караулить днём, а мы с твоим сыночком, который, кстати, на каникулах сейчас — ночь на себя возьмём. Пока ничего другого в голове не копошится.

Мне, конечно же, его ночные дежурства не пришлись к душе, но я промолчала. Тем более к этому мероприятию запахали ещё и Петровича.

Иван, действительно заплатив, перевёл её в отдельную палату. Изумлению медиков не было предела. Бомжатник и такой шик. Но вот с первым же дежурством Галины вышла неприятность. Азартная женщина, устроив побоище, нанесла членовредительство дежурному врачу, заявившемуся в палату, при маске и со шприцем в руках. От её прицельного удара его очки враз упрыгнули на лоб. Доктор хряснулся на пол и ещё долго не мог сообразить, что это было? Если б не подоспевшая медсестра вообще неизвестно чем бы тот поход для него к больной закончился. Галина пробовала извиниться, но медицина взбунтовалась против таких дежурств. Пришлось срочно вносить в план коррективы. Иван сердился на себя. "Детективы пишут те, кто в них совершенно не смыслит, получается лишь для того, чтоб нашего брата только запутать. На самом деле преступники действуют гораздо проще без шума и парадности. Надо забирать её домой и караулить, а иначе можно и просмотреть. Оглянуться не успеем, как будет готовенький труп. Глупо надеяться, что он придёт и заявит, мол, вот и я! А так глядишь всё само собой и нарисуется". Но домой врачи тоже её не отдали. Иван посадил всех задействованных в этом деле своих и соседей на совет и предложил подумать и даже может быть предположить мыслимые ходы противника. Желательно попроще. Но попроще не получилось. Все читали детективы и народ разобрало в фантазиях. Иван устав решил отказаться от задуманного. Но перебраться домой не успели. Как не гадали, а он пришёл под видом слесаря. Мол, подтекает на первом этаже под палатой потолок. Это было как раз моё дежурство. Я с трудом сообразила, кто передо мной и то только в тот момент, когда он отправил меня вниз, посмотреть капает или нет. Я вышла за дверь и собралась было бежать выполнять поручение, но, наткнувшись на спокойно драивших полы нянечек, вернулась. "Чего я пусть их пошлёт". Оказалось вовремя. Он, засунув голову соседки в целлофановый пакет, душил её. Я огрела его стулом сзади. Бросив женщину, он метнулся ко мне. Я заорала, что было мочи, надеясь на помощь медиков. Но в палату влетел Иван случайно шедший ко мне с сыном, оставив мальчишку в коридоре, рванул на мои вопли. Получив отпор, опасный субъект сиганул в окно. Следом за ним прыгать не было смысла. Мы с Иваном свесились через подоконник надеясь, что "слесарь" сломал шею. Но ничего подобного, вскочил и убежал. Иван с досады плюнул в окно и осмотрел меня. "Обошлось без страшных повреждений". Минуты две мы порадовались своему успеху. Потом подошёл к хрипящей женщине, сдёрнув пакет похлопал по щекам, а я поторопилась открыть дверь за которой слышалось подозрительное гудение. Врачи толпились за порогом, не решаясь войти. "Да долго бы я ждала подмоги, не случись прийти Ивану". Ванюшка первым бросился к нам.

— Что так не смело товарищи,— Насупился Иван, не скрывая своего раздражения, обращаясь к еле-еле переползавшим порог врачам.— Если так орут, значит, просят помощи. И до сегодняшнего дня я по наивности своей считал, что в принципе, при наличии мозгов, такое простое понятие, доступно каждому джентльмену.

Но медики не смутились. Мол, не надо нас учить, мы за такие зарплаты все сами с усами.

— Господи, Иван, чего ты с них хочешь?— потянула я его от греха подальше. Никогда прежде мне не доводилось видеть его таким. Где он у нас пытается найти джентльменов.

— Ничего особенного. Они медики в плюсе с мужским достоинством. Соответственно и действовать должны. Женщина о помощи просит. Этот гад мог тебя убить.

— Вань, очнись, мужское достоинство нынче не играет даже той отписанной ему природой роли. Учитывая нашествие голубых и розовых, а ты на джентльменство замахнулся.

Самогонщицу отходили и недели через две выписали. Баба была похожа на тень, плохо пока передвигалась, мало общалась и плохо ела. Голова её с трудом варила. Но то, что сестры уже нет в живых дошло. Шефство над ней взяли по-соседски Галя с Оксаной и еще пара соседок с её стороны дома. Домишко вычистили, прибрали, заставили перенесённой из старого домика Оксаны мебелью. Получилось неплохо. Своё место занял холодильник, телевизор и газовая печь. Повесили шторки, застелили кровати, в общем, сделали пригодным для житья. Иван заплатил долги за газ и свет и в доме самогонщицы вновь наступил рай. Потихоньку Петрович восстанавливал развалившийся забор. Получается, жизнь не стояла на месте. Выяснилось, что у неё где-то в Сибири есть сын. Оксана, не долго думая, ляпанула туда телеграмму. Рассуждала по упрощенной схеме. Сын же. Правда, никто не знал, кто он и что из того выйдет. В доме по-прежнему дежурили по очереди, боясь повторения нападения. И поэтому, когда вечером с той стороны раздался вопль, а Оксана только что ушла туда, с проведованием, Иван, перемахнув через забор, понёсся семимильными шагами к тому разнесчастному домишку. В полутёмных сенях катался, клубок из человеческих тел. Понять ничего было невозможно. Иван рванулся туда, но, зацепив ногой что-то, рухнул на крыльце на колени.— "Чёрт! Чемодан?! Зачем убийце чемодан? Стоп!"

— А ну отпустили и разошлись,— покрикивая, принялся он выхватывать из кучи попавшихся под руки женщин. На полу остался, прикрываясь руками и свернувшись клубком, не хилый ускоглазый малый.— Вставай, не бойся. Это они погорячились, устроив такую горячую тебе встречу. Ты к матери по телеграмме приехал?

— Да,— оторопело поглядывая на тяжело дышащих женщин, кивнул он.— Дерутся зачем?

— А, это-то,— крякнул Иван в кулак, имея ввиду отфыркивающихся после боя женщин,— это у нас встречают так горячо желанных гостей.

— Да?! Чего-то не слышал о таком,— принял за чистую монету трёп Ивана парень.

— Успокойся, это долгий разговор, проходи в дом, там и поговорим. — Пряча улыбку, пожал ему руку и подтолкнул отмутузинного гостя к двери Иван, берясь за ручку чемодана.

— Это мой,— метнулся парень.

— Я догадался, просто помогу. Иди, не бойся.

Женщины, до которых доходил по мере остывания смысл происшедшего, принялись хохотать. Потом разбрелись по домам, собрать гостю ужин. А в доме началось... Завидев парня, Потаповна принялась рвать на себе волосы и рыдать. Естественно, на такую встречу женщина не рассчитывала. Разве только мечтала, это пока ещё нам не запрещено. После развала страны дорога стоила не дёшево. Добраться туда она ужа не надеялась. Возвращаясь в родные места, женщина его не взяла. Решила, что парень, унаследовавший в большинстве своём гены отца, будет чувствовать себя неуютно. И вот теперь эта встреча. Потаповна выла не переставая. Мужики разволновались. Иван заметался в поисках успокоительного. Найдя и разболтав в стакане, протянул парню, чтоб дал ей выпить. Не смотря на наследуемую от отца бурятскую внешность, у парня было обычное имя Валера. Мы все перезнакомились. Гость рассказывал о жизни в Сибири. Об охоте, зверье. О гуляющих с дракой, с лаем и мяуканьем свои бурные свадьбы лисах, рысях и росомах. Узнали за один присест, как медведи весной грузно поворачиваясь в берлогах, начинают чесаться и скоблить когтями подошвы лап. Когда они выберутся на простор, то пойдут искать медвежий корень — это такие луковицы, что растут прячась на увалах, под камнями. Очень полезная информация. Вдруг кто двинет на охоту. Я далёкая от всей этой таёжной экзотики посматривала на Ивана с удовольствием слушающего парня. Долго мы с Иваном сидеть в гостях не могли, у нас сын один остался дома, поэтому послушав немного о таёжной жизни, распрощались и ушли, а народ остался охать и ахать. Я слышала как Галина, заливаясь соловьём, выговаривала Потаповне:— Ты так просто от нас не отделаешься. Положено встречу организовать и выпить по рюмочке как полагается... А что, я знаю достойное заведение — "У Петровича". Я посмотрела на Ивана, слышал или нет? Слышал. Перекривился. Буркнул:— Я ей когда-нибудь колокольчик на язык повешу. Ванюшка обрадовался нашему скорому возвращению и принялся выпрашивать на выходной день поход в парк на аттракционы. Естественно Иван быстренько капитулировал, обещая ему развлечение.

— А что, самогонщица под контролем, давай махнём. Должен же парень развиваться и нам лучше быть к нему поближе. Как не крути жизнь, воспитание детей получается главным делом, ведь с детьми человек передаёт знания и традиции. Ну так что Оксана?

Я кивнула. Хотя планы имели совершенно другое направление. Решив, что всех денег не заработаешь, а с семьёй бывать лучше почаще и раз Иван откинул все дела, то ей лучше последовать его примеру. Раз уж вместе, то лучше быть заодно. К тому же после появления в жизни ребёнка Ивана, главным аргументом воспитания стала фраза: " Об этом узнает папа!" Всё-таки чтоб не говорили там психологи, а мальчишке просто необходим отец.

День обрекли на отдых, утром, не смотря на торопыжные действия Ванюшки, хорошенько выспались и вывалялись. Поели. По дороге заехали к мужскому мастеру постригли их обоих. Потом мальчишка захотел поесть мороженного и Иван завернул в маленькое уютное кафе. Ванюшка, наблюдая за нашими касаниями друг друга руками и слизывания с губ у друг друга мороженного, уплетал своё и посмеивался. Ребёнок, поняв, что этот день посвятили ему, решил выжать всё, что можно. Я хотела рассердиться, но потом передумала, вспомнив, как самой хотелось страх побывать в парке с родителями и вообще провести выходной семьёй, без гостей и дел. Тем более с чего сердиться, если Иван за. До парка добрались не скоро. Ванюшка бежал сбоку или впереди, а мы шли рядышком поглядывая друг на друга. Его рука лежала на моём плече. Моя обнимала его за талию. Я время от времени притормаживала, подставляя ему лицо для поцелуя. Наши губы касались и мы улыбаясь шли дальше до очерёдного моего заскока. Перекатавшись на всём чем только можно, посадили мальчишку на последнее, что осталось ещё не объезженное им — маленькие машинки. Сами же отошли под берёзы. К ним цеплялась одним боком танцевальная площадка. Это место встречи людей, кому за пятьдесят. Хорошая музыка, много оживлённо беседующего народа, группами и парами. На танцующие пары приятно смотреть. Иван приваливается спиной к дереву и подгребает меня к себе, пряча в жаре своих рук. Старые песни о любви приятно греют душу, мы наблюдаем за танцующими и подпевая качаемся в такт.

— Посмотри на эту пару,— поворачивает он моё лицо в сторону высокого худого мужчины и маленькой аккуратно постриженной коротко женщины,— по сколько им?

— За семьдесят, не меньше,— шепчу я ему.

— А любовь и нежность струиться из глаз и каждой клетки, как у 25 летних.

— Ты сто процентов прав.

— Вот бы и нам в их годы так же...,— обжигает моё ухо его горячий шёпот. И заглянув в его глаза, я чмокаю его в губы.

— Мам, пап, вы чего меня бросили. Несётся к нам Ванюшка. Время аттракциона закончилось и не найдя нас совсем рядом, он разволновался. Иван отлепляется от меня и подхватывает на руки сына. Он тискает и возится с ним до тех пор пока, тот не просит пощады.

Вечером пришёл встревоженный Петрович. Поставщики обязанные ещё вчера привезти мясо, так и не доставили его. Он звонил, они жутко виновато извинялись. Но их извинения на сковородку не положишь. Вставал законный вопрос, с чем завтра начинать работать?

— Что подскажешь ты?

— Перехватить сегодня небольшую порцию у предлагавшего не раз мне его Николая.

— Что-то он мне не очень нравится... Мы ж берём только качественные продукты и у проверенных партнёров.

— Предлагай сама. Рынка завтра нет? Нет. Потому как понедельник. С рук вдоль дорог покупать собачатину ещё опаснее. Всего один день выкрутиться. Во вторник на рынке возьмём. Но тебе решать, ты хозяйка.

— А, ладно. Действуй.

Днём, когда она заскочила к нему проверить, как он выходит из положения, Петрович озадаченно проворчал:

— Ксюха, попробуй, не мясо, а чёрте что.

Оксана откусила кончик отбивной. Прожевала.

— Вкусно. Сочное. Сладкое. Что тебе в нём не нравится?

— Вот это и не нравится. Свинья не такая.

— А ты что покупал?

— Свинину.

— Ну не знаю, а по-моему даже очень ничего.