Что-то мне подсказывало, что свободного времени у меня от этого больше не станет.
Так. Пришла пора собираться в город!..
Глава 11,
в которой Каррен преступает все законы и вводит в заблуждение целый город, пусть даже и провинциальный.
Мэтр Тибо, коронер, встретил меня весьма радушно. Он вместе с Буонилем сидел за обеденным столом, доминирующее положение на котором занимала громадная бутыль с жидкостью, в которой я без труда опознала самогон. Емкость была пуста на четверть.
На соседнем столе доминирующее положение занимало синюшное тело, целомудренно прикрытое вышитым полотенцем в районе таза.
Я улыбнулась и произнесла:
-Приятного аппетита, почтенные. Магистр Виктредис просил передать, что не может пока оставить свою лабораторию — проходит опасная реакция — и что он присоединится к вам, как только сможет.
Язык уже повиновался мне и только буква "Р" получалась немного картавой. Особенно неудачно у меня вышло слово "лаборатория".
Мэтр Тибо понимающе переглянулся с Буонилем. На его лице было аршинными буквами написано: "Ну, что я говорил?" Наверняка он подумал, что Виктредис, как всегда, придумал отговорку, чтобы избежать малоприятной процедуры осмотра. Такое случалось и раньше, поэтому вряд ли мои слова могли вызвать подозрение.
-Ну, конечно же, я так и понял, когда увидел вас! — с ехидцей сказал коронер. — Я даже не стал его дожидаться и сам осмотрел покойного. Все идентично предыдущим случаям. Вне всякого сомнения — это одни и те же зубы.
-Не смею подвергать ваши слова сомнению! — любезно сказала я, слегка запнувшись на слове "подвергнуть" — Но не позволите ли мне взглянуть самой, для удовлетворения профанского любопытства? Всегда хотела посмотреть, как выглядит укус вампира.
-Какой странный интерес для юной барышни! — вполне ожидаемо отреагировал на мою просьбу коронер и, естественно, позволил мне делать с покойником все, что мне заблагорассудится.
Я, преодолевая брезгливость, подошла к трупу.
В Академии, разумеется, были семинары, посвященные работе с мертвыми телами, но я всегда старалась их пропускать. Смерть казалась мне отвратительным явлением, а мертвые тела вызывали тошноту, пусть даже это были абсолютно свежие покойники. Но магу нельзя бояться мертвых, а я сейчас исполняла обязанности мага.
Итак, я не любила находиться рядом с мертвецами, а уж с таким, который сейчас лежал на столе, и подавно. Смерть наступила сегодня ночью, признаки разложения еще не появились, однако то, что у жертвы в жилах не осталось ни капли крови сильно портило общую картину. Тело было очень бледным, словно припорошенным мукой, сложно было даже определить возраст покойника.
Я взяла себя в руки и склонилась над его шеей, невольно стараясь не вдыхать тот воздух, который соприкасался с мертвым телом. Наконец-то я увидела воочию две аккуратные дырочки на его шее, через которые из него ушла жизнь вместе с кровью, и о которых столько было сказано в беллетристике всех народов. Две точки, покрасневшие по краям.
Это меня заинтересовало. Такое явление обычно наблюдалось при укусе ядовитой змеи — яд вызывал отек или раздражение вокруг ранки.
Может ли иметь место подобное при укусе вампира? Разве вампиры ядовиты?
Честно сказать, вампирология были для меня темным лесом. Скажи мне кто-нибудь авторитетно, что вампир может убить свою жертву метким плевком — я бы не удивилась. Мало ли что в мире бывает? Однако этот вопрос требовал немедленного прояснения.
Я пожалела, что не ходила с прочими адептами на лекции по теме "Вампиры и основы самозащиты", посчитав их в свое время пустой тратой времени. Сейчас бы эти знания мне очень пригодились.
Мэтр Тибо заметил мою задумчивость.
-Вас что-то встревожило? — поинтересовался он.
-Скоротечность жизни, — печально ответила я. — Я вынуждена уйти, господа. Надеюсь, вы дождетесь магистра?
-Попытаемся, — ответил мэтр Тибо, бросив выразительный взгляд на бутыль с самогоном.
Не надо было обладать редкой прозорливостью, чтобы понять, что он верит в приход магистра не больше моего.
Я медленно шла по улице, ведущей к городской площади. В голове моей бродили самые разные мысли, и ни одна не была умиротворяющей. Видимо, выражение моего лица соответствовало настроению, потому как идущие мне навстречу люди сбивались с шага как один, и обходили меня с большим запасом расстояния.
У меня было очень мало денег. Одна эта мысль могла лишить сна и менее впечатлительного человека. Я снова и снова перечисляла мысленно, что мне следует сделать за десять дней, чтобы не вызвать подозрения, и приходила в ужас. Я была в курсе всех его заказов — там одних приворотных зелий пинт пятнадцать! А их надо из чего-то делать!
По здравому размышлению, я пришла к выводу, что мой рабочий день должен охватить и дневное время, и ночное. До полудня мне предположительно, следовало заниматься приготовлением декоктов, после полудня разносить их по адресам заказчиков, вечером идти копать и собирать ингредиенты для этих самых декоктов, а ночью бороться с вурдалаками и оборотнями. Сон, еда и отдых в этот распорядок никак не помещались. Где-то, в глубине души, я начинала проникаться сочувствием к Виктредису.
Так, обходя кучи отбросов, там и сям наваленных на мостовой, перепрыгивая канавы и лужи, я вышла на площадь. Погода стояла чудная — наконец-то закончились затяжные дожди, которые тянулись с самого Симеона Грязевого и порядком всем поднадоели. По чистому небу вальяжно плыли пушистые белые облака, отражаясь в лужах, и даже городская площадь в ярких лучах показалась мне более привлекательной, чем обычно. Прямо передо мною возвышалось здание ратуши — каменное, с острым шпилем, стрельчатыми окнами, где радостно мелькали блики света (помыли стекла, что ли?), и свежевыкрашенным флюгером в виде петуха. Перед входом служанки старательно мели мостовую. Чуть поодаль, у коновязи фыркали лошади в хорошей (по меркам Эсворда — даже отличной) сбруе, стояло несколько слуг с носилками и три повозки, претендующие на звание карет.
Чем-то праздничным повеяло в городе. Как же — у мельницы выловили нового покойника...
Я вздохнула и поднялась по каменным ступеням, увязавшись за пышно разодетым купцом. Никто меня не останавливал и не кричал. Это внушало как надежду, так и опасение. Если все и начинается так хорошо, то еще не факт, что это везение затянется надолго.
В первый раз я присутствовала на городском совете и совершенно не представляла, как следует себя вести. Никто из именитых горожан Эсворда не замечал моего присутствия, равнодушно скользя взглядом по моему лицу. Народу все прибавлялось. Прибывшие чинно расшаркивались друг с другом, явно копируя столичный обычай, и обменивались любезностями. Зал ратуши, где происходили собрания городского совета, был не слишком велик, и оттого все происходящее напоминало ярмарочную толкотню.
Я робко стояла в нише, образованной гобеленом с гербом Эсворда (золотой бобер на зеленом фоне) и парадным чучелом малой урствальдовой жрухи, которое порядком облезло и существенно пострадало от полчищ моли. Так как и герб, и чучело поражали своими огромными размерами, я на их фоне легко затерялась. Несколько моих коллег торопливо натирали полировку стола, за которым должен был восседать бургомистр. Я с завистью взглянула на их белоснежные чепцы и в очередной раз вздохнула. Мой наряд не выдерживал даже сравнения с их накрахмаленной униформой.
Да, но теперь я не служанка. Властью, данной мне слепым случаем и собственным нахальством, я нарекла себя подмастерьем мага. Ведь Виктредис изначально требовал, чтобы ему прислали помощника? Ну вот. Я и есть помощник. А в данном случае — полномочный заместитель, которому чепец не положен. Главное не сутулиться. И не заикаться, только не заикаться!..
Дело близилось к полудню. Я уже заметила среди сутолоки знакомые лица. Темно-красным бархатным камзолом щеголял господин Кохль, торговец вином, а рядом с ним утирал нос платочком мэтр Шлаубт, прокурор. Его вечно мучила аллергия, и он был постоянным клиентом Виктредиса. Далее я заметила аптекаря, который враждовал с магом, видя в нем опасного конкурента, и никогда не здоровался с последним, демонстрируя свое презрение к оккультизму. Глаза у него горели недобрым пламенем. Упускать случай, позволяющий прилюдно ткнуть мага лицом в грязь, аптекарь явно не собирался.
Прибыл судья, а за ним и меховщик, которых я тоже знала. У первого была подагра, а второй пытался утихомирить чересчур буйный нрав супруги с помощью магии, ибо остальные средства он уже испробовал.
Бочком и заметно горбясь, в зал просочился коронер. Он старательно отворачивался от всех и старался дышать в сторону.
Инородным телом в этой сытой и вальяжной толпе выглядел мельник, здоровый чернобородый мужик в такой же поношенной рубахе, как моя. Видимо, он также впервые попал на такое сборище и не знал, куда приткнуть свое чересчур мужицкое тело.
Гулко пробили полдень часы на башенке ратуши. Участники совета принялись рассаживаться по своим местам. Я внимательно следила за их перемещениями, и вскоре пришла к выводу: место каждому полагается строго определенное, и за попытку усесться на первом попавшемся стуле меня могут спустить с лестницы.
Еще немного подумав, я решила оставаться на своем месте и ничего не предпринимать. Не замечают — и то хорошо.
Мельнику досталось место на далекой периферии, а около моей жрухи с гербом устроился капитан городской стражи, представительный мужчина, холостой и вполне пригодный к браку. Почти все вдовы и старые девы Эсворда в сумерках стучались в двери к Виктредису в тщетной надежде сломить этот свободолюбивый дух с помощью приворотного зелья. Магистр ругался, плевался и пытался выставить дам за двери грубой силой, но в конце концов все равно сдавался — наливал во флакон черного стекла какое-нибудь слабительное или мочегонное средство и советовал применять его в разумных дозах. Спустя день-другой в двери стучался несчастный капитан, исхудавший и печальный, и со смущением жаловался на очередной таинственный недуг, никак не приличествующий служивому человеку. Маг безо всяких угрызений совести доставал новый флакон черного стекла, сочувствовал капитану и соглашался, что пищеварение — весьма тонкий процесс, подверженный влияниям луны, ветра и магнитных бурь. Мне было жаль жертву женского коварства и чародейской беспринципности, но что я могла поделать?..
За шумом передвигаемых стульев и гулом голосов я и не заметила, как в арке главного входа показался бургомистр. Он был важен и дороден, а усы его обладали именно той пышностью, которая позволяла узнать в нем важную персону безо всяких дополнительных подсказок. На груди его скромно сверкал какой-то орден, а на круглом животе покоилась золотая цепь.
Бургомистр с достоинством поприветствовал присутствующих, с самыми важными из них раскланялся, и восшествовал на помост, где его уже ожидало бархатное красное кресло. Место по правую руку от него занял судья, а стул по левую остался пустовать. Интуиция подсказала мне, что там сейчас полагалось бы находиться Виктредису.
-Да помогут нам силы небесные! — зычно произнес бургомистр и уселся в кресло. Не знаю, как это получилось, но даже это простое действие было совершено весьма значимо. Видимо, для этого был необходим определенный талант.
Зал притих. Бургомистр откашлялся и начал:
-Все присутствующие наверняка знают, что этот Совет собран по чрезвычайно трагическому поводу. Черные дни наступили для нашего города! Печаль и горе ступили на улицы мирного доселе Эсворда! Люди в страхе! Всем не дает спать один вопрос, — тут он повысил голос и подпустил в него трагических ноток. — Кто? Кто следующий?!!
Меня лично мучил совершенно другой вопрос: кто будет разбираться с этим всем — печалью, горем, страхом и черными днями. Но я промолчала — ведь у меня не было ни ордена, ни цепи, ни красного бархатного кресла. В этом зале мне даже стул не полагался.
-И вот, — продолжал бургомистр, обводя зал немигающим взором хищной рептилии, — мы собрались здесь, чтобы узнать подробности нового несчастья. Сегодня ночью у мельницы был найден еще один несчастный, мир его праху! Он был умерщвлен так же, как и предыдущие. Снова смерть посетила наш город!
По залу прокатился вздох ужаса.
Бургомистр все больше распалялся. Ему явно нравилось происходящее. Я заподозрила, что в молодости ему попросту не дали стать трагическим актером, над чем он тайно грустит до сих пор.
-Мы все опечалены этим, — волнующе дрожал между тем голос бургомистра. — Мы готовы скорбеть и оплакивать усопшего, как только тело будет опознано, и станет известно, о ком именно нам проливать слезы и чьей вдове следует выделить десять золотых из городской казны в соответствии со Статутом Эсворда. Пока же покойный находится у коронера, — это было произнесено таким загробным голосом, что присутствующий в зале коронер нервно дернулся и заоглядывался по сторонам, словно испугавшись, что его сейчас тоже загрызут, после чего передадут вдове десять золотых из казны, — и ждет упокоения. И мести! Да, господа, мести! Ведь подобная смерть должна быть отмщена! Все мы в опасности, жители Эсворда! Наши жены, дети, престарелые родственники и родители! Все, в чьих жилах течет кровь! — тут, как по мне, была несправедливо забыта вся домашняя живность. — Ибо монстр вышел на охоту и жаждет крови!!!
Снова значительная пауза и потрясенные вздохи.
-И все мы знаем, кто должен пресечь эту кровавую вакханалию!
Ну вот, дошли до главного вопроса, наконец-то.
-Но мы не видим здесь этого человека! Не видим, хотя в этот тревожный час он должен быть среди нас! Мы отдали себя по его защиту! Мы вверили ему свои семьи и, кроме всего прочего, выделили специальную расходную статью городского бюджета! И где же он? — стекла и витражи в зале зазвенели — Кто знает, где сейчас магистр Виктредис?!!
Боюсь, что только мои предположения были бы близки к истине.
-Итак, господа, — более спокойным голосом продолжил бургомистр, — я не могу далее потворствовать этому. Мы просто обязаны принять решение по поводу нашего поместного мага. Прошу присутствующих высказаться по этому поводу.
В следующее мгновение меня чуть не сбило с ног силой общего крика, который начался в зале ратуши. Орали все. Бургомистр с довольным видом взирал на бушующий зал.
-Мракобес! Обскурант! Шарлатан! Он и его методы — это возврат в темные века! — вопил аптекарь, потрясая обеими руками.
-Такое поведение недостойно мага! — прокурор.
-Скоро по улицам будет ходить нежить средь бела дня! Страшно даже за городские ворота выглянуть! — какой-то купец.
-Вчера моя дочь возвращалась от подруги и... — далее я не расслышала, хотя это было поинтереснее всего предыдущего.
-Быть может, вампир среди нас!!! Уже выбрал новую жертву, чтоб выцедить ее кровушку! — загробным голосом вещал какой-то субъект в черном, по виду — типичный нотариус.
-Ага, — с ухмылкой произнес торговец, чрезвычайно походящий на упыря и лицом, и фигурой. — Точь-в-точь моя теща! Давно, кстати на нее грешил... Может пырнуть ее колом, на всякий случай? В любом случае вреда особого не будет...
