Именем мрака

— А эта гильза от "Калашникова"?

— Проверка. Кое-кому было интересно, как я себя поведу. Они просчитали много вариантов, но никак не расчитывали на то, что произошло. Давай есть, — усмехнулся Джей, — Пользуясь некоторыми своими нынешними... Хмм, преимуществами, я создал послание капитану патрульного дирижабля "Радуманга" и сейчас дирижабль идет в нашу сторону. До его прибытия еще около часа, не меньше. Сейчас "Радуманга" только-только показался на горизонте. Через десять минут вахтенный увидит дым. Конечно, полная скорость этого воздушного корабля побольше, около ста пятидесяти километров в час, но они не станут особенно спешить. Сейчас они повернут в нашу сторону и заметив дым, пойдут сюда экономическим ходом, со скоростью около шестидесяти километров в час. Я собщил, что в этих пустынных местах будут производиться экспериментальные полеты секретного аппарата тяжелее воздуха и выразил пожелание, чтобы они на всякий случай облетели эту группу островов на случай аварии прототипа. Я сыграл на их любопытстве, и сейчас они идут к нам. Твоя подвеска обнаружит излучаемые магнето двигателей электромагнитные помехи через семь минут.

Джин молча покосилась на него и активировала сенсоры электромагнитной активности свой подвески. Они посидели в молчании, поворачивая нанизанные на прутики куски солонины над угольями.

— Любимый, я начинаю понимать, — покачала она головой через семь минут, — И бояться тебя. Это... Это и на самом деле страшно — знать, что рядом с тобой тот, кто ВСЁ знает!

— Тебе нечего бояться, — покачал головой Джей, — Я же тебя люблю, как никого другого. Нас во вселенной только двое таких, ты и я. Мои новые способности направлены только на наше общее выживание, не больше. Я не рвусь ни в императоры, ни в пророки.

Они молча поели, выпили торканского вина и наконец услышали шум пропеллеров. Еще через десять минут из-за острова выплыл огромный "Радуманга". Джин молча присвистнула — серебристый воздушный гигант был около трехсот метров длиной. Его сигара остановилась в некотором отдалении от кострища, которое Джей сбрасывал в воду. Когда огонь был окончательно потушен, дирижабль взревел на миг моторами, заходя со стороны моря и сбросил на длинных тонких линях нечто вроде скалолазной упряжи, утяжеленной грузами. Упряжь упала на песок в трех шагах от Джин.

— Быстро, — скомандовал Джей, — Ждать не станут!

Он уже спешил к упряжи, закидывая свой баул на плечо и хватая начинающую уползать сбруйку. Джин последовала примеру. Ремни одевались достаточно просто — надо было сесть в широкую цельную петлю, продев в нее одну ногу, затем застегнуть поясной и грудной ремни и помахать вверх рукой, давая понять, что уже все в порядке. Как только Джин сделала все это, линь натянулся и ее ноги оторвались от Тверди. Наверху заработала лебедка. Джин начала вращаться вокруг своей оси, поглядывая вниз, на чуть медленнее поднимающегося Джея. Дирижабль, продолжая поднимать их, завел двигатели и малым ходом двинулся над островом туда, откуда появился. Сверху Джин не смогла различить никаких намеков на заброшенный древний город — плотное покрывало зелени совершенно скрыло полуразрушенные строения. Если бы Джин не бежала по этим самым местам совсем недавно, она бы ни за что не поверила, что под ней проносится старинный город. Лебедки продолжали работать, поднимая гостей на стометровую высоту, к вытянутой обтекаемой гондоле с прямоугольными иллюминаторами, подвешенной на паутине растяжек под исполинской серебристой сигарой баллона. Молотящие воздух полупрозрачные нимбы пропеллеров помещались по обе стороны гондолы попарно спереди и сзади воздушного судна на коротких прямоугольных крылообразных пилонах. Двигатели явно находились внутри гондолы, так как в маленьких вытянутых каплевидных гондолках на концах пилонов для них было чрезмерно мало места.

Подъем продолжался около десяти минут для Джин и чуть побольше — для Джея. Когда Джин подал руку одетый в синий мундир коренастый, моложавый человек в секции гондолы, где двое мускулистых малых крутили рукояти ручных лебедок, Джей был еще на добрых двадцать метров ниже пола гондолы.

Джин ухватилась за руку, человек отдновременно пожал ее и оттянул Джин в сторону от небльшого прямоугольного люка, который тут же был закрыт еще одним матросом.

— Старший помошник корабля, — представился человек в синей форме, — Аэронавт Фейро Боханай Акши Крундилл.

— Навигатор Джин Джарани Дорко, — ответила Джин, вспомнив сброшенную Джеем по инфракрасному каналу "сопроводительную" информацию об этом мире, — Шкипер сейчас поднимется на борт.

Она указала на вторую лебедку, которую теперь вдвоем и гораздо быстрее крутили матросы. Третий матрос уже приготовил крышку, чтобы закрыть прямоугольный проем в полу, где уже показалась всклокоченная голова Джея.

— Прекрасно, — кивнул старпом, — Вы в порядке?

— Безусловно, — кивнула Джин, — Я даже толком не успела заскучать на этом пляже.

— Приятно слышать, — кивнул старпом, — Вы обедаете с капитаном.

— Благодарю вас, — улыбнулась Джин, подходя к висящему на тропе Джею. Он вытянул ногу и оперся ей о край люка. Джин подала ему руку и Джей так же благополучно стал на обе ноги внутри гондолы. Матрос закрыл проем люка, старпом обменялся с Джеем рукопожатием и подождал, пока тот освободится от своей упряжи.

— Прошу вас, — сказал аэронавт Фейро Боханай Акши Крундилл, предупредительно открывая перед ними дверь в центральный коридор гондолы, — Багаж можете занести в каюту, а потом мы пройдем на мостик, где я представлю вас капитану...

015. Недокументированный мир Калабис, дирижабль "Радуманга", 16=03 28.03.03 СМГВ.

Мостик дирижабля представлял собой полукруглое в плане помещение, застекленное почти полностью. Отсюда открывался превосходный вид на морскую гладь. Четверо матросов находились на постах, выполненных в виде ажурных конторок из тонких трубок и полированного дерева с надраенными до белизны разнообразными бронзовыми шкалами приборов и рычагами. В центре ходового мостика, в легком кресле из металлических трубок и дорогой ковровой ткани, немного похожем на пиолотскую "раму", восседала хрупкая, бритоголовая женщина средних лет в синем мундире с десятком белых нашивок на рукаве. Она повернула голову к вошедшим, и Джин вздрогнула — капитан воздушного судна Юджапи Йорамилл имела жуткое лицо. Она смотрела на гостей правым глазом. Левый был плотно закрыт. То, что ее лицо когда-то было прекрасным, еще больше подчеркивалось следами давних страшных ожогов. Тут Джин поняла, что капитан Йорамилл совсем не выбрита. Она не имела не ресниц, ни бровей, ни каких-либо других волос на почти полностью обгоревшей когда-то голове.

— Простите, что не встаю, — сказала Йорамилл, — Мне это трудновато делать. Да и стою я на своих огарках еле-еле. Мертвецки пьяный матрос стоит лучше, чем я.

— Никаких извинений, капитан, — покачал головой Джей, — Для нас честь видеть вас, капитан Йорамилл. Вы удивительная женщина.

— Правда, что ли? — улыбнулась она, и на обезображенном одноглазом черепе на миг вдруг проступили намек на былые красоту и кокетство. Но только на миг.

— В таком случае вы еще успеете насладиться созерцанием мого ангельского лика. В кают-компании уже накрывают на стол, и ваши места справа от меня. Старпом, вы распорядились?

— Да, капитан, — кивнул Крундилл. В этой короткой фразе Джин уловила такую любовь и уважение, что поняла без помощи своих файлов, что капитан Йорамилл — живая легенда и служить под ее началом великое счастье для этого офицера — аэронавта.

Звякнул колокол, тут же в рубке появились четыре матроса, которые крайне осторожно подняли легкое кресло из трубок, разворачивая его к двери.

— Обычно я трапезничаю в рубке, — сказала капитан своим хрипловатым контральто джазовой певички, — однако для вас делаю исключение. Иначе вам придется пересказывать свою истроию каждому офицеру на корабле, а их здесь включая меня пятеро. Немного утомительно пять раз рассказывать одно и то же, правда? Поехали, ребята.

Матросы бережно понесли кресло с калекой в кают — компанию, Джей, Джин и Крундилл последовали за ней. Установив кресло во главе стола, матросы исчезли, Крундилл кивнул капитану:

— С вашего позволения, я пригляжу на мостике.

— Конечно, Фейро, — кивнула она, — Можете перекусить там, и будет полная иллюзия того, что я никуда не уходила. Я вам все перескажу. Память у меня по-прежнему абсолютная.

Усмехнулась:

— Присаживайтесь, капитан все равно уже сидит.

В кают — компанию вошел сухощавый мужчина в черном кителе, пожал руку гостям и представился:

— Навигатор Тамаи Велилоа. Рад видеть вас на борту в целости, коллега Джин.

Когда он улыбался, его загорелое обветренное лицо собиралось в множество мелких морщинок у углов глаз. Следом появился черноволосый с проседью тоже немолодой человек в гражданском длиннополом черном сюртуке, он внимательно осмотрел гостей, пожал им руки:

-Осгари Эбосар Витенстори, я здесь судовой врач.

С надеждой спросил:

— Вы совсем не пострадали при катастрофе? Может быть, я впоследствии вас осмотрю?

Джей и Джин одновременно улыбнулись и покачали головой, вызвав смешок окружающих.

— Если бы не я, бедняга доктор давно бы от тоски сбежал в одном из портов, — сообщила капитан Йорамилл, — Мои хвори — его единственная услада на "Радуманге".

— Как всегда, начинают без меня, — сообщил коренастый, весь какой-то узловатый, в придачу еще и лысый человечек очень небольшого роста в черном кителе, возникая в дверях кают-компании, — А, вот вы какие! С прибытием на борт. Я здесь старший механик и канонир нашего летающего монстра.

Он с шумом и пыхтением пожал гостям руки и занял свое место. Тут же в дверях возник матрос-стюард с белоснежным полотенцем через руку и начал накладывать в разогретые тарелки порции жареной рыбы.

Пользуясь некоторой паузой в разговорах, Джин вызвала на виртуальный экран справку, составленную Джеем. Посмотрела ее объем, чуть заметно качнула головой и "залила" весь объем информации в мозг. Секунду мышцы ее лица подернулись несколькими быстрыми сокращениями, и она посмотрела на присутствующих уже совсем другими глазами. Она их уже знала. Теперь она знала многое об этом мире. В том числе о дирижаблях, надводных кораблях и даже о первых, опытных подводных судах. Да, они уже пытались строить субмарины!

Джин взглянула на капитана Йорамилл, вспомнила подробности катастрофы восемь лет назад, когда загорелся на взлете при сильном ветре над городом Амахэ дирижабль "Халмаэну", и как эта прекрасная до того дня женщина не уходила с мостика, горя заживо, уводя летающий костер прочь от города, пока последний оставшийся на борту живой матрос не заклинил руль на безопасном курсе и не вытащил ее, сам при этом сильно обгорев, к спасательному устройству. Вспомнила, как она выжила, хотя никто не сомневался, что она умрет — слишком сильны были ожоги. Вспомнила, как она два года жила в крохотной квартирке на нищенскую пенсию, брошенная всеми, кроме одного-единственного инвалида-матроса, снова училась сначала сидеть, потом стоять и ковылять. Как она, несмотря на непредставимую боль, пешком от конного экипажа, шеголяя флотской выправкой, вошла в Адмиралтейство, самостоятельно твердым шагом поднялась на пятый этаж по лестнице и стояла целый час перед дверью в приемную, и в конце концов убедила Совет Адмиралов дать ей корабль, потеряв сознание от боли на лестнице уже по пути обратно. И как она перелетела на новом воздушном корабле на другой континент, а оттуда вернулась назад, совершив первый в ее мире кругосветный перелет. Она была Маресьевым, Линдбергом и Чкаловым этого мира в одном своем обожженом до кости одноглазом лице.

Джин смотрела на капитана Йорамилл и вдруг поняла, что по ее лицу бегут слезы.

— Что с тобой, девочка? — мягко спросила Юджапи.

— Я вспомнила о той аварии с "Халмаэну", — сказала Джин, — Простите. Я бы не смогла так, как вы тогда.

— Да уж, такого не пожелаешь и врагу, — грустно улыбнулась калека, — Но если ты капитан судна, то мыслишь несколько иначе, чем обычный моряк. Знаете, сегодня прекрасный день. У меня ничего не болит с того момента, как мы повернули на столб дыма. Представляете, ничего не болит уже больше трети вахты! Такого не было года два. Я бы даже рискнула в честь такой благодати выпить немного вина.

Доктор тут же осуждающе насупился, а Джей попросил вестового:

— Братец, в моей каюте, в большой сумке, которая открыта, лежат три бутылки вина. Пожалуйста, принеси одну сюда. Только учти, что это вино нужно подогреть примерно до температуры тела, прежде чем открывать.

Пояснил окружающим:

— Теплое торканское — это непередаваемый вкус и аромат. Я заначил его на особый случай. Это редкостное вино. Но с нас, как со спасенных, причитается.

— Да в любом случае, дорогой, — мягко сказала Джин, — Мы же теперь сможем хвастать всю жизнь, что пьянствовали с самой Юджапи Йорамилл! Я до сих пор не верю, что вот так просто сижу рядом с вами, капитан!

— Не надо грубой лести, — с улыбкой сказала она, — Лучше расскажите про свой полет. Я не представляю себе летательный аппарат тяжелее воздуха, который способен при том еще нести на себе двух человек.

— Ну, это пока что довольно примитивная штука, — вздохнул Джей, — Опытный образец выглядел как большое треугольное крыло, почти двадцати саженей в размахе, из плотной, легкой ткани с каркасом из легких трубок и два кресла одно за другим под ним. За креслами располагался маломощный, облегченный до предела пробный турбодвигатель завода "Эммиката". Под креслами — два небольших бака с топливом для турбины. Довольно летучая получилась штука. Правда, шумная, ненадежная, да и выше полусотни саженей она так и не смогла взлететь, наверное, двигатель оказался слабоват. Поэтому мы решили совершить большой круг над водой, чтобы выработать горючее перед посадкой и проверить летные качества, но к тому времени, когда закончили его, не обнаружили внизу нашей яхты.

— Хмм... — недоверчиво поджал губы механик, — Я не представляю, как вы взлетели. С воды вы взлететь не могли, на яхте же для разбега просто нет места.

Джей ухмыльнулся и кивнул:

— Верно. У нас не было ни колес, ни поплавков. Непростая задачка, правда? Мы не разгонялись так, как это делают, скажем, птицы. Мы применили баллисту.

— Что?

— Как? — на два голоса воскликнули капитан и механик. Джей изобразил на руках:

— Смотрите. Вот у нас палуба яхты. Двадцать саженей. На корме — ось рычага. Вместо рычага мы использовали мачту. Где мой локоть — это нос яхты. На носу к ней мы прикрепили аппарат специальным креплением, нацелив нос под углом сорок пять градусов к горизонту. На тот конец мачты, что немного выступает за корму, заранее прицепили солидный балласт. Заняли свои места, завели турбину, потом я развязал трос, который удерживал мачту привязанной к бушприту нашего суденышка, и этот рычаг прямо-таки вышвырнул нас в воздух. Вжик, — и мы уже летим! Возможно, яхта от такого мощного рывка черпнула воду и утонула. Вы же понимаете, что в первые моменты нам было не до того, чтобы смотреть вниз.