— Перевяжи ногу чем-нибудь, — лицо Мередит было белым.. Шок. Бонни впадала в истерику. И так много крови; так много крови. О, Боже, думала Бонни, пожалуйста , помоги мне. Она искала что-нибудь, чем можно было бы перевязать рану.

Вдруг она заметила кусок верёвки на земле. Бонни искала.

— Ты можешь использовать это? — спросила неуверенно Кэролайн, стуча зубами. Она подняла верёвку.

На ней было зелёное платье, ее темно-рыжее волосы растрепались и прилипли к лицу вместе с потом и кровью. Ноги её не держали, и она опустилась на колени около Мередит.

— Ты ранена? — Бонни задыхалась.

Кэролайн покачала головой, но когда она согнулась вперед, замученная тошнотой, Бонни увидела раны на ее горле. Но не было времени, чтобы волноваться о Кэролайн. Мередит сейчас была важнее.

Бонни привязывала шнур чуть выше ран Мередит — она владела навыками первой медицинской помощи, которые она узнала от сестры Мэри. Мэри была медсестрой. Мэри говорила , что жгут нельзя накладывать слишком туго и оставлять его на слишком долгое время, может начаться гангрена. Но Бонни должна была остановить кровотечение. О, Мередит.

— Бонни, помоги Стефану, — Мередит задыхалась, ее голос был еле слышен. — Ему нужна помощь..

Она оседала назад, тяжело дыша, ее прищуренные глаза устремились в небо.

Мокро. Все было мокрым. Руки Бонни, ее одежда, земля. Кровь Мередит. И Мэтт все еще лежал под деревом, без сознания. Она не могла оставить их, особенно с Тайлером. Он мог очухаться.

Ошеломленная, она повернулась к Кэролайн, которую тошнило, пот покрыл бисером ее лицо. Бесполезно, подумала Бонни. Но у неё не было выбора.

— Кэролайн, послушай меня, — сказала она. Она подобрала остаток палки, которым ударила Тайлера и сунула в руки Кэролайн. — Ты останешься с Мэттом и Мередит. Ослабишь жгут на ноге каждые двадцать минут. И если Тайлер начнёт пробуждаться, если он даже дернется, ударишь его всей силой. Поняла? Кэролайн, — она добавила, — это твой шанс доказать, доказать на что ты способна. То, что ты не бесполезна. Хорошо?

Она поймала взгляд зеленых глаза и повторила.— Хорошо?

— А что ты собираешься делать?

Бонни посмотрела на поляну. — Нет, Бонни. — Рука Кэролайн схватила ее, и Бонни, почувствовала сломанные ногти и ожоги от верёвок на запястьях. — Останься здесь. Не иди к ним. Ты ничем не поможешь

Бонни пошла к поляне, прежде чем успела передумать. Глубоко в сердце, она знала — Кэролайн была права. Она не сможет ничего сделать. Но кое-что Мэтт сказал тогда "по крайней мере, нужно попытаться". Она должна попытаться. Однако, те несколько ужасных минут, всё, что ей оставалось делать — это наблюдать..

Пока, Стефан и Клаус обменивались ударами с такой жестокостью и точностью, что это походило на красивый, смертельный танец. Но это был равный, или почти равный бой. Стефан оттеснял своего противника.

Теперь она видела, что Стефан обрушился с копьём, прижимая Клауса к коленям, выгибая его назад, дальше и дальше назад, словно балерину, проверяя насколько низко он сможет опуститься. И Бонни могла видеть лицо Клауса — немного открытый рот, глаза смотрят на Стефана со страхом. Тогда всё вдруг изменилось.

Когда Клаус согнулся настолько, что казалось, он вот-вот должен сломаться, кое-что случилось.

Клаус улыбнулся.

И затем он стал выпрямляться.

Бонни видела напряжение мускулов Стефана, видела, как он отчаянно сопротивляется. Но Клаус, все еще усмехаясь, широко раскрыв глаза, выпрямлялся. Он выпрямился подобно некоторому ужасному чертику из табакерки, только медленно. Медленно. Непреклонно. Его усмешка, становилась всё шире, словно она сейчас разорвёт ему рот. Подобно Чеширскому коту.

Кот, думала Бонни.

Кот с мышью. Теперь Стефан хрипел от напряжения, сжав зубы, пытаясь удержать Клауса. Но Клаус всё сильнее притеснял Палкой Стефана к земле. И усмешка не сходила с его лица.

Когда Стефан оказался на земле, его оружие оказалось поперёк горла. Клаус смотрел вниз на него и сиял.

— Я устал играть, мальчик — сказал он, и, выпрямившись, отпустил палку. — Теперь время умирать.

Он забрал копьё у Стефана так легко, словно у ребёнка. Одним движением он разломал о колено его, показывая, как он силён, насколько сильным он всегда был. Как безжалостно он играл со Стефаном.

Одну из половин копья он отшвырнул через плечо. Другой он вонзил в Стефана. Используя не острый конец, а расколотый, Тайлер вонзил его в тело. Он тыкал вниз с силой, которая казалась почти нечаянной, но Стефан закричал. Тайлер сделал это снова и снова, желая слышать крики боли Стефана

Бонни беззвучно выкрикнула.

Она никогда раньше не слышала крик Стефана. Она не могла представить, какую мучительную боль, должно быть, он чувствовал. Она знала, что единственным оружием, способным убить Клауса — древко ясени, но ведь это могло убить и Стефана. Стефан если не умер пока, так умирает. Клаус, замахнулся, собираясь нанести завершающий удар. Лицо Клауса было освещено луной. Он усмехался от удовольствия — удовольствия убивать.

И Бонни не могла двигаться, не могла даже заплакать. Мир вокруг поплыл. Это было ошибкой, она не была готова к такому, ведь она ребёнок, в конце концов.. Она не хотела видеть, как придёт конец. Этого не могло быть, но это было. Это было.

Клаус сиял, и с улыбкой чистого экстаза на лице, побеждал...

Вдруг в его спину воткнулся острый осколок копья. Руки Клауса выпустили оружие, его лицо вздрогнуло. Он стоял, раскинув руки в течение секунды, потом повернулся, слегка качаясь. Глаза Бонни были слишком ослеплены пеленой серых точек, чтобы видеть, но она слышала этот голос высокомерный и холодный. Только четыре слова, но они изменили все.

— Прочь от моего брата!

Глава 15.

Клаус кричал, и этот звук напомнил Бонни крики древних хищников, таких как саблезубый тигр или мамонт. Пока он кричал, кровь пенилась у его рта, превращая красивое лицо в искривленную маску ярости. Его руки скреблись по спине в попытках дотянуться и вытащить копье с белого ясеня, которое было, воткнуто в него. Но оно застряло слишком глубоко, так как бросок был очень хорошим.

— Дамон, — прошептала Бонни. Он стоял в просвете между дубами. Она наблюдала за тем, как он направился к Клаусу, его шаги наполнялись смертоносной целеустремленностью. И он был зол. Бонни избежала бы взгляда в его лицо, если бы могла пошевелиться. Она никогда не видела такой едва сдерживаемой угрозы.

— Пошел вон от моего брата, — вопил он, намеренно выдыхая каждое слово и не сводя глаз с Клауса, который все еще пытался вытащить копье. Клаус снова закричал, но его руки перестали безумно скрестись по спине.

— Ты идиот! Мы не должны драться! Я предупреждал тебя об этом в доме! Мы можем просто проигнорировать друг друга!

Голос Дамона стал еще громче.

— Пошел вот от моего брата. — Бонни почувствовала в нем волны Силы, которые походили цунами. Он продолжил настолько тихо, что Бонни пришлось напрячься, чтобы услышать его. — Прежде чем я вырву твое сердце.

Бонни наконец-то смогла двигаться. Она отступила назад.

— Я тебя предупреждал! — кричал Клаус, брызгая пеной.

Но Дамон его не слушал. Он полностью сконцентрировался на горле Клауса, на его груди, на бьющемся сердце, которое он собирался вырвать.

Клаус поднял целое копье и метнул его.

Несмотря на кровь, белокурый мужчина, казалось, имел в запасе еще много сил. Рывок был внезапным и сильным, уклониться от него было практически невозможно. Бонни видела, как копье летело прямо в Дамона, и невольно закрыла глаза, но мгновение спустя снова открыла их, услышав взмах крыльев. Клаус переместился на то место, где стоял Дамон, а вверх взметнулся черный ворон, роняя одинокое перо. Бонни увидела, что Клаус исчез в тени.

Лес поглотила мертвая тишина.

Парализованность Бонни медленно отступила, и она начала идти, а затем бежать туда, где лежал Стефан. Когда она подошла, он не открыл глаза, казалось он без сознания. Она встала возле него на колени. И тут же почувствовала, как её охватило ужасное спокойствие, как будто кто-то плавал в ледяной воде и, наконец, почувствовал первые признаки гипотермии. Если бы до этого у неё не было так много потрясений, следовавших друг за другом, то она, скорее всего, впала бы в истерику. Но сейчас это был всего лишь последний шаг, последнее небольшое скольжение в нереальность. В мир, которого не должно существовать, но все же он был.

Было плохо. Очень плохо. Так плохо, как только могло быть.

Она никогда не видела чтобы, кто-нибудь был настолько ранен. Даже мистер Таннер, который скончался от полученных ран. Ни один совет Мэри под эту ситуацию не подходит. Даже если бы Стефан был на носилках, неподалеку от операционной, это, скорее всего не помогло бы.

В состоянии ужасного спокойствия она заметила, как вспорхнули крылья, мерцая в лунном свете. Дамон стоял возле неё, и она заговорила сдержанно и рационально.

— Ему нужна кровь? Но он ее, казалось, не слышал. Его глаза были настолько черны, что казалось, состояли из одного зрачка. Та излучаемая свирепость ушла. Он встал на колени и коснулся темной головы на земле.

— Стефан?

Бонни закрыла глаза.

"Дамон напуган", думала она. "Дамон напуган, Дамон! О, Боже, что мне делать. Все кончено, все потеряно, и Дамон боится за Стефана. Он не собирается ничего предпринимать, так как не знает что ему делать, нужно это исправить. О Боже, пожалуйста, помоги мне, я так напугана, что Стефан умирает, а Мередит и Мэтт ранены, Клаус вернется". Она открыла глаза, чтобы посмотреть на Дамона. Он был бледен, его лицо выглядело очень молодым с широко раскрытыми черными глазами.

— Клаус возвращается, — спокойно сказала Бонни.

Она больше не боялась Дамона. Сидя здесь, на краю мира, они больше не были охотником и семнадцатилетней человеческой девочкой. Они были всего лишь, Дамоном и Бонни, которые должны были приложить максимум усилий.

— Я знаю, — сказал Дамон. Он держал руку Стефана, и выглядел совершенно этим не затронутым, это казалось таким логичным и правильным. Бонни чувствовала, как он направлял Стефану потоки Силы, но этого было не достаточно.

— Ему поможет кровь?

— Не очень. Но немного помогла бы.

— Должно же быть, хоть что-то, что может ему помочь, мы должны попробовать.

— Нет. — Стонал Стефан.

Бонни была удивлена. Она думала, что он без сознания. Но сейчас его слегка зеленые глаза были открыты. Они были единственным не раненым органом.

— Не будь глупцом, — твердо сказал Дамон, сжимая руку Стефана так, что побелели суставы на пальцах. — Ты же так сильно ранен.

— Я не нарушу свое обещание, — лицо Стефана было бледным, но голос был упрям. И когда Дамон открыл рот, наверное, для того чтобы сказать, что Стефан нарушит его или Дамон сломает ему шею, Стефан добавил, — Тем более, когда от этого все равно не будет никакого толку.

Наступила тишина, и Бонни пыталась смириться с реальностью. Сейчас, когда они были в этом ужасном месте, а не в обычной обстановке, отговорки и ложная уверенность казались неправильными.

Только правда имеет смысл. И Стефан сказал правду.

Он все еще смотрел на своего брата, который обернулся, вся его ярость сейчас сосредоточилось на Стефане, так же, как перед этим сосредоточилась на Клаусе. Как будто это, могло помочь.

— Я не ранен, я мертв, — жестко сказал Стефан, и его глаза поймали взгляд Дамона. "Это их последнее и самое большое противостояние", подумала Бонни.

— Ты должен вывести отсюда Бонни и остальных. — Мы тебя не оставим, — вмешалась Бонни. И это было чистой правдой.

— Ты должен! — Стефан не отводил взгляда от глаз брата, — Дамон, ты знаешь, что я прав. Клаус будет тут с минут на минуту. Не жертвуй своей жизнью. Не жертвуй их жизнями!

— Их жизни меня не волнуют, — прошипел Дамон. "И это тоже правда", даже не оскорбившись, подумала Бонни. Здесь только одна жизнь, о которой заботится Дамон, и это не его собственная.

— А я говорю, волнуют! — рассердился Стефан. Он буквально повис на руке Дамона, держа её в смертельной хватке, как будто это был спор и он мог вынудить Дамона уступить. — У Елены была последняя просьба. У тебя есть Сила, Дамон. И я хочу, чтобы ты использовал её, чтобы помочь им.

— Стефан... — беспомощно прошептала Бонни.

— Обещай мне, — потребовал Стефан, затем его лицо исказила судорога боли.

В течение нескольких секунд Дамон просто смотрел вниз, на его лицо. Потом заговорил:

— Я обещаю, — сказал он быстро и точно, как удар кинжала. Он опустил руку Стефана и встал, поворачиваясь к Бонни.

— Пошли.

— Мы не можем оставить его...

— Нет, можем, — Теперь в его лице не было ничего молодого. Ничего уязвимого. — Ты и твои человеческие друзья, убирайтесь отсюда. Я за вами вернусь.

Бонни покачала головой. Она знала, что Дамон не предаст Стефана, это был один из тех случаев, когда он отбросил идеалы Стефана о жизни, но это было так непонятно. Она не понимала этого и не хотела понимать. Всё что она сейчас знала это то, что Стефана нельзя оставлять здесь лежать одного.

— Вы уберетесь, сейчас же, — подходя к ней, сказал Дамон стальным голосом. Бонни приготовилась к борьбе, но затем нечто случилось, что сделало их спор бессмысленным. Громкий щелчок, как от гигантского хлыста и вспышка света, ослепившая Бонни. Когда она снова смогла видеть, её взгляд упал на языки пламени в почерневшей дыре на стволе дерева.

Клаус возвращался. Оповестив об этом молнией.

Взгляд Бонни устремился к нему, а затем к тому, что он держал в руках. Он размахивал окровавленной палкой из белого ясеня, которую вытащил из собственной спины, словно это был трофей.

"Молниеотвод", нелогично подумала Бонни, после чего раздался еще один щелчок.

Молния посреди чистого неба с огромными сине-белыми разветвлениями, которые осветили все, как полуденное солнце. Бонни наблюдала за тем, как одно за другим деревья стали падать, всё ближе и ближе. Языки пламени походили на красных гоблинов среди листвы. Два дерева по обеим сторонам от Бонни с треском взорвались, и она это не услышала, а скорее почувствовала проникающей болью в барабанных перепонках. Дамон, глаза, которого были более чувствительны, защищаясь, вскинул руку.

— Клаус! — Закричал он, прыгая в направлении светловолосого человека. Он не шел, это было похоже на разбег для атаки. Взрыв убийственной скорости как у кошки или волка на охоте.

В него ударила молния.

Увидев это, Бонни закричала и вскочила на ноги. Затем последовала синяя вспышка раскалившегося газа и запах горелого, Дамон упал с неестественно застывшим лицом. Бонни видела струйки дыма, поднимающиеся от его тела, такие же поднимались от деревьев.

С безмолвным ужасом она смотрела на Клауса.

Он расхаживал между деревьев, держа свою окровавленную палку, как клюшку для гольфа. Он наклонился к Дамону и улыбнулся. Бонни снова захотелось закричать, но у неё не хватало дыхания, казалось, что воздух в легких куда-то испарился.

— С тобой я разберусь позже, — сообщил Клаус Дамону, который лежал без сознания. Затем его лицо повернулось в сторону Бонни. — Ты, сейчас, я займусь тобой. Сказал он