Летун. Книга первая - "Байкер из Саммерфилда"

Насильник молчал. Андрюха схватил его кистями за воротник и рванул вверх, подняв над собой.

— Отвечай мне! Стоило оно того, мразь?!

— Мы... — выдавил из себя тот, — мы бы не убили ее, клянусь...

И тогда Андрей по-настоящему взбесился.

— Что?! — оскалился он. — Вы собирались изнасиловать ее ввосьмером! Но не собирались убивать! Это, по-твоему, тебя оправдывает, тварь?!

Ярость закипала в нем. Андрей был взбешен настолько, что уже совсем себя не контролировал.

— А, знаешь, я покажу тебе разницу между жизнью и смертью, мразь, — мстительно прошептал он. — Снимай рубашку!

— Что? — ошарашено выдавил из себя насильник.

— Снимай, сука, рубашку и рви ее напополам! — оскалился Андрей, швырнув преступника на асфальт.

Тот подчинился.

— Завязывай теперь одну часть на левом плече, а вторую — на левом бедре! — приказал Андрей. — Как можно туже!

Он беспрекословно выполнил это. Андрюха словно ощущал, как по нему разливалась ярость.

— Эта несчастная девчонка после встречи с вами, ублюдки, осталась бы инвалидом на всю жизнь. Если не физическим, то моральным уж точно. Более того, больше всего бы ей не повезло, если бы она случайно забеременела от одной из таких паскуд, какими являешься ты и твои дружки! — Андрей осмотрелся. — Ну, точнее, являлись. А ты говоришь, что вы бы даровали ей жизнь после всего этого?! Так?! Тогда я тоже дарую тебе жизнь, сволочь!

Андрей сотворил кисти прямо под двумя импровизированными жгутами и, не моргнув глазом, отрезал обе конечности, сомкнув серебристые пальцы под чудовищный аккомпанемент воплей последнего оставшегося в живых насильника.

— Звони 911, может быть, они успеют подобрать тебя до того, как ты подохнешь от болевого шока, — только и сказал Андрюха. — Вот она — разница между жизнью и смертью!

Он сделал шаг в сторону и поднял тело несчастной девушки с земли.

"Здесь ее оставлять точно не стоит", — подумал Андрей и взлетел.

Можно было позвонить в Службу Спасения с одного из городских таксофонов, дождаться их и передать девчонку непосредственно в руки спасателям.

"Наверное, так я и сделаю".

* * *

Полеты были чем-то незабываемым. Тем, что Андрей просто не мог выразить словами. Только действиями. В такие минуты, как сейчас, он дей-ствительно искренне верил в то, что является уникальным.

Хоть здесь и было очень холодно.

Андрюха сидел на краю крыши самого высокого здания в Саммерфилде — бизнес-центра "Гринхолл", свесив ноги вниз и глядя на город с высоты в сто шестьдесят пять метров. Зрелище захватывало дух и вызывало мурашки по всей коже.

Девушку Андрей отдал прямо в руки врачу "скорой помощи" и сбе-жал. После этого, хоть в какой-то мере почувствовав себя свободным, он решил провести хотя бы полчаса наедине с самим собой.

Крыша бизнес-центра подходила для подобного как нельзя кстати. Андрей ел купленную в круглосуточной пиццерии "Пепперони", запивая горячим кофе. Мысли текли рекой.

Странно, но после казни насильников ожидаемый им голос совести все никак не просыпался. Не было и страха перед возможным наказанием. Не изменилось совершенно ничего, кроме того, что Андрей убил уже пятнадцать человек.

Вдуматься только — пятнадцать! По всем понятиям он уже попадал под понятие серийного убийцы.

— Да и наплевать, — тихо сказал себе под нос Андрюха, подумав об этом.

Он закрыл глаза и постарался оценить все происходящее.

— Наверное, я не такой как все вокруг, — произнес он вслух, — СМИ по-стоянно пичкают людей страхом убийства. Вроде бы это самая страшная черта, через которую только можно переступить. Переступил. И что теперь? Я изменился? Нет. А должен был? Никому я ничего не должен. Кроме тех людей, чьи жизни спас.

Он замолчал, внезапно осознав глупость разговоров вслух.

"Знаешь, я не буду отрицать, — говорила Лена, — твои руки теперь в крови. И это может быть плохо только в том случае, если ты чувствуешь вину. Если бы ты убил хороших людей, моя реакция была бы совершенно другой. Но ты уничтожил тех, кто убил бы тебя, не задумываясь. И ты не хотел этого. Случайность, тебе нужно гораздо больше времени уделять контролю своих сил..."

Теперь он убил тех, кого хотел убить. Но вины уже не чувствовал. Более того, Андрей верил в то, что именно сейчас он стоит на верной стороне. И уходить с нее он не собирался.

Ему снова вспомнился Цезарь, скорчившийся на сырой земле. Ему никто не помог.

"Вот почему нельзя отступать. Не теперь".

— Как ты там говорила, Лена? — вновь спросил он вслух, зная, что не дождется ответа. — Мир без грязи возможен, если волны крови смоют таких вот подонков? Как-то так... — он прервался. — Значит, надо продолжать вызывать волны.

Андрей допил кофе, поставил пустой стаканчик на край крыши и спрыгнул вниз.

* * *

— Деньги гони, мразь! — орал грабитель ему в лицо, брызжа слюной.

— У меня ничего нет! — сквозь слезы ответил малыш Стив, понимая свою обреченность.

Четыре тяжелейших удара сотрясли его голову, в глазах потемнело, и ребенок упал на землю. Он должен был пробежать всего один квартал, возвращаясь от друга, у которого засиделся до глубокой ночи, увлекшись новыми видеоиграми. Сотня метров по ночному городу — ничего страшного, такое бывало уже десятки раз. Только сегодня все вышло иначе...

— Деньги, тварь! — завопил приставший к нему мексиканец и новый сокрушительный удар ботинка в живот заставил Стива скрючиться и снова закричать. Нападавший выхватил из кармана нож-бабочку, откинул лезвие и шагнул к ребенку. — Лучше выворачивай карманы, мелкая дрянь!

Грабитель был не в адеквате, ребенок понимал это, но абсолютно ничего не мог сделать. Он лишь закрыл глаза, ожидая самого плохого, того, что не раз видел со стороны в интернете и по телевизору.

Вдруг нападавший истошно завопил, как будто испытывая невыносимую боль, потом что-то хрустнуло, и Стив открыл глаза, уставившись на неизвестно откуда взявшегося человека.

Он был высоким и широкоплечим, облаченным в байкерскую куртку, тяжелые ботинки и джинсы со штанинами, раскрашенными в пламя. Лицо незнакомца закрывал мотоциклетный шлем с поднятым вверх забралом. В кромешной тьме Стив не смог разглядеть даже его глаз.

— Как ты, парень? — спросил байкер.

Ребенок посмотрел себе под ноги, не понимая, куда делся напавший на него мексиканец, и наткнулся на отрезанную голову, валявшуюся на асфальте. И тогда он завопил так, что предыдущие крики на фоне этого показались едва слышным писком.

Байкер был настолько ошарашен, что даже опустил руки.

— Пожалуйста, не убивайте меня! — кричал Стив. — Я не хочу умирать! Я только шел домой! Просто шел домой!

— Ты чего, малыш? — обескуражено выдавил из себя байкер. — Я ведь не маньяк...

Стив не услышал ни единого слова. Он лишь зажмурился и обхватил голову руками.

Раздался топот удаляющихся ног, ребенок открыл глаза и увидел, как казнивший мексиканца человек сворачивает за угол ближайшего дома.

Самому Стиву нужно было в другую сторону. Он с трудом поднялся на ноги и, держась за стенку, побрел в сторону своего дома, постепенно переходя на бег.

* * *

— Я ведь не маньяк... — сквозь охвативший его шок выдавил из себя Андрей, стоя над спасенным ребенком.

Малыш словно не услышал. Он продолжал кричать, не проявляя никаких признаков адекватности. Внезапно Андрею стало страшно. Он словно увидел себя со стороны, представил, как выглядело это "спасение жизни" в глазах ребенка.

В ту самую секунду у Андрюхи сдали нервы. На глаза навернулись слезы, он развернулся на каблуках и побежал изо всех сил, скрывшись за углом первого попавшегося дома. Тут же взлетев, он устремился вверх и приземлился на крышу. Сорвал шлем, отбросил его в сторону и рухнул на спину.

Не такой реакции Андрей ожидал... совершенно не такой.

"Вот так тебя этот мир и примет, — откликнулось его сознание. — Точно так же, как простой мальчик, которого ты не дал зарезать. Ты считаешь, что убиваешь диких зверей, а для обывателей ты сам — такой же точно зверь".

Сам не зная, почему, Андрей заплакал. В одну секунду у него изменилось совершенно все восприятие окружающей действительности.

— Ребенок среагировал на меня точно так же, как на чуть не зарезавшего его латиноса, — сказал он сам себе.

"Но ты спас его. И девчонку спас. И тех, на кого могли наткнуться после тебя те наркоманы в подворотне. Поставь на одну чашу весов наркоманов, насильников и убийц детей, а на вторую — их жертв! Ты перевесил верную чашу", — тут же отчетливо укрепилась в сознании мысль.

Обратная сторона есть у всего. Даже у таких людей как он. И только что Андрей сам увидел и крепко осознал свою темную сторону.

Он собрался с духом, глубоко вдохнул и постарался очистить свой разум. Получалось, сказать честно, не очень.

— Значит, так и должно быть, — произнес он вслух, поднялся на ноги и побрел к выброшенному им же шлему. Поднял его с крыши, опустил забрало и посмотрел на свое отражение.

Было слишком темно, и своего лица Андрей так и не увидел. Он вздохнул, надел шлем на голову и побежал к краю крыши.

"Я же палач? А палачу плевать, что о нем думают. Он лишь делает то, что должен!"

Андрюха прыгнул вперед и через пару секунд растворился в темном небе. Ночь только начиналась, а, значит, у него еще было достаточно времени до рассвета.

21

В тускло освещенной комнате висел настолько густой сигаретный дым, что Уэсу он напоминал туман.

— Билл, это уже не смешно даже, — поморщился он, как следует прокашлявшись. — Совсем скоро я подохну от вони твоих сигарет, я в этом даже не сомневаюсь.

За три месяца, проведенные на своей, если так можно выразиться, но-вой работе, Уэсли кардинально изменил свой имидж. О рокерских шмотках он даже не вспоминал, надевал рубашку, пиджак и джинсы, коротко подстригся и отрастил бороду по контуру лица, стараясь максимально отойти от своего прежнего облика.

Билл действительно кое-что изменил в его осознании жизни. Старик, по сути, занимался тем же самым, чем в свое время промышлял сам Уэс, но только находился при этом по другую сторону. Официально это называлось "Частный детектив", Тайлер же именовал Билла не иначе как наемником, что последнему категорически не нравилось.

Под раздраженным взглядом Уэсли старик наморщил лоб, вздохнул, проведя рукой по седым волосам, и потом погасил сигарету.

— Спасибо, — поблагодарил Уэс. — Осталось лишь подождать с часок, пока наша крайне хреновая вентиляция вытянет все это наружу. Ад! Это просто ад, Билл!

Несмотря на его возмущения, старик только лишь улыбнулся.

— Поживешь с мое — притерпишься и к такому, Уэс.

Тайлер раздосадовано махнул рукой.

— Что у нас? — спросил он.

Старик взглянул на монитор ноутбука и тяжело вздохнул.

— Шестьдесят семь лет уже прожил на этом свете, а такого еще не видел никогда. Двадцать три трупа за ночь. У всех оторвана голова. Кроме того, есть один живой...

— По-моему, лучше сдохнуть, чем вот так вот живым оставаться, — по-морщился Тайлер, глядя на экран. — Это... черт, Билл, ему же оторвали руку и ногу! С одной стороны! Гадость какая!

— Самое ужасное тут в том, что я знаю только одного человека, способного на подобное.

— Я спал у себя дома, Билл, — покачал головой Уэсли. — Плюс, ты же знаешь, на такое я бы никогда не пошел.

Он взял у старика мышь и прокрутил страницу снизу доверху. Она пестрила фотохроникой вчерашней ночи. Тайлер сдержал рвотный порыв.

— Дерьмо...

— Не то слово, — поддержал его Билл. — Я не отрицаю и возможности того, что это сделала группа людей. Или группы. Как такое провернуть в одиночку — я понятия не имею.

Уэс нахмурился.

— Если он подобен мне, Билл, то сумел бы. Легко. Думаю, мне было бы под силу перерезать и большее количество народа. Но физически, а не морально. А то, что здесь вот выложено, — Уэсли указал на монитор, — это... это жестко.

Старик наморщил лоб.

— Вылетаем в Саммерфилд завтрашним утром, — сказал он после се-кундного раздумья. — Если получится сдать этих уродов...

— Если он не один, — перебил Уэс.

— ... или этого урода друзьям Кэтрин из ФБР, то сможем получить за это немалую сумму от правительства, — закончил Билл. — Думаю, что я смогу устроить нам нехилое вознаграждение.

— Устроить, — хмыкнул Тайлер. — Выторговать, Билл.

— Если тебе не нужны деньги, можешь отказаться от своей доли.

— Я этого не говорил, — ответил Уэс. — В любом случае, с чего мы нач-нем это дело?

— Когда доберемся до Саммерфилда, я свяжусь с Кэт, посмотрю, на-сколько сильно она поможет укрепить наши позиции. А ты проберешься в палату к этому новоиспеченному инвалиду и посмотришь в его голове. Ладно, Уэс?

Уэсли поморщился.

— Твой запредельный градус цинизма даже меня поражает!

— Меня кое-что настораживает, — продолжил старик. — Даже если при-нимать все, что случилось этой ночью за единичный случай, то он все равно не первый, Уэсли. Смотри, — он щелкнул мышкой.

Тайлер покосился на монитор и тут же отвернулся, закашлявшись.

— Мать твою, как ты вообще можешь на это так долго глазеть?!

— Этих нашли вчера утром, — проигнорировал дед его возглас. — У троих нет голов, а последний расплющен так, словно летел с тридцатого этажа.

— Случай единичный? — спросил Уэс.

Старик кивнул.

— Их вырезали в районе, который держат гаитяне. Очень похоже на начало расправы. Точка отсчета такая вот своеобразная. Эксперты считали, что это сделали колумбийцы, но такая теория отпадает, если мы посмотрим уже на сегодняшнюю ночь.

— А сегодня ночью, надо понимать, завалили Колумбийцев?

— Не только их. Кстати, до кучи снова попали двое гаитян и несколько кубинцев. Белые тоже есть. Но умирают только бандюки, Уэс. Из разряда таких, которые шляются по улицам ночью, разыскивая загулявшую наживу. Но теперь их там жестоко режут. У нас появились судьи.

— Или один судья, — Уэсли снова поправил старика и потер лоб. — Говоришь, один убитый пролетел тридцать метров?

— Примерно так.

— Знаешь, Билл... если он действительно подобен мне, то скоро мы заскучаем по старым временам. Когда людей люди убивали.

— Он тоже человек. Как и ты. Сильнее обычных людей, но такой же смертный. У нас был прецедент. Потом он повторился. Я готов поставить на то, что теперь все будет повторяться именно так из ночи в ночь. Вряд ли после такого он внезапно возьмет и остановится.

— Если он реально подобен мне, то будет действительно сложно.

— Когда нам было легко?

— Нам было легко тогда, когда ты сидел в своем подполье, не используя меня как основную ударную силу. Не знаю как тебе, Билл, а мне было легко.

— Я использовал тебя потому, что мне, в отличие от тебя, неподвластны силы, которыми ты, Уэс, швыряешься налево и направо. Ты бы не был мне так нужен, если бы я сам мог парить в облаках и двигать вещи силой мысли...

— Кистями, — машинально поправил старика Тайлер.

— Думаешь, для меня есть разница?

— Думаю, навряд ли, — ехидно ответил Уэс, — раз уж ты попросту раздаешь указания, пока гниешь в этом подвале.