— Помню... — с некоторым запозданием отозвался Денис, пытаясь на ходу сообразить: а причем тут!? Но, командор тут же развеял его недоумение:
— Выполнишь в три раза медленнее меня... — он запнулся, — да нет, пожалуй, в четыре раза... — сделаем тебе мячик, обучишь группу поддержки и будешь гонять с ними в футбол.
— А ты? — машинально поинтересовался Денис, но сразу же переключился на другой, более животрепещущий вопрос: — Я что-то, пардон-с, сразу не соображу, — он смущенно улыбнулся, — наверно на солнце много торчу, вот мозги и расплавились.
— Короче Склифасофский.
— Короче, так короче, — покладисто согласился старший помощник, — а что лучше: в три, или в четыре раза?
— Для кого?
— Для меня, естественно.
— Для тебя — в четыре.
— А-а-а-а! — чуть не хлопнул себя по лбу Денис. — Точно перегрелся. Конечно в четыре. Ведь если ты сделаешь за десять секунд, значит я могу за сорок, а так надо было бы за тридцать.
— Ломоносов! — ухмыльнулся Шэф, но при виде недоуменно вытаращившегося на него Дениса, быстренько поправился: — В смысле — Лобачевский! — И глядя на продолжавшего весело скалиться старшего помощника, веско добавил: — Я пошутил. — После чего закрыл тему: — Когти при себе?
— Естественно!
— Поехали.
— Куда? — удивился Денис. Квартердек "Арлекина" для выполнения каты, хоть седьмой, хоть сто седьмой, если таковая существовала в природе, подходил идеально. Для проката любой каты, практикуемой в Ордене Пчелы, вполне хватало небольшой площадки — где-то четыре на четыре метра, может чуть меньше, и зачем куда-то ехать было совершенно непонятно. Никаких таинственных особенностей у седьмой каты, требовавших покидать насиженное местечко, вроде бы, не существовало. Ката, как ката — выполнялась с оружием и была чисто учебной, так как предназначалась только для отработки рубящих ударов, в отличие от боевых, где рубящие удары клинком сочетались с колющими, а работа с оружием дополнялась разнообразными ударами ногами.
— Как куда? — удивился главком. — Ты что собираешься просто в воздухе помахать когтями, и все? — подозрительно осведомился он.
— Ну-у... да-а... — растерялся Денис. — А ты что имеешь в виду?
— Что имею, то введу, — вполне ожидаемо отозвался командор, запасы древнего юмора у которого, превышали запасы нефти в Саудовской Аравии, да и по возрасту не сильно уступали. — А вообще-то, минхерц, я имел в виду нанести небольшой ущерб местной экологии.
— В смысле?
— Прокатимся, найдем какой-нибудь лесок, и там вволю оторвемся на беззащитных деревцах.
— Понятно... ты решил подготовить меня к битве с Урфин Джюсом! — догадался Денис. — Главком это озарение не подтвердил, но и не опроверг, а вместо ответа ехидно ухмыльнулся.
После того, как программа действий была определена, Брамсу было велено закладывать бричку и через пятнадцать минут компаньоны уже тряслись на козлах своей кареты. Исходя из универсального принципа: "меньше знаешь — крепче спишь", было решено обойтись без кучера, чтобы никто не увидел, как "черные демоны" рубят деревья. Может это зрелище ввело бы зрителя в трепет, а может и наоборот, иди знай. Лучше было не рисковать грозной репутацией, да и в лесоохрану настучать будет некому.
Подходящее местечко (по мнению Шэфа) нашлось в часе езды от порта. На взгляд Дениса, похожие рощицы встречались и раньше и можно было бы не тащиться в такую даль, вот только жаль, но его мнением никто не поинтересовался. Пока Денис привязывал лошадей, главком занимался "разметкой корта" — для этой цели он воспользовался предусмотрительно захваченным с собой шнуром. Командор споро оконтурил два квадрата, каждый приблизительно пять на пять метров и подошел к Денису, наблюдавшему за процессом с некоторой долей скептицизма.
— Выбирай! — коротко предложил он старшему помощнику.
Денис придирчиво оглядел обе "делянки". На первый, а затем на второй, а потом еще на несколько внимательных взглядов, выглядели они абсолютно одинаково. На каждой росло где-то по двадцать пять — тридцать молодых деревьев, похожих на сосенки, толщиной с руку. Были ли это на самом деле сосны, или какие иные представители царства растений Денис не знал. Вся эта флора и фауна была ему, мягко говоря — по барабану. В школе, на уроках ботаники, анатомии и всякой прочей биологии, его от этих пестиков, тычинок, кругов кровообращения и прочих ложноножек буквально тошнило и хотелось выть и только природная интеллигентность и скромность позволяли ему сдерживать эти порывы. Кстати говоря, несмотря на то, что Денис много читал, всяческие описания природы он всегда пропускал. Конечно, эта его особенность никак Дениса не красила, но — из песни слова не выкинешь. Что было, то было. Через пару минут, в течение которых Шэф спокойно дожидался его вердикта, Денис окончательно убедился, что никаких объективных критериев для обоснования своего выбора у него нет и, что он попал в положение Буриданова осла. И чтобы совсем уж не уподобляться этому животному, он просто ткнул пальцем и сказал:
— Этот!
— Этот, так этот, — покладисто согласился главком. — Чтобы у тебя не было никаких сомнений в объективности, — продолжил он, — время будешь мерить сам, и мое и свое. — С этими словами, он вытащил из кармана тетрархский хронометр, прикупленный в свое время, в Островной Цитадели, и протянул его Денису.
— Пардон! — мгновенно почуял подвох старший помощник. — А то время, что я буду убирать часы в карман, а потом доставать?! Несправедливо!
— А давай просто засечем, сколько этот процесс занимает и скинем с твоего результата, — подозрительно сговорчиво предложил верховный главнокомандующий.
— Давай... — с некоторым сомнением в голосе отозвался Денис. Он чуял какой-то подвох, но пока не мог понять где. С этими словами он запустил секундомер, неторопливо засунул его в карман, вытащил руку, а затем, так же неторопливо, извлек его наружу и остановил.
— Ну? — полюбопытствовал командор, потому что Денис медлил с озвучиванием результата — он соображал не накинуть ли немного. Так... — на всякий случай. Точный прибор остановился на отметке пять секунд.
— Восемь! — доложил Денис любимому руководителю, не моргнув глазом.
— Восемь... — задумчиво протянул главком. — Нет! — решительно заявил он. — Не нравится мне эта цифра. Какая-то она, — командор покрутил пальцами, показывая, что именно ему не нравится: — некруглая. Пусть будет... — он сделал паузу и только потом озвучил свой вердикт, — десять! Согласен?
... что-то Шэф больно мягко стелет...
— Согласен.
— Ну, тогда еще раз уточняем задание, и вперед! Каждый должен вырубить все стволы на своем участке, характер передвижения, как в седьмой кате... можно импровизировать.
— В смысле? — не понял Денис. — Как импровизировать?
— Если удобнее уйти влево, а не вправо, или наоборот — милости просим. Главное не останавливаться и не наносить повторных ударов.
— А если с одного удара не получится?
— Дэн, ты выполняешь обычную тренировочную кату: удар, уход, снова удар, снова уход... только не в воздухе машешь клинком, а рубишь деревья. В седьмой кате предусмотрены остановки и повторные удары?
— Нет.
— Я ответил на твой вопрос?
— Вроде бы да... — неуверенно протянул Денис, но потом голос его окреп. — Короче, я выполняю седьмую кату, пока не срублю всю растительность на участке, в процессе нельзя останавливаться и наносить повторные удары, но можно возвращаться в ритме каты... Вроде так?
— Маладэц Прошка! Все правильно понял, и года не прошло. Кто начинает?
— Давай ты, — после краткого раздумья предложил Денис. Он решил посмотреть на работу любимого руководителя — может чего полезное для себя подметит. Денис прекрасно понимал, что перед смертью не надышишься, но на войне все средства хороши — а сейчас была самая настоящая война! — победитель мог быть только один... равно, как и проигравший. Поэтому надо было использовать любые шансы для победы, даже самые мизерные. Мало ли, может подсмотренное окажется последней соломинкой, ломающей хребет слону!
— Я, так я, — все так же покладисто согласился командор.
... странно это... что-то тут не чисто...
...но... поздняк метаться... карты розданы...
Однако, Денис все же успел сообразить, где собака зарыта. Главком уже начал расстегивать пуговицы на рубашке, когда был внезапно остановлен старшим помощником:
— Слушай... я тут вот чего подумал... а что будет, если я не уложусь в норматив? Мы это не обговорили.
— Как что? — удивился верховный главнокомандующий. — Все свободное время будешь каты гонять, а не пузо на солнце греть.
— Вот оно чё Михалыч... а мужики-то и не знали... — загрустил Денис.
— Ничего, теперь будут знать, — утешил его командор. — И вообще. Каждая инициатива наказуема. Не знал разве?
— Знал... но забыл.
— Теперь будешь помнить, — многообещающе прищурился любимый руководитель. — Ладно, кончаем трепаться, и за дело.
Шэф неторопливо разоблачился, чтобы, не приведи господи, не испачкать и не повредить свою одежду. И дело было даже не в том, что на Сете она стоила больших денег, а в том, что ближайшее место, где можно было раздобыть аналогичную, находилось на Тетрархе — далековато, знаете ли. Оставшись в одних трусах и мокасинах, он приступил. В каком-то боевике Денис видел сцену, когда вертолет криво падает на землю и начинает хаотически метаться, круша все на своем пути. Так вот — было очень похоже — резкие и очень быстрые, непредсказуемые передвижения командора, создавали впечатление, что на "корте" не один главком, а их несколько. Стремительные движения "главкомов" сопровождались совсем уж молниеносными росчерками "Черных когтей". Когда все закончилось, Денис выждал пару секунд и нажал на кнопку.
— Сколько? — поинтересовался Шэф. Он совершенно не вспотел и похоже совсем не устал.
— Двадцать пять.
— Старею... — вздохнул командор.
— Медленно? — удивился Денис.
— Да нет... дело не в этом — чувство времени потерял. Я был уверен, что двадцать две секунды.
... вот дьявол!..
— Смотри сам, — Денис протянул ему хронометр.
— Да зачем? Я тебе верю, — командор проникновенно взглянул в глаза старшему помощнику. И если на поверхности царило доверие и любовь к ближнему, то в самой глубине глаз Шэфа таилась приехиднейшая ухмылка.
... ага... верит он... доверчивый, ты наш...
— Приступай. Можешь работать в кадате.
— А ты разве не входил? — изумился Денис — больно уж шустро передвигался по своей делянке верховный главнокомандующий.
— Нет.
Денис тоже собрался было раздеться до трусов, но вовремя сообразил, что некуда будет положить секундомер. Главком наблюдал за ним с легкой ухмылкой, прекрасно понимая причину заминки. И тут старший помощник почувствовал нарастающее раздражение. Главным образом, на себя — за то, что заранее не предусмотрел нюанс с часами — это во-первых, а во-вторых, на любимого руководителя, который цирк тут устроил... "панимашь!". Но злоба и раздражительность плохие сотрудники и советники в важных делах и Денис, привычным усилием воли, загнал раздражение внутрь, туда, где хранился невостребованный запас ярости.
"Отдай Шэфу, пусть он засекает..." — несколько неуверенно посоветовал внутренний голос. Чувствовалось, что он колебался, делая такое неоднозначное предложение.
"Ага! Чтобы он накинул побольше! Умник!" — огрызнулся Денис.
"По себе судишь!" — осудил его голос и обиженно замолчал. Молчание было вполне себе красноречиво: не нужны мудрые советы? Ну что ж... — решай сам, только потом не пожалей.
"Ладно! — принял окончательное решение Денис. — Штаны конечно жалко... ежели чего. Но! Решается судьба проекта. Буду мерить сам!"
Он врубился в заросли своей делянки с яростью кубинского мачетеро, проигрывающего в социалистическом соревновании. Скользящий шаг вперед, замах, свист клинка — падает отрубленная верхушка чахлой сосенки, но падает не до конца — остается висеть на тонком лоскутке коры — зачет! — резкий поворот вправо, короткий шаг, замах, удар — все плохо — клинок застревает где-то в глубине ствола и кроме того, что придется возвращаться, тратятся драгоценные мгновения, чтобы освободить "Черный коготь" из западни — плевать! нагоним! — шаг вперед, замах, удар — норма! — верхушка облезлой сосны валится на покрытую толстым слоем рыжих иголок землю, резкий поворот влево, шаг вперед, замах, удар...
Все! Ладонь разжимается, клинок, не в силах противостоять закону всемирного тяготения, медленно стартует к земле, одновременно рука, двигаясь несравненно быстрее, ныряет в карман, нащупывает хронометр, а указательный палец давит на кнопку остановки секундомера. "Черный коготь" еще неторопливо проплывает на уровне колена, а таймер уже отключен. Вот теперь действительно все. Можно выходить из кадата. На циферблате — минута тридцать.
"Так... много это, или мало... — сразу и не сообразишь по запарке. Надо успокоиться. — Итак, минута тридцать — девяносто секунд... а у Шэфа сколько было? У Шэфа двадцать две... посчитали двадцать пять. А у меня? У меня девяносто... Уложился?.. Черт, не сообразить... Вот стыдоба-то... Считать разучился... Бли-и-и-н... совсем отупел. Позор! Надо успокоиться... Я спокоен... я спокоен... как мамонт... Все уже кончено, ничего не исправишь — чего дергаться-то?.. "Дышите глубже — вы взволнованы!" — вдруг всплыло в памяти, и как ни странно, совет от классиков помог и Денис действительно успокоился. — Итак, у меня девяносто... совсем забыл — мне же можно скинуть десяточку! Значит что? — Значит уложился?! Да! И без скидки бы уложился! Двадцать пять на четыре — сто! А восемьдесят меньше ста! И даже девяносто меньше ста! Не надо нам ваших одолжений! Ур-ра-а-а! Погоняем с девчонками в футбол! Девки спортивные — будет интересно!"
— Шэф! — Денис попытался спрятать радостную улыбку, но получилось не очень. — Минута тридцать! — он протянул хронометр любимому руководителю, чтобы тот удостоверился, но главком, не глядя на циферблат, небрежно убрал часы в карман. — Так что...
— Так что... — подхватил мудрый руководитель, — придется тебе усиленно тренироваться, а не пузырь пинать...
— Почему?! — не понял Денис. — У тебя двадцать пять секунд, — принялся он втолковывать мудрому руководителю, словно учительница младших классов очередному Вовочке, — умножаем на четыре, получаем сто секунд. А у меня минута тридцать... — девяносто секунд. Я даже не вычитаю десять, как договаривались. Я выиграл!
— Дэн... — командор сделал паузу, во время которой Денис почувствовал нарастающее беспокойство. Какая-то мысль билась в подсознании, пытаясь пробиться наверх, но — безуспешно. А Шэф продолжил: — Часы тетрархские... — И тут все стало на свои места. Беспокойная мысль выскочила на поверхность, как поплавок. Денис вспомнил, что в тетрархской минуте сто секунд, а не шестьдесят и получалось, что он откатал кату не за восемьдесят секунд, а за сто двадцать, а если быть честным с самим собой, то за сто тридцать, а командор, если опять же не заниматься самообманом, за двадцать две... — чуть ли не в шесть раз быстрее.
