— Ты помнишь, я упоминал основной закон алхимии? Нельзя получить что-то не отдав чего-то равноценного взамен, — Уинри кивнула. Не только я упоминал этот закон. На самом деле его преподают даже в школе вместе с тремя запретами алхимии, чтобы дети не совершили непоправимой ошибки. — А ты помнишь главный запрет алхимии?

Уинри кивнула. Похоже, она поняла, что я сделал. Об этом запрете в школе говорят особо. И неоднократно подчеркивают, что цена за его нарушение — ужасна.

— Да, Уинри я нарушил основной запрет алхимии, я совершил преобразование человека, — признался я, но этого было мало, ведь это далеко не вся правда. — Во всяком случае, так думает Ал и те немногие кто посвящён в эту тайну. Они думают, что я пытался воскресить мать. Но это не так. Совершенно не так. Как ты помнишь, благодаря знаниям из прошлой жизни, я помню основные события, которые произошли и произойдут. А ещё я знаю некоторые особенности алхимии, которые скрыты от остальных. Например, я знаю истинное предназначение преобразования человека. Совершая подобного рода преобразование, алхимик открывает так называемые Врата Истины — инструмент, который позволяет людям творить алхимию. Ни один алхимик, который когда-либо открывал Врата Истины, никогда не делился знаниями о них с тем, кто этих врат не открывал. Ты — первая из непосвященных, кто получил эти знания. Хотя... Возможно, что-то об этом знала и моя мама, так как не думаю, чтобы Хоэнхайм держал это в секрете от неё.

— Получается, это что-то вроде чести? — с сомнением спросила Уинри.

— Не думаю что это так, — покачал я и улыбнулся. — Хотя это показывает как минимум то, что я тебе доверяю.

— Спасибо тебе, Эд, — Уинри улыбнулась мне в ответ.

— Но, пожалуй, я продолжу, — наконец произнёс я. Уже прошло три часа как я начал свой рассказ, а он ещё далёк от завершения. — Итак, в возрасте восьми лет я открыл Врата Истины, отдав в качестве входной платы свои руку и ногу. Взамен я получил исчерпывающие знания об алхимии. Мне удалось не просто узнать что-то о ней. Я понял саму её суть. И в свете того что я задумал, эта цена казалась мне приемлемой. И даже сейчас я не думаю что продешевил. Тем более что ты помогла мне нивелировать эту проблему.

— Получив знания об алхимии, ранее мне недоступные, я решил выполнить следующий этап плана по спасению страны. Я стал Государственным Алхимиком. Я не стал медлить, так как знал что вскоре командование армии примет решение. Приказ номер 3066. О тотальной зачистке Ишвара. Я знал, что этот приказ будет подписан. Но я понимал ещё кое-что. Когда ты не можешь остановить военную машину, спасти как можно большее число жизней можно только находясь на острие клинка. Я убивал ишваритов поднявших мятеж с одной единственной целью — спасти их жён и детей. Признаюсь честно, я убил тысячи... Нет, десятки тысяч ишваритов. Более того, я был самым 'результативным' Государственным Алхимиком Аместриса в том военном конфликте. Но вместе с тем, мне удалось поспособствовать тому, чтобы были спасены десятки, а может даже сотни тысяч жизней ишваритов. Уже под конец войны, я получил приказ уничтожить крепость Камс, в которой находилось больше тридцати пяти тысяч ишваритов, большая часть из которых были женщины и дети. Мне удалось спасти большую часть из них, выведя из окружения эти тридцать пять тысяч по подземным туннелям, проложенным мной за ночь. Но и цену за эти жизни я потребовал соответствующую. Пятьсот ишваритов добровольно умерли от моей руки, чтобы я смог скрыть побег такого большого числа людей. После того как я их убил, я обрушил святые скалы Руку Господа на лагерь и следов побега не осталось. А тысячи ишваритов были спасены.

— Но я должен признаться тебе ещё кое в чём. И это напрямую связано с тем, почему я считаю себя монстром. Изучая записи отца, я наткнулся на описание того самого ритуала, который провёл Гомункул четыреста лет назад в Ксерксе. Описание того как создать совершенный философский камень. И я провёл этот ритуал. Пусть в меньших масштабах, но я провёл его. И делал я это неоднократно. Начав в Ишваре, на протяжении этих лет я постоянно участвовал в войнах лишь с одной целью — усилить мощь того философского камня, чтобы хотя бы приблизиться к мощи философского камня Гомункула. Я не знаю в точности, что приготовило это существо. Но я хочу быть во всеоружии, а потому все эти годы я непрерывно копил эту мощь. Меня называют Жнецом, Демоном, Дьяволом. И всё это верно. Ведь я добровольно отнимаю души других людей ради собственной силы. Я не пытаюсь себя оправдывать, что это всё для их защиты. Нет, это было бы слишком наивно с моей стороны. Я совершил серьёзную ошибку, встав на этот путь. Но если уж я выбрал его, я должен пройти его до конца. Хотя бы ради тех, кого я убил собственными руками.

— Знаешь, Уинри, я ведь до сих пор помню каждого кого убил. И сейчас их души слитые воедино внутри философского камня, внутри моего тела, кричат о возмездии, об отмщении мне, их губителю. Мне нет прощения за то, что я сделал и ещё сделаю. Меня спасет лишь одно — надежда, что мои труды не пропадут даром, что Аместрис будет спасён. Вот какова моя истинная суть, вот кто такой на самом деле Эдвард Элрик. Примешь ли ты меня такого, Уинри?

— Скажи, Эд, а что ты будешь делать, когда победишь? — спросила меня, наконец, Уинри. Похоже, она на распутье. Что же мне ответить? — Чем ты займёшься?

— 'Когда победишь', — повторил я. Интересная формулировка, не 'если', а 'когда'. Получается, Уинри не сомневается в моей победе. — Если бы ты спросила меня об этом год назад, я бы ответил что сам бы встал у руля страны и повёл бы её к светлому будущему. Такие были мои мечты. Но теперь... Я даже не знаю, что я буду делать. Наверное, тоже что желаю и сейчас. В смысле не только воевать. У меня ведь и мирной работы бывает навалом. Но ещё... Уинри, мне бы хотелось чтобы ты была рядом. Как я сказал, я люблю тебя. А ты... ты хотела бы быть рядом со мной?

— Эд, я уже сказала тебе, что я люблю тебя таким, какой ты есть, — ответила она мне и улыбнулась. — И я тоже люблю тебя.

— Тогда, Уинри, — я сглотнул, потому что после того как я скажу это, пути назад не будет. — Уинри, выходи за меня!

— Я... — похоже, мне всё-таки удалось удивить её. — Я согласна.

— Уинри, — только и смог прошептать я и поцеловал её. Она ответила мне взаимностью. Мы целовались долго, пока у нас не кончился воздух.

— Это так неожиданно, — наконец произнесла она, отходя от поцелуя. — Вот только, Эд, как быть с кольцом?

— Ну, я всё-таки алхимик, — смутившись, ответил я и, протянув левую руку, создал на ней золотое кольцо идеальной формы. После чего одел его Уинри на безымянный палец. Оно идеально подошло. В очередной раз глазомер меня не подвёл.

— А когда мы сыграем свадьбу? — спросила вдруг Уинри. Я задумался.

— Мне нужна будет неделя, чтобы оповестить и собрать всех моих друзей и знакомых, — задумчиво произнёс я, изрядно удивив теперь уже мою невесту. — А что ты думаешь? Если я кого не приглашу, мне просто войну объявят.

— Только, пожалуйста, не надо приглашать тех кавалеров из столичного бомонда, которые имели на тебя виды, а то я буду ревновать, — подколола она меня, на что я только улыбнулся.

— Хорошо, не буду, — моя улыбка превратилась в ехидный оскал. — Ограничусь только теми дамами, что прямо пытались затащить меня в постель. Шучу, шучу!

— Хмм, — протянула Уинри, но мы оба не выдержали и рассмеялись.

— Знаешь, Уинри, я не так представлял себе этот разговор, — наконец признался я. — Больше всего я боялся, что ты не примешь меня и отвергнешь. Я боялся, что ты скажешь 'нет'. Уинри, ты — единственная моя отдушина в этом мире. Конечно, есть Ал, есть бабуля, есть мои друзья и товарищи. Но ты — единственная. Спасибо тебе!

— Эх, Эд, ты такой эгоист, — покачала она головой. — Ты ведь тоже для меня единственный.

В ответ я просто обнял её и мы так и сидели на берегу реки, любуясь закатом. Для нас начиналась новая жизнь. Но прежде чем она поглотит меня, мне нужно было сделать ещё кое-что. А именно — спасти эту страну!

Конец Второй Части

123 ... 171819

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓