Кому верить?

На фоне возникших подводных течений все подзабыли о детях Ксении. Безусловно, их кормили, делали для них то же, что и раньше, но никто не обратил внимания на отчаяние в их глазах и на то, что они прекрасно понимают, из-за кого произошли последние трагические события.

А всего-то Александр вспомнил, как дедушка показывал, что в подземном ходе, который оказался по сути бестолковым, он сделал маленький тайник. Алексашка, слышавший, что маме нужны деньги, а до золотого храна не добраться, и нет уверенности, что он ещё существует, хотел помочь их раздобыть.

Поделившись всплывшим в голове знанием с братом и заручившись его поддержкой, а также взяв клятву тайны у друганов, будущие кладоискатели подготовились к вылазке. Был составлен дерзкий и коварный план по спуску вниз. Предусмотрели время проведения акции. Понимая всю опасность затеи, в особняк они не планировали заходить. А на рассвете во дворе нет никого, кто мог бы их заметить. Одного не учли кладоискатели, что отыскав вход, войдя в него, найдя тайную клетушку и набрав денег, они должны были выходить уже днём, на виду у всех.

И когда, успешно осуществив задуманное, осознали, сколько времени потратили на поиски клада, ребят охватило беспокойство. Им бы сидеть тихо, спокойно дожидаясь темноты, раз уж вляпались, но волнение не способствовало выдержке.

Ребята тревожились о том, что их будут искать, что мама вот-вот вернётся и вместо подарка ей получается нервотрёпка. К тому же детям ужасно хотелось кушать, да и дышать в низком узком коридоре вдруг стало тяжело, чего в азарте ранее не замечали.

Всё поспособствовало, чтобы возникла надежда попробовать проскочить незаметно. Казалось, никто не будет смотреть, что никому нет дела до того, откуда неожиданно появятся вблизи несколько ребят. Подобравшись к выходу, Александр устроился так, чтобы видеть людей во дворе. Иногда он думал, что наступил необходимый им момент и надо бы вскочить, бежать, но пока он набирал в грудь воздуха, чтобы скомандовать, ситуация менялась. Так проходили час за часом.

Алёшка ныл, то ему хотелось кушать, то ему было жарко, к вечеру наоборот стал дрожать и мёрзнуть.

— Александр, − позвал один из приятелей, − кажется, твоего брата знобит.

Пришлось оставить пост и подойти к притихшим товарищам. Все сидели подавленные, прижавшись друг к другу, единой кучкой. Поначалу ребята всё ждали, когда Алексашка скомандует бежать, переругивались, деля пост смотрителя, но за целый день наблюдения так и не рискнули выскочить, напрасно продержав себя в напряжении.

Что происходит на горе? Спохватились ли их? Всё больше беспокоило, кто ищет и что их ждёт.

Чем больше вечерело, тем хуже становилось ребятам. Днём ход был заполнен духотой, в которой они распарились, но на улице уже не лето — и вечерняя прохлада быстро прокралась вниз, отчего уже вся компания дрожала.

Алексашка принял решение выходить, пока его компаньоны ещё держатся на ногах. К тому же, темнеет очень быстро и даже если они рванут сейчас, то им придётся в потёмках добираться до горы.

Удивительно, но у ребят всё получилось, они незаметно выбрались, даже немало прошли по открытой всем ветрам и взорам дороге, и осталось чуть-чуть, чтобы можно было счесть, что группа детей не имеет к особняку никакого отношения, если бы их не приметил возвращающийся в имение конный разъезд.

— Эй, мелюзга, вы что...

Кто первый побежал, сказать сложно. Рванул один, за ним все. Бежали как никогда в жизни, подгоняемые страхом и улюлюканьем. Дав небольшую фору пацанам, конные пустились вдогонку.

Просто так. Северяне скучали и они хотели узнать у деревенских ребят, что те тут делали, намереваясь слегка напугать их ради воспитания и отпустить. Других мыслей у догоняющих на тот момент не было.

Неожиданно для всех из редколесья выскочил конный мужик с запасной лошадью, пацаны ловко для их возраста запрыгнули на животных и все дали дёру. Гонка приобрела интересный поворот, и баловства в ней уже не наблюдалось.

Марк, а это был он, гнал лошадей, сокращая путь известными всем местным жителям уловками, но это не давало ему особого преимущества. Вот если бы ему удалось хоть на время вообще скрыться с глаз преследователей, то можно было бы попробовать спрятаться где-нибудь, но всё вышло так, как вышло. Даже спустившаяся темнота одинаково помогала и мешала всем. Что произошло дальше, все уже знали.

* * *

В небольших покоях лекаря, состоящих из трёх комнат, Ксения быстро пришла в себя.

— Миледи, как вы себя чувствуете? − тихо спросил подошедший лекарь.

— Сносно, − оглядывая помещение, ответила Ксения.

— Я снял аллергическую реакцию. Сейчас приготовлю отвар. Угрозы жизни нет, скоро и неприятных ощущений не будет.

— Как вы тут живете, господин Фидель? − спросила леди.

— Нормально, − улыбнулся мужчина.

— Вас не обижают?

— Кто в здравом уме будет обижать лекаря? А северяне отсутствием разума и практичности не страдают.

Наверное, Фидель был прав. Похоже, для него мало что изменилось. Даже покои, которые он занимал десятилетиями в крыле особняка Орисов, остались за ним. Смотровая, она же рабочая, личная библиотека, совмещённая с гостиной, и спальня. Был ещё на территории сада одноэтажный дом в самом углу, в нём в случае нужды устраивали больничку с наймом медсестёр. Но при Ксении подобного не происходило.

— Как вообще моё самочувствие? Другие болезни не закрались в меня без вашего надзора?

— Вы в отличной форме, − улыбнулся лекарь. — Я даже скажу, что в идеальной. Несмотря на то, что организм сейчас требует отдыха, у вас всё работает прекрасно. Где вы были, что набрались такого запаса сил и здоровья? Если не секрет конечно?

— Теперь уже не секрет, − грустно улыбнулась Ксения. — Я жила на горе, вместе с другими.

Удивлённо вскинутые брови послужили ей красноречивым ответом. Разговор продолжить не удалось, в дверь постучали.

— Да, войдите, − устанавливая ширму, прикрывающую лежащую на кушетке графиню, крикнул лекарь.

— Господин Фидель, вот кипяток и что будет с леди?

Вошедшим был не кто иной, как герр Ингвар.

— Спасибо, очень кстати. Ну-у, к сожалению, у леди сохранилась большая чувствительность к яду, и пару дней она будет практически без сознания, − хмурясь сообщил лекарь. − Дальше я надеюсь на восстановление, но её будет качать от малейшего ветерка. Некоторое время она останется чрезвычайно уязвима ко всему. Но надеюсь, что через месяц графиня полностью восстановится.

— Так долго? − подозрительно спросил северянин.

— А вы что хотели. Змея видимо была здоровенная, − лекарь развёл руки вовсю ширь, − яду впрыснула со страху столько, что быка можно свалить с ног! А много ли надо маленькой, хрупкой женщине? И могу сразу предупредить, что зачатое в этот период потомство будет умственно отсталым, если вообще она его выносит.

Герр Ингвар зло глянул на лекаря, но ничего не сказал, резко развернулся и вышел. Подождав немного, господин Фидель подошёл к двери, плотно прикрыл её, подумав, задвинул засов и вернулся к своей пациентке.

— Леди Ксения, вы всё слышали, к сожалению, большего я для вас сделать ничего не могу.

— От всей души благодарю вас за эту отсрочку. Кто знает, как всё сложится? − прижимая руки к груди, со слезами в глазах произнесла она.

— Вы уж тоже не подводите меня. Попробую вас оставить у себя, но вам, скорее всего, отдадут вашу спальню. Она свободна. Кто будет назначен ухаживать за вами, я не знаю. Служанок в особняке нет.

— Не будем гадать. Сейчас ночь, вас, наверное, больше до утра не побеспокоят. Я знаю, что у вас есть своя душевая комната. Не будет ли наглостью с моей стороны попроситься в неё. Я ведь с дороги. Мне кажется, у меня даже цвет волос от пыли изменился, не хочется пачкать собою чистое бельё.

— У нас здесь тяжёлые условия из-за малого количества слуг. С котельной воины не смогли разобраться. Поэтому в душе только холодная вода. Я вас запру, а сам схожу на кухню и принесу пару вёдер горячей.

— Спасибо. Простите за лишнее беспокойство, но я вся чешусь, и нет сил отказаться от вашей любезности.

— Ну что вы, − улыбнулся лекарь, − вот, ваш отвар настоялся, пейте и скоро уйдёт частый пульс и болезненные ощущения от укуса.

Господин Фидель сделал всё, как хотел. Под подозрительными взглядами он ходил на кухню за водой, потом в кладовую за постельным бельём и полотенцами, после в спальню молодой леди за сменным бельём.

— Вы будете её сами обмывать? − только единожды спросил командир, который так и не ушёл спать.

— Больше некому, − пожал плечами лекарь.

— Завтра я найду женщину, она помоет леди! — возмутился северянин, гневно сверкая глазами.

— Тело должно быть чистым сегодня! — не поддался лекарь. − Графиня долго находилась в дороге, необходимо, чтобы кожа дышала. Не волнуйтесь, я всё сделаю быстро, леди не успеет замёрзнуть.

Северянину не нравилось, но возразить было нечего, разве что самому проследить за процедурой. Но едва сделав шаг за лекарем, как тот остановился и, строго посмотрев на него, укоризненно покачал головой.

— Не нужно ставить графиню в унизительное положение. Как ей потом смотреть вам в глаза? Это леди, а не девка, − жёстко произнёс лекарь, захлопывая дверь.

Пришлось дать Фиделю исполнять своё дело, но если он услышит, не то что крик, а подозрительный стон, то лекаришке не жить!

Ксения дождалась горячей воды, уединилась в ванной и больше не беспокоила доктора. При свете пары свечей, подмерзая, она смешивала холодную и горячую воду и отмывалась, как могла. Когда она вышла, господин Фидель уже уснул, прикорнув в кресле.

— Давайте-ка, поднимайтесь, − тихо бурчала она, придерживая своего спасителя за локти и подводя к кровати.

Мужчина подчиняясь ей и не вырываясь из сна, послушно лёг. Ксения стянула с него короткие сапожки и накрыла одеялом. Сама же устроилась в библиотечной комнате, постелив на диванчике бельё. Перетащила туда ширму, проверила засовы, и только тогда улеглась. Чистой голове было легко, воздушно, тело тоже вздохнуло с облегчением, избавившись от скопившейся грязи. Оставалось только обдумать, всё что сегодня произошло, но усталость и отвар взяли своё. Она заснула сразу, как легла.

Проснулась уже поздним утром из-за бьющего в глаза прокравшегося солнечного лучика. Она прислушалась к доносившимся звукам в особняке. В библиотеке доктора было тихо и спокойно. Чувствовала она себя хорошо до тех пор, пока руками не коснулась головы. Несмотря на то, что старательно вытирала её полотенцем, легла она с влажными нечёсаными волосами. Думала, полежит, обдумает последние события, потом встанет, расчешет... а вышло вот как.

Тихонько прокравшись к приёмной доктора, Ксения убедилась, что там никого нет и приоткрыла дверь. Добравшись до зеркала, она воочию убедилась, что голову придётся мыть ещё раз и лучше постоять под душем, давая воде самой распутать волосы, иначе есть угроза не разобраться с образовавшимся колтуном.

Потом мысли перескочили к печальным событиям, и подумалось, что может вообще состричь волосы, чтобы быть менее привлекательной? Впрочем, в данном случае важна не внешность, решила она, а её положение. И будь она хоть жуткой страшилой, её всё равно возьмут замуж. Мысли закрутились по-новой. Марк, дети, горцы, она, Фидель, северяне.

Услышав шаги в коридоре, Ксения быстренько вернулась на своё место и легла. Вошедшим оказался доктор.

— Миледи, нашли женщину, согласившуюся ухаживать за вами. Это Цецелия.

— Бабушка Цеце? − удивилась Ксения, − она ещё ходит?

— О, она крепкая старушка, − улыбнулся лекарь, − и вечером вас перенесут в вашу спальню.

Ксении удалось безвылазно просидеть в своих покоях, по большей части в кровати, почти неделю. Дольше ползать вялой мухой было бы подозрительно, и слишком роняло авторитет Фиделя. За время вынужденного бездействия она потеряла здоровый румянец, сделавшись бледной и от этого более утончённой, хрупкой.

Словно мифический персонаж сидела она за столом среди северян рядом с герром Ингваром. Это был первый её 'выход в люди' и совместная трапеза с захватчиками, вскоре превратившаяся в её обязанность.

Ксении застолья казались шумными, ей было неловко среди большого количества мужчин, косящихся на неё. Особенно её беспокоил командир. Он почти не разговаривал с ней, только гипнотизировал своими голубыми глазами и хищно раздувал ноздри, когда она появлялась в столовой.

Мужчина её пугал. Зачем он всё время следит за ней? К чему принюхивается? Разве можно вообще что-нибудь учуять среди запаха пота стольких тел? Почему он молчит? А если добавить рассказ Фиделя о том, насколько быстро свирепеет этот северянин, то с уверенностью можно сказать, что командир маньяк или психопат.

Под ручку с Цецелией леди выходила в сад, и всегда кто-нибудь оставлял свои дела, чтобы сопровождать их. Иногда следом шёл сам герр Ингвар. Он молчал, держал дистанцию и все равно пугал. Только однажды мужчина раскрыл рот.

— Миледи, где ваши дети?

Говорил он с жутким акцентом, явно подбирая простые слова, и своим вопросом вогнал Ксению в ужас.

— Далеко.

Он не поверил, но больше спрашивать ничего не стал. А она с тех пор день и ночь думала, как выскользнуть из дома. При видимой свободе с неё не спускали глаз. Даже за Цеце следили, что чрезвычайно веселило старушку, и она отпускала пошлые шуточки на сей счёт.

Только в своих покоях, которые покойная ныне маркиза Орис с любовью обустроила для невестки, чтобы та как можно чаще приезжала погостить с детьми, Ксения могла чувствовать себя безнадзорной.

Иногда она видела приходящих с разными проблемами селян, но как только кто-то из них подходил к ней, они вместе оказывались под прицелом десятков глаз. Из путаных речей приходящих людей, Ксения смогла понять только, что с детьми всё хорошо. Те, кто каждый день приходил на работы по обслуживанию особняка, держались от неё в стороне и вообще старались ни с кем не общаться. К тому же очень многое воины севера делали сами. Уж готовил точно кто-то из них.

Время утекало. Помощник Ингвара, коренастый северянин Харн, всё больше привлекал леди к работе. Сначала он пытался понять, как устроено хранилище урожая. Когда Ксения повела его наглядно показывать тонкости, с ними пошёл хмурящийся командир. Она старалась держаться рядом с Харном. Разъяснив и показав, где проложены воздуховоды и устроены рычажки заглушек, она с облегчением сбежала.

На улице по ночам было прохладно, и особняк без отопления всё больше походил на морозильную камеру, так что в её интересах было восстановить тепло.

— Харн, − буквально на следующий день, крадучись, чтобы не попасться на глаза Ингвару, тихонько позвала она.

— Да миледи, − с удивлением взирая на оглядывающуюся графиню, ответил мужчина.

— Харн, почему вы не определите никого в котельную, чтобы отапливать дом, и не подадите горячую воду? Если зимой будет очень холодно, то вся система может пострадать.