Шесть Царств

— Но они же ненастоящие. Ну, в смысле, это персонажи из фильма, а не настоящие охотники за привидениями.

— Это не имеет значения, — улыбнулся султан. — Актеры они или нет, главное, что они породили охотников и смогли сделать так, чтобы те приходили к людям во снах. Если бы не они, никто не увидел бы их в Сне, а значит, и джинн не смог бы их оттуда достать. И всё же странно это. Такой хилый джинн и создал таких...

— А кстати о джинне... — замялся Пашка.

— Да, Карл. Что там с джинном?

— Я хотел бы узнать, что с ним будет дальше?

— Джа?

— Да, Ваше вседержительство. Он пролежит в схроне еще очень много циклов. Его нам презентовал один колдун из Мира, и, если честно, подарок не очень хороший. Этот джинн настолько ничтожен...

— А можно мне у вас кое-что попросить? — спросил Пашка.

— Потребовать! — весело сказал султан, а мальчик заметил, как левый глаз у него из карего стал синим. — Ты обязан у нас именно требовать и именно всего, что хочешь! Ведь ты же не так просто пришел в Ахру? Она говорит, что ты самая большая загадка, которая приходила к нам за тысячу циклов! А это, поверь, очень необычно, если учесть, кто к нам иногда заглядывает.

— Я пришел сюда, чтобы кое-что узнать, но теперь хочу еще и попросить, чтобы вы отпустили этого джинна. Ведь он навряд ли сможет исполнить тысячу желаний и освободиться.

Почему-то весь двор замолчал и уставился на Пашку, как на сумасшедшего.

— Я прожил уже очень долго, Карл, но, признаюсь, слышу такое впервые, — сказал султан. — Однако твое желание будет исполнено. Джа.

— Слушаюсь.

Между Пашкой и троном появилась уже хорошо знакомая лампа.

— Покажись, — приказал султан. У Пашки пробежал холодок по спине. Хоть голос немного другой, но интонации полностью соответствовали призраку призрака предыдущего султана Ахры.

Джинн не замедлил исполнить приказ. Он вылез из лампы и замер по стойке смирно. Пашка не видел его лица, тот к нему спиной, но наверное, очень его напугали.

— Имя? — строго спросил султан Ахры.

— Карома, — ответил джинн сквозь зубы.

— Слушай сюда, Карома. Сейчас ты получишь свободу, и знай, даровал тебе ее не я. Этот мальчик пожелал этого. Я знаю, ты не ведаешь благодарности, но помни, если с ним что-нибудь случится из-за тебя, я лично приду за тобой! Я знаю твое имя!

Султан сделал резкий жест рукой, лампа засветилась нестерпимо желтым светом, а потом пропала. Изменения с Каромой произошли сразу. У него появились ноги, и вот, перед султаном стоит красивый смуглый юноша. Он повернулся к Пашке, мальчик увидел, в его взоре горит страшное пламя. Джинн больше не боялся никого из присутствующих. Пашка заметил, кулаки у визиря сжались.

— А ты все-таки глуп, — сказал Карома.

Вспыхнув столбом огня, он исчез, оставив запах гари и серы.

— Возможно, ты совершил ошибку, Карл, — сказал султан. — Джинны — это проклятье Азиль-до-Абара. Они злы по природе своей и никогда не испытают благодарности. Так что не думай, что, если встретишь его еще раз, он тебя пожалеет, или тем более поможет. Они понимают только один язык — язык лампы.

Пашка сидел и гадал, ошибся он или нет. Но что-то внутри говорило, он всё сделал правильно.

— Я не жалею, — сказал Пашка султану.

— Ну и славно, — улыбнулся султан, снова превращаясь из сурового правителя в добродушного деда. — Что ты еще хотел узнать?

— Первое, это почему, когда я вас увидел в первый раз, ну, когда вы меня еще не замечали, вы выглядели по-другому?

— Я был таким, когда стал султаном, и все видят мой последний образ в качестве простого человека. Что еще?

— Я хотел бы, чтобы вы мне рассказали о Никодиме?

И во второй раз весь двор замолчал. Теперь они смотрели на Пашку с какой-то угрозой.

— Прости, Карл, но зачем ты им интересуешься? — спросил султан.

— И вы меня простите, но я тоже хочу кое-что сохранить в тайне.

Султан посмотрел на Пашку настолько пронзительно, что по спине опять пробежал холодок. Его глаза меняли цвета, те небольшие участки кожи на лице без растительности разгладились от морщин, султан стал похож на себя молодого с приклеенной бородой и накладным пузом.

— Ты прав, — сказал султан. — У каждого должны быть тайны, а ты еще из Мира. Что ты хочешь узнать конкретно?

— Кем он был, что сделал и куда пропал?

— Он был главным шерифом Ахры, мальчик, и великим героем. Он защищал нас от джиннов и от других чудовищ. Он ловил тех, кто досаждал Ахре в Мире. И он тот, кто окончил тысячелетнюю войну. А куда он пропал, я не знаю. Остальные шерифы ищут его по всему Азиль-до-Абару и не могут найти.

— А что это за война?

— Тысячелетняя война проходила между Предрассветным, Дневным, Сумеречным, Ночным и Огненным Царствами. Мы сражались с порождениями Вабара сотни циклов и не могли взять верх. И только когда Никодим одолел Хранителей Четырех Башен Вабара, джинны отступили зализывать раны. Но все знают, это лишь до поры до времени, и поэтому мы ищем Никодима, но пока наши попытки тщетны.

— И еще я хотел у вас спросить, можно ли взять человека из Мира в плен и держать здесь?

— Можно. Я так сам несколько раз делал.

— Потому что я его сын. И в Мире Никодим лежит в коме вот уже год.

После этих слов двор разразился гомоном подобно стае чаек. Но султан поднял руку, и все умолкли. Он улыбнулся и сказал:

— Я знал.

— Да я так и понял. Я же рассказал обо всём сурку. Просто до меня только сейчас дошло, что держать тайну бессмысленно.

— Держать тайну никогда не бессмысленно. Впрочем, от меня ты, конечно, ничего скрыть не сможешь. Ты теперь житель Ахры, и я знаю о тебе, если не все, то многое. Значит, Никодима постигла такая участь. Это очень плохо Карл. Если его держат в плену, значит, джинны до него добрались.

— Вы думаете это они?

— Вероятнее всего. Могли и другие, но эти подозрительнее. А тот джинн, которого ты пожелал освободить, он знал, что ты сын Никодима?

— Нет.

— Хорошо. Тогда послушай моего совета, молодой шериф, никому не рассказывай этого. Теперь я скажу шерифам, что Никодим может быть пленником Вабара, и они попытаются проникнуть туда.

— А почему вы называете меня шерифом?

— Потому что я тебя произвел в шерифа. Шерифы — те, кто служат людям и в Алям-аль-Метале, и в Мире. Кроме шерифов Вабара, конечно. Ты, по-моему, начинаешь просыпаться?

Пашка посмотрел на себя и увидел, что стал немного прозрачным. Но просыпался он не внезапно, как в прошлые разы, а постепенно. Наверное, сказывалось действие воды.

— Пока я не проснулся, я хочу сказать, что буду искать отца сам. Чего бы мне это не стоило! — сказал Пашка.

— Конечно, будешь, — улыбнулся султан. — Но будь осторожен. В любом случае, ты теперь житель Ахры, так что тебе здесь все рады.

Пашка понял, что вот-вот проснется и спохватился. Ведь он хотел спросить еще кое-что.

— Кто такой Шелковый Человек?

В третий раз Пашка заставил двор умолкнуть. Теперь десятки глаз глядели на мальчика с некоторой опаской. Пашка посмотрел на султана и визиря, те тоже таращились.

— Откуда ты узнал это имя? — спросил султан.

— Я его несколько раз видел. Мы даже, вроде как, типа подружились...

— Великий Ветер! — прошептал султан. — Слушай меня очень внимательно, Карл. Если ты его встретишь еще раз, не говори с ним и ни в коем случае не делай, что он говорит. Ты понял меня? Это вопрос жизни и смерти! И не только твоей...

— Я не понимаю? Кто он такой, что его все боятся? Ну, странный тип, но ничего плохого он мне не сделал.

Султан откинулся на спинку трона, полуприкрыл глаза и задумчиво проговорил:

Когда-то на заре времен

Могуч был Ветер и силен.

Он дул туда, куда хотел,

Поймать его никто не смел.

Но появились восемь стен

И заточили Ветер в плен.

Сказав это, султан замолчал, зато остальной двор хором продолжил:

И молвил из темницы Ветер:

"Несчастны будете вовеки!

И вскоре к вам, лишая толка,

Придет мой Человек Из Шелка!"

Почему-то этот стишок Пашку испугал. Он где-то недавно слышал части этого.стихотворения. Дневное Царство поплыло, Пашка услышал последние слова султана:

— Никто не знает, кто он, Карл. Но он очень плохой, гораздо хуже, чем все джинны Азиль-до-Абара. Хуже Шайтана. Хуже Герды. Он — зло...

Дворец пропал и Пашка проснулся.

* * *

Пашка шел по темнеющим улицам Заветов и думал. Выбраться из школы оказалось гораздо проще, чем попасть в нее. Здание уже опустело, мальчик просто спустился вниз и, открыв окно, вылез наружу, аккуратно прикрыв его за собой. Командирские часы показывали половину восьмого вечера — наступили сумерки. И всё равно улицы казались до ужаса темными, даже черными, как глаза Шелкового Человека.

В голове мысли роились, как пчелы. Они переносили одни факты к другим, пытаясь собрать воедино. Первой загадкой оставался Шелковый Человек. Стишок султана ничего не объяснял, как и его предостережение. Дальше джинны. Неужели его отец у них в плену? Джинн Карома говорил, первый султан освободил тысячи пленников Вабара. И еще этот Вабар. Пашка мог поклясться, что слышал это название раньше, но не помнил, где. И, конечно, ему кто-то помогал. Пашка уже почти не сомневался, и карта, и книга попали к нему не случайно. Кто-то вёл его к цели, но кто и к какой цели? Шелковый Человек? Очень может быть. Хоть тот и говорил, что не имеет к этому никакого отношения, в силу всего услышанного, доверять его словам не очень-то хотелось. Да, загадок с каждым новым Царством прибавлялось.

Придя домой, Пашка поужинал вместе с Маринкой. Сестра так и не спросила, где он шлялся. Следующую неделю Пашка провел в раздумьях и играх с друзьями. Он решил на какое-то время забыть и о карте, и о Царствах, и просто провести время хорошо и весело. Ну и немного разведать. Велосипедные прогулки — невероятное удовольствие для детей. Потом, взрослея, они покупают машины и пересаживаются на них, но и в первом, и во втором случае, людей привлекает в езде, прежде всего свобода. То, что можно сесть и поехать, куда угодно. С одной стороны, машина дает большую свободу, но и у велика есть преимущества. Например — его не надо заправлять, он проедет там, где не пройдет машина. А о том, что взрослым он полезен для здоровья, и развивает организм ребенка, и говорить не стоит.

И именно на велосипедах Пашка провел разведку оставшихся мест, означенных на карте. Аэродром, памятник в виде катера, кочегарка и маяк. С тем, чтобы уснуть на аэродроме или в катере проблем нет. Аэродром в Заветах старый и почти не использовался. Там обосновалась школа для парашютистов и летали они, ну дай бог, раз в день. Уснуть там ночью — раз плюнуть, а еще скоро Маринка полетит в Хабаровск поступать... С катером та же история. На него ради прикола не залезали лишь ленивые или толстые мальчишки, Пашка не был ни тем, ни другим, поэтому бывал внутри не раз. Люк никогда не закрывался, внутренности уже давно вырезали военные. А вот с кочегаркой и маяком могли возникнуть проблемы. Естественно, никто не пустит мальчика поспать в маяк. На нём добротный висячий замок, а еще его сторожил Кузьмич. После историй Ильи старик не на шутку пугал Пашку. С кочегаркой еще сложнее. Ее сторожили два кочегара, и пусть Пашка никогда их не видел, о них ходило историй не меньше, чем о Кузьмиче. Естественно, в школе рассказывали, что там жгут непослушных детей и отличников. Пашку всегда интересовало, почему не двоечников? Наверное, потому что именно они эти истории рассказывали. Кочегарка неподалеку от Пашкиного дома — несколько высоких труб, горы угля рядом с котельной и маленькая каморка, где жили сторожа. И сторожили кочегарку круглый год. А меж тем, если судить по карте, именно там начинается дорога в Огненное Царство. Пашка задумался, после всего, что он узнал, может быть, те истории о Кузьмиче и кочегарах — не такая уж и выдумка? Дорога в Ночное ведет, скорее всего, из катера, об этом свидетельствует значок в виде ночного колпака. А вот с двумя другими непонятно. Дракон с сидящей на нём голой девицей и круг, закрашенный наполовину. Очевидно, круг и есть Сумеречное Царство, но что тогда означает дракон?

Так шли дни, потом недели и Пашка вдруг обнаружил себя лежащим на берегу "лягушатника" в середине июля. Он лежал и не думал ни о каких там Царствах, но тут налетел легкий ветерок, что принес странный пряный аромат. В соседней с Пашкой квартире жили узбеки, они сыпали похожую специю в плов, кажется, называлась зира. Сразу лень и нега слетела с мальчика, пробуждая воспоминания о приключениям. Ветер, кажется, каким-то образом воздействовал на некий орган мальчика, отвечающий за жажду к приключениям. Тот выбросил в кровь какие-то гормоны, сердце донесло их до мозга и он потребовал приключений как можно скорее.

Рядом загорала пятерка друзей — они приехали сюда на автобусе. "Лягушатником" местные называли небольшой круглый прудик метров десяти в диаметре. Даже летом вода в Татарском проливе очень холодная, купались там редко. А лягушатник хоть и мал и дна никогда не видно из-за мутной воды, там можно побултыхаться, не рискуя подхватить воспаление легких.

Лежа на теплой земле и чувствуя, как коротенькая трава щекочет спину, Пашка вдруг понял, время пришло. Что-то подсказало ему, попасть в следующее Царство надо в ближайшем будущем. Сегодня ночью, максимум — завтра. Он поднялся и пошел к бережку, всё еще ощущая аромат зиры. В мутных водах лягушатника плескались дети, но Пашке казалось, там плавает что-то еще. И вообще, прудик, уже который год радовавший мальчика, стал каким-то не таким. Как будто под неглубоким слоем воды иногда появлялись большие хвосты или щупальца осьминога. Осьминога. "Но появилось восемь стен и посадили ветер в плен". Как по заказу налетел ветерок и создал рябь на воде. Пашке показалось, волны складываются в дракона.

— Слушайте, а давайте пойдем в поход, — сказал Пашка, поворачиваясь к друзьям.

— Куда? — спросила Танька.

— Да ну... — сказал Димка.

— А чего, весело будет, — подхватил Андрей.

— Меня мама не отпустит, — потупилась Юля.

— Да и меня, — вздохнул Сашка.

— А мы попросим, чтобы с нами кто-нибудь из взрослых пошел, — сказал Пашка. — Да я хоть Маринку попрошу, а она старшеклассников подтянет.

— А чего — мыслЯ!

— А куда пойдем?

— На аэродром...

На берегу еще долго препирались и смеялись. Обсуждали, почему на аэродром? На это Пашка сказал, что там рядом и лес хороший, и недалеко, и интересно ведь, не приземляется ли на него ночью НЛО. В конце концов, на том и порешили. Вечером Пашка поговорил с Маринкой, она сказала что подумает, но думала недолго. Ей уже настолько опротивели учебники, что сходить куда-нибудь с ночевкой показалось хорошей идеей. Она позвонила своим друзьям и сказала Пашке, два парня и одна подруга согласились. На следующий день Пашка обзвонил своих и выяснил, только Юльку и Димку не отпустили, остальные родители дали добро. Выход назначили на шесть вечера.