— О, привет, — мурлыкающие нотки из голоса Малфоя пропали. — Как жизнь? Всё воем волком, да?
— Мистер Малфой, — строго сказал Бонд, — простите, но не кажется ли вам, что оскорблять людей, с которыми я пришёл, это не слишком хороший способ произвести первое впечатление? Мне говорили про вас много гадостей, но я был полон желания не верить им, потому что понимал, что люди могут быть предвзяты. Однако, я вижу, вы и сами во власти предрассудков.
— Я? Нет! — Люциус был до глубины души поражён тем, что он оказался на одном уровне с маголюбами и предателями чистоты крови. — Умоляю вас, Гарри, не судите строго. У меня сегодня был плохой день. Драко, пойдём.
— Всего хорошего, мистер Малфой. Драко, увидимся в школе! — Джеймс Бонд весело помахал вслед выходящей паре и натолкнулся на багровый от едва сдерживаемого бешенства взгляд Минервы. — Ой...
— Мистер Поттер, соблаговолите объяснить, что это было?! — прошипела Минерва МакГонагалл, упирая в Джеймса Бонда свой фирменный взгляд василиска.
— Насколько я понял, это был мой сокурсник, — ответил Бонд. — И он не «что», а «кто».
— Это дело поправимое, — прорычал Люпин, демонстрируя потрясающего размера оскал.
— Малфои — главные помощники Сам-Знаешь-Кого! — грозно высказался Грозный Глаз.
— Это доказано?
— Нет. Но это все знают.
— Вот уже три месяца, как вся магическая Великобритания знает, что я патологический лжец, страдающий от симптома недостатка внимания, приобретённого в результате черепно-мозговой травмы в младенческом возрасте. Это в самом деле так?
— Ну... Гхм... Если честно...
— Скажем иначе. То, во что множество людей разом верит, ещё не становится из-за этого истинным.
— С этим я соглашусь.
— В таком случае я вынужден настаивать, чтобы вы использовали более мягкие формулировки, — настойчиво упирал Бонд. — Мы ведь дерёмся за правое дело, так? Мы не можем позволить себе огульно обвинять человека, который, вполне возможно, оказался не в том месте не в то время. Пока вина не доказана, он настолько же невинен, как и вы, Грюм!
— Хорошо он тебя уел, да, Аластор, любитель применять круцио к сантехникам? — спросил Кингсли, откровенно наслаждающийся шоу.
— Молчи, тёмный маг, — буркнул Аластор. — Ладно, я согласен. Это — Люциус Малфой, предположительно, главный помощник Сам-Знаешь-Кого. А ты раскрыл ему, что потерял память!
— Ага. И что из этого?
— Он же расскажет теперь всё Волан-Де-Морту! Фред, откачай Рона.
— Расскажет. И что?
— И Волан-де-Морт будет считать, что он теперь в безопасности, потому что ты потерял память и не можешь выступать свидетелем его возвращения! Фред, откачай Рона.
— Правильно. Волан-де-Морт будет чувствовать себя в безопасности, поэтому снизит темпы восстановления своей армии, тратя больше времени на качество подготовки. Волан-де-Морт будет чувствовать себя в безопасности, поэтому он позволит себе потратить больше времени на планирование атаки на мою особу, давая мне время восстановить мои знания и мой набор заклинаний. Волан-де-Морт будет чувствовать себя в безопасности, поэтому уменьшит количество силовых нападений на сотрудников Министерства, сосредоточившись на разведке и на том, чтобы взять под контроль как можно больше ключевых личностей, давая нам время на разработку планов по его дискредитации. Фред, продолжай откачивать Рона вплоть до особого распоряжения. А знаете, что самое главное? Через две недели я вернусь в Хогвартс. Сохранить свою амнезию в тайне я всё равно не сумею. Если Драко Малфой — в самом деле сын Пожирателя Смерти, то через две недели они бы всё равно всё узнали!
— Раз я потерял память, я перестаю быть ключевой фигурой, — Джеймс Бонд вплотную подошёл к Минерве МакГонагалл и к Аластору Грюму и взял их за пуговицы, — а значит, снижается накал страстей между Министерством и Дамблдором. В Верховные Ворлоки Визенгамота его, конечно, не возьмут, но вы только представьте, что должны чувствовать противники Дамблдора, узнав, что его центральную фигуру только что смели с доски! Это даёт нам преимущество во времени и в манёвре, которого у нас не было.
Взрослые переглянулись. Великие и могучие маги не умели рассчитывать дальше чем на два шага вперёд.
— Война — это путь обмана. Поэтому, даже если ты способен, показывай противнику свою неспособность. Когда должен ввести в бой свои силы, притворись бездеятельным. Когда цель близко, показывай, будто она далеко; когда же она действительно далеко, создавай впечатление, что она близко, — добавил Джеймс Бонд.
— Это так по-слизерински! — скривилась Минерва МакГонагалл. — Кто научил тебя этому бреду?
— Да так, один китаец, — пожал плечами Джеймс Бонд[31]. Он уже понял, что его новые соратники не имеют ни малейшего представления о военном деле. — А вы что, собирались выйти на битву с Пожирателями Смерти, выстроившись правильными рядами, конный против конного, пеший против пешего, грудь на грудь и щит на щит?
— Ну... — Минерва переглянулась с другими членами Ордена Феникса. Джеймс Бонд закатил глаза.
— Ну, выстраивайтесь, выстраивайтесь, — разрешил он. — Пулемётчики таких очень любят. Спорю на что угодно, что Пожиратели не выйдут на поле боя ровными фалангами. А знаете, почему? Потому что они умнее! Мы на войне! — внезапно завопил Джеймс, распугав подбиравшиеся к нему самоходные метры мадам Малкин. — На войне сражаются не для того, чтобы победить красиво, а для того, чтобы просто победить! Красоту потом наведут историки!
— Гарри, здесь не место вести теоретические споры, — указала Гермиона. — Мадам Малкин...
— Нет, продолжайте-продолжайте, мне безумно интересно, — махнула рукой волшебница, опирая подбородок на кулак второй руки. — Значит, Мальчик-Который-Выжил потерял память, да? Чует моё сердечко, как же Рита этому обрадуется...
— Ей запрещено браться за перо ещё восемь месяцев, — встряла Гермиона.
— Мне, пожалуйста, четыре повседневных мантии и одну парадную, — вернулся к делу Джеймс Бонд.
— Нет проблем, — ответила владелица магазина. — Вот, прошу.
Джеймс Бонд провёл рукой по рукаву предложенной мантии. Видит Бог, в североафриканских отелях, куда его заносила нелёгкая служба суперагента, половые тряпки шились из более пристойной ткани.
— Унесите этот мусор и принесите мне нормальную мантию, — попросил он вежливо. — Или у вас сомнения в моей платёжеспособности?
— Но до сих пор вас устраивала подкрашенная мешковина! — изумилась мадам Малкин. — С каких пор вы стали разбираться в тканях, мистер Поттер?
— Тот мальчик, который только что отсюда вышел, Драко Малфой, — прищурился Бонд, — какую ткань выбрал он?
— О, это требовательный клиент, — сморщилась мадам Малкин, забирая мантии. — Они покупают только мантии из индийского кашемира, и отдают предпочтение зелёной шушпанчиковой подкладке.
— Слизеринцы, — прошипел откачанный Рон.
— Считайте, что у вас появился ещё один требовательный клиент, — решил Джеймс. — Мне, пожалуйста, четыре тонких кашемировых мантии; чёрная ткань, длину вы сами знаете, не маленькая уже. Размер в груди, в талии, в бёдрах тоже сами определите. Подкладка... У вас есть что-нибудь серебристое, с искрой?
— Разве что кожа земляной выдры, — с сомнением проговорила мадам Малкин, пощипывая себя за подбородок. — Мягкая, тёплая, немнущаяся, хорошо вентилирует тело.
— В таком случае, давайте её, — кивнул Джеймс. — Что?
— Ты заказал подкладку серого цвета, — указала Джинни. — Это цвет Пуффендуя. А мы на Гриффиндоре.
— Но твоя мантия вообще без подкладки, — поднял бровь Джеймс. — И потом, чёрное с серебристым — это стильно. И, мадам Малкин, пожалуйста, ещё одну парадную мантию. Тёмно-синюю, если можно, без кружевных манжет. И подкладку цвета «электрик». Что, Джинни, это опять Пуффендуй? Ах, Когтевран? Всё равно. И что-нибудь тёплое. Гермиона, там, в этом нашем Хогвартсе, снег вообще бывает?
— И ещё какой! — снова встряла Джинни.
— Тогда, пожалуйста, ещё одно твидовое пальто, — добавил Джеймс. — И шарфик в тон.
— А бордовую шапочку с помпончиками я вам добавлю за счёт заведения, — обворожительно улыбнулась мадам Малкин.
Джеймс Бонд представил себе суперагента английской внешней разведки, выходящего на опасное самоубийственное задание в бордовой шапочке с помпончиками, и сглотнул.
— Как вам будет угодно. Когда я смогу забрать свои вещи?
— Вам поднесут их на станцию, прямо к поезду, — мадам Малкин сноровисто сняла нужные мерки. — Двенадцать галеонов, пять сиклей и шестнадцать кнатов.
«Вот и появился шанс опробовать мои идеи», — сообразил Джеймс.
— Давайте, я выпишу вам платёжное поручение, — предложил он. — Кингсли, выдерните листок из вашего блокнота. Не жмотничайте, я знаю, что он у вас с собой. «Господину Гриштыку, гоблину. Прошу передать мадам Малкин 12 (двенадцать) галеонов, 5 (пять) сиклей и 16 (шестнадцать) кнатов. Это платёжное поручение не подлежит передаче третьим лицам». Дата, подпись. У гоблинов ведь есть возможность определить подлинность моей подписи?
— Да, есть, — кивнула мадам Малкин. — Но что вы прикажете мне делать с этим листочком?
Джеймс Бонд проглотил первые два ответа.
— Тут, через дорогу, находится гоблинский банк «Гринготтс», — терпеливо ответил он. — Передайте мой листочек какому-нибудь из тамошних гоблинов, и он перенесёт ваши деньги из моего сейфа в ваш. Вам при этом не надо напрягаться, таскать золото самой. Вас даже ограбить никто не сможет; в чужих руках этот квиток абсолютно бесполезен. Можете передать моё обязательство в банк прямо сейчас, — Джеймс Бонд приглашающе взмахнул рукой, — а я, в случае каких-либо проблем, буду у мистера Олливандера.
В гробовом молчании группа вышла из магазина мадам Малкин. Впереди, под скромной вывеской «Семейство Олливандер — Производители волшебных палочек с 382 года до нашей эры», располагалась витрина, в которой на выцветшей подушке лежала одна-единственная палочка.
— Триста восемьдесят второй год до нашей эры, — хмыкнул Джеймс. — Это напоминает мне монету с раскопок в Риме, на которой было выбито «Денарий Юлия Цезаря, 45-й год до Рождества Христова».
— И что в этом забавного? — скривился Рон.
— Так сразу и не объяснишь, — почесал в затылке Джеймс. — Может, то, что денарии перестали чеканить за двести с лишним лет до года, выбитого на монете, а может, то, что на монете был выбит срок до какого-то будущего события. Я даже и не знаю. А вам это не кажется подозрительным?
— Не кажется, — отрезал Грюм. — Я регулярно подобными монетами пользуюсь, и пусть только попробуют их не принять, круцио у меня на всех хватит. Кончай языком молоть, иди и купи себе волшебную палочку!
Джеймс Бонд, по пятам сопровождаемый Минервой МакГонагалл и выводком Уизли, вошёл в магазин Олливандера. Вслед за ним всосалась группа сопровождения. В магазине сразу стало тесно и рыжеволосно.
— А, мистер Гарри Поттер, — воскликнул маленький человек, выскочивший из-за стойки, словно чёртик из табакерки. — Давно не виделись, с самого прошлого года. Как поживает ваша палочка, одиннадцать дюймов, остролист и перо феникса?
— Собственно, поэтому я к вам и пришёл. Я её потерял, — хмыкнул Джеймс Бонд.
Лунные глаза, словно сияющие собственным светом, наполнились слезами.
— Вы потеряли мою палочку?!
— Я потерял свою палочку, — поправил Джеймс, — и теперь мне нужна новая.
— Остролист... Перо феникса... Ах, какая была палочка, какая палочка! — Олливандер смахнул слезу. — Ладно, молодой человек... Давайте посмотрим, получится ли у нас что-нибудь подобрать вам на этот раз... В прошлый раз, как вы помните, у нас не сразу получилось.
— Не помню, — отрезал Джеймс, но безропотно позволил самоходной рулетке начать измерения своей правой руки, сначала от запястья до локтя, потом каждый палец по отдельности...
Гэррик Олливандер тщательно изучил результаты нескольких измерений, после чего повернулся к клиенту наименее презентабельной частью своего тела, вынул с нижней полки огромного стеллажа узкую длинную коробку, благоговейно открыл её и протянул Джеймсу содержимое:
— Вот. Уникальная палочка, двенадцать и три десятых дюйма, ясень и копыто гиппогрифа. Попробуйте.
Джеймс Бонд впервые в своей сознательной жизни взял в руки безусловно магический артефакт. Почти не дыша, он удерживал палочку на открытых ладонях и смотрел на неё так, словно она была готова вот-вот взорваться. Впрочем, нет; к вещам, которые могли вот-вот взорваться, Бонд привык, и смотрел на них с лёгкой скукой и пренебрежением. Волшебная же палочка его завораживала; тёмное полированное дерево было тёплым наощупь, по блестящей поверхности пробегали тяжёлые янтарные искры. А, нет, это всего лишь отражение глаза Грюма.
Джеймс вопросительно поднял глаза на спрятавшегося за прилавком Олливандера.
— Чего вы ждёте? Взмахните ей! — предложил он, указывая в сторону витрины.
Джеймс взялся за тёплую ухватистую ручку, примерился и встал в дуэльную стойку, подробно описанную Златопустом Локонсом в его бессмертном шедевре беллетристики «Победа над привидением», по недомыслию какой-то воздыхательницы оказавшемся в списке учебников второго класса.
— Ну же, мистер Поттер, — канючил Олливандер, забившись под прилавок, натягивая на голову дуршлаг и мелко трясясь в ожидании действий Бонда.
Джеймс Бонд пожал плечами и резко взмахнул палочкой.
Голубоватый клинок огня ударил так точно и так ровно, что стекло витрины даже не лопнуло. Оно просто испарилось на высоте от пояса до плеч. Еле видимое пламя окрасилось багрянцем, со свистом всасывая в себя стекло, и исчезло без следа, оставив в воздухе характерный химический запах. В магазинчике воцарилась тишина; стало слышно, как на улице с переливчатым звоном разлетается шрапнелью чугунный фонарный столб, основание которого тоже оказалось в зоне поражения.
— Гэррик, а твою витрину-то гномы делали? — поинтересовался Кингсли, который, как и полагается телохранителю, в совершенстве освоил манёвр падения на землю при первых признаках опасности[32]. Аластор и Дедалус уставились на проплавленную витрину, изучая пальцами ровный край отверстия.
— Ещё при дедушке, — с подвыванием ответил хозяин магазина, выбираясь из-под лавочки и стягивая с головы дуршлаг. — Сносу ей не было, камнем её не разбить, заклинания она отбрасывала, даже таран бы выдержала... Снаружи. Молодой человек, очевидно, вам эта палочка не подходит. Положите её на пол, ме-е-е-едленно, не делая резких движений. И попробуйте вот эту, четырнадцать дюймов, морёный дуб и косточка из лифчика русалки.
Джеймс с опаской взял следующую палочку, снова встал в дуэльную стойку и по сигналу спрятавшегося под дуршлагом Олливандера резко выбросил её в сторону дыры в витрине.
Здание с противоположной стороны улицы заскрипело и рассыпалось, исторгнув из себя обитателей вперемешку с облаками пыли и обломками кирпичей. Аластор Грюм, боязливо косясь на происходящее через гномье стекло, уважительно покосился на Бонда.
— Нет-нет-нет, эта палочка вам тоже положительно не подходит, — всполошился Олливандер, выхватывая палочку из рук ошарашенного Бонда. — Попробуйте-ка вот эту, шестнадцать с четвертью дюймов, старая бамбуковая удочка и слизь скучечервей. Между прочим, это моя первая палочка! Я тогда напортач... Гхм, применил несколько технологических нововведений; самому интересно, найдётся ли лох, которого она выберет.
