Гоблин поневоле или Изменчивый Мир

"Приди ко мне. Получи что хочешь. Отомсти..."

Голос был настолько сладостным, и обещал настолько желаемое гоблину, что тот, забыв о боли, поплёлся за голосом, словно прекрасно знал дорогу. И дорога его лежала в сторону Зубастых Гор.

Чем ближе он приближался к горам, тем сильнее становился голос в его голове. Он звучал всё глубже в его мозгу, говорил всё убедительнее, он овладел Ноном. Гоблин и сам не заметил, как перед ним оказалась огромная пещера, как он, не чувствуя ни капли страха, прошёл по её тоннелю и вышел в каком-то зале, позабыв обо всём. Его вёл голос...

Только лишь наступив на попавшую под ногу кость, он пришёл в себя. И в ужасе обернулся, пытаясь понять, куда попал. Огромное пространство пещеры было настолько светлым, что можно было рассмотреть каждую деталь: даже гору из костей, больше похожую на небольшой зиггурат. Но, присмотревшись, сквозь ужас, заполонивший его разум, гоблин догадался, что все эти скелеты были всего лишь беспорядочно разложены вокруг одного определённого скелета, имевшего руки и ноги, но по размерам превосходившего остальные в несколько раз. Именем духов, да даже огры не так огромны!

Нон попятился. Вернулась боль от глубоких ран, вернулся страх, вернулась дрожь во всём теле. Он в логове ужаса, почему он здесь?! Его тут быть не должно!

"Приди ко мне" — вновь возник в голове голос.

И снова все чувства ушли на второй план, и вновь, не помня себя, гоблин пошёл вперёд, к свету, исходившему из центра импровизированного зиггурата. Карлик начал взбираться наверх, цепляясь за выступающие из кучи кости. И наконец добрался до вершины, разглядывая большой идеально круглый камень, помещённый в череп странного гигантского скелета.

"Возьми..."

Словно сквозь сон, не понимая, что делает, Нон протянул трясущиеся руки и вырвал из тут же рассыпавшегося прахом черепа желанный камень. Затем, поднеся его к лицу, начал разглядывать с таким видом, словно это было самое главное сокровище в его жизни. Внутри него разрасталось тёплое чувство к камню, чьи-то чужие, неясные, но такие лилейные мысли врывались в подсознание, твердя: "Возьми...возьми...возьми...". И, повинуясь порыву, порождённому то ли его собственным рассудком, то ли тем, который предложил ему камень, гоблин раскрыл пасть и проглотил своё неожиданное сокровище, со вкусом причмокнув и осознав, что в жизни не пробовал ничего вкуснее.

Но вместе с исчезнувшим в желудке камнем исчез и свет, и в ту же самую секунду стены пещеры сотрясли рёв, гомон и топот. Нон почувствовал испуг. Только сейчас до него окончательно дошло где он и что с ним. Но не успел он окончательно впасть в панику, как раны неожиданной болью врезались в тело, и гоблин, согнувшись в три погибели, отчаянно закричал, раздираемый волной болезненных ощущений. Камень спасал своего носителя...

Горные гоблины — маленькие мерзкие твари с серой кожей и густой шерстью в районе конечностей, некогда, в древности, бывшие процветающим гоблинским племенем, но ныне, давно изгнанные со свободных земель и вынужденные жить в пещерах, растерявшие все свои былые возможности и традиции, и превратившиеся в одетых в обноски дикарей — словно тараканы повылазили из всех щелей пещеры, вторя друг другу: "Реликвия! Зал! Кто-то потревожил священный зал! Убить! Съесть! Убить!"

Они заполнили священный зал быстрее, чем потоп заполняет города, окружив алтарь, на котором больше не было камня, дарившего желанный свет подземным тварям, коему они поклонялись долгие столетия. Один из горных гоблинов неуверенно, подгоняемый злобой и непониманием, взобрался на вершину алтаря. Чтобы тут же с диким рёвом быть отброшенным обратно в толпу охнувших коротышек, которые, все, как один, сделали шаг назад, сощурившись от вновь озарившего пещеру и разогнавшего стыдливо спрятавшуюся в самых дальних уголках тьму, света. Но свет шёл не от камня...

Он шёл от гоблина, стоявшего на вершине алтаря. И в этом гоблине больше не было испуга. Была лишь ярость. И сила, которую даровал ему камень. Ужасные раны, некогда кровоточившие на его теле, сменились на ярко светящиеся во тьме наросты, теперь напоминавшие присосавшихся к телу паразитов, то раздувающихся до размеров личинки, то вновь сужающихся в узкую полосу, словно дыша. Кожа чужака будто потрескалась, окрасив себя множеством переплетающихся друг с другом трещин, расширяющихся по мере того как приближались к "личинкам". А его взгляд надменно скользил по толпе окруживших его тварей, и сила этого взгляда была столь велика, что гоблины не выдержали и, потупив взоры, опустились на колени, подняв руки вверх, отдавая почести своей новой реликвии.

А стоявшая на алтаре реликвия улыбнулась.

Всё только начинается...

ГЛАВА 8

Уроки, или как приручить Высшего.

Первая неделя жизни у Отшельника была невероятно насыщенной. Начать хотя бы с того, что мне пришлось убираться во всём доме (Если дуб вообще может называться домом), а, учитывая масштабы дома и то, сколько бардака старик устроил на каждом квадратном метре каждого этажа... Казалось, будто шаман специально меня ждал в качестве личной уборщицы — в общем, свой первый урок я не забуду никогда. Конечно, можно было призвать каких-нибудь средненьких элементалей, да приказать им выполнять эту чёрную работу за себя, но от ещё большего количество призванных душ меня просто вывернет или отрубит, потому как подчинённые мне не без помощи Хвостика элементали никуда не делись, а развоплощать их я не мог: Отшельник категорически запретил, сказав, что лучшей охраны пока не найти, и разбрасываться такими сокровищами я не имею никакого права. Что ж, мотивы его были не ясны, но я послушал: тем более что на собственной шкуре испытал, какие эти каменные ребята крепкие.

Кстати, об элементалях: Отшельник решил провести эксперимент в первые дни моего проживания на болоте. А именно: просто взял и призвал ещё одного элементаля, попроще. Получившаяся каменная пародия на своих "старших" братьев тут же перекочевала в подчинение ко мне, отчего старик только нахмурился и, приказав мне его развоплотить, после недолгих манипуляций руками вызвал огненного элементаля. Хвостик даже глазом не повёл, а огненный дух так и остался в подчинении у Отшельника. То же самое произошло и с воздушным. Отсюда выходил один-единственный вывод: похоже, Хвостик не без помощи Великих, которые, наверное, и сами не ожидали такого эффекта от обычного нахождения рядом с призванной душой, стал кем-то вроде... короля земляных элементалей? Как бы глупо это ни звучало, но, похоже, так оно и было. Только вот побочный эффект, несмотря на всю перспективность этой особенности Хвостика, был всё-таки мрачноват: он подчиняет любого земляного элементаля, а как отключить эту функцию, похоже, ни я, ни он не знали, а энергии на всё это у меня тупо не хватит — теперь, имея в подчинении этот небольшой отряд я с трудом выполняю вызов даже бытовых духов, что уж там говорить о перворанговых!

Затем весь день ушёл у меня только на то, чтобы разъяснить Отшельнику кто я есть на самом деле, откуда, что со мной произошло за время пребывания в этом мире, а также ответить на его вопросы, разъяснить особенности моего собственного мира, выслушать его охи и ахи. Что-то, надо сказать, слишком уж большое количество народу уже осведомлено о моём происхождении. А обо всех ли я знаю? Вот уж вряд ли: слухи-то — они в любом мире слухи и есть. Но не открыться перед стариком я не мог: он — не только моя надежда на светлое будущее, но ещё и очень приятный гоблин, в отличие от многих из тех, кого я успел узнать, несмотря на его собственные тайны и недомолвки, а это дорогого стоит. И, что самое приятное: наши разговоры протекали за питьём изготавливаемого Отшельником напитка, заложником которого я стал.

Между прочим, придуманное мною для напитка название "чай" очень понравилось гоблину. А что? Очень в духе местных: коротко, лаконично, да ещё и отдаёт иномирьем. Отличная рекламная акция для нового напитка: существуй здесь патентное бюро, обязательно бы черканул им письмецо. Но так как ничего подобного в этом мире, по крайней мере пока, не предвидится, то вместо того, чтобы рассуждать о названии, гоблин решил меня научить его варить. Так что в следующие несколько дней я узнал туеву хучу информации о местной флоре, о том, какие растения съедобны, а какие нет, какие можно использовать для снадобий, а какие для ядов, и, конечно же, начал различать нужные мне корни и ягоды, и более-менее сносно готовить чай. Привкус болотной жижи уже не смущал меня, и потому теперь на каждый выход на природу я брал с собой хотя бы две фляжки с этим божественным напитком, в результате чего мой личный коэффициент полезного действия возрастал вдвое, и потому обучение стало протекать быстрее, чем на то рассчитывал сам старик.

А выходы на природу у нас были ежедневные: одними фолиантами, да книгами Отшельник не ограничивался. Как сказал он сам, мои познания в шаманизме были превосходными, даже больше, чем нужно, но при этом мне не хватало практики и умения.

— У меня был друг, — сказал как-то Отшельник за одним из ставших традиционным вечерним разговором. — Который засиживался за чтением различных манускриптов и древних скрижалей. Он знал о шаманах, об их истории, способах призыва духов и о самих духах столько, что ходил слушок, будто сами Великие приходили к нему спрашивать совета. Но, представь себе, он никогда не был аль, он даже в старшие ученики не попал. Потому что он не умел делать из того что знал ничего. Он лишь сидел за своими книгами, в то время как я набивал себе шишки на практике. Ты когда-нибудь практиковался в фехтовании? — Неожиданно спросил он.

— Нет, — честно признался я.

— И я нет, — кивнул собственным мыслям Отшельник. — Но я знал об этом намного больше, чем любой гоблин моего клана: и о возможных пируэтах, уходах, тактике боя, приёмах... Я увлёкся этим не на шутку в своё время. И что? Смогу ли я справиться хотя бы с молодым стражником, который провёл не мало стычек с другими кланами, или даже просто давая оплеухи особо ретивым соклановцам? Разумеется, нет. Потому что у меня нет ни умения, ни опыта. А одно приходит только после другого...

И мы начали тренировки. Пускай мне и было сложно призывать души из-за наличия на мне уже нескольких истуканов, сторожащих дуб и патрулирующих окрестности, но Отшельник вносил свой непосильный вклад в моё обучение, постоянно вливая в меня собственную энергию и поя чаем. За сравнительно короткий срок я научился вызывать духов в несколько раз быстрее обычного, чуть ли не сразу же после произнесения заклинания. При этом, как выяснилось, в мире духов я заработал некую... репутацию, что ли? Я даже начал различать знакомые мне души, которые, почувствовав дуновение запаха моего зелья, тут же цеплялись за возможность быть призванными именно мной и исполнить свои обязанности максимально качественно, отчего получавшиеся на выходе заклинания оказывались намного мощнее, чем если бы их использовал другой аль. Отшельник на это только одобрительно хмыкал, и мы продолжали учиться.

Физические тренировки мы также не обходили стороной. Точнее — я не обходил, а старик жевал травинку и наблюдал. Деревянные палки вместо меча, бег с препятствиями и тому подобное: всё это выматывало страшно, особенно такое толстое и маленькое тельце, как моё. Но я продолжал упорно заставлять мышцы развиваться, ибо за время жизни гоблином понял одно: слабый гоблин — мёртвый гоблин. И никак иначе.

Ну, а свободное от тренировок время мы коротали разговорами. И не только об учёбе и шаманизме в целом. Отшельник выуживал из меня информацию о прошлой жизни, о Земле, о том, что со мной происходило там и как я жил, я же отвечал ему взаимностью, терроризируя старика попытками разузнать о том, как он удостоился своей метки и получил Силу. Потому как пока я не понимал, чем обусловлены эти адские издевательства надо мной, в результате которых, из слов Отшельника, получается, я эту Силу получу. Но ведь он ни разу мне о ней не рассказал! Ни разу! Старик на мои вопросы постоянно либо отнекивался, либо злился и уходил, либо переводил разговор в другое русло.

Но однажды вечером, после нескольких недель изнурительных тренировок, он, сидя в своём любимом кресле, был ещё более хмурым и задумчивым, чем обычно, и так долго молча затягивался из своей трубки, что выпускаемый им жёлтый дым заполнил весь дуб — разве что всё болото не объял. Даже меня, пускай я ни разу не брал эту заразу в рот, немного пробрало.

Его взгляд был постоянно направлен на камин, и, что самое странное, старик не проронил ни слова. Хотя этот гоблин был одним из самых разговорчивых зеленокожих, что я знал. И всё-таки он молчал. А я не смел нарушить воцарившуюся тишину, ибо нутром чуял: он размышляет о чём-то серьёзном, а в такие моменты его трогать нельзя.

И вот, наконец, Отшельник оторвал взгляд от искрящегося духа огня и поднял на меня странно-затуманенные глаза. И затуманены они были не наркотиком...

— Сколько ты уже занимаешься у меня? — Неожиданно спросил он. — Сколько дней?

— Около месяца, — пожал я плечами.

— Около месяца... — словно эхо, протянул Отшельник и, вновь затянувшись, причмокнул: — М-да, и успел многого достигнуть. Уж не знаю, что могут сделать за месяц в вашем мире, но наш мир точно открыл в тебе дюжий талант к обучению. Но вот что я хочу узнать: на что ты готов ради Силы?

Меня на минуту заклинило. Такого вопроса от учителя я точно не ожидал. Он наконец поднял так интересовавшую меня тему! С чего вдруг? Неужели из-за Путничьей травы? Да не, такого, как Отшельник простой травинкой не проймёшь: похоже, старик что-то про себя решил.

— На многое, — задумался я, но тут же исправился: — На всё.

— На всё, — опять, словно попугай, повторил он, а затем рассмеялся: — Что ж, тогда слушай! Слушай, и запоминай! Ибо я расскажу тебе, как получил Силу. И как получил Метку. Что самое интересное, мой ученик, одно спровоцировало другое...

Я тут же сделал стойку, превратившись в слух. Если он сейчас собирается мне поведать то, о чём я так вожделел и чего так ждал все дни безумного издевательства со стороны Отшельника, то не стоит сейчас мешать ему даже лишним движением: авось решит, что зря всё это затеял, и снова придётся мне ждать, пока у него вновь появится к разговору настроение.

— Я был тогда молод. Хотя, я и сейчас ничего, верно? — Снова смех, который, впрочем, моментально стих, вернув лицу Отшельника прежнюю серьёзность. — И надо сказать, что в искусстве овладения духовными сущностями я достиг больших высот. Особенно я любил практиковаться с духами земли, за что надо мной постоянно насмехались, утверждая, что стать боевым шаманом, специализируясь на подобных духовных сущностях невозможно, и лучше мне, как и остальным, углубиться в изучение духов огня, чтобы построить себе светлую военную карьеру. Но, как ты успел узнать, я упёртый, почти такой же упёртый, как ты, — на этот раз ни лице старика не появилось даже намёка на улыбку. — И я не слушал никого. Через годы, проведённые за жесточайшими тренировками над духами земли, я легко, даже, можно сказать, походя, победил в честных поединках своих соклановцев один за другим и получил в клане репутацию великого шамана, став аль. После этого многие шаманы изменили своё отношение к другим духовным сущностям, как боевым, но я уже не обращал на это никакого внимания. Я перешёл порог, но возжелал добраться до следующего, закопавшись в древних свитках, выслушивая легенды и сказания, и, наконец, нашёл способ...