| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
...Вошедший адьютант низко поклонился и доложил, что все готово и машина ждет у подъезда. Генералиссимус сел в "роллс-ройс", подаренный ему одним из генералов, который, в свою очередь, выменял его у драпавшего от японцев вице-короля Бирмы на два лэнд-лизовских "виллиса", и кортеж направился к площади, на которой были уже построены войска. Чан Кайши величественной походкой взошел на трибуну, и начал произносить речь. Как раз когда в своей речи он дошел до фразы "Мы сокрушим японских агрессоров и изгоним их с нашей земли!", прямо на площадь влетел запыленный "виллис". Выскочивший из него офицер, в грязной полевой форме, бросился к трибуне, и на всю площадь истошно завопил:
— Ваше Высокопревосходительство! ЯПОНЦЫ!!!
На мгновение все ошарашенно застыли, наконец побледневший генералиссимус с трудом выдавил из себя:
— Где японцы? Сколько?
— На подступах к городу, не позже чем через час будут здесь! Целая конная армия, их тысячи!!!
Возглас ужаса вырвался из уст всех присутствующих, от рядовых до самого генералиссимуса.
Чан Кайши повернулся к адьютанту:
— МАШИНУ! БЫСТРО!
— Так вот она, Ваше Высокопревосходительство...
— ВИЛЛИС!!! ВИЛЛИС, идиот!!! Свяжись с базой в Чэнду, пусть готовят мой самолет!!! И не вздумай удрать, всю семью казнить прикажу!
— Слушаюсь, Ваше Высокопревосходительство!
Адьютант бросился выполнять распоряжения, свита генералиссимуса бросилась врассыпную, каждый генерал спешил добраться до своей машины. Когда речь заходила о спасении своей шкуры, эти высокомерные бонзы, в обычных условиях ленившиеся лишний раз пальцем пошевелить, проявляли редкостную прыть.
Американский военный эмиссар с отвращением наблюдал за происходящим. "И на кой черт мы тратим столько средств на поддержку этого сброда! Чертов генералиссимус даже и не подумал обороняться! Ну ничего, больше он от нас ничего не получит!" — думал он, садясь в "виллис".
Зрелище всеобщего бегства и впрямь было отвратительно. Все, кто имел доступ к какому-либо транспорту, драпали на нем. Те, кто такой возможности не имел, просто срывали форму и разбегались кто куда. Лишь немногочисленные группы солдат под командованием тех офицеров, у которых в насквозь прогнившей гоминьдановской армии каким-то чудом сохранились остатки чести и преданости долгу, начали лихорадочно готовиться к обороне. Правда, времени на подготовку оставалось слишком мало, и успеть сделать что-либо серьезное его очевидным образом не хватало. Лишь на некоторых улицах успели возвести импровизированные баррикады и кое-как распределить по этим "опорным пунктам" наличные силы...
...По всем правилам военной науки, Умэдзу должен был бы спешить свою каваллерию и атаковать город в пешем строю. Но, как и в ходе всего этого отчаянного похода, генерал сделал ставку на внезапность натиска. Авангард конного корпуса развернулся в лаву, и всадники с яростными криками "БАНЗАЙ! Да здравствует Император!" ринулись в атаку. Ворвавшись в город, каваллеристы растекались по улицам, устремляясь к центру. Генерал Умэдзу лично возглавлял отряд, атаковавший вдоль центральной улицы города. Командующий отверг все призывы своих офицеров к осторожности, и напрасно. Уже неподалеку от центральной площади города, на которой находился дворец Чан Кайши, отряд наткнулся на баррикаду, и попал под огонь. Жизнь генералу спасла его смелость. Умэдзу резко пришпорил коня, и ринулся прямо на баррикаду, увлекая за собой отряд. Всадники открыли на скаку огонь из карабинов, стараясь если не убить, то хотя бы напугать защитников баррикады, и отчасти своей цели они достигли — напуганные китайцы боялись высовываться, и стреляли наугад. И все же, исход стычки решило прежде всего полное отсутствие у солдат гоминьдана нормальной боевой подготовки. Единственный ручной пулемет на первой же очереди заело, и растерявшийся пулеметчик несколько драгоценных мгновений испуганно пялился на несущихся на него каваллеристов, прежде чем сообразил передернуть затвор и выбросить смятый патрон. Как раз в то самое мгновение, когда затвор пулемета дослал в патронник новый патрон, Умэдзу уже послал коня в прыжок, конь взвился над баррикадой, и меч генерала, описав сияющую дугу, опустился на голову незадачливого пулеметчика. Остальные защитники баррикады, бросая винтовки, помчались прочь, но почти все были настигнуты и зарублены. С торжествующими криками каваллеристы ворвались на центральную площадь. Некоторые спешились и бросились обысивать дворец генералиссимуса, но того и след простыл. Знаменная группа быстро взобралась на крышу дворца. Знамя гоминьдана с белым солнцем было немедленно сорвано и сброшено наземь, под копыта коней, на его месте заполоскалось на ветру полотнище с багряным диском Восходящего Солнца. Солнце Китая зашло навсегда, над Поднебесной взошло солнце Японской Империи. Корреспонденты фронтовой газеты, прошедшие с корпусом весь путь от Чжучжоу до Чунцина, попросили командующего сфотографироваться "для истории". Умэдзу путем несложного маневра загнал коня на распростертое на земле полотнище гоминьдановского знамени, подчеркивая тем самым унижение поверженного врага, и слегка откинулся в седле, картинно подняв меч. В процессе съемок свою лепту в унижение поверженного врага внес и генеральский конь. То ли умное животное оценило политическую важность момента, то ли просто физиология взяла свое, но так или иначе втоптанное в пыль китайское знамя оказалось "украшено" еще и кучей конского навоза.
Осмотр города показал, что главная цель наступления достигнута — на складах были обнаружены в целости и сохранности огромные запасы снаряжения и промышленного сырья. Значительная часть населения захваченного города и окрестных деревень была согнана на загрузку вагонов для отправки захваченного к портам. Оценивая захваченое имущество, генерал Умэдзу метко подметил: "По сути дела, этот мерзавец Чан Кайши оказал нам большую услугу — вместо того, чтобы употребить все это против нас, он сохранил это для нас в целости".
Взятие Чунцина, а вскоре за тем захват Чэнду и Цзигуна, лишили гоминьдановцев основных производственных мощностей и львиной доли ресурсов. Конечно, армия Китая еще далеко не была разбита, но ее окончательный разгром становился теперь лишь вопросом времени, необходимого пехотным соединениям для продвижения вглубь китайской территории по плохопроходимой местности.
Ликвидация Юньнани также была лишь вопросом времени — 1А под командованием Тодзё после взятия Гуйлиня начала наступление на Куньмин, для чего требовалось преодолеть труднопроходимые горные районы, но наличных сил вполне хатало.
Однако, был у Империи в Китае и один серьезный противник, одолеть которого наличными силами не представлялось возможным. Армия Коммунистического Китая под командованием Мао Цзэдуна, в отличие от насквозь прогнившей гоминьдановской, была морально крепка, и, как не странно, не смотря на отсутствие внешних поставок, лучше вооружена, поскольку все вооружение, которое удавалось раздобыть, не расхищалось и припрятывалось, а поступало в сражающиеся части. Бойцы Мао, в отличие от гоминьдановских ополченцев, были хорошо обучены, имелись даже специальные подразделения, натренированные для войны в горах. В вооруженных силах Японии такие части находились еще лишь в стадии формирования. И, наконец, за долгое время борьбы с гоминьдановцами, коммунисты превратили Особый район в неприступную крепость, дополнив труднопроходимую горную местность многочисленными укреплениями, вырубленными в скалах. Штурм этих позиций силами обычных пехотных частей без серьезной поддержки был делом бесперспективным, и потому до поры до времени командование Армии ограничивалось блокадой Особого района минимальными силами. Но приказ Императора требовал покончить с гнездом красной заразы, да и войска требовалось высвободить для действий на других ТВД. В результате, одновременно с началом реализации плана "священный ветер" началась подготовка к штурму главных баз коммунистов в провинции Яньань. В прилежащие районы были переброшены вспомогательные маньчжурские части, а вслед за ними — и главные силы Квантунской армии под командованием генерала армии Ямады. В ходе вспомогательной наступательной операции в провинции Юйлинь японским и маньчжурским войскам удалось охватить Яньань с запада. К генеральному сражению все было готово, не было только одного необходимого слагаемого успеха — авиации, в результате чего начало штурма было отложено до высвобождения соединений ударной авиации из района Южных морей. Ждать пришлось долго. И только в октябре, после капитуляции Новой Зеландии, для поддержки наступления на Яньань на базы под Пекином была переброшена 2ВА под командованием адмирала Футиды [4ТАК4]. За время боев на Тихом океане экипажи этого объединения имели возможность изрядно поупражняться в бомбометании не только по кораблям, но и по наземным целям, и имели в большинстве своем солидный боевой опыт.
Признанный мастер атаки тактических целей, адмирал Футида быстро нашел оптимальный метод борьбы с врагом. "Древняя мудрость гласит — используй мощь врага против него" — сказал он на совещании. "Главная сила нашего врага — его горные укрепления. Так пусть его крепость станет его могилой! Надо провести разведку боем, выявить расположение основных укрытий и огневых точек, а затем мы начнем наносить удары бомбами самых крупных калибров, включая противокорабельные бронебойные, и погребем коммунистов под обвалами!" Предложение выглядело абсолютно логичным, и нашло поддержку армейского командования. Для разведки боем назначили, естественно, вспомогательные маньчжурские части. Начиная с конца первой декады октября, три недели прошло в регулярных боестолкновениях. Маньчжуры отнють не рвались в бой, но от них этого и не требовалось. Главное, что отражая их слабые и неэффективные атаки, коммунисты вынуждены были открывать огонь, тем самым выдавая свое местоположение летчикам Футиды [сковывание действий без боя не позволет сбить организацию ниже определенного уровня, во время боя этого органичения нет, и сковывание работает полноценно]. Такая тактика вполне оправдала себя — маньчжурские части понесли страшные потери, но большинство огневых точек коммунистов было выявлено и подавлено. Решительный штурм начался в конце октября, и коммунистам уже нечего было противопоставить главным силам Квантунской армии. Атака велась с пяти направлений одновременно, при поддержке авиации, и изнуренные без малого месяцем непрерывных ударов коммунисты не выдержали. Отчаянно сопротивляясь, они начали отступать. Удары авиации проболжались — Ямада знал, что в горах противник имеет возможность быстро перегруппировывать силы, и понимал, что передышку неприятелю давать нельзя. Во время одного из таких налетов, в общем-то совершенно случайно, армия коммунистов была обезглавлена. Один из бомбардировщиков всадил бронебойную бомбу в гребень скалы, в пещере в основании которой расположился на отдых штаб Мао Дзэдуна, и обвал похоронил всех "обитателей" пещеры заживо [такое объяснение придумано аффтаром игровому событию, по которому Нацкитай аннексит коммунистов после захвата их столичной провы, при чем войска коммунистов пропадают]. 8 ноября ударные части Квантунской армии завершили оккупацию провинции Яньань. Уцелевшие солдаты армии коммунистов попрятались в горах и прекратили организованное сопротивление. В двух южных провинциях "особого района" в связи с гибелью руководства коммунистов временно была восстановлена власть гоминьдана, но ненадолго — вскоре и туда добрались части Императорской армии.
Таким образом, к концу осени 44г главные цели Императорской армии в Китае были достигнуты. "Дракон" был повержен, и хотя еще был жив и даже мог "кусаться", подняться вновь он уже не мог, и его полное уничтожение оставалось лишь вопросом времени. Лучшие ударные части грузились в эшелоны и отправлялись в сторону побережья. Впереди победителей ждали испытания куда более тяжелые...
Продолжение следует...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
|
