Звезды нового неба

-Ладно, будем рассматривать самый худший вариант. Тогда первый вопрос — сколько времени у нас есть.

-У нас пока нет полного понимания природы происходящих процессов…

-Это я уже понял, — оборвал Председатель Слепнева, — излагайте короче.

-Хм, — профессор покорно вздохнул, — если существующая тенденция сохранится, то до начала дестабилизации лучистой зоны пройдет около двух лет. После того, как данный процесс начнется, формирование ударного фронта и подъем его к поверхности займет несколько суток, быть может недель, а потом счет пойдет уже на часы и даже минуты.

-Два года!? Вот дерьмо! — думаю, нечасто подобные слова звучали под сводами этого зала, — что можно успеть сделать за столь короткий срок?

-Немного.

-Бомбоубежища и бункеры выдержат такой удар?

-Если они герметичны и полностью автономны, то вполне возможно. Однако, проблема в том, что после Вы, даже если выживете, не сможете подняться на поверхность.

-То есть?

-Вспышка будет столь сильна, что не только испепелит все, что будет на поверхности. Она испарит значительную часть Мирового Океана, а также раскалит и сдует с Земли почти всю атмосферу, оставив лишь голый оплавленный камень. Ваши бункеры превратятся в братские могилы.

-Что же тогда остается? Эвакуация? Вы уже прикидывали, во что это выльется?

-Говоря об эвакуации, — Слепнев поднял перед собой руку, словно притормаживая не в меру разогнавшуюся дискуссию, — основные затруднения вызывает не столько ответ на вопрос «как?», хотя и это — та еще задачка, сколько ответ на вопрос «куда?».

-В нашем распоряжении вся Галактика! — Председатель недоуменно развел руками, — почти полсотни колоний, если я не ошибаюсь.

-…и ни одна из них не является автономной в полном смысле этого слова, — закончил его фразу профессор, — все они, так или иначе, зависят от регулярных поставок с Земли. В первую очередь это касается сложного оборудования и запасных частей к нему. Ни одно из наших поселений не обладает собственной промышленностью, способной выпускать весь спектр необходимой продукции. И изменить такое положение вещей в обозримой перспективе не представляется возможным.

-Сейчас главная задача — выжить! Придется пожертвовать комфортом и какими-то излишествами. Если удастся обеспечить людей пропитанием, то на первое время этого достаточно. Остальное приложится.

-Прошу меня извинить, — Слепнев решительно перехватил инициативу, — но вы плохо представляете себе, что такое удаленная экзопланетная база. Это не колония, не поселение, куда люди отправляются в поисках новых территорий для жизни. Это укрепленная крепость, гарнизон которой вынужден ежедневно отбивать атаки враждебной окружающей среды. В отсутствие регулярного снабжения она обречена. Установки для регенерации воды и кислорода имеют конечный ресурс, а если еще дополнительно нагрузить их беженцами с Земли, то все закончится очень быстро и очень плачевно. Так что речь идет не об отсутствии удобств, а о выживании.

-Так я и не имел в виду базы, расположенные на непригодных для жизни планетах…

-А других нет.

-Как это!? — Председатель удивленно нахмурился.

-Мы обнаружили и исследовали тысячи планет, нашли на них и приемлемую температуру и атмосферное давление и жидкую воду, но ни на одной из них в атмосфере нет достаточного количества кислорода, чтобы можно было обойтись без его искусственной регенерации. Увы. Все наши базы — герметично закупоренные аванпосты, целиком и полностью полагающиеся на свои системы жизнеобеспечения, — Слепнев устало провел по лицу рукой, — мы уже рассматривали этот вариант. Все имеющиеся колонии смогут вместить не более тысячи человек. За оставшееся время их можно расширить еще на две-три тысячи мест, но добиться полной автономности за столь ограниченный срок не представляется возможным. Кроме того…

-Что еще? — публика в зале ерзала как на иголках.

-Если заглянуть хотя бы немного вперед, то станет ясно, что столь немногочисленная популяция, да еще разбросанная по десяткам разрозненных баз — нежизнеспособна, и неизбежно вымрет. Мы сможем лишь отсрочить исчезновение человечества, но не предотвратить его.

-Тогда мне не совсем понятно, ради чего мы здесь собрались? — Председатель раздраженно тряхнул головой, — переждать катастрофу в убежищах нельзя, эвакуироваться некуда… Что же нам остается? Сидеть, сложа руки, и покорно ожидать конца?

-Я не утверждал, что эвакуироваться некуда, — возразил Слепнев и, набравшись наглости, добавил, — видимо, вы недостаточно внимательно меня слушали. Я лишь заметил, что поиск ответа на соответствующий вопрос будет непростым. И почти наверняка то, что я предлагаю, многим придется не по душе. Но, если вы позволите…

-Да не тяните же Вы резину, в конце концов! Выкладывайте!

-На сегодняшний день существует всего один пример достаточно большого поселения, добившегося высокой степени автономности от Земли, — профессор выдержал паузу, обводя взглядом затихший зал, — это никары.

-Вы предлагаете нам идти на поклон к этим бессовестным жуликам!? К этим прохвостам!?

-Я неспроста вначале рассмотрел все прочие варианты, чтобы показать, что предлагаемый выход — единственный. Когда речь идет о выживании, и выживании не какой-то группы людей, а всей цивилизации, то гордостью можно и поступиться. Сейчас нам следует мыслить иными категориями.

-Да какими бы категориями мы ни мыслили, я почти уверен, что этим космодранцам плевать на нас и наши проблемы. К чему им лишняя обуза? Они только рады будут, узнав, что останутся единственными представителями рода человеческого во Вселенной.

-Я бы не был столь безапелляционным. Они вполне могут извлечь из такого поворота событий немалую материальную и моральную выгоду для себя. Да и обузой мы для них не станем.

-Почему Вы так решили?

-Речь не идет о том, чтобы заявиться со своими пожитками к ним домой. Дело в том, что сейчас никары обитают на новой станции «Исаак Ньютон», которую запустили в эксплуатацию около тридцати лет назад. Их предыдущая база «Джордано Бруно» законсервирована и не используется. Мы можем выкупить их старую станцию и в сравнительно короткий срок восстановить ее функционирование. Ее вместимость составляет примерно десять тысяч человек и при необходимости может быть еще увеличена. Я все равно считаю, что в конце концов нам придется искать новую Землю, но до той поры такое поселение вполне способно стать космическим Ноевым Ковчегом и приютить человечество на протяжении жизни нескольких поколений.

-Десять тысяч? — переспросил кто-то из зала, — десять тысяч из десяти миллиардов? Интересно, а кто возьмет на себя смелость решать, кто попадет в число счастливчиков, а кто нет?

-Давайте-ка моральные аспекты отложим на потом, а сейчас сосредоточимся на технической стороне вопроса, — резко осадил недовольных Председатель, — и так уже голова кругом идет, — он снова обратился к Слепневу, — но что, по-вашему, мы можем предложить этим космодранцам в обмен на их станцию? Что могло бы их заинтересовать настолько, чтобы они согласились?

-Мы сейчас не в таком положении, чтобы торговаться, поэтому придется дать им все, что они пожелают.

-Не слишком ли щедро? — возмутился кто-то еще, — и где гарантия, что они нас не обманут? Захапают наши подношения и смоются в свое логово. Ищи их потом!

-Здесь, на самом деле, присутствует взаимный интерес, — внешняя невозмутимость определенно давалась профессору нелегко, его лоб поблескивал от пота, — никарам изредка требуется кое-какое оборудование и материалы, которые они сами производить не в состоянии. Мы можем предложить все то, что отделяет их от полной автономности — сырье, оснастка, технологии. Так и их собственные шансы на выживание будут выше, ведь после гибели Земли они все равно всего этого лишатся. Поэтому я думаю, что они заинтересуются, а от возможного подвоха мы будем застрахованы, поскольку не станем передавать им все и сразу, тем более, что это невозможно по чисто техническим причинам.

-Путь так, но каким образом Вы собираетесь передать им свое предложение? Никарского посольства у нас нет, их дипломаты с официальными визитам к нам не заглядывают, даже телефончик для связи не оставили. Где и как Вы будете их искать?

-М-м-м, есть тут на примете один вариант…

Генерал остановил запись.

-Вот такие дела, сынок, — он вместе с креслом развернулся ко мне, — теперь ты догадываешься, для чего тебя вызвали?

Я открыл рот, собираясь ответить, но так ничегошеньки и не смог из себя выдавить. Через некоторое время, спохватившись, я подобрал челюсть, но ответ в моей голове так и не сформулировался. Мозг гудел, как трансформатор под перегрузкой. Я сам себе напоминал маленького ребенка, безуспешно пытающегося откусить от кусок от огромного яблока. Точно так же, как его зубки беспомощно скользят по гладкой кожуре, мои мыслительные потуги упорно отказывались вмещать полученную информацию в прокрустово ложе моего убогого разумения. Она оказалась для него слишком велика.

Сколько раз я наблюдал подобные сюжетные повороты в бесчисленных фильмах-катастрофах. Земля то гибла под ударами астероидов, то корчилась в муках, заразившись жутким вирусом, то тонула в водах нового Великого Потопа. Все эти киношные катаклизмы уже успели приесться, и потому я никак не мог сжиться с мыслью, что теперь все происходит в действительности. Быть может, это дурной сон или какой-то нелепый розыгрыш? Хотя вряд ли — слишком высокие сферы оказались приведены в движение, чтобы все можно было объяснить банальной шуткой.

На сей раз все закрутилось всерьез, и меня стремительно затягивало в самый центр этого водоворота.

-Вот дерьмо! — я облизал пересохшие губы, — и что же от меня требуется?

-На словах все просто, — Луцкий побарабанил пальцами по столу, — ты должен принять приглашение Кадесты, а попав на борт их станции, встретиться с руководством и договориться о передаче нам «Джордано Бруно». Вот, собственно, и все.

-Ха-ха, — меланхолично констатировал я, — раз плюнуть.

-Поверь мне, я нисколько не обольщаюсь насчет всей этой затеи. В той цепочке, что ведет к ее успешному завершению, слишком много всяких «если», а некоторые ее звенья основаны на голых домыслах и догадках. Шансов на успех немного, но мы обязаны использовать их все.

-Самым слабым звеном всей вашей конструкции являюсь как раз я, — мне захотелось рассмеяться, но онемевшее лицо отказалось меня слушаться, — я не политик, не бизнесмен, не ученый, не оратор, в конце концов! Я — мямля, который краснеет и теряется, когда надо девушке цветочек подарить, а вы вешаете на меня судьбу всего человечества!

-Не переживай! Не все рождаются донжуанами. А насчет остального мы тебя натаскаем.

Последующая неделя стала самой безумной неделей всей моей жизни, и я сам не знаю, как не подвинулся умом за эти несколько дней. Подобно тому, как тысячетонное усилие, развиваемое мощным прессом, концентрируется на крохотном наконечнике пуансона, все надежды и опасения, амбиции и подозрения десятков исключительно высокопоставленных людей оказались сфокусированы на моей скромной персоне.

А началось все в первый же день со «смотрин», как окрестил это мероприятие Луцкий, где они со Слепневым представили меня Совету Безопасности и еще целому ряду больших шишек. Заранее зная, что ничегошеньки путного из такой затеи не выйдет, генерал сразу настроил меня на нужный лад.

-Скажу сразу, — он по-отечески положил мне руку на плечо, — ты им не понравишься. Это факт, смирись ним и даже не пытайся произвести на аудиторию благоприятное впечатление. Всем не угодишь.

-Что же мне тогда делать?

-Расслабиться и не придавать происходящему большого значения. Если тебя будут о чем-то спрашивать — отвечай. Говори то, что думаешь, не изобретай ничего сверх необходимого. Не хочешь отвечать — так и скажи, перебьются.

-Вам легко говорить, — хмыкнул я, — а я вот не уверен, что у меня получится сказать «нет», когда меня сам Президент расспрашивать будет.

-Помни, парень, сейчас ты им нужен, а не наоборот. Если будут слишком сильно наседать, ты вообще можешь послать их вдоль по улице. И они проглотят, никуда не денутся. Слишком многое на тебя завязано, и им придется с тобой считаться. Быть может, даже заигрывать начнут.

-С какой стати?

-Все они — профессиональные политики, интриганы и жулики, — Луцкий криво усмехнулся, — в тебе они видят очередное окно возможностей… эдакую узенькую форточку, в которую всем не пролезть. Так что каждый из них всеми способами будет пытаться отстоять свой интерес и интересы людей, стоящих за его спиной. И, боюсь, сегодня будет только начало.

-А дальше что? — быть порванным на кусочки фанатичной толпой мне совсем не хотелось.

-Не бери в голову, я их все равно к тебе не подпущу. Потом пусть увольняют к чертовой матери, но сейчас здесь я буду правила устанавливать. Если невтерпеж — пускай между собой грызутся, а нам с тобой надо делом заниматься.

-Хм, — я недоверчиво прищурился, — а у Вас-то здесь какой интерес?

-Все очень просто, — генерал развел руками, — я человек военный. Передо мной поставлена задача, и я должен ее выполнить. А для этого мне нужно, чтобы ты оставался в здравом уме и твердой памяти. И я использую все доступные мне силы и средства, чтобы оградить тебя от излишне надоедливых клиентов. В данный момент твоя безопасность важнее их частных претензий.

-Наивысший приоритет? — уточнил я.

Судя по всему, толика ехидства в моем голосе не укрылась от внимания Луцкого. Он нахмурился и задумчиво покосился на дверь, за которой скрылся доставивший меня накануне майор.

-Что, были какие-то проблемы? — неторопливо произнес он.

-Не у меня, — я предпочел не вдаваться в подробности, чтобы не навлечь неприятностей на головы своих коллег.

-Боря верен себе, не так ли?

-Вы знакомы с нашим капитаном!? — я был настолько удивлен, что, похоже, даже малость проговорился.

-Мне известно все обо всех членах вашего экипажа. Я никогда не действую вслепую. А с Борей я и вправду имел возможность поработать вместе, но это было давно.

-Но…

-Не отвлекайся! — генерал поднял руку, останавливая меня, — это все несущественные детали. А тебе сейчас необходимо сосредоточиться на главном. У нас «смотрины» сегодня!

Мероприятие сие, и вправду, получилось на редкость неприятным. С одной стороны, я чувствовал себя породистым жеребцом на ярмарке — меня настолько неприкрыто рассматривали и оценивали, шушукаясь меж собой, что порой возникало желание пройтись и повертеться перед аудиторией, точно на подиуме. С другой — мои интерьвьюеры сами стремились привлечь мое внимание, чтобы попытаться перевести общение в личную плоскость и выцарапать в перспективе какие-либо преференции для себя. Выглядело все это несколько дико.

Президент, Премьер, министры, несколько послов… Они, соль земли, люди, вершащие судьбы мира, были вынуждены чуть ли не лебезить передо мной, каким-то сопляком с улицы, сущим ничтожеством. С учетом того, что подобное поведение являлось для них… непривычным, получалось это крайне коряво.