Мечты и реальности

Я запоздало подумала — тут же не ножом, пинцетом надо! Но тут лезвие слабо завибрировало, и раздался едва слышный щелчок.

— Вытаскивай!

Я выдернула нож. Показалось, что он стал немного длиннее...

Драхмар оттолкнул меня в сторону и стал лить в рану какую-то красную жидкость, сверху толстым слоем насыпал смутно знакомый белый порошок. Потом открыл книгу, бегло пролистал и, найдя нужное заклинание, быстро-быстро забормотал себе под нос, одновременно вертя руками над телом Гордина. Мне показалось, это продолжалось очень долго. Словно сон с открытыми глазами, уносит куда-то далеко, и наконец-то становится легче, боль замирает и уходит, всё заканчивается... хорошо...

— Лера! Лера, да очнись ты!!

Кажется, кто-то зовёт меня... Не хочу... Ничего не хочу...

— Ай!

Что происходит??

Я рывком сажусь на полу, отчаянно отплёвываясь от попавшей в нос воды, мокрая до нитки. В голове медленно проясняется...

Я вижу над собой смущённого Брента с кувшином. Видимо, это он по велению Драхмара вылил воду мне на голову.

— Извините... Но так было надо. Вы могли умереть. Пойдёмте, вам надо лечь. Обязательно!

Я оглядываюсь. Насупленный призрак внушительно кивает головой, сидя на спинке кровати. На ней лежит мой муж. Бледный, измождённый...

— Живой?

— Ну, конечно! — раздражённо бросает колдун. — Благодаря мне! Ну и тебе тоже... Всё, всё, больше никаких вопросов, живо выпей вот это — и спать!

Я послушно пью из протянутого Брента стакана и тут же чувствую, как начинают подгибаться ноги.

— Отнеси её куда-нибудь, и не тревожьте до...

Дальше я уже не слышала.

Я проснулась с непривычным ощущением, как будто пила всю ночь, а теперь вынуждена идти на занятия к первой паре. Губы запеклись, в горле пустыня Сахара, голову от подушки не оторвать... Я с помощью рук кое-как разлепила один глаз, потом второй. Комната, медленно проступающая из небытия, была мне совершенно незнакома.

— Здравствуй, Глюк.

— Здравствуйте. Но вообще-то я — Мирна, забыли?

Я вздрагиваю от этого тихого голоса, и окончательно просыпаюсь. Около лица — о, счастье! — возникает кружка с водой. Пью и оживаю. Мирна помогает мне встать — всё ещё кружится голова и пошатывает, но это пустяки, главное, узнать, как Гордин. Я украдкой подношу к глазам свой браслет: он, как и раньше, плотно облегает руку. Слава Богу!!

Мирна в молчании(!) доводит меня до моей бывшей спальни. А там — вчерашняя картина. Призрак сидит на спинке кровати, Гордин неподвижно лежит... Но с открытыми глазами! Я хватаюсь за Мирну и вынужденно неспеша подхожу, вглядываюсь в его лицо. Позже я замечу ввалившиеся щёки, запавшие глаза и изломанные болью брови. И длинную белую прядь около левого уха... А пока я просто смотрю в эти бесконечно любимые глаза... и наконец-то плачу.

— Лера, что ты... — едва слышно шепчет он. — Не надо... Теперь всё будет хорошо... Я же не мог... не мог оставить тебя, не сказав самого главного...

Я наклоняюсь к самому лицу, пытаясь улыбнуться сквозь слёзы.

— Я старый дурак... боялся... чего? Прости меня...

— За то, что чуть не дал себя убить у меня на глазах?

— Нет, там всё было правильно... Прости, что так и не сказал... Что люблю тебя.

У меня затряслись губы.

— Мы... оба дураки. Я не хотела говорить первая... Но ты и так должен был понять, что я тоже тебя люблю...

Где-то позади нас громко шмыгнула носом Мирна. Драхмар свирепо зыркнул на неё, и девушка стремглав выбежала вон.

Я бережно и нежно целую своего любимого мужа в лоб.

Хорошо, что от счастья не умирают...

Мы оба выздоравливали по колдовским меркам долго: я от переживаний порядком ослабела и попортила себе нервную систему; Гордину пришлось физически гораздо тяжелее. Но зато, после кризиса и облегчившего душу признания он окончательно пошёл на поправку. Я, памятуя свой прежний способ лечения, старательно обцеловала его раны; Драхмар сказал, что так они затянулись гораздо быстрее.

Мне был назначен покой и усиленное питание, Мирна ходила за мной чуть ли не с ложкой. Кстати, я заметила, что она сама прилично поправилась. На мой вопрос девушка покраснела и смущённо призналась, что толстеет не от еды: они с Брентом ждут ребёнка. Ой, сколько же времени прошло за моё отсутствие?!

Вот Тео, кажется, растолстел ещё больше Мирны — она объяснила, что это на нервной почве после исчезновения любимого хозяина. Сам Тео упорно меня игнорировал, видимо, считая виновницей всех бед, и почти не слезал с кровати Гордина, внося свою посильную лепту в процесс лечения.

Про свою собственную кошку я, честно говоря, поначалу просто забыла, но вскоре Мора перестала прятаться и забралась на ту же кровать. Сказать, что Тео был в шоке — ничего не сказать! Он пытался прогнать непрошенную гостью, так нагло посягающую на хозяйское внимание — но "девушка" в ответ его яростно обшипела и более не удостаивала своим вниманием. Бедный кот совсем скис и даже начал худеть...

А я — я была бесконечно, бессовестно счастлива-счастлива-счастлива!!!

— Ну вот, теперь ты точно вылитая моя кошка! — поддразнила я, дёргая мужа за седую прядку. — Аккурат у левого уха, как по заказу!

— Н-да, пробился-таки мой "щит молодости"... — Гордин задумчиво изучал в зеркале своё лицо. — Лет на пять постарел, пока без сознания валялся... Ну ничего, сейчас он снова работает!

— Будешь закрашивать эту порнографию, или и так сойдёт?

— А я такой тебе меньше нравлюсь?

Я засмеялась и чмокнула его в щёку.

— Милый мой супругожених! Ты мне нравишься любым!

Гор тоже улыбнулся и привлёк меня к себе.

— Спасибо, моя ласточка...

— Точнее будет "моя ворона"!

Злополучную прядь Гордин всё же выкрасил в чёрный цвет. Причём не какой-нибудь басмой, а специальной магической краской, очень популярной у местных ведьм: она проникала даже в корни, и новые волосы росли уже нужного оттенка.

— А то твои родители ещё подумают, что это я перед свадьбой так перенервничал, что поседел за одну ночь, решат, что у меня неустойчивая психика и дадут от ворот поворот!

— Мда, а ведь из нас двоих настоящая психичка — это я.

— Психичка-истеричка...

— Да уж.

— Глупенькая девочка...

— Угу.

— Которая к тому же дико храпит во сне...

— Угу... Таак, слушай, ты!!

Я, наконец, сообразила, что Гор меня дразнит, и запустила в него подушкой. Он со смехом уклонился...

Мора и Тео застали летающие по всей комнате перья и с радостным мявом присоединились к игре, окончательно довершив бедлам.

Господи, как хорошо!

— Почему ты никогда не говоришь со мной о возвращении в твой мир? — как бы между прочим спросил Гор. — У нас там осталось одно незавершённое дело...

— А какой в этом смысл? — пожала плечами я. — В этом нет такой уж крайней необходимости, а значит, и того невыносимого желания переместиться. Без него, наверное, и не получится теперь... И вообще, мне и тут нравится.

Гордин посмотрел на меня и усмехнулся.

— Мне, конечно, тоже... Но здешняя жизнь какая-то слишком вялотекущая, ты не находишь? А там у вас всё так динамично, бодренько, весело...

— Да уж, очень весело — получить пару пуль средь бела дня... И вообще, что ты мне душу травишь со своими разговорами?! У нас разве есть выбор?

Гордин с улыбкой похлопал по лежащей перед ним книге.

— Смотри сюда! Сколько времени она тут валяется — на самом видном месте, а ты и не замечаешь!

Я без особого энтузиазма прочитала название "Я всё могу. Практическая психология на каждый день".

— Ну и что? У меня дома такая... Ой. Так это питерская книга?! Как она здесь оказалась?!

— Вот именно, как. Одновременно с нами и кошкой. Ты ведь её сама не брала?

— Знаешь, как-то не до того было...

— Ну вот! И, тем не менее, она здесь. Тебе не кажется, что в названии намёк яснее некуда?

— И ещё эта Маринкина дарственная надпись — "В любом из миров нет для тебя ничего невозможного. Помни об этом!" Но так она же пошутила...

— Хороша шутка... Может, на самом деле твоя подруга "во всём виновата"? — предположил Гордин.

— Да ну тебя! Во всяком случае я сомневаюсь, что сейчас это сработает.

— А вдруг! Я нутром чувствую, как что-то поменялось... Может, мы стали сильнее, или какому-то неведомому "нечту" надоело нас мучить...

— Или мы прошли "проверку на прочность", решив быть вместе по-настоящему. В любом мире...

— Именно! Ну что, ты готова рискнуть?

— С тобой я готова на всё.

Мне даже не понадобился рисунок собственной комнаты. Просто обнять Гора, закрыть глаза, сосредоточиться на желании попасть в Питер... Желательно до свадьбы — тогда родители ничего не заметят. А если после... Что ж, в этом случае проще будет рассказать им всю правду.

Когда закрытых век перестал касаться смутно знакомый тёплый ветер, я осторожно приподнялась на локтях и выяснила, что лежу в кровати своей питерской комнаты, в гордом одиночестве, и электронный часы показывают ровно восемь.

Тут же скрипнула дверь, из-за неё высунулась мамина голова в бигудях.

— Лерочка, молодец, сама проснулась! Давай вставай, у нас ещё куча дел! Твой женишок только что звонил, сказал — ждать не будет, в чём застанет, в том в ЗАГС и поволочёт. Обожаю таких решительных мужчин!

Мама ушла, и я наконец-то выдохнула. Ура, свадьба всё-таки состоится! Через неполных три часа...

Я сбегала в душ и наскоро поела. Одевая платье, поймала себя на том, что волнуюсь. Глупо, ведь я уже и так за ним замужем... Ан нет! Сердце трепыхается, руки трясутся...

Хорошо, что с моей "улучшенной" внешностью можно было совсем обойтись без макияжа и прочих ухищрений. Я только расчесалась как следует (Гордин строго-настрого запретил делать сложную причёску и "уродовать такую красоту"), проверила, всё ли в порядке с сапожками и новыми чулками — вот, собственно, и всё.

Вскоре прибежала Маринка — очень красивая в длинном изумрудном платье, потом подъехали дядя Слава с Витькой. И, наконец, под оглушительное бибиканье заказанного лимузина (уу, такие деньги!) явился мой обожаемый жених.

На одном дыхании влетел на пятый этаж, раскланялся с родственниками, вручил по шикарному букету маме и Маринке. И был — ладно уж — допущен ко мне. Тут его улыбка погасла, а в глазах отразилось такое неземное восхищение, что я поневоле покраснела. Гордин опустился на колено и очень бережно поцеловал мою руку; все зааплодировали.

Пора было выходить. Ещё раз проверили-перепроверили паспорта, кольца и прочее, и поехали. Я в первый раз каталась на такой роскошной машине и поневоле чувствовала себя Золушкой перед её достопамятным балом. Только мой "принц" сейчас со мной. Мой любимый колдун, мой самый главный человек в жизни... В залихватской чёрной косухе поверх пиджака и рубашки с легкомысленно распахнутым воротом Гордин выглядел совсем молодым хулиганистым "студнем", в то время как я — опять-таки почти канонической "принцессой". Может, стоит налысо обстричься?!

В ЗАГСе народу было не особенно много. Сама церемония заняла минут пятнадцать. Несмотря на изначально ироничное к ней отношение, мы с Гордином поневоле прониклись моментом и очень серьёзно выслушали положенную напутственную речь. Обменялись обручальными кольцами — и только тогда одновременно захихикали.

Это была Маринкина идея — сделать на внутренней стороне колец гравировки, как памятное послание-сюрприз для любимого супруга. Мы вышли из зала и тут же сдёрнули свои кольца, чтобы прочитать надписи. Моя гласила: "И куда ты теперь от меня денешься?" и подмигивающий смайлик. Я закрыла рот обеими руками, боясь устроить форменную истерику от смеха. Гордин посмотрел на своё кольцо — и тоже затрясся, сдавленно хрипя. На нём красовалось: "И куда я теперь от тебя денусь?" и... всё тот же смайлик.

Маринка сказала, что это и есть судьба.

Несмотря на крайне скромные размеры, свадьба получилась по-настоящему душевная и весёлая. Мы покатались немного по городу, предпочитая фотографироваться в менее популярных, чем Медный Всадник и Стрелка, местах. Дядя Слава снимал почти профессионально, и альбом у нас потом получился — просто загляденье!

В кафе Гор снял маленький зальчик, и мы отлично посидели. Муж дружески общался со старшим поколением, Вик вовсю клеился к Марине, к её тщательно скрываемому удовольствию, а я частенько выпадала из разговора, мечтательно глядя в пространство. Дядя Слава потом озаглавил эту серию снимков "Счастливая принцесса", я переиначила в "Счастливую дуру". Впрочем, моё название не прижилось...

В разгар посиделок я вдруг обратила внимание на непривычную лёгкость своей правой руки — и обнаружила, что колдовской браслет исчез. Потеряла... Хотя, стоп, что за ерунда?! Его невозможно потерять! Я с замиранием сердца украдкой попросила Гора показать свой браслет; он расстегнул манжету на рукаве и тоже удивлённо присвистнул. Мы внимательно изучили собственные запястья и нашли на них по пять крошечных чёрных родинок, возникших ровно на тех местах, где на браслетах располагались магические камешки. Словно следы на память, тайные знаки того, что мы действительно связаны высшими силами. Что сами браслеты — как внешние атрибуты нашего союза — нам уже не нужны, что связь эта и так не оборвётся. Мы выдержали "испытание на прочность", вступили в настоящий, "осознанный" брак, и больше не нуждаемся в "подсказках" таинственного "Нечта". Мы вместе, а, значит, уже незачем соединять неразделимое...

Это было всего лишь предположение. Но мы оба чувствовали, что оно очень близко к истине.

Из кафе мы с Гором уехали к нему на квартиру. Грустная мама поцеловала меня на прощание: улетела птичка из родного гнезда, опустеет оно. Даже шкодная кошка, и та сбежала... Я не выдержала и зашептала:

— Мам, ну ты что? Какая одинокая старость в твоём возрасте?? Знаешь, что сказал Гор? Что вам самое время второго ребёнка рожать, вот!

У мамы красноречиво вытянулось лицо, и я, не дожидаясь последующей реакции, спешно со всеми распрощалась.

Наш первый здесь "брачный вечер" при свечах прошёл просто фан-тас-ти-чес-ки!! Но усталость и пережитое волнение взяли своё, и мы заснули ещё до полуночи.

...И проснулись от звонка.

— Что это такое?!

— Твой мобильник, — Гор нашарил его в темноте и подал мне. — Отключить забыла, глупышка...

Я со вздохом нажала "приём" и услышала взволнованный голос Марины.

— Лер, простите меня, я бы ни за что не стала звонить в такое время, но...

— Что случилось? — я машинально села.

— Тут... Просто бред какой-то... У меня сейчас сидит человек (сумасшедший, по-моему, — зашептала она совсем тихо). И он говорит, что знает тебя.

— И как зовут этого человека?

— Лориан.

— Лориан?!

Я так и подскочила. Он-то что тут делает?!

Гор нахмурился и начал быстро одеваться.

— Хорошо. Сейчас мы к тебе приедем.

— Спасибо, жду!

Мы, конечно же, добирались "лётом", поэтому минут через пятнадцать уже стояли перед Маринкиной дверью. Хозяйка, одетая во всё то же вечернее платье, но совершенно растрёпанная, сразу потащила нас на кухню. Там за столом идиллически восседал и прихлёбывал чай его величество молодой король Лориан собственной персоной. Увидев нас, он на какой-то миг замялся — и вежливо встал, громыхнув шпорами.