Ведьмино Везение

— Да. Забавно.

Ви должна была скоро родить. Когда король умер, она была на втором месяце. Всё было замечательно, пока пару недель назад её самочувствие не ухудшилось. Приглашенный врач высказал опасения, что Вивиан может потерять ребенка, и прописал ей постельный режим. И если у Доминика это вызвало тревогу, то Ир наоборот обрадовался. "Дар всегда отнимает много сил. Это точно та, что мне нужна".

Доминик повертел в руках перо.

— А если родится мальчик...

— Родится, девочка,— оборвал его Ир. — Родится та, в чьей крови будет мой Дар. Можешь быть уверен. Я это чувствую.

Лекарь, отведя супруга в сторону, также добавил, что Вивиан больше не сможет иметь детей. Скорее всего, этот ребенок станет единственным в их семье. Доминик так и не смог рассказать об этом жене. Как и не смог признаться в другом...

Колдун всё еще надеялся на ошибку Ира и что родится вовсе не та, которая ему необходима. И тогда Другой оставит их и даст жить в покое. Идиотские мечты, которые никогда не сбудутся.

— Я недавно рассказывал Исидору легенду, — чернила оставили темные пятна на пальцах, и Доминик старательно стирал их влажной салфеткой. — Про бога, который полюбил смертную женщину и ради нее отказался от своего бессмертия. Этот бог был сыном Ану и братом Иллаи, он слыл жестоким и коварным, истинным сыном своего отца... Буквально сам Отверженный во плоти. Но увидев её один раз, он влюбился, — тонкая улыбка тронула губы Ира, слушающего колдуна, — и не смог пережить разлуки со своей любимой. Поэтому он отказался от своего бессмертия и спустился к ней, в наш мир.

— И как же звали этого глупого бога?

— Ир. Глупого бога звали Ир.

Другой откинул со лба светлую прядь волос.

— Красивая история. Романтичная. Даже слезу хочется от умиления пустить... — хмыкнул. — Любовь бога и смертной женщины, ради которой он отрекся от вечной жизни. Хах! Только никакой любви не было, колдун. Я спустился в ваш мир, когда за мной гнались гончие моего отца. Хотя и в вашем мире мне было не спрятаться от гнева Ану... Он бы нашел меня и в самой Бездне, потому что знал — я от своего так просто не отступлюсь. Правда в твоей слащавой сказке лишь в том, что там действительно был бог и была смертная женщина. Какая-то девка из кабака, которую я отымел под лестницей. Времени было в обрез и выбирать особо не приходилось. На утро я уже предстал перед отцом, и тот бросил меня сюда... — Ир провел ладонью по зеркальной поверхности. — А она девять месяцев спустя родила девочку. С Даром.

— Да уж, — задумчиво проговорил Доминик. — И никакой романтики.

— Абсолютно. Поэтому имей это ввиду, — Ир бросил на мужчину выразительный взгляд, — если ты решишь меня обмануть, заплатить за обман придется очень дорого. Твоя дочь принадлежит мне, Доминик. Таков был наш уговор.

— Я это помню,— глухо отозвался тот.

— Вот, и замечательно, — улыбнулся ему Другой в ответ. — Ты в долгу у Отражений, колдун. Не забывай это.

Он и не забывал. Просто не смог бы. Жена была в предвкушении материнства, не могла дождаться того дня, когда их ребенок появится на свет, Доминик же наоборот надеялся, что это произойдет, как можно позже. Как ей сказать, что дочь не будет частью их семьи... Что само её появление на свет это всего лишь шаг к чему-то большему? Что по праву крови она принадлежит тому, кого давным-давно считают пропавшим без вести?

Ир знал, что именно так всё и будет. Это было одним из условий сделки. Прямо, как в той сказке, где дух мельницы помогал девушке плести из соломы золото в обмен на её первенца. Только сказка закончилась хорошо, стоило ей узнать его настоящее имя. От Ира такое не спасет. Свое имя Другой назвал сразу.

Вот, и сейчас Ви лежала в кровати и вслух размышляла о том, как можно будет выбираться на море, когда ребенок подрастет... Доминик же расположился рядом с ней, прижавшись щекой к её плечу и слушая тихий голос супруги.

— Интересно, каково это... Когда кто-то похож на тебя, а? Когда ты видишь, что у него твои глаза или твой характер. Удивительно, не правда ли?

— Удивительно, — повторил следом за ней Доминик и стиснул пальцы Вивиан, когда та коснулась его руки.

— Я думаю, это будет девочка... — она положила его ладонь на свой округлившейся живот.— Не знаю, почему. Но как-то не могу представить, что родится мальчик,— и заметив, как нахмурился муж, добавила. — Не волнуйся. Потом я подарю тебе сына и даже не одного.

Доминик вздохнул. Если бы дело было только в этом.

— Девочка тоже хорошо, — улыбнулся. — Знаешь, Ви... — и замолчал, не в силах подобрать подходящие слова.

Вивиан с ожиданием смотрела на него, но так и не дождавшись продолжения, спросила.

— Что?

Мужчина открыл было рот, но признаться так и не смог.

— Не волнуйся по этому поводу. Всё будет хорошо, — он поцеловал жену и отстранился. — Отдыхай, милая. А мне надо еще поработать.

— Над теми текстами, которые дал тебе Исидор?

Доминик кивнул. Он не рассказал ей, что на самом деле потребовал Верховный Жрец. Вивиан не нужно лезть в эти тайны, заросшие паутиной веков. Она считает, что Доминик корпит над какими-то старыми фолиантами. Этого вполне достаточно.

Пожелав жене доброй ночи, колдун направился в зеркальную комнату. Ир появился там сразу же, стоило двери за спиной Доминик закрыться. В последние дни настроение у Другого заметно улучшилось.

— Дар будет силен спустя пару месяцев после рождения, потом сила заснет. Действовать надо будет сразу же... Следующий пик будет только через семь лет. А я не могу так долго ждать, — он скользнул по отражениям, переместившись в другое зеркало. А потом глянул на своего ученика. — Ты какой-то мрачный ...

Доминик остановился возле узенького окошка, из которого открывался вид на засыпанный снегом Тагун. Лютый всё никак не мог успокоиться. Зима отчаянно пыталась задержаться подольше в королевстве.

— Она не поймет, почему дочь у нее заберут.

Ир отмахнулся от его слов.

— Придумай что-нибудь. Соври.

— Я и так ей постоянно вру! — и резко развернулся к Иру — тот же глянул на колдуна, недобро прищурившись. — Она больше не сможет иметь детей, а первенца я должен отобрать! Какая ложь поможет ей смириться с подобным?!

Ир склонил чуть голову набок.

— Мне плевать, Доминик, что ты скажешь своей драгоценной женушке, — холодно отчеканил он. — Мне нужен Дар. И точка. Твоя дочь моя. Если бы не я, ты бы никогда не встретил любовь всей своей жизни, — едко добавил.— — Потому говори ей, что хочешь, делай, что хочешь, но кровь должна пролиться...

Доминик снова отвернулся к окну.

— Я должен рассказать ей правду.

— Как мило, что у тебя внезапно проснулась совесть, — ядовито заметил за его спиной Ир.

— Она имеет право знать, что произойдет на самом деле...— пропустив слова Другого мимо ушей, продолжил тот.

Ир злобно засмеялся.

— Ты переоцениваешь силу любви. Она не такая всепрощающая, какой может показаться.

Колдун ничего не ответил. Ему казалось, что времени обдумать всё и взвесить хватит. Ви должна родить ребенка весной, а к месяцу Цветения он уж точно соберется с силами.

Но маленькая Веста появилась на свет спустя несколько дней, когда на столицу обрушился такой яростный буран, что казалось древние стены города рухнут под гневными ударами ветра, с черного неба валила сплошная стена снега и не было видно ничего дальше своего носа.

Доминик стоял под дверьми спальни, прислушиваясь к доносившемся оттуда крикам Ви и голосу лекаря. А еще он слышал, как смеялся Ир... "Небо приветствует мою кровь! Дар всегда выбирает самые подходящие для появления на свет дни!".

Девочка родилась под утро, когда снежная буря успокоилась. За окном царило морозное свинцовое утро, когда он услышал детский плач.

Дочка была совсем крохотная. Доминик осторожно держал её на руках, боясь ненароком покалечить ребенка. Бледная Ви наблюдала за ним и слабо улыбалась. Роды отняли у нее почти все силы.

— Хочу назвать её Веста. Как тебе имя?

— Хорошее.

У девочки были ясные голубые глаза, внимательный взгляд которых задержался на лице отца. Доминик аккуратно передал её подошедшей няньке.

— Ты счастлив?

Он подошел к кровати, склонился к супруге и коснулся губами её прохладного лба.

— Да, Ви. Счастлив. А теперь спи...

Вивиан послушно закрыла глаза и почти сразу же провалилась в сон, нянька же унесла ребенка в детскую, где и уложила в колыбель. Доминик наблюдал за тем, как она легонько укачивает новорожденную.

Вот, и все. Пройдет несколько месяцев, и Дар наберет свою силу. Древняя сила, текущая в крови его дочери, оставленная в этом мире давным-давно. Ир потребует свою плату.

— И тот разрушит чары, кто родился, как свет, нося божественную кровь... — тихо пробормотал он, направляясь в свой кабинет.

Тусклый утренний свет разлился по комнате, и в нем зеркальные поверхности казались сонными. Размытые отражения, подернутые едва различимой рассветной дымкой... Как оказалось, и зеркалам порой нужен сон.

Краем глаза Доминик приметил мелькнувшую тень.

Другой пожаловал.

— Через три месяца ты проведешь ритуал. Ровно в этот же день, и без опозданий. Сила проснется на несколько часов, а потом затихнет на семь лет. Ты слушаешь меня, Доминик?

Он, как обычно, стоял к нему спиной и выводил пальцем узоры на заледенелом окне.

— Да. Я тебя слышу. Но никакого ритуала не будет, Ир.

— Вот как?

Доминик медленно развернулся к нему лицом.

— Я не отдам тебе свою дочь.

Злобная улыбка скользнула по губам Другого.

— Какая прелесть, — а в следующую секунду Ир выкинул вперед руку и стал медленно сжимать пальцы, словно бы держа нечто в ладони.

Доминик охнул и осел на колени, чувствуя, как ледяные невидимые пальцы стискивают его сердце. Оно стало тяжелым, пропуская удар за ударом, грудь обожгло холодом, дышать же становилось всё труднее... В глазах вскоре помутнело от боли, подкатила тошнота...

— Ты думаешь, я позволю тебе нарушить мои планы? Позволю тебе оставить меня в дураках? — он приблизился к зеркалу вплотную; от дыхания Другого стекло с той стороны запотело. — Я не для того, вложил в тебя столько сил и времени, чтобы всё закончилось, как в доброй сказке...

Его низкий голос отдавался звоном в ушах, невидимые пальцы беспощадно стискивали сердце, запуская в него длинные когти. Доминик уже ничего не видел, кроме темного силуэта напротив. Смазанная тень в зеркале.

Ир играл с ним, наслаждаясь беспомощностью человека, держал на тонкой грани между жизнью и смертью, не давая колдуну окончательно провалиться в черную бездонную пропасть.

— Ты сделаешь, как я прикажу, Доминик. Иначе, — он стиснул пальцы сильнее и широко улыбнулся, услышав сдавленный крик мужчины, — Отражения заберут тебя, человек...

Доминик поднял на него мутный взгляд. Сделал глубокий вдох, собираясь с силами, а потом бросился на зеркало, ударившись в блестящую поверхность плечом.

— И это всё? — насмешливо поинтересовался у него Ир. — Впечатляюще, — хрипло рассмеялся.

Его издевка придала сил. Доминик стал бить кулаками по зеркальной поверхности, не помня себя от злости... Зеркало пошло трещинами, руки покрылись порезами, окрасились кровью, но уже ничего не могло остановить его. Доминик бил зеркала, растаптывал осколки ногами, с огромным удовольствием слушая их жалобный треск под каблуками...

И очнулся он только тогда, когда от зеркал остались только осколки. Колдун опустил взгляд на свои изуродованные руки, затем на одежду, испачканную кровью. Огляделся — Ира нигде не было. Он ушел...

Доминик медленно сполз по стенке, прижимая к груди кровоточащие ладони. Неужели Другой действительно оставил его? Неужели он от него избавился? Сложно поверить.

Колдун закрыл глаза. Боли больше не было, только усталость. Дикая отупляющая усталость. Он немного посидит здесь, отдохнет, а потом уже займется всем остальным...

Из забытья, в которое мужчина провалился, его вывел тревожный голос Вивиан.

— Доминик, что здесь произошло?! Боже... — воскликнула она, увидев его руки, затем скользнула взглядом по развороченной комнате: по разбитым зеркалам, опустевшим тяжелым рамам.

Она присела рядом с мужем, осторожно коснулась его плеча — Доминик повернул голову и посмотрел на нее.

— Что случилось?

Тот ответил спустя несколько секунд, стиснув ладонь жены.

— Выслушай меня внимательно, Ви. Я должен тебе кое-что рассказать...

Глава 18

Покидая Августин

Веста

Месяц Жатвы, Жатвень по Старому Календарю.

Сорок восьмой год эры Нового Бога.

Дане уже нельзя было помочь. Веста это прекрасно понимала. Жар не спадал вот уже третий день подряд. И никакие настойки и заговоры не могли ничего сделать.

После нескольких капель сонной травы Дана наконец смогла уснуть, её внучка же сидела на краешке кровати, не сводя глаз с бледного исхудавшего лица бабушки. Для своих лет Дана выглядела замечательно, молодо, но сейчас лихорадка сожрала всю красоту... Впавшие щеки, покрывшаяся красными пятнами зуда кожа, воспаленные веки — южный пот был беспощаден. Эта болезнь пришла вместе со жрецами Единого, и также, как и новый бог, прочно поселилась на землях Тимара.

Дана подцепила её, когда лечила дочь местного жреца. Ребенок пережил южный пот, а вот травнице вряд ли такое светит.

Веста смочила полотенце в холодной воде и положила его на горячий лоб женщины, прислушиваясь к хриплому дыханию. В последние часы у Даны начался бред, она стала нести какую-то несуразицу, позабыв, где находится. Она называла Весту то Альмирой, то Юной... А потом в один момент схватила девушку за руку и притянула к себе, заглянула в глаза. Веста невольно испугалась этого полубезумного взгляда, впившегося ей в лицо.

— Вивиан! Как хорошо, что ты вернулась... Он ведь не тронул тебя, да? С девочкой всё хорошо, — сильнее стиснула ладонь Весты, оставляя на ней красные следы-полумесяцы. — Она просто умничка. И так на тебя похожа, ты бы только знала... С ней всё хорошо. Я её надежно спрятала. Он никогда не найдет её, Вивиан. Ты можешь не волноваться.

Веста скривилась от боли и попыталась успокоить Дану.

— Бабушка, это я. Веста. Твоя внучка... Отпусти меня, пожалуйста... Мне больно.

— Веста... — глухо повторила за ней Дана, её взгляд прояснился. Она разжала пальцы и поманила внучку к себе — та опасливо склонилась к ней. — Запомни кое-что, Веста... — прошептала она. — Не доверяй зеркалам. Они служат своему пленнику. Он опасен. Он хочет освободиться, но ему нужен ключ...

— Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь. Давай я дам тебе настойку, и ты немного поспишь, хорошо? Отдохнешь. Тебе станет лучше, и мы потом поговорим.

— Не станет, — она отрицательно мотнула головой. — Зря я тебе всё сразу не рассказала. Думала, так будет лучше. Она просила не говорить тебе, пока ты не вырастешь. А я думала, время еще есть... Прости меня...