Дорога домой. Тхае - 2.

Евида тоже в последнее время не радовала. Частая смена настроений по непонятным причинам уже начинала беспокоить. Почти сразу после отлета Повелителя и иже с ним, у нас с ней состоялся разговор на тему ее отлета. Да, она понимала, что ей нужно учиться дальше. Да, осознавала, что нужно лучше узнать мир и сородичей ее объявившегося отца. Но... готова ли она была к этому. Девочка, прожившая всю свою недолгую жизнь в замкнутом мирке своего племени, самой длительной прогулкой которой был поход за травами на целый день. Слишком много изменений, слишком быстро и она, похоже, не справляется с этим. Сейчас же предстоит самое ужасное в ее жизни — впервые на столь длительный срок расстаться со своей матерью. Пусть не родной, но единственной, которую она знала. Единственной, которая заботилась о ней, которая любит до сих пор, несмотря ни на что. Девочке, скорее уже даже девушке, было тяжело еще и от того, что она просто не знала как себя вести со своим отцом, не потому что не хочет, а потому что не было у нее раньше практики общения с такой составляющей в семье. Удивительно насколько быстро она смогла сродниться с нами, переставая чувствовать себя чужой и так же как и мы реагируя на все с шутками и прибаутками. И как скованно она себя ведет в присутствии отца, как будто ее снаружи что-то замораживает, делая практически ледяной фигурой. То ли это кровь вампиров в ней заставляет скрывать эмоции в присутствии себе подобных, то ли страх перед новым будущим ее мучает.

Понимание того, что в таком состоянии отпускать куда либо девушку нельзя, заставило меня искать встречи с морэ дэ-Сут.

— Как Вам у нас? — пытаясь сообразить с чего начать нелегкий разговор.

— Тепло, -я в недоумении уставилась не собеседника, — я не имел в виду погоду, — понимающе кивнула, — и мне это нравится. Наверное, именно в таком месте я бы хотел, чтобы росли мои дети, — и странный взгляд, брошенный на меня.

А мне подумалось: хорошо все же, что Дер сегодня с утра был вынужден улететь в замок и не видел, и не слышал, ни взгляда, ни слов.

— Но Вам в любом случае не предоставилась бы возможность здесь жить дольше чем полгода, — вампир лишь пожал плечами, мол что поделать — такова жизнь.

— Но мои дети, если бы их мать была из Вашего мира, — м-да, что-то не о том у нас разговор пошел, — смогли бы, — и с этим не поспоришь, темшарз, надо менять тему.

— К чему Вы ведете? — никогда не любила долго ходить вокруг да около, этому же интригану только дай возможность.

— К женитьбе, — дав себе мимолетную возможность показать, как его разочаровала невозможность поиграть еще, ответил вампир.

— Если со мной, то исключено, — ничего себе заявочки от 'молодого папаши', недавно получившего в полное свое расположение целую взрослую дочь — одна штука, — я уже практически замужем, — и покрутила у него перед носом рукой с браслетом.

— Но, насколько я слышал, обряда по Вашим законам еще не было и как таковой брак недействителен, — Дер его точно прикопает, если узнает. А значит надо так сделать, чтобы не узнал (не хватало еще с вампирскими 'друзьями' поругаться) и выбить эту дурь из головы своего оппонента. — Мне нужна нормальная семья, а не с гуляющим по полгода неизвестно где мужем, — позволила себе неприятно усмехнуться, — и у Вас нет ничего такого мне предложить, чтобы я была готова уйти в ваш мир.

— Уверены? — даже не задумываясь, качнула отрицательно головой в ответ.

— Не о том говорим.

— Возможно Вы правы, — тяжелый вздох и прямой взгляд мне в глаза.

— Девочка нервничает, и не факт, что сейчас смена обстановки — то, что ей нужно.

— 'Девочка'... Вы, мора Таха, не намного старше ее.

— Но, все же старше и мой старший сын уже довольно взрослый, — улыбка невольно коснулась губ от воспоминании о Янке. Могла ли я еще год назад надеяться, что все мои мытарства закончатся и я наконец-то смогу быть вместе со своим сыном? Однозначно, нет.

— Вы его любите, — от внимательного взгляда вампира не ускользнула минутная смена моего настроения.

— Я люблю всех моих сыновей. — усмехнулась.

— Я это заметил и... — посмотрел, словно решаясь для чего-то, и продолжил более медленно, подбирая каждое слово, — меня это немного удивило, честно говоря.

Брови у меня взлетели вверх.

— Обычно человеческие женщины... мм... как бы это сказать, не столь яростно стоят на страже интересов своих детей.

Я рассмеялась. Весело, искренне, беззаботно. Кажется, я теперь понимаю причины его поведения.

— Морэ дэ-Сут, — поблескивая глазами, постаралась успокоиться и продолжить, — Вы перепутали, я и мои соплеменники к людям не имеют никакого отношения. Пусть мой внешний вид, — увидев скептический взгляд на мои волчьи ушки, решила поправиться, — кхм... вид моих соплеменниц не вводит в вас заблуждение. То, что хаврийцы внешне похожи на людей, если не считать, конечно, глаз, еще не говорит о том, что мы схожи. И я сейчас не говорю о значительной разнице в продолжительности жизни, Даре и внутренних особенностях организма. Сама история народа, культура, религия, внутрисемейное воспитание отличает нас. Беспокойство о своих детях будет нас волновать, даже если им будет уже далеко за триста и у них уже будут свои дети. Это долго объяснять. С этим надо пожить, чтобы осознать. Материнская забота, как бы это ни смешно выглядело, будет, можно так сказать, преследовать ее ребенка до самой смерти. Она не давит и не подавляет. Она не мешает строить свою жизнь и свои отношения, но она всегда поможет советом и всем чем сможет. И это только малая часть.

— Тогда я еще больше не понимаю, почему мои соотечественники не женятся на ваших женщинах? — непонимание в его глазах было искренне, что заставило меня в очередной раз улыбнуться, — Вы же берете себе в мужья мужчин других рас.

— Потому, что не хотим, нам это не интересно и... наша религия вступает в конфликт с вашим образом жизни. Это долго рассказывать. Мы не относимся с предубеждением к тем кто не такой как мы, просто... мы совершенно другие. Если хотите, я попрошу своего помощника более подробно Вам рассказать обо всем. А сейчас все же давайте вернемся к тому для чего я Вас позвала.

— Евида!

— Именно.

— Что Вы предлагаете? — хорошо, что он, наконец, решил меня услышать.

— Вы должны поговорить с дочерью. Рассказать без прикрас, что ее ожидает и ответить на все ее вопросы. Больше всего страшит неизвестность. Так вот покажите ей, что Вы ее поддерживаете во всем.

— Но я ее поддерживаю!

— Только вот она об этом не знает, а Вы, как и всякий мужчина, не додумались ей об этом сказать, — усмешка не сползала с моего лица.

— Но как же?... — растерянность на его лице меня позабавила отчасти, но не настолько, чтобы показать ему. Иметь обиженного на тебя вампира не самая лучшая перспектива. Ну да, откуда взрослому холостому вампиру знать, как общаться с дочерью подростком?

— Поговорите с морэ Ниэлсом, он общается с нами довольно длительное время и, возможно, сможет Вам что-то подсказать. И не забывайте никогда, что это девочка. Неважно сколько ей сейчас лет, внутри она все еще маленькая девочка, только что вступившая во взрослую жизнь. Она воспитывалась по-другому, да и, жизнь к ней с рождения была не слишком милостива, а потому в общении с ней требуется больше теплоты, больше терпения. Не стоит ждать от нее вопросов, потому что она сама ничего не спросит. Нужно ей объяснять, переспрашивать, что ей может быть непонятно. Поговорите с Эфой, она ее лучше знает и поможет наладить с Евидой контакт.

— И в чем здесь Ваш интерес? — вот же ж, свинтус неверящий!

— Все просто, пока она не успокоится, я ее никуда не отпущу. Потому, что ей от этого будет только хуже... но и не очень хорошо для нее будет если возможность обучения отложится на более поздние сроки.

— Ну, это для нее, а для Вас какая выгода? — упорный, только не там где надо, идиот.

— Подумайте, может и догадаетесь, — реально начал утомлять своим недоверием, — а сейчас извините меня, мне нужно еще работать.

Может и грубо, но меня этот разговор начал утомлять, да и Дер скоро должен вернуться.

А Дер вернулся, да, узнал о моей встрече тет-а-тет с вампиром, — узнаю кто заложил — прикопаю, — повозмущался, но особо не наезжал, намекая, что дескать знает о моей нравственной устойчивости, несмотря на вампирские посулы, — для меня теперь дело чести найти этого 'вражеского засланца'. Или засранца? Неважно. Найду и морду лица начищу, чтобы знал, что информацию обо мне выдавать кому-либо запрещено. Напомнила Дервису о том, что вампир фигура политическая и трогать его ни-ни. В ответ получила такой невинный взгляд, что сразу заподозрила его в самом страшном и еще больше всполошилась, расчленёнка мне тут не нужна, а судя по невинному выражению лица тхае, его оппонента ожидает именно это.

В общем, остаток дня прошел в обычном режиме. То я за кем-то бегала и чего-то требовала, а от меня прятались. То кто-то уже бегал за мной, а я ныкалась от него. М-да, можно сказать, день прошел продуктивно.

В результате моих догонялок и пряток удалось пообщаться с Ниэлсом (мы с ним на пару прятались в одном месте). Попросила его по старой дружбе сделать внушение своему сородичу, что ко мне лучше не лезть — убьёт, если не я, то Дер точно. Ниэлс в ответ пожаловался на тяжелую долю. Оказывается, все незамужние барышни из близлежащих селений в возрасте от пятнадцати до пятидесяти прознали о том, что к нам прибыли настоящие вампиры и повалили скопом. Здесь же на вампиров устроили целую охоту. Их у нас оказалось мало — всего две штуки. Узнав, что у дэ-Сута уже есть дочь, определили к женатым и недоступным (оный же опровергать данное неверное определение своего статуса не спешил и даже больше — намекнул, что свернет шею любому, кто проболтается об обратном). Вот Ниэлсу и приходится уже двое суток отдуваться за двоих, то есть усиленно заниматься таким распространенным видом спорта, как бег.

* * *

В конце недели мы все же проводили Евиду и компанию. Все улетели к точке выхода телепорта целыми и невредимыми, ну почти. Где уж смогли найти ту самую пресловутую дорожку, на которой и пересеклись Дер и Хом дэ-Сут, не знаю, но вампир после этой встречи выглядел слегка помятым (и это при их способностям к регенерации!). Дер же ходил довольный, как распушивший хвост финдюр (водится у нас такая домашняя птичка, м-да, ну оче-е-е-ень гордая)

Даккар прислушался к моей просьбе и дал в распоряжение Иазара и Евиды одну четверку из 'квартетов'. Теперь мне за них было спокойнее. Судя по выражению лица Иазара, ему тоже. Нет, я не хочу сказать, что он трус, просто вполне обоснованные опасения за жизнь (свою) и здоровье девушки (его). Идут ведь в совершенно другой мир. И даже если мы уже много лет принимаем в своем мире вампиров — еще никто, кроме дипломатов конечно, не бывал по ту сторону телепортационного окна. Так что они, в какой-то степени, первопроходцы.

Ниэлс улетал почти счастливым — сезон охоты на него так ни к чему и не привел. На границе стоянки унмусов стояла стенающая и громко плачущая толпа его поклонниц, а чуть в сторонке от них стоял могучий мужчина с подкрученными каштанового цвета локонами, подведенными глазами, нарумяненный, с губками бантиком подкрашенными ярко розовой помадой. Сквозь открытые участки его яркой цветной одежды то тут, то там у него выглядывала густая поросль темных курчавых коротких волосков. Вид он имел весьма удрученный, часто вздыхал и бросал на вампира томные взгляды. Честно говоря, смотрелось жутко, по крайней мере для меня, но ни его, ни его соседок внешний вид данного индивида совершенно не смущал. Ниэлс же, опасливо на того косился и все пытался побыстрее нырнуть в автофлай, поторапливая нас с завершением прощаний.

Судя по хитрым физиономиям присутствующий здесь мужчин, они в курсе дела, а значит, после проводов можно приступить к допросу Дера и Даккара или подождать, когда об этом начнут слагать местную легенду 'О бедном вампире и его тридцать три и одно 'приключение'.

Младшие носились вокруг нас как угорелые и выкрикивали, что бы хотели получить в сувениры по возвращении, на каникулы Евиды, домой. После последнего пожелания заполучить вампирский клык, получили подзатыльники от Янке и решили больше пока не высказываться, понимая, что сболтнули лишнего, но, судя по огню в глазах, от идеи заполучить требуемое не отказались. Что-то я уже боюсь за наших вампирских гостей, м-да.

А Эфа просто плакала. Нет, на шею Евиды с громкими подвываниями она не бросалась, просто слезы все текли и текли, а она никак не могла остановиться. Я ее понимала. Она впервые за долгое время прожитых совместно с ней лет расстается. И этот отъезд для нее значил нечто большее, чем просто небольшая разлука. Ее девочка выросла и именно сейчас начинает свои первые самостоятельные шаги на жизненном пути. Она заранее оплакивала грусть и разочарование, которое придется испытать ее дочери. И ведь ничего не сделаешь. Все через это проходят, но как же хочется уберечь, защитить... Невозможно.

Приобняв бабушку за плечи и, пожелав отбывающим всего самого лучшего, подала знак к отправке.

С Евидой у меня разговор состоялся еще накануне. Выглядела она не в пример увереннее, чем раньше, видимо разговор с отцом оказался очень кстати. У нас разговор получился не менее продуктивным. Мне удалось ее убедить, что она всегда будет частью нашей семьи и не стоит об этом забывать, если требуется помощь. И, что нет ничего постыдного в том, чтобы попросить о помощи. Это помогло задавить в девушке последние ростки неуверенности. Поэтому уже перед отлетом я видела ту самую Евиду, что встретила в первый раз. Готовую бороться несмотря ни на что.

Глава 11. Таинственная.

— Хырхова мать тебе в печенки!

— Жлобопрака тебе в зад!

— Твоего жлобопрака тебе и по... — после этих слов глазки мои резко открылись, а ушки услышали шлепки двух смачных подзатыльников и тихое ойкание.

Ничего себе так пробужденьице получилось. О-о-ох, мне ж еще можно было еще целый час проспать. Где эти малолетние хулиганы только слов таких понабирались? Решила, что с воспитательным процессом можно не спешить, а лучше еще немножко поваляться, пока не случилось еще чего-то такого, что без меня — ну никак.

Повтыкав минут пять в потолок палатки, почувствовала на себе чей-то взгляд и повернула голову взглянуть, кому еще кроме меня больше не спится. Из-под занавески-фирмы условно отделявшей мою половину от детской торчала Янекелева лохматая голова:

— Спи, они больше не будут шуметь, — и с усмешкой мне подмигнул.

— Да ладно, все равно скоро вставать, — махнула приглашающе рукой и, похлопывая по месту рядом со мной на походной постели, — перебирайтесь ко мне, если уж всем не спится — поболтаем.

Договаривала я уже, приподнимая край легкого одеяла и пуская Сарки и Рунти к себе. Янке устроился, сидя поверх покрывала, у моих ног. Мальчишечья возня под одеялом, кто с какой стороны от меня будет лежать, длилась недолго, но плодотворно. Два теплых в меру упитанных, не в меру костлявых (и куда только пропадает та прорва еды, что им обычно впихивает наш повар в каждый прием пиши?) комочка устроились у меня под боком, обняв с обеих сторон и прижавшись потеснее, вызывая в сердце безмерное чувство нежности и теплоты на душе. Даже Рунти, который все время только и делает, что ворчит и бурчит, не переставая, сейчас был нежнее котенка. Янке смотрел на это с улыбкой, в то же время, пытаясь показать, что уже достаточно взрослый для всяких там телячьих нежностей. Я протянула ему руку и когда он взял ее в свою, дернула резко на себя. Старшенький, не ожидавший от мамы такого подвоха, хлопнулся на кровать позади Сарки и был сразу притиснут к нашей большой компании. Повозившись так минут пять и устраиваясь получше, в итоге спросила: