Я ползла к навигационным приборам, понимая, что стоит мне отключиться — и будет как раньше: беспамятство, смущенный и потерянный Синдзи, загадка, которая как стояла, так и стоит, и безразличные ко всему глубины великолепного космоса, где бывает даже такое.
"Мама, что со мной? — Еще полметра... — Я так не могу! — Надо разблокировать дверь! — Майя, держись там! — Синдзи, что происходит? Ответь, Синдзи!"
Мое я, само пространство растягивалось бесконечной гармошкой, будто рубка отразилась в двух поставленных друг напротив друга кривых зеркалах. Это означало что-то очень важное, но ни одна из множества Асок не могла понять, что именно, и от этого было только хуже.
"Надо доползти, иначе все зря".
Я — какая-то я — ухватилась за эту мысль, как за страховочный фал, и еще одна попытка преодолеть звенящие бесконечностью полметра удалась. Повиснув над мерцающими экранами, я нашла навигационный и получила еще один удар по дых: по данным позиционирования фрегат "Сегоки" занимал в пространстве восемнадцать точек. Нет, уже девятнадцать. Двадцать три. Тридцать... Все эти точки ежесекундно погружались в изнанку и выходили из нее, и все они располагались вокруг воображаемого врага.
Впервые в истории космических сражений противника окружали силами одного корабля.
"Формирование поля продвинутой тактики завершено. Пожалуйста, разблокируйте..."
Борясь с тошнотой, удерживаемая в сознании только шоком открытия, я улыбалась: ATF, Advanced Tactics Field, никаких аденозинтрифосфатов, никакой гребаной цитологии, только странное название для самого невероятного маневра.
— Разблокировать ВИ.
"Что? Нет! — Быстрее, Синдзи! — Подожди! — Гори в аду, слюнтяй! — Ненавижу, я же... — Координаты соответствуют..." Я оглянулась: распятый на ложементе капитан так и не открыл глаз.
— Слушаюсь, Синдзи. Внимание, — сообщил вырвавшийся на свободу донельзя ехидный голос. — Ситуация синего кода искусственно смоделирована. Инициирую выход из режима поля продвинутой тактики.
— Принято, — ответил Синдзи.
Чертов виртуал намеренно произнес это вслух, явно для меня — обормот был еще в сцепке с кораблем, можно было и напрямую ему в мозг. А я поставила странному ВИ еще один вопросик в маленькой черной книжечке: умоляет, ехидничает, а теперь еще и склонен к показухе.
Отлично.
Гармошка умноженного корабля со звонким хрустом сложилась, и фрегат поплавком выскочил из своего мерцающего состояния, из грани яви и изнанки. Кривые зеркала десятками прессов вбили в меня осколки меня самой, и я осела пол.
Боль-боль-боль-боль...
Когда кровавая пелена поредела, я увидела встающего с ложемента обормота. Его слегка пошатывало, — нейролептик все еще действовал, — он тряс головой, но всматриваясь в его глаза, я понимала, что этот знакомый растерянный взгляд немного другой. Буквально на какой-то дюйм промахивался Синдзи, понимающийся со своего места, мимо того Синдзи, которого я знала.
Секундочку: во-первых, режим поля продвинутой тактики. Во-вторых, память. В-третьих, я сама оставалась в сознании.
Мой план сработал, теперь срочно надо его дополнить.
Разрывая себе связки, я прыгнула прямо из положения лежа — фигня для человека, которого тренировали для мукоодо. Набрать скорость так, чтобы вложить всю инерцию в удар — тоже фигня. Со всем пониманием того, что шокированного синхронизацией это может и убить, я врезала обормоту в лоб. Сразу обоими кулаками.
* * *
Тяжело дыша, я поднималась над слабо подергивающимся телом. Жив вроде бы. В двери ломилась Майя, интерком показывал ее паникующую мордашку, виртуальный интеллект зловеще молчал — продумывал, поди, как бы меня понадежнее угробить.
Словом, все было чудесно.
А еще мне понравилось, что Синдзи, открывая глаза за миллисекунду до удара, попытался увернуться. Не физически, конечно — черта с два он успел бы уклониться от броска бойца вроде меня, но он успел понять, что его атакуют, и по аксонам-нейронам отправился сигнал: "Врассыпную!" Это дорогого стоит, скажу я вам.
— Двери, — распорядилась я, и "Сегоки" то ли временно решила не воевать, то ли все еще продумывала способы моего умерщвления.
— Ас... Синдзи? Что с ним?
Майя хлопнулась на колени и порхающими движениями пальцев прошлась по тушке капитана. О, вот и место удара нашла, и нечего на меня так смотреть.
— Это был следственный эксперимент, — сказала я, осматривая рубку. ВИ не очень долго думал, что делать со следами моей аферы: экраны сияли девственно чистыми и приторными показаниями о том, что все хорошо и все под контролем. Мол, не было никаких загадочных ATF, это просто бывший Инквизитор надавала по мордасам капитану — и дело с концом. На почве, например, бытовой.
— Какой еще эксперимент? — возмутилась Майя. — Я... Ик! Очнулась у двери в рубку, с кораблем что-то происходит, а ты...
Я хмыкнула. "Сегоки" по-прежнему молчала, ожидая, видимо, пробуждения Синдзи. Негодующая Майя молчала, ожидая моего ответа. Синдзи беспокойно ворочался на полу, все еще безразличный к происходящему, и тоже, естественно, молчал. Но только меня в этом мире интересовали какие-то глобальные вопросы.
Вздохнув, я принялась за изложение своих действий. Заодно с мыслями соберусь.
— Ты помнишь, как уничтожили ту тварь, что захватила "Маттах"?
— Нет, но Синдзи сказал, что он тоже не помнит.
— Угу. Как и тех пяти лет своей жизни.
Майя негодующе фыркнула. Так ей и запишем.
— Аска, я как врач не проводила осмотра, но не вижу связи между полным разрушением высшей функции и тяжелым стрессом после боя. Во втором случае вполне есте...
— А я как Инквизитор — вижу. Он абсолютно одинаково говорил об обоих случаях — и микровыражения, и взгляд, и интонации. Понимаешь, оба случая одинаково на него действуют, и по боку механизмы.
— Гм, по боку? А терапию ты как подбирала? — поинтересовалась Майя, оглядываясь на кровоподтек на лбу Синдзи. — По симптомам?
Вот всегда так, подумала я, потирая стреляющий висок. Только разреши человеку обращаться на "ты", как сразу ирония и сарказм.
— Его память как-то связана с особенностями этого корабля.
Майя недоверчиво покосилась на меня и убрала челку с лица. Приводить Синдзи в чувства она явно не спешила, значит, поверила. Мне только и осталось, что сказать "Б".
— ...Как видишь, я предположила, что память вернется в этом самом боевом режиме, и оказалась права. Ну, и получила по ходу дела полную чушь с точки зрения физики и здравого смысла.
Майя слушала меня, не перебивая, и только сосредоточенно икала в процессе.
— Я так и не поняла, — сказала она наконец, — почему ты решила, что память к нему вернулась хотя бы временно?
Вот здесь был самый хлипкий момент. Мне — Инквизитору с опытом форсированных допросов — хватит и дрожи века, чтобы изменить весь ход дела, а вот как объяснить врачу, что Синдзи, встающий с ложемента, был не совсем тем мямлей, которого мы обе знаем? Как объяснить, что покидая капитанское место, обормот стремительно терял вернувшуюся ненадолго память?
— Ну, пара деталей, — осторожно начала я. — Он вызвал этот самый режим продвинутой тактики...
— Но он уже знал о нем из того сообщения, которое успел увидеть, — предсказуемо возразила Ибуки, поглядывая на парня. Синдзи стонал и вообще явно собрался очухиваться.
Я просто пожала плечами: рассказывать о мимолетных выражениях не хотелось. Не то чтобы неохота нарываться на косой взгляд и непонимание, просто так. Не хочу, секрет фирмы, если изволите. К тому же, меня затошнило: видимо, разделение на тысячу Асок лучше переживать в режиме синхронизации.
Так что обормот очень вовремя открыл глаза. С точки зрения Майи, возможно, и нет, конечно, но мне пришлось весьма кстати.
— Синдзи? Сколько пальцев ты видишь? — спросила Майя, склоняясь над капитаном.
— Т-три.
— Тошнит?
— Н-нет.
"А меня, мать вашу, — да".
Синдзи приподнялся на локтях и попытался зафиксировать голову.
— Где Аска? — поинтересовался он хрипло, рассматривая лицо докторши. Я прикидывала, каков шанс, что он даст сдачи, я всматривалась в его лицо, и пыталась определить, какие плоды принес мой удар. Может, он начнет косить. Может, перестанет заикаться. А может, какая-то часть дрянной его дырявой памяти таки осталась при нем — все же шоковая терапия творит чудеса.
Я тебе не доктор Майя, обормот.
— Что скажешь? — спросила я, усаживаясь рядом. Скульптурная композиция "Синдзи и девушки", масштаб один к одному.
— Я... З-зачем ты меня накачала?
Хм. Он еще "плывет", да вдобавок и не помнит, выходит, ни черта? А если вот так?
— Синдзи, ATF — это "поле продвинутой тактики", — сказала я, оттесняя Майю и склоняясь к его лицу. — Тебе это о чем-то говорит?
Он помотал головой.
— А почему твой ВИ упрашивает хозяина разблокировать его?
Синдзи вздрогнул, но это снова был всего-навсего Синдзи, напуганный своим кораблем, а не тот парень, который медленно отходил от синхронизации в диком и невозможном режиме. С растущим отчаянием я изучала его лицо и понимала, что только добавила себе пару вопросов, но осталась на том же месте: загадочный корабль, загадочный капитан. Возведем это в квадрат, и получим текущую ситуацию.
Дебильное уравнение, что и говорить.
И чистые логи, потому что поганая "Сегоки" наверняка молчала с пользой дела.
В груди царапалась обида: это что, меня просто так вывернуло наизнанку? Просто так поделило на ноль? Просто так проволокло по боевому режиму, которого, scheisse, не должно существовать в природе?!
— Слушай сюда, мямля, — сказала я, хватая его за лямки майки. Ибуки протестующе пискнула, но это уже было по барабану.
— Слушай сюда! Твой корабль выворачивает тебе мозги, он прячет твою память себе в банку! Ты, мать твою, просто деталька в этом распрекрасном корабле, но благодаря тебе он способен на невозможное! Оказаться в сотне точек сразу? Да раз плюнуть! Трахнуть врага так, как он никогда бы не подумал? Не вопрос! Может, соберешь свои сопли и скажешь мне, что ты такое?!
Его голова трепыхалась из стороны в сторону в такт рывкам, а совершенно ошалевшие глаза просто выскакивали из орбит. Черт его знает, чего я хотела: вернуть ему память, дать ему по морде, получить по морде сама — но лишь бы он перестал быть такой невозможно — нереально — тупо противоречивой тряпкой.
— Чего ты с таким отношением вообще хочешь от этой жизни, сволочь?!
Синдзи вдруг обмяк и устало сказал куда-то в пространство:
— Я не знаю, Мисато-сан.
"Мисато-сан". Хоть что-то новое, ага. Я отстранилась от обормота и только сейчас почувствовала на руке хватку Ибуки, которая, похоже, пыталась меня оттащить. Повернув голову, я уже подготовила взгляд через плечо в духе "зашибу стерву", но наткнулась на совершенно ошарашенные глаза докторши. Она открывала и закрывала рот, прям как волосатик, которого не купали три дня.
— Это, Майя... Ты меня отпустишь?
Взгляд Ибуки сделался осмысленным.
— А? Д-да.
Да, заикание — это заразно. Но это подождет, как подождет все остальное: и обсуждение боя, и возможные последствия контакта с порчей зазеркалья.
— Синдзи, кто такая Мисато-сан?
Обормот открыл глаза и слегка пожал плечами. Зато ответила Ибуки.
— Мисато-сан... Так подчиненные называют войд-коммандера Кацураги Мисато. "Карманного стратега" Его Тени.
Глава 10
В рубке фрегата, оказывается, ужасно тесно — по крайней мере, шагать из угла в угол оказалось занятием бессмысленным. Вопросов на повестке дня и без того было страх как много, а теперь еще и эта проклятая теснота. Следовало бы разогнать утешительно обнимающихся Синдзи и Майю, стоило бы допросить с пристрастием мятежный ВИ, категорически необходимо понять, что делать дальше, и у всего этого такая чертова прорва вариантов, что — o, Mein Gott! Я поскребла щеку, уселась на ложемент спиной к спине вздрогнувшего обормота и снова задумалась.
"Карманный стратег", значит? Как же, слыхали: умная и жестокая женщина, полководец из прошлых эпох. Кажется, она знает поименно всех в штабе, тусуется со своими помощниками, чем нагло игнорирует все негласные кастовые предписания. Сколько в слухах правды — большой, конечно, вопрос, но одно можно сказать точно: Кацураги Мисато — один из немногих живых экземпляров в ближайшем окружении канцлера.
И все это, черт возьми, хорошо, но между войд-коммандером и беспамятным обормотом не удавалось провести даже хиленькой пунктирной линии. Так, домыслы. Например, он был ее оперативником, его приговорили к стиранию памяти каким-то извращенным образом, но он в последний момент сбежал. Знаю: звучит ахово, знаю: дыра на дыре в этой версии, но за неимением лучшей...
— П-послушай, Аска, — начал было Синдзи у меня за спиной. — З-за всей этой кашей я не сказал...
"О, нет!"
— Ты что-то еще забыл? Надеюсь, не очередные пять лет?
— Аска, — укоризненно буркнула Майя.
— А? Что? Откуда голос-то?
Я развернулась и почти уткнулась носом в ухо Синдзи. Хм, я, оказывается, так близко села...
— Чего тебе?
— К-когда все закончилось, я об-бнаружил, что луч-захват втянул в шлюз т-три скафандра.
Почему я не удивлена? А теперь так: почему я напугана? Синдзи косился на меня с расстояния фола, я пыталась переварить комок дикого ужаса в животе, а где-то на периферии поля зрения бодро хлопала ресницами икающая Майя. "Хорошие у тебя ресницы, док. Пушистые".
— И кого ты нам еще притащил?
— Я н-не знаю.
— И ты молчал?!
— Да, а что, время б-было?
Вот надавать бы тебе по шее, засранец. На все у тебя ответ готов, и кругом ты прав, одна я все ошибаться не устаю. Ага, конечно.
— Так. Где это... Тело?
Синдзи встал и поправил майку.
— Оставил в г-грузовом трюме.
— Ээ... Ик! А почему там?
Майя тоже встала, подобравшись. Вся ее хищная медицинская натура буквально звенела в предвкушении жертвы. Но это мы еще посмотрим.
— П-потому что там его стережет Аянами.
О, да Синдзи никак проникся тактическим гением?
Я прищурилась:
— Объект в сознании?
— Сейчас н-не знаю. Рей сказала, что нет, какая-то разновидность к-комы.
— Погоди-ка, Синдзи, — снова влезла Майя. — Это сколько уже Рей вне криокамеры?
— П-почти сутки.
Вот это новости. Причем, видимо, и для Майи, потому что докторша без лишних разговоров рванула прочь из рубки. Уже на бегу я спросила Синдзи:
— И в чем секрет?
— В к-климат-контроле.
А ведь он за нее переживает, поняла я. Небось, это было решение Аянами, а болван ее отговаривал. Впрочем, что я знаю об отношениях, чтобы даже предполагать такие вещи: "беспокоится", "отговаривает"? Я улыбалась. Что мне еще оставалось? Я бежала по палубе корабля, виртуальный интеллект которого скрывает от капитана многое, включая и капитанскую память. В трюме последняя Аянами сторожит вернувшегося из зазеркалья человека — или не-человека. В эту самую последнюю Аянами влюблен симпатичный болван без памяти, бегущий со мной рядом. И на фоне этого дерьма мне больше не о чем подумать, кроме как об отношениях Синдзи и Рей.
