3 - Своя жизнь

— Вот тебе и киношная стрельба по-македонски, — подытожил я. — Про стрельбу из двух пистолетов-пулемётов или дробовиков (свят-свят-свят!) даже и спрашивать не буду.

— И не надо! — расхохотался Ларри. — И про всякие световые мечи и бластеры тоже. Кстати, а почему ты назвал это стрельбой по-македонски?

— Ну так это... Ммм... Ну, называют иногда так стрельбу с двух рук. Вроде бы первыми так начали действовать какие-то партизаны-террористы из Македонии ещё в начале двадцатого века — точнее даже и не скажу.

— Прикольно, — заключил инструктор. — До фига ты всякого знаешь, Синдзи — настоящий профессор.

— Неа, — широко улыбнулся я. — Просто дилетант широкого профиля.

Ларри искренне расхохотался.

— Хорошо сказано, чёрт побери! Кстати о применении всяких Узи и прочих более тяжёлых вещиц... Учитывая, что основная функция стрельбы... по-македонски не столько уничтожить противника, сколько деморализовать его и подавить психически, всякие тяжёлые стволы в настоящее время не очень актуальны. Теперь, когда есть пистолеты с большой вместимостью магазина и даже автоматическим режимом стрельбы (что вообще-то, по-моему, излишнее извращенство), стрельба с двух рук почти вообще не используется. Сейчас все делают ставку на точность, а не на скорострельность, да и последние модели пистолетов типа твоего "глока" или ещё чего-нибудь в таком духе достаточно компактны и скорострельны сами по себе. Легче просто таскать с собой второй ствол про запас, чем пулять сразу из двух.

— Ну, вообще-то, примерно так я и действую...

— Вот и молодец, вот и здорово, — улыбнулся Ларри.

* * *

Сказать, что моё возвращение в школу было триумфальным — это значит ничего не сказать. Я всеми силами старался привлекать к себе как можно меньше внимания, но получалось это у меня откровенно хреново. Ну как же, герой вернулся, ага... Блин, жаль, что подавляющее большинство моих одноклассников и одношкольников даже понятия не имеют о такой библейской заповеди, как не сотвори себе кумира. Я же вообще-то человек очень скромный (сам себя не похвалишь — никто не похвалит) и к подобному нездоровому вниманию к собственной персоне так и не привык. Не сказать, чтобы это было так уж неприятно, но всё же сильно смущало...

Хотя я своих сверстников прекрасно понимаю. Четырнадцатилетний пацан, каких куча — с виду вроде бы ничего выдающегося, не качок и не мачо, понтов особых нет, общества противоположного пола старательно избегаю в перманентном приступе смущения... Обычному человеку нужны как раз такие примеры для подражания — что-то близкое и понятное, а главное, на первый взгляд вполне достижимое...

Впрочем, что мне сейчас в этом плане до мыслей других? У меня, вон, оказывается, на носу какие-то промежуточные экзамены нарисовались... Только мне на них, если честно, глубоко по фигу. Нет, ну что я, курс седьмого класса, что ли, не сдам? Ой, не смешите мои тапочки... Человек, способный в трёхдневный срок написать курсовую, на ходу придумывая данные и документы, так просто не сдаётся!

Хотя учителя естественных и точных наук, вкупе с преподшей по английскому меня по пустякам уже не дёргали, уверенные, что программу обучения я знаю дай Бог каждому. Как-то незаметно для себя (и, в принципе, против собственного желания) я выбился в когорту лучших учеников класса, заставляя девчонок-зубрилок хмуриться и нервничать. И, что удивительно, отличником я стал даже по физкультуре!!! Впрочем, чего удивляться-то? За четыре года в универе меня научили делать всё, от бега и до столь ненавистных мне отжиманий. Причём научили делать это минимум на четвёрку, и всего лишь за три часа в неделю и при наличии достаточно хилого и ленивого тела. А ныне меня гоняли целыми неделями по весьма жёсткой программе, да и некто Синдзи Икари был ещё в не слишком запущенном состоянии, так что...

* * *

— Икари — минута двадцать восемь. Судзухара — минута тридцать.

Нагло игнорируя все требования, я не остался стоять на ногах, а плюхнулся на траву школьного стадиона, пытаясь унять тяжёлое дыхание после бега. Дистанция полкилометра — одна из моих самых нелюбимых, больше я не люблю в порядке возрастания только километр, два и три кэмэ.

— Син, да ты офигел! — отдышавшись, выдавил Тодзи, пришедший вторым. Остальные мои одноклассники ещё только финишировали, Айда так вообще плёлся в где-то в хвосте — физкультура никогда не была его сильной стороной.

— Чего так? — вяло удивился я.

— Прикалываешься, что ли? — возмутился Судзухара. — Да ты же бегал фигово, а тут меня даже обогнал!

О как... По ходу, Тодзи чувствует некоторое ущемление своей позиции бесспорной звезды класса в области спорта...

— А, это... — наконец "въехал" я. — Ну, подтянулся немного за время тренировок в НЕРВе, чего уж там...

— Ты же пилот Евангелиона — на кой ляд тебе бегать-то?

— Меня это тоже сильно интересует, вот только мое мнение насчёт этого вопроса совершенно никого не волнует — гоняют только так. После того, как побегаешь в бронике и с автоматом по полигону, такая пробежка — сущее развлечение...

Ну, тут не обошлось без лукавства — бег я развлечением никогда не считал и считать таковым не собираюсь. И дался этот забег не так уж и легко, но зато в моём новом организме не было предрасположенности к сердечной и лёгочной недостаточности (самодиагностика — это наше всё!), и отходняк после бега у меня был гораздо слабее.

— Нехило... — протянул Судзухара.

— Угу, не хило, а крайне паршиво, — я по своей извечной и малоаппетитной привычке громко прочистил горло и сплюнул тягучим комком слюны. — Ненавижу бегать.

* * *

Наконец-то навострился делать домашние задания, не слишком утруждая себя — прямо на уроках. А что? Быстренько выполнить курс упражнений, заданных на выполнение в классе, и можно приступать к домашке... Ну, и попутно давать списывать всем желающим. Конечно, японские ученики — народ в большинстве гордый, но с пацанами я общий язык нашёл быстро, благо в отличие от девчонок-отличниц по таким пустякам не жмотился. Что, жалко, что ли? Тут нам всем, может быть, жить только до следующей атаки Ангела или, если брать максимальный срок — то до атаки Сил Самообороны (СС, мать их всех дери...). Короче, в самом лучшем случае, если брать хронологию оригинала — где-то около года. Но я думаю, на этот раз как-нибудь справимся — всё-таки местная реальность от сериальной отличается, и отличается сильно. У нас есть оружие, у нас есть союзники (хочется верить, что в "Конце Евангелиона" нашу штаб-квартиру штурмовала всё-таки не та самая русская бригада спецназа ГРУ, где служит Артём...), у нас есть нормальная подготовка, в конце концов! Справимся, выдюжим, победим, а потом...

А вот что потом, моё воображение уже пасовало. Честно, не знаю, что будет ПОСЛЕ всего этого. Наверное, заживём мирной жизнью, будем всей Конторой разбираться, что можно извлечь полезного из уничтоженных Ангелов, и двигать науку вперёд. Евы законсервируют, пилотов отправят в отставку — Рей пойдёт по научной части, я, наверное, опять же поступлю в какой-нибудь экономический ВУЗ или просто буду жить где-нибудь на природе, огород заведу... Может быть, даже книжку о своих приключениях напишу — что-нибудь вроде "Я дрался на Евангелионе-01"... Мир, покой...

Мечтай, мечтай, Виктор — всё равно этому не бывать. Это ты думаешь, что война на следующий год закончится вместе с Ангелами. А что если их будет больше или атаки так и не прекратятся? И даже если всё это закончится, где гарантия, что атаки не повторятся? Или, лишившись общего врага, вышедшие из кризиса развитые страны не захотят устроить новый передел мира? Много вариантов, чертовски много, но никому не открыто, что будет на самом деле. В любом случае наш нервовский бронепоезд теперь всегда будет стоять на запасном пути, в ожидании сигнала тревоги...

Так что не спеши снимать китель и убирать в сейф пистолет, лейтенант Икари. Твоя служба ещё не закончена, ох не закончена...

* * *

Это была суббота — укороченный день, что в школе, что в Конторе. В очередной раз подучили расположение оружейных комплексов в городе, которое несколько изменилось после очередной атаки Ангела, немного поразбирали тонкости применения различных видов оружия Евангелионов, и всё — можно идти с чистой совестью домой и отдыхать. В конце концов, солдат без отдыха может однажды и крышей двинуться, хотя и делом должОн быть занят всё время, дабы мыслей дурных в голову не лезло. Но вообще-то мне они постоянно лезли, несмотря ни на что, но вот насколько дурные — об этом судить уже не мне. Будут они тут лезть, когда почти каждый день думаешь и гадаешь, как изменить предначертанное, да простится мне этот высокий слог.

Знаете, чем больше думаешь о чём-то, тем более пышным кустом начинает расцветать паранойя. Вот, скажем, батя. Я прекрасно помню, каким он был в сериале — жёстким и расчётливым ублюдком, который демонстративно забивал на Синдзи, добиваясь невесть чего. А нет, вру — чего он добивался, вполне даже понятно. Постоянно держать своего не слишком психически устойчивого сына на грани, чтобы его нестабильная психика тормошила запёртую в Еве-01 душу Юй и постепенно пробуждала Евангелион. Зачем? Да хрен его знает, у меня на этот счёт могут быть только домыслы. Но вот, например, неоспоримый факт, что психически уравновешенный человек вряд ли станет по собственной воле начинать Третий Удар, а ведь такой план Гендо наверняка всегда держал про запас (и в конце концов именно он и был осуществлён).

Лично я бы ни за какие коврижки такой хренью маяться не стал, но Младший-то другое дело — ему был предоставлен уникальный шанс создать мир своей мечты, решить все свои проблемы и не только свои. Другое дело, насколько паршиво он всё это провернул, но ни капельки не удивительно — иного от него было ожидать трудно, учитывая его психическое состояние. Когда к тебе приставляют к башке пистолет и говорят: "Извини, парень — ничего личного", а ты просто сидишь и ждёшь, не пойми чего, или, зная, что кто-то из последних сил сражается с превосходящими силами врага, твердить себе "Я ничего не могу поделать" — это нормально? Да хрена с два! Прожитых здесь месяцев мне вполне хватило, чтобы понять, как бы я действовал в сходных обстоятельствах. Дрался, сражался, бился, до последней капли крови — своей или врагов, потому что это, чёрт возьми, теперь МОЁ. Моя жизнь, мой мир, мои друзья. На себя мне по большому счёту плевать, а вот за других готов рвать и убивать.

Ударили по одной щеке? Уклонись от следующего удара и бей в ответку. Поставили на колени? Дерись на коленях! Повалили на пол? Вцепись зубами в ногу врага! Не бывает ситуаций, когда можно просто бессильно опустить руки. Знаете историю? Я вот немного знаю.

Вот, например, существовали некогда, когда в самом разгаре гремела Вторая Мировая, две крепости. Да, прямо как во "Властелине колец", только не Айзенгард и Барад-Дур, а Брест и Сингапур.

Сингапур.

Лучшая и крупнейшая крепость Великобритании в Азии, база Royal Navy. Гарнизон — тысяч восемьдесят человек, при орудиях и огромных запасах продовольствия и боеприпасов. Эта твердыня считалась неприступной, пока к ней не подошли наши (интересно, мне теперь позволено так говорить?), японцы. Всего лишь тысяч тридцать после тяжёлых боёв в Малайзии вышли к Сингапуру, на исходе были продовольствие и боеприпасы, и даже знаменитый дух солдат Микадо был основательно подорван чередой непрекращающихся сражений...

И знаете что? А ничего! Англичане сдались уже после нескольких достаточно вялых столкновений, представляете, а? Да, среди них было много всяких индийцев и австралийцев, но факт остаётся фактом — в плен японцам сдалось около восьмидесяти тысяч британских солдат, почти безо всякого сопротивления, просто сдались.

А теперь Брест. Кто в России не слышал о Брестской крепости? Да нет, наверное, таких, разве что в моём поколении появились. Пограничники и бойцы конвойной службы НКВД против превосходящих сил Вермахта, на самом острие удара.

22 июня по крепости был открыт ураганный артиллерийский огонь, заставший гарнизон врасплох, в результате которого были уничтожены склады, водопровод, прервана связь, гарнизон понёс большие потери. Потом начался штурм — максимум тысяч восемь русских против двадцати тысяч гитлеровцев. Неожиданность атаки привела к тому, что единого скоординированного сопротивления гарнизон оказать не смог, и оборона была разбита на несколько отдельных очагов.

Немцы отвели на падение крепости несколько часов, наши (что бы ни случилось — всё равно наши) держались до конца месяца, а отдельные вылазки оставшихся в укреплениях одиночек продолжались вплоть до августа. Против танков и артиллерии, огнемётов и тех самых сверхтяжёлых мортир "Карл Герат" — обычные пехотинцы, сходившиеся с врагом иногда в штыки и врукопашную...

К чему это я? А к тому, что качественное и количественное превосходство — это ещё не всё. Есть ещё такая нематериальная вещь, как готовность сражаться — её не измерить и не взвесить, но она есть. Точнее, у кого-то есть. И хочу надеяться, что я в числе этих людей. Сражаться — всё же не уверен, а вот готов ли я умереть — с этим всё понятно. В этом плане мы очень похожи с Рей — "если будет нужно, то я умру". Почему? "Потому что я обязана".

Гм... Эк, меня опять занесло-то — я же вообще-то о бате начал рассуждать, да? Ну, так вот, что я хотел сказать-то... "Говорят-то царь — ненастоящий!" Ой, тьфу, то есть местный Гендо — он какой-то напрочь неправильный. Ведёт себя по меньшей мере странно — вполне нормально со мной общается, непонятно почему радуется моей готовности драться с Ангелами, иногда городит какую-то муть... Вот как прикажете это понимать? Нет, конечно, можно принять как версию, что местный Гендо просто сумасшедший, но это явно что-то из разряда ненаучной фантастики... То есть что? То есть у бати есть какой-то план относительно моей скромной персоны. Какой? Да Бог его знает...

...Предаваясь таким нехитрым и совершенно естественным для четырнадцатилетнего японца размышлениям, я неторопливо плёлся домой. Рей всё ещё на своих малопонятных тестах — задолбали уже со своей секретностью, блин. Так бы и сказали — мы с помощью Первой продолжаем разработку системы Псевдопилота, изучаем первого в мире гибрида Ангела и человека и всё такое прочее... А, ладно! Чего уж там, переживём как-нибудь...

Над головой ясное, без единого облачка, токийское небо, в воздухе уже чувствуется вечерняя свежесть — благодать!.. Я даже решил немного прогуляться и попросил остановить машину, немного недоезжая до нашего дома. Токио-3 — город чистый, опрятный (когда его не утюжат Ангелы и Евы), по такому гулять — одно удовольствие...

Беззаботно насвистывая что-то себе под нос, я дошёл до подъезда... И тут столкнулся с неожиданным препятствием.

Прямо на ступеньках перед входом вольготно расположилась внушительного вида куча сумок и чемоданов, напрочь перегородив мне всю дорогу. Чуть выше обнаружился и хозяин этой кучи...

Точнее, хозяйка, с задумчивым видом созерцающая всё это великолепие.