2 - Наёмник Его Величества (главы 1 - 10)

А ещё сюда приходили ради хриплого баритона местного певца, с тихим надрывом тянущего старые, забытые в иных местах песни.

О да, мы из расы

Завоевателей древних,

Которым вечно скитаться,

Срываться с высоких башен,

Тонуть в седых океанах

И буйной кровью своею

Поить ненасытных пьяниц —

Железо, сталь и свинец.

Старые, очень старые слова, ещё с тех самых времён, когда маги не нашли средство против пороховых зарядов, и свинцовый дождь выкашивал ряды бойцов быстрей стрел и арбалетных болтов. А может даже ещё более древние, ведь свинец лили на атакующие мощные стены крепости вражеские рати...

К'ирсан тихо сидел, подставив под щёку сжатый кулак и прикрыв глаза. Его любимый столик располагался недалеко от карликового помоста певца в глубокой стенной нише, почти в другой комнате, где лёгкое дрожание огней старого светильника словно бы ласкало утомлённую душу человека. Вообще, это место не пользовалось большой популярностью в трактире — все предпочитали либо открытые, ярко освещённые столы с приставленными лавками, где удобно сидеть дружными компаниями, либо закрытые кабинеты, для любящих уединение обладателей более толстых кошельков. Этот же обособленный, но в тоже время расположенный на виду столик не любил никто.

А К'ирсану только это и надо было. Резкие слова песен заставляли откликаться те осколки его былого Я, казалось, давно уже погребённые под цинизмом и не напускной жестокостью. Они будили воспоминания, заставляли почувствовать себя тем, прежним, который не убивал ради собственной жизни, не избивал осмелившихся не подчиниться... слишком много "не". Жизнь изменилась и он стал другим, но ведь так хочется вернуться назад! И вот теперь капрал приходил сюда каждую увольнительную и вслушивался в мрачные переливы песен, улетая мыслями в невообразимое далёко.

Именно здесь, отгородившись ото всех остальных ширмой своих мыслей, он вспоминал — вспоминал отца, маму, брата и сестру. В этом мире он уже начал их забывать, забывать себя. Даже собственное имя уже казалось чем-то чужим, инородным. Он слишком врос в этот мир, оставаясь при этом нелюдимым одиночкой. Опять всплыл в памяти недавний разговор с Тёрном...

— К'ирсан, знаешь, я тебя не понимаю, — после обычной ночной тренировки они сидели на краю плаца и отдыхали. — Чего ты хочешь всем этим добиться? Чего ты вообще хочешь от жизни? — В голосе товарища звучало искреннее недоумение.

К'ирсан удивлённо вскинул брови, но вспомнив про неспособность Тёрна видеть во тьме, спросил:

— Знаешь, вообще-то это я тебя не понимаю. Что ты имеешь ввиду?

Согнар шмыгнул носом и пояснил:

— Ты не знаешь зачем живёшь. Пойми, у всех, пришедших в Легион, были на то свои причины и у каждого есть далёкая, окутанная туманом, и, возможно, никогда не достижимая цель. А у тебя её нет. Ты тренируешься как проклятый, ты замордовал свой десяток до умопомрачения, так что они боятся вздохнуть без приказа, а зачем всё это... Никто не понимает!

Тёрн сделал паузу, ожидая хоть какой-то реакции со стороны Кайфата, но тот молчал.

— Все бы нормально приняли, если бы в тебе играла кровь обделённого жизнью бастарда и ты рвался куда-то туда, вверх, — Согнар неопределённо махнул рукой. — Лизал бы задницу офицерам, старался выслужиться наконец, но ты же ничего такого не делаешь!... Пусть тебе это не надо, пусть, но ведь и до уровня простых псов войны опускаться не желаешь. Ты живёшь сам по себе, без цели и без смысла. Ты всегда остаёшься чужаком!

— А может быть это и есть моя судьба? Быть чужаком? — К'ирсан тогда неожиданно прервал вопросом речь друга, и уже тот не нашёл что сказать.

И вот теперь он вновь и вновь мысленно возвращался к тому разговору, ища внутри себя ответ. Тёрн прав — у каждого есть цель, смысл жизни, мечта в конце концов, а что есть у него? Желание вернуться домой? Или, быть может, накопить деньжат, найти вдовушку повеселей и открыть трактир, как у некоторых солдат, чьи мечтания не отличались оригинальностью. Что теперь важно для него, что?!

В этот момент мокрый нос ткнулся ему в ладонь и тихий, почти собачий скулёж возвестил о чувствах несчастного зверя. Он словно бы говорил: а я, а как же я? И лучик тепла пробился к застывшему сердцу человека, как бывало уже много раз раньше, разгоняя холод одиночества. Очень тяжело быть сорвавшимся с родных мест перекати-полем, потерявшим свои корни и никак не способным прижиться на новом месте.

Но кое в чём К'ирсан себя всё же обманывал, где-то там, на задворках сознания, под семью замками лежали воспоминания о тьме и ужасе, о раскосых миндалевидных глазах, заострённых ушах, аромате древних лесов и восьми медальонах. Человек не касался этих воспоминаний, потому как страшился не выдержать напора той тёмной яростной мощи, что рвалась наружу. В такие моменты куда-то убегали потревоженными призраками одиночество, тоска и боль, уступая дорогу ненависти. Мало кому удаётся испытать столь всепоглощающее чувство, выжигающее тебя изнутри и подтачивающие запоры воли....

Но рано, ещё слишком рано для мести. Месть это не цель, это основа всего, это то, что заставляет держаться на плаву, бороться и сражаться, и всё лишь ради одного сладостного мгновения. И важно лишь правильно выбрать этот момент.

К'ирсан ощутил, как с тихим скрипом подался под его пальцами медный кубок, и как струйки красного вина побежали на стол. Человек с удивлением посмотрел на изуродованную посуду и ритмично задышал. Хватит, надо взять себя в руки!

Неожиданно громко хлопнула входная дверь и в зал вбежал солдат. Всё же стараясь не выходить за рамки установленных правил, он ступал осторожно, но получалось это плохо. К'ирсан чуточку прислушался и понимающе усмехнулся — Тёрн.

— К'ирсан, я так и знал, что ты опять будешь сидеть посреди этого мёртвого штиля, — Тёрн как обычно не входил, а врывался в чужую жизнь. Рухнув на стул, он успел подразнить Руала, помотав у того перед носом рукой, внимательно оглядеть со всех сторон помятый кубок и поцокать языком по поводу разлитого вина.

— И зачем я тебе понадобился? — довольно недружелюбно поинтересовался не любящий беспокойства К'ирсан.

— С тебя пол келата за свежую новость! — с победоносным видом прищурив глаз сообщил Тёрн.

Но К'ирсана уже давно не поддавался на такие провокации и потому глубокомысленно заметил:

— Всякая свежая новость слишком быстро протухает, теряя всю свою привлекательность... А пятнадцать гильтов мне и самому пригодятся!

— Скучный ты человек, капрал Кайфат! — с деланным огорчением сообщил Тёрн, но тут же не выдержал и шепнул: — В город прибыл сильно потрёпанный военный пузырь. Он сейчас валяется недалеко от казарм. Как ещё смог до нас дойти!

— Ну и?! — заинтересовавшийся К'ирсан, мигом прогнал прочь чёрную меланхолию и теперь решил поторопить отвлекшегося товарища.

— А ничего! Там теперь первая рота Василисков стоит и грозятся каждому приблизившемуся усекновением всех лишних на их взгляд частей тела! Единственное, что сам видел, так это белобрысого франта, которого увезли в сторону штаба. Так что думай сам!

— Чего тут думать — отдых закончился! — скривился Кайфат и шикнул на попытавшегося запрыгнуть на стол Руала.

* * *

А ночью на Грумбаль напали. Как и всякое грамотно спланированное и блестяще проведённое нападение, оно стало совершенно неожиданным для одних и на редкость удачным для других. Не огороженный стенами город, с его конными патрулями и укреплённым военным лагерем на окраине, оказался беззащитен перед ночной атакой.

Для К'ирсана всё началось с резкого, неприятного пробуждения. Его словно бы выдернула из сна когтистая лапа, заставив свалиться с кровати и замереть в защитной стойке. Капрал, все инстинкты которого вопили об опасности, начал настороженно ощупывать чувствами тьму казармы едва ли не раньше, чем сознание окончательно стряхнуло тенёта сна. Тишина! Лишь лёгкий цокот коготков вынырнувшего из коридора Прыгуна да рычащий храп солдат. Ложная тревога?! Привыкший доверять себе К'ирсан подбежал к узкому окну-бойнице и попытался рассмотреть происходящее снаружи, не забывая при этом натягивать одежду.

Поначалу показалось, что всё в порядке, лишь непонятное зарево быстро расцветало ярким цветком где-то рядом с центром города — горел то ли магистрат, то ли храм Феникса. Но тишина военного лагеря сменилась хаосом ночного боя прямо на глазах у К'ирсана. Первыми жертвами стали часовые на помостах вдоль бревенчатых стен. В какое-то мгновение тёмные силуэты человеческих фигур начали пропадать одна за другой, падая на доски настила, и лишь несколько тел свалилось на землю, перевалившись через перила. А потом взорвались ворота, брызнув во все стороны обломками пылающих досок, искрами огня и источая во все стороны волны магии. И в слишком поздно начавший просыпаться людской муравейник через пролом начали вливаться широким потоком всадники на лошадях.

Сразу после взрыва капрал уже пинками скидывал солдат с коек, отдавая отрывистые команды рыкающим голосом. Ещё мгновение, и он уже у оружейной стойки, цепляя на пояс давно ставший привычным меч. Кошель с книгой и личными сбережениями занял своё место ещё раньше, так что капрал был готов к бою через считанные секунды после нападения. Заняв позицию у окна и послав Руала наружу, он рявкнул на замешкавшихся и начавших впадать в панику необстрелянных солдат:

— Всем тихо!! Быстро разобрать оружие и рассыпаться вдоль стен! Наружу не выходить!

В темноте казармы, то и дело сталкиваясь, метались человеческие фигуры и звякала амуниция, кто-то прыгающими губами бормотал молитву пресветлому Оррису, кто-то поминал демонов Бездны.

— Капрал! Что там, капрал?! — К'ирсан узнал голос Тёрна. Зло шикнув на товарища, он опять осторожно выглянул из бойницы... и тут же отпрянул назад — рядом с лицом смертельно вжикнула стрела. Кто-то очень глазастый, а может просто наудачу пустил стрелу в тёмный провал окна.

— Тёрн и Семур с луками встанете напротив выхода, — голос К'ирсана был сух и деловит, в нём то и дело проскальзывали металлические нотки. Непреклонная уверенность командира успокаивала солдат, заставляла поверить в себя. — Рвач, когда скажу, откроешь дверь. Остальным ждать команды на выход! Выполнять!!! — В последнем приказе прозвучала такая сила, что солдаты начали двигаться не успев даже осмыслить сказанное.

В этот самый момент в одну из бойниц влетела стрела, оставляющая в воздухе огненный шлейф. Беззвучная вспышка жара, и вот уже половина казармы занялась огнём. В свете прыгающих языков пламени капрал успел заметить разлившуюся по лицам новичков мертвенную бледность.

От огненной стрелы никто не пострадал лишь по той причине, что десяток К'ирсана занимал пустующую казарму, рассчитанную на целый взвод. Внутренние перегородки отсутствовали, и койки стояли в одном большом зале. Размещайся здесь полный взвод, огненная стрела натворила бы не мало дел, но сейчас лишь стена огня перекрыла дверь в противоположной стороне казармы. Понимая, что следом враг попытается перекрыть второй проход, К'ирсан силой начал выталкивать немногих замешкавшихся солдат.

— Бегом, бегом!!! — уже не сдерживаясь проорал Кайфат и мощным тычком послал в коридор одного впавшего в столбняк бойца.

Интуиция его не подвела и в спину легионеров ударила ещё одна волна жара, и животный крик загоревшегося человека острым ножом резанул по нервам. Оглянувшись Кайфат увидел дико воющую, охваченную пламенем фигуру, бьющуюся на полу в смертельной агонии. Остальные ничуть не пострадавшие бойцы замерли вдоль стен, словно стараясь вжаться в них поглубже и не отрывая взглядов от заживо сгорающего товарища. Взмах меча и вой стих, а впервые попавшие в смертельную круговерть боя новички теперь со страхом уставились на командира.

— Тёрн, Семур и Рвач — на позицию! Живо!!! — едва не срывая голос вновь заорал К'ирсан.

И замершая картинка из побелевших фигур, подсвеченная языками пламени, вновь пришла в движение.

— Открывай!! — уже спокойнее скомандовал капрал, замерший рядом с присевшими на одно колено лучниками. Дверь распахнулась от удара Рвача, и... в коридор влетел огненный болид новой стрелы. Вновь почувствовавший внимание смерти Кайфат изогнулся всем телом и выхватил источающий жар снаряд прямо перед носом растерявшегося Семура. Столпившимся у того за спиной солдатам показалось, что командир извлёк стрелу прямо из воздуха — раз, и вот уже схваченная за древко смерть пышет жаром и роняет искры с наконечника в полусажени от своих несостоявшихся жертв.

— Огонь! — заревел К'ирсан на стрелков, но Тёрн уже отпускал тетиву. Свистнула его стрела и снаружи заржала от боли смертельно раненная лошадь. Вслед за товарищем выстрелил и Семур. Он оказался менее удачлив и его выстрел ушёл в сторону от врага.

Вообще, задумка нападавших была ясна. Сквозь бойницы поджечь казармы изнутри, с тем расчётом, чтобы огонь перекрыл все пути к спасению. Тех же немногих, кто рискнёт прорваться сквозь стену пламени, должны добить повторные залпы замерших напротив выходов стрелков. Не вышло. Сунув в руки Тёрна пламенеющий снаряд, К'ирсан рванул наружу. Топот ног сзади сказал ему, что бойцы последовали за командиром.

А по лагерю метались обезумевшие тени, ржали лошади, кричали люди, обрекающе лязгали мечи и хищно свистели стрелы, гудело взметнувшееся к испуганным небесам пламя. Фантасмагория смертельных красок ночного боя затопила всё вокруг.

В два прыжка подбежав к придавленному ещё бьющейся в агонии лошади стрелку, Кайфат взмахнул мечом, и голова врага покатилась куда-то в темноту, роняя капли крови в сухую пыль. В то же мгновение боец распластался на земле, пропуская над головой стрелу второго стрелка, поджидавшего выживших у второго выхода. Но тут себя проявил Семур — выскочив наружу лишь немного позже командира, он навскидку сбил врага с его застывшего коня.

— Тёрн, где Тёрн!!! Раздери его добрая Альме!! — казалось, не появись боец перед командиром ещё какие-то мгновения, и ему была бы уготована лютая гибель от руки командира. Найдя взглядом фигуру бывшего врага с уже чуть потускневшим снарядом в руке, К'ирсан махнул в сторону группы всадников, уже начавших разворачивать коней в сторону выскочившего из загоревшейся казармы десятка: — Стреляй в них!

Через мгновение стрела со взрывающимся шаром вместо обычного наконечника, по пологой дуге влетела прямо в середину небольшого отряда врага. Эффект превзошёл все ожидания — брызнувшее во все стороны пламя жадно набросилось на тела людей и лошадей. Разом взбесились напуганные огнём животные, закричали их всадники. Заметались сталкиваясь друг с другом, падая и ломая конечности, вспыхнувшие как свечки фигуры людей и лошадей.

— В цепь! На изготовку, бегом!!! — К'ирсан отрешённо подумал, что наверняка сорвёт сегодня голос. О том, что он может просто не выжить, Кайфат как-то не думал.

Его десяток слаженно выполнял вбитые кулаками капрала команды, и теперь уже солдаты легиона нападали на ночных поджигателей.

— Залп! — и Кайфат первым метнул свой дротик в ещё не пришедших в себя после взрыва всадников.