Мир Императора Георгия книга 2

За ними следует гоф-маршал, возглавляя шесть обер-церемонимейстеров в камзолах из синего атласа, украшенных серебряными галунами. За ними двенадцать камер-лакеев в ливреях цветов герба Орлеанского дома с серебряными и золотыми галунами. Чепраки лошадей следует украсить золотым шитьем и жемчугом, а серебряные стремена — изумрудами и рубинами.. Четыре трубача с серебряными трубами и в расшитых золотом перевязях следуют за ними..."

Воронцов-Дашков с тяжким вздохом отложил бумаги... И стоит ли так вникать в идеи подчиненных и ломать голову если все это запросто может быть отменено?

Голова не соображает и отдается тупой болью -возраст... Уже сильно обременены годами они -министры Его Величества — скоро им неизбежно уступать дорогу более молодым — кому в отставку или дремать на заседаниях Государственного совета, а кому и так сказать отдавать последний отчет Тому кто превыше всякого земного владыки...

Захлопнул бювар и вышел из купе.

За столом в салоне он обнаружил Витте — в халате поверх жилетки и рубашки с бабочкой он сидел за столом что -то торопливо писал.

-Вижу, вам тоже не спится, Сергей Юльевич?

-Да — Илларион Иванович, — вот решил поработать — извольте видеть — проект "Общего устава железных дорог" -он слегка хлопнул ладонью по пачке густо исписанных листов. Перстень с тремя немелкими алмазами на указательном пальце брякнул о лимонное дерево столешницы...

-Вам не кажется, что мы едем довольно медленно? -зачем то спросил Дашков.

-Да нет -обычая скорость курьерского, -спустя несколько мгновений ответил Витте прислушавшись к стуку колес. Просто вы Илларион Иванович привыкли к более скорому ходу особых поездов... Но на то они и особые — а впрочем же у нас при наших русских путях слишком быстро ездить небезопасно...

Граф покачал головой... Что сказать -он же сам был в погибшем царском поезде

-Такова особенность отечественных дорог, -продолжил Витте. У нас сравнительно с Европой более легкие рельсы — примерно двадцать четыре фунта в погонном футе, а согласно заграничных норм -тридцать и более фунтов в погонный фут. На наших дорогах -деревянные шпалы, тогда как в Европе — металлические и бетонные... Балласт и подсыпка у нас песочные а в Европе почти везде щебенка. У их при их избытке средств и небольших расстояниях — отлично выглаженные насыпи, срытые холмы великолепные каменные и чугунные виадуки. Нам же вся эта инженерная роскошь недоступна... Так сказать по естественным причинам.

И разумеется, вследствие сего наши пути являются куда менее надежными. Поднявшись он прошелся взад-вперед от стенки до стенки, заложив руки за спину и отчетливо и громко выговаривая каждое слово.

-Именно поэтому я всегда отстаивал применение опыта североамериканцев -у них дороги протяженные и проложенные в глухомани. Например использование деревянных эстакад вместо насыпей по американской методике может сильно ускорить строительство Сибирской дороги...

-Простите, Илларион Иванович: я несколько увлекся предметом своего ведения... -умоляюще приложил Витте руки к груди, вновь садясь на бархатный диван.

-Oui, monsieur Serge pleinement — comprit tout — tous bicasseau marais dans sa grande!*

— по-французски ответил Воронцов-Дашков. И улыбнулся. Улыбнулся -улыбкой дядюшки снисходительно наблюдающим за успехами племянника.

Витте он знал давно -буквально с детства. Конечно не дружил домами с его родителями -не того-с полета птицы семейство обрусевшего голландца -средней руки чиновника Юлия Витте. Но бывший кавказский наместник знал разумеется его семью как одну из "принятых в обществе". Помнит его уже и в Одессе -так же — постольку поскольку.

Человек, считавший русский и французский языки одинаково родными, и одинаково ловкий за карточным столом и в седле — редкость для штатского, блестяще окончивший в Одессе математический факультет и при этом усердно посещавший юридические лекции...

Потом он потерял молодого энергичного человека из вида... Лишь урывками до него что-то доходило.

Например то как в неполных двадцать девять лет Витте, в должности начальника службы движения в адски сложных условиях провел мобилизацию железных дорог Юга и переброску войск к румынской границе в последнюю русско-турецкую войну. Именно тогда наплевав на мнение старых путейцев он ввел американскую систему эксплуатации паровозов и отправлял поезда буквально один за другим... Не будучи инженером заметим себе.

На посту члена правления дороги ловко лавировал между целой армией подрядчиков, поставщиков, клиентов-грузоотправителей, банковских дельцов и денежных тузов в масштабе всего богатейшего Юго-Западного края. При этом шли слухи -мол про каждого из этих воротил он знает нечто компрометирующее и использует это к пользе дела — и к своей. Говорили даже что сам директор правления дороги — миллионщик Блиох его побаивался. А еще в Киеве Витте был частым гостем во дворце полубезумной великой княгини Александры Петровны, играл целыми вечерами в карты с ее прихлебателями, по тысячам проигрывал ее любезному другу — священнику отцу Герману. Деньги впрочем окупились -там он познакомился с ее сыновьями — великим князьями -не Бог весть какой вес те Николаевичи имели в Семье — но в сочетании со всем прочим...

И не без их участия в салонах гуляет легенда о честном путейце лишь по несчастной случайности не спасшего царя...

Так или иначе граф Воронцов-Дашков в общем неплохо знал Витте. И надо сказать граф Воронцов-Дашков Витте не особенно любил.

Не то чтобы он считал Сергея Юльевича негодным или плохим работником. Скорее напротив — нечасто встретишь в наших канцеляриях такого энергичного и настойчивого человека — у нас все норовят под сурдинку да вместо дела бумагу половчее составить.

Тут иное: "попавшие в случай" вызывали у него -старого царедворца -стойкое недоверие. Было в этом все-таки нечто от Востока — где искусный льстец возносился султаном или падишахом на вершину власти и точно также легко низвергался -прямиком на плаху. Ну или если угодно от Франции старого времени где карьеры делались через будуары королевских фавориток. Нет слов — бывало такое и в России-матушке и не сказать что люди взлетевшие сразу и высоко всенепременно были дурны.

Но... времена Орлова и Потемкина были временами Орлова и Потемкина! Также как неуместны нынче парики и расшитые золотом и яхонтами камзолы -так и взлет ловких удачливых личностей в эпоху когда особо потребны методичность и деловитость в вопросах державного управления — верный путь к бедам и неустройствам...

Спору нет — из Сергея Юльевича выйдет превосходный министр -но... не иначе как лет через десять. Сперва директором департамента после -товарищем министра и только потом...

Вышнеградский однако к нему весьма благоволит — вероятно сам ловкий биржевой игрок видит в нем такого же дельца сменившего костюм на вицмундир.

Что еще можно о нем вспомнить? Любит разыгрывать из себя иногда честного служаку разночинца -этакого провинциального интеллигента. Выбившегося на поверхность своим; упорством и трудом и начавшего будто свою службу чуть ли не рядовым конторщиком мелкой железнодорожной станции. (Он и правда был неутомим — даже когда его секретари падали от усталости, Сергей Юльевич бывал бодр и свеж).

Это тоже министр двора ставил в минус Витте.

Известно же — бабушка у этого университетского умника -не кто иная как княгиня Долгорукая. А дед -знаменитый в свое время генерал Фадеев, оставивший к слову любопытные мемуары.

И связи семьи Витте — пусть не знатной и не именитой — были весьма обширны — начиная от покойного Лорис-Меликова, до генерал-губернатора Одессы графа Коцебу и бывшего министра путей сообщения графа Бобринского...

Да вообще — стыдится своей родовитости так же нелепо как... как выслужившемуся из низших чинов -своего простого происхождения.

И нередко при мыслях о министре путей сообщения, почему то вспомнился Дашкову далекий предшественник Сергея Юльевича — граф Клейнмихель ставший генералом в двадцать пять неполных лет. Сказать что тот был дураком тоже было нельзя — но вышло то что вышло.

Не любя и не зная -и знать не желая — железнодорожное дело он был назначен царем строить знаменитую дорогу из Петербурга в Москву. Выученик и адъютант Аракчеева взялся исполнять царский приказ с готовностью и воистину "зверством" -cколь достойным своего учителя столь же и ценимым в николаевские времена. Робкие предложения немногочисленных отечественных знатоков вопроса — поручить дело частным компаниям он с негодованием отверг — мол разворуют все купцы да иностранцы. Однако собранные им подрядчики воровали и обманывали всякому иностранцу впору. От того времени, — вздохнул Воронцов-Дашков, — и пошла зараза нашего железнодорожного воровства когда выжиги хоть во фраках хоть в купеческих чуйках на казенных грошах украденных там и тут сколачивают состояния миллионные.

Клейнмихелю августейшей волей поручено было в то же время руководить постройкой еще двух грандиозных сооружений: Исаакиевского собора, и Аничкова моста.

Но все эти стройки велись так медленно, что это сам Николай Павлович как-то желчно пошутил.

-Достроенного собора мы не увидим, но, может статься, его увидят наши дети; достроенный мост мы, пожалуй, увидим, но зато наши дети уж не будут его видеть, потому что он рухнет; а достроенной железной дороги не увидим мы, не увидят ее и наши дети!

Когда же железная дорога, хотя и очень поздно, все-таки достроилась; выяснилось что честный Клейнмихель издержал столько что хватило бы продолжить дорогу до Тулы или Нижнего а злые языки говорили -и до Киева... Не многие заслужили такую огромную и печальную популярность. И низвержению Клейнмихеля по России радовались словно неожиданному празднику.. Радости, шуткам, толкам не было конца. Радовались люди совсем посторонние -и к путям сообщения вообще к государственным делам вроде бы совсем непричастные.

-Да за что вы его так ругаете? — спрашивали иногда таких. — Неужто, он и вам насолил?

— Никак нет! Мы с ним, благодарение Богу, никаких дел не имели. Мы

его, Бог миловал, никогда и в глаза не видали.

-Так как же вы его браните, а сами-то и не видали.

— Да и черта никто не видел, однако ж поделом ему достается. А тут-с

разницы никакой.

-А как вы думаете — зачем все таки Его Величество нас вызвал столь внезапно? — вопрос Витте застал министра врасплох.

Илларион Иванович развел руками.

Я могу лишь гадать! Возможно Георгий Александрович хочет провести совещание по некоему важному вопросу вдали так сказать от посторонних глаз и ушей?

Может быть даже кроме нас вызваны и другие сановники?

-Честно говоря — решение Его величества посетить Владимир само по себе было для меня неожиданным... -задумчиво покачал головой министр путей сообщения.

-А все таки Сергей Юльевич — может вы вспомните что происходило в Москве в те дни между поездкой в Коломну и вашим возвращением? Вроде был какой то почти скандал когда государь-император отчитал наших купцов?

-Отчитал? -кивнул Витте. Ну можно и так сказать...

По правде говоря — этим господам Его Величество устроил форменную выволочку -как нашкодившим мальчишкам!

* * *

При приезде из Коломны император остановившись по обыкновению в Петровском дворце приял московского генерал-губернатора и еще особо вызванных чиновников неожиданно потребовал отчет о положении с заводам и фабриками и вообще московской промышленностью. Слово за слово — и разговор перешел на положение фабричных рабочих. Ибо стачки и беспорядки в Первопрестольной нередки -не в пример Петербургу. Долгорукий, не стал отпираться — признал что волнения и в самом деле имеют место. Даже не стал как можно было ожидать жаловаться на разнузданную чернь и прибывших из деревень темных мужиков что не знают чего хотят а откровенно сказал что причина по его мнению -в том что купцы да заводовладельцы скверно обращаются с работниками.

-Все дело в том что хозяева работникам гроши платят -и жалуются еще что повысить никак невозможно, -поддержал окружной фабричный инспектор Михайловский. ("Литератор и борец за просвещение, -вспомнил Георгий. Надо бы его Танееву сосватать — а тут бы техника или инженера лучше...")

-Но известно — эти господа подавая отчеты всегда норовят показать меньшую сумму доходов, и завысить накладные расходы, а еще такое в заведении — скрывать истинное число нанятых рабочих. Все чтоб налогов не платить. Одно на уме -надуть казну и ближнего... -было видно что присутствие императора вопреки обыкновению придало чиновнику храбрости.

-Что тут скажешь? -развел руками московский обер-полицмейстер — генерал Евгений Корнильевич Юрковский чем-то напоминавший седого солидного ежа. Яков Тимофеевич все верно говорит. Полиция конечно разгонит стачечников -кого-то в холодную оттащит, кого-то и под суд... Но в одном месте погаснет -в другом займется.

-Простите -вдруг осведомился Георгий. А на каком вообще основании полиция вмешивается в дела между работниками и хозяевами? В империи Российской принудительный труд с одна тысяча восемьсот шестьдесят первого года запрещен -за вычетом разве что каторжников. Или вы забыли?

-Так то оно так -но ведь не просто от работы отказываются -но и фабрики занимают, конторы громят... бывает что и управляющих поколачивают, а то даже и хозяев, -удрученно сообщил полицмейстер.

-Вот значит как... -задумчиво произнес Георгий. Это конечно меняет дело.

Завтрашним днем собранные по приказу государя крупнейшие московские заводчики удостоились аудиенции — но не во дворце -а на заводе Гужона — как сообщили император он желает осмотреть первый в Москве мартеновский цех.

На заводе их встретил лично владелец — Гужон с конторскими.

Выслушав приветствия с дежурной улыбкой император сообщил что хотел бы для начала посетить заводскую столовую.

Француз ощутимо растерялся.

-Но, сир, — произнес он по-французски. К сожалению столовая закрыта — крыша несколько прохудилась и нужно время на починку.

-Жаль! Я слышал что у вас в столовой подают отличный "гусак"! Самую вкусную в Первопрестольной бычью требуху! -не скрывая насмешки ответил он по-русски чем поверг мсье Гужона в полную прострацию .

Мартеновскую печь Георгий осмотрел -издали. И глядя на пышущие багровым жаром поддувала кирпичного исполина и рабочих мечущихся между ковшами тлеющего рдяным шлака -напоминающих не то чертей не то несчастных грешников в порядке особенного издевательства приставленных Сатаной к адским котлам, Георгий укрепился в своем намерении. Которое и изложил час спустя — в правлении завода и в присутствии чиновников и купцов.

-Уважаемые... — Витте отметил что император не употребил общепринятое "господа" -и это не укрылось от собравшихся.

И эти солидные люди -в дорогих сюртуках с медалями и знаками именитых граждан, мануфактур-и коммерции советников * а кое-кто и с орденами вдруг ощутили себя обычными русскими мужиками перед строгим хозяином имения.

Так вот уважаемые... господа... -продолжил царь. Я собрал вас как владельцев крупнейших предприятий Москвы чтобы кроме всего прочего лично сообщить об изменениях в фабричном законодательстве.