Пыль дорог и стали звон

Глава 13

Утро следующего дня наёмник, маг и эльф всецело посвятили подготовке к заданию. И если Игнат ввиду молодости видел в этом приключение, то Таринор судорожно просчитывал в голове варианты событий. Что могло пойти не так? Здравый смысл подсказывал ему, что в деле драконоборца пойти не так могло решительно всё, поэтому для надёжности дракона было решено ещё и отравить. Хотя даже Драм, чей народ прославился знанием ядов, не знал такой отравы, что была бы способна убить дракона, он всё же предположил, что сумеет изготовить нечто, что может, по крайней мере, ослабить чудовище.

— В городе должен быть магазин ядов или что-то вроде того. — Предположил эльф.

— Драм, мы не под землёй. — Вздохнул Таринор, осматривая предоставленные Бьорном копья. — Здесь не принято держать магазинчики ядов...

— Что, впрочем, нисколько не мешает богатеям травить друг друга. — Присвистнул Игнат, оторвавшись от книги, которую читал сидя на полу и облокотившись на стену. — Особенно на юге. Акканта, Нераль — вот там уж любят мышьяка любимой тётушке в суп подсыпать. Но и местные не отстают. Кстати, раз уж мы об этом завели речь, здесь аптечная лавка есть на другом конце города. Я туда за припарками для старого Берта бегал в прошлом году. — С этими словами Игнат погрустнел.

— Я мог бы поискать там. Нужные мне ингредиенты называются здесь иначе, чем в нашем мире, но я узнаю их, если увижу. — Проговорил Драм.

— Отпустить тёмного эльфа одного на прогулку в одном из самых злачных городов Энгаты. Действительно, почему бы и нет... Никуда ты один не пойдёшь. Игнат, ты сможешь отправиться туда с Драмом?

— С удовольствием. — Юноша поднялся на ноги и с хрустом взмахнул руками. — У меня уже задница затекла сидеть здесь. А деньги?

Таринор достал из-за пазухи мешочек, развязал его, пересчитал монеты и со вздохом протянул Игнату.

— Не густо, — проговорил маг, взвесив в руке кошель.

— Должно хватить, — ответил наёмник, — Это последние деньги, которые можно свободно тратить. Остальное у меня. И эти тоже старайтесь не спустить полностью, купите только самое необходимое. Я на вас рассчитываю. И Драм, не свети лицом лишний раз, городу ни к чему знать, что тёмный эльф был в лавке, где можно купить яд.

— А мне ни к чему быть повешенным. — Прохладно отозвался эльф, накидывая на лицо капюшон.

Маг и тёмный эльф бодро зашагали по оживлённым улицам утреннего Дракенталя, выбирая самые, по словам Игната, безлюдные маршруты. Однако и эти места просто кишели людьми, поэтому Драм старался смотреть ровно в спину юноши, дабы не потерять его из виду. С позиции этельдиара город пах довольно странно и неприятно. Воздух в подземных городах тёмных эльфов имели лишь лёгкий плеснево-грибной запах, который к тому же, из-за почти неподвижного воздуха, можно было почуять лишь находясь в непосредственной близости с его источником, например, на кухне. Ведь помимо самих грибов, составлявших добрую половину рациона жителей подземелий, такой запах имело и мясо сквойлов, которое составляло вторую половину. Изредка можно было почувствовать аромат духов представителей знатных семей, и на общем фоне он всегда бил в нос, оповещая об их присутствии, а также давал понять, какой семье принадлежит его обладатель.

Но шумный дневной Дракенталь поражал эльфа буйством разнородных запахов: от невыносимого смрада ночных горшков, время от времени острым шилом впивавшимся в нос, до уютного аромата свежевыпеченного хлеба, достигавшего Драма, когда они проходили мимо булочной, и пробуждавшего в нём аппетит, хотя, позавтракав утром он обычно не чувствовал голода до самого вечера. "Видимо, это объясняет такое количество толстяков вокруг" — подумалось эльфу и он едва заметно улыбнулся. Увы, прочие "ароматы" не находили в душе подобного отклика. Запахи лошадиного навоза и подгнившего от времени дерева, рыбьих потрохов и курившихся где-то благовоний, прогорклого жира и крови из мясных лавок и дыма из кузниц — Драм достаточно бывал на поверхности, чтобы определить некоторые запахи, но недостаточно, чтобы определить все. Но самым пахучим элементом города оставались люди и эльф содрогался, когда прохожие один за другим проходили близко от него. Отвратительная вонь застарелого пота, которой, вероятно, жители города привыкли и не замечали, дополнялась тошнотворным запахом изо рта, который от мимо проходящего человека могло учуять лишь острое обоняние Драма. Время от времени добавлялись и другие резкие нотки, но определить их эльф не мог, да и не желал думать, откуда они брались.

— Ты, кажется, бледнее, чем прежде. — Драм чуть не врезался в Игната, резко обернувшегося на него и сбавившего шаг. — Дай угадаю, воняет?

— Невыносимо... — Процедил эльф сквозь зубы достаточно громко, чтобы юноша мог услышать его среди городского гомона.

— Сейчас выйдем с улицы, полегче станет. Меньше народу.

И действительно, спустя несколько минут им удалось вырваться из этого бесконечного зловонного человеческого потока. Дальше им встречались лишь единичные прохожие.

— Оно всегда так в это время дня. Кто спешит на работу, кто в храм, кто просто болтается без дела. Это если не считать попрошаек, ворюг... — Игнат осёкся и запустил руку за пазуху. — Да, кошелёк на месте. А запашок там и впрямь жуткий. Аптека вон там, — Он указал рукой туда, куда между серыми домами шла дорога. — Собственно, и улица эта аптечной называется.

Аптека оказалась старым, но очевидно ещё крепким каменным зданием. Будучи последним в ряду, оно подпирало собой стену со свисающей водосточной трубой. На деревянных частях аптеки виднелись подпалины былых пожаров, фундамент порос плющом и, казалось, крошился в некоторых местах, а закопчённые окна едва ли позволяли заглянуть внутрь. Поморщившись от канализационного запаха из сточной канавы вдоль стены, Игнат поспешил войти внутрь, скривившись от протяжного скрипа двери, сопровождаемым звуком звонкого колокольчика, прилаженного к ней.

Воздух внутри представлялся мешаниной разнообразных запахов, среди которых отчётливо выделялся спирт, а остальные Драм не мог определить с точностью. Лучи света, пробивавшийся через немногие чистые места окон, играли пылинками, видимо, поднятыми со своих мест потоком воздуха при открытии двери. Это показалось эльфу неудивительным, потому что даже при беглом взгляде он увидел, что пылью покрыто всё: бутыли и колбы в шкафах у стен, занавески у окон, прилавок в паре шагов от входа, за которым находился проход, задёрнутый опять-таки пыльной, но безошибочно зелёной, тканью.

— Как же тут всё запущено... — Проговорил Игнат, проводя пальцем по прилавку. — Я, конечно, не был здесь вот уже несколько месяцев, но чтобы вот так всё за... за...

Юноша осёкся на полуслове и поднёс руку к лицу, после чего громко и визгливо чихнул.

— Видать, старый аптекарь совсем забыл об уборке. Делаем дело и уходим, пока нос не отвалился... Есть кто живой? — Громко крикнул Игнат в пыльную пустоту аптеки.

Тот же час за зелёной занавеской послышались шаги, и взорам эльфа и юноши предстала девушка с волосами тёмно-русого цвета, собранными в пучок на затылке. На некогда светлом платье был фартук, немногим чище самого платья, а руки в перчатках держали подсвечник с нещадно коптящей сальной свечой.

— Чем могу помочь? — Голос её звучал чисто и звонко, Драму показалось даже, что в комнате стало светлее.

— А где этот, как его, Старый Ганн-Аптекарь? — Недоумевая спросил Игнат.

— Ох, я надеялась, мы успеем привести всё в порядок до прихода первых посетителей. — Девушка протёрла пятачок на пыльном покрывале стойки и поставила туда подсвечник. — Мы выкупили аптеку, а старый хозяин, насколько мне известно, не так давно покинул город.

— "Вы"? Ты не одна? — Игнат заглянул за плечо девушки.

— Мы с дядей, то есть, с дедушкой, впрочем, я его внучатая племянница, так что... — В голосе девушки Драму слышался незнакомый акцент. — В общем, мы с ним приехали из Эркена, что в Эркенмаре, нынче в тех местах неспокойно, как, впрочем, и во всей Империи, так что дядя решил перебраться сюда. Брат предлагал ему переехать в Аркенталь, но он отказался, заявив, что одного Эльдштерна в городе уже достаточно.

— Постой, ты говоришь о том самом Эльдштерне? — Игнат заметно оживился. — Знаменитом Альбрехте Эльдштерне?

— Да, видимо, о том самом. — Вздохнула девушка и добавила тихим голосом, почти перейдя на шёпот. — Видите ли, мой дядя, Карл Эльдштерн, не слишком любит громкую славу своего брата. Думаю, ему бы не понравилось даже то, что я упоминаю его имя в этих стенах. Их взгляды давно разошлись, ведь мой дядя алхимик, а его брат...

— Выдающийся болтун и блистательный шарлатан!

Недовольный и скрипучий, как колесо старой телеги, голос раздался из-за зелёной занавески. После послышалось приближение неспешных и осторожных шагов.

— Может быть, моё зрение уже не то, что прежде, Рия, но слышу я по-прежнему превосходно. И слышится мне, что ты нарушаешь мой запрет упоминать блистательное, как дешёвая позолота, имя моего братца, так уютно пригревшегося в Аркентале и даже имевшего наглость приглашать нас погреться в лучах его фальшивой славы. Тоже мне, снизошёл!

Отодвинувшаяся занавеска впустила серебряно-седого старика в кожаной жилетке на серую рубашку. Глаза его были полуприкрыты, так что он руками нащупал стойку и облокотился на неё локтем, направив мутный взгляд на Игната.

— Ничерта не видно в этой темноте. Ну, зачем пожаловали? — У старика обнаружился тот же акцент, что и у девушки. Он почесал коротко стриженую бороду и нахмурил тяжёлые брови. — В эту дыру, будь она неладна, не заходят случайно.

— Нам, знаете, яд потребен для... — Игнат попытался вспомнить самое большое животное, какое мог представить, чтобы не выдать истинных планов. — Медведя. Точнее, медведей. Расплодились нынче, с гор спускаются, эдак весь скот передушат. — Юноша постарался как можно достоверней изобразить деревенский говор. Старик в ответ на это молча развернулся к полке, заставленной, наверное, парой десятков бутылей, и, аккуратно, на ощупь, принялся один за другим ставить их на стол.

— Странные нынче люди в деревне. — Проговорил старик с лукавыми нотками в голосе. — Или это маги так обмельчали, что в деревнях селятся, а?

Игнат изменился в лице, переглянулся с Драмом, но не проронил ни слова.

— А второй, видимо, под землёю грибы выращивает? Подземная деревня, значит. Знаю я таких, что под землёй кроются... Но никогда б уж и не подумал, что ко мне за ядом заглянет этельдиар! Это ж как воду Водяному продавать.

— Вы нас, наверное, с кем-то перепутали. — Неожиданно для себя подал голос эльф, но тут же замолчал под неодобрительным взглядом Игната.

— Вас-то перепутаешь. — Усмехнулся старик, развернувшись к эльфу. — От тебя за милю разит грибом горчичным и землёй. А говор твой — лучше тебе молчать на здешних улицах. Они и к приезжим-то относятся как к грязи, а уж тебя и прирезать сочтут за честь.

— А я уже давно не маг. Так что здесь вы просчитались. — Попытавшись скрыть смущение, сказал Игнат.

— В таком случае, я — император Густав Эркенвальд. — Отрезал аптекарь. — Выговор деревенский у тебя фальшивый вышел, слышны академические нотки. У нас в Аркентале так маги разговаривают. От тебя серой за милю разит. А ещё дымом и, кажется, спиртом. Типичные запахи для огненного мага. К слову, яблоко, что у тебя в кармане, сгнило, так что можешь его выбрасывать. Только не здесь, не усложняй нам уборку. Итак, вот ингредиенты для яда, Рия смешает любой состав на ваше усмотрение. Мы ведь все здесь понимаем, что вам не для медведей это нужно. — Старик подмигнул, и Драму показалось, что он увидел усмешку в его прищуренных глазах. — Я не стану задавать вопросов, моё дело продать. Но учтите, если надумаете травить королей — моё имя забудьте. — Старик рассмеялся негромким отрывистым смехом.

Драм, откупоривая бутыль за бутылём по запаху выбрал нужные ингредиенты, после чего Карл Эльдштерн отправил племянницу за зелёную занавеску, дав несколько общих указаний.

— Она дело знает, с юных лет мне помогает. — Пояснил аптекарь. — Способная девчонка, жаль мать с отцом этого не видели, эх...

— Что ж привело вас сюда из самой Империи? — Поинтересовался Игнат.

— Вернее будет сказать, что нас погнало оттуда. Чума, Чёрная Смерть, Королева Болезней! С юга эпидемию завезли, из Анмода, как говорят. Церковники тут же всполошились, мол, кара богов, не иначе. А я вам скажу, что это всё чушь собачья! Лечить надо, а не на богов пенять. А наши медицинские светила не нашли ничего лучше, кроме как сжигать заражённых. Причём вместе с домами. Вот мы оттуда и уехали, покуда сами на "лечение" не попали. Как родители её — племянник мой с женой, эх... Истлели за несколько дней, быстрее даже, чем обычно от этой заразы мрут. Ну, их и сожгли, ни проститься, ни похоронить как следует — карантин. Знаешь, что скажу? Неправильно это. — Глаза старика сделались влажными. — Неправильно это, когда дети раньше родителей умирают. Впрочем, не ваше это уже дело, я и так много растрепал. — Проворчал аптекарь, утерев глаза рукавом. — Просто поговорить не с кем особенно. Как в Гвелладрине пересели, так дальше с эльфом ехали, а он по-нашему слова связать не мог. Или не хотел, эльфы они ж такие, до нас не снисходят... Однако ж, я удивляюсь, как тебя-то судьба сюда занесла, этельдиар?

— Семейные... неурядицы. — Драм, смутившись, с трудом подобрал нужное слово. — Назад пути нет.

— Небось, в Лунное пристанище теперь путь держишь?

— Можно сказать и так. — Уклончиво ответил эльф и постарался сменить тему. — Вам встречались этельдиар раньше?

— Да... — Карл почесал бороду. — Давно это было. Знал я одну, из ваших. Эх, до чего ж хороша была! Я тогда молодой был, алхимии ещё учился у самой Луизы Ле-Кюри, она тогда из Нераля к нам в Эркен приехала. Аркентальская академия её зазывала, но она женщина упёртая была, не хотела шумихи этой академической. У неё был алхимический магазин, я и устроился туда подмастерьем. Ну так вот. Однажды к нам заявляется одна молоденькая этельдиарская фройлен, тоненькая, как стебелёк, а глаза как два озера, большие, зелёные... Кхм. Она попросила, кажется, микстуру от кашля. В то время была община этельдиар близ Эркена, а её с братьями отправили в город пополнить припасы... В общем, общались мы, виделись. Я к ним, конечно, не ходил, не любят они чужих. Но она выбиралась в город под разными предлогами, так что виделись мы регулярно. Жаль, что недолго... Их, как водится, местные обвинили в чём-то, устроили там погром, всё пожгли, всех, кого могли перебили. С тех пор её я не видел. Не знаю даже, осталась ли она в живых. — Старик вновь утёр глаза рукавом, но вдруг улыбнулся. — Но что я помню до сих пор, помимо её внешности, это запах. И это не духи и не благовония, нет! Вы, тёмные эльфы, пахнете подземельем, это ничем не скрыть. К сожалению, поэтому вас легко выслеживают: любая собака учует след. Кажется, в Анмоде так ловят сбежавших рабов-этельдиар, путешественники рассказывали. Запах грибов, сырой земли, даже плесени. Но для меня это был самый чудесный аромат на свете...