Пешком по грани

— А ты?

— Ты же знаешь, я всегда готов. Если ты заметил, краснорожий и его дружки схватились за оружие первыми, у селянина в такой ситуации не было бы никаких шансов.

— Значит, ты стрелок?

— Если ты имеешь в виду наемника, который охраняет деревни, то нет. Я никогда не нанимался на должность стрелка.

— Почему?

— Стрелять в людей за деньги? Как-то это не по мне.

— А без денег, значит, можно?

— Это немного другое. Есть, знаешь ли, определенная граница, переступать которую нельзя, чтобы не потерять самоуважение.

— А стрелки, значит, ее переступают?

— Нет. Но они делают шаг к ней. А за одним шагом недолго сделать и второй. Каждый выбирает свой путь и свою цель. Если цель деньги, а путь — отстрел преступников, недолго и оступиться, перестать различать, где действительно необходимо применить силу, а где в этом нет нужды.

— Да ты философ, — удивленно сказал Семен, он не ожидал от компаньона столь тонкого рассуждения.

— Я всего лишь стараюсь держаться подальше от границы, которую сам себе установил.

— Слушай, а как же награда, о которой ты мне говорил? Та, которую обещали за розыск людей, расстрелявших караван.

— Это совсем другое. Да и не нужна она мне, у меня другие мотивы.

— А мне ты ее предлагал.

— У тебя же нет таких мотивов, как у меня.

— Ну, спасибо! Ты, значит, благородный, а я злой и корыстный?

— Я такого не говорил.

— А как еще тебя следует понимать?

Савва вдруг весело и заразительно рассмеялся.

— Ты что это? — обиженно спросил штурман.

— Сеня, ты другого времени не нашел, чтобы обижаться? Сейчас сюда пожалует тьма народу по наши головы. Я, конечно, надеюсь на миномет, но головами мы все равно рискуем. Хочешь сказать, ты делаешь это из-за денег?

— Я? — возмутился штурман. — Конечно, нет! Вот спроси меня, почему я здесь? Не отвечу. Что-то такое сидит внутри, но как это сформулировать словами. Какое-то ощущение.

— Тогда я скажу за тебя. Ты чувствуешь, что так будет правильно.

— Пожалуй, — подумав согласился Семен. — Наверное, это самая точная характеристика. Чувствую, что остаться здесь и сейчас будет правильно, а уехать — неправильно. Это как изменить себе.

— Это потому что ты порядочный человек, и никакие награды тебя не испортят.

— Да ну тебя, — беззлобно ругнулся штурман.

— О, смотри, едут. Пора готовиться к приему гостей.

Через поле по санному следу продвигались три небольших грузовичка. Даже отсюда было видно, что в кузовах полно народу.

Глава 14.

Бой

— Это сколько ж они народу набрали!

— Пустяки, никак не больше пятидесяти человек, — заявил Савва.

— Пятьдесят человек для тебя пустяки?

— Пятьдесят — это максимум, думаю, столько не наберется. Скорее, человек тридцать пять-сорок.

— Это серьезно меряет дело, — скептически сказал Семен.

— Не передумал оставаться?

— Поздно передумывать.

— Тогда отправляйся к миномету, а я как следует рассмотрю нашу цель.

Савва залез на фургон и приложил к глазам бинокль. Его заметили, люди в кузове машины стали размахивать руками. Кто-то схватился за оружие.

— Ты зачем туда забрался? Опять ищешь случайную пулю?

— До них добрый километр. На ходу с такого расстояния не попадет и лучший стрелок.

Семен вздохнул, действия Саввы наводили на грустные мысли. Может, его компаньон слегка не в себе? Эта мысль не успели получить продолжение, Савва спрыгнул вниз. Посмотрел на выражение лица штурмана и решил, что все-таки стоит пояснить свои намерения. Савве не хотелось, чтобы компаньон посчитал его лихачом.

— Я полез туда совсем не из бравады.

— Ну да? — скептически улыбнулся штурман.

— Поверь, так оно и есть. Мне надо, чтобы они связали мое присутствие здесь с этим фургоном. Для этого я и оставил его на горе. Удобный пункт для корректировки огня, не так ли?

— И хорошая мишень для ответной стрельбы.

— Отличная мишень. Вот потому-то я там и не буду сидеть.

Семену стало стыдно: то что он принял за неразумную лихость и бесшабашность, оказалось тонким расчетом.

Пулеметная очередь разорвала тишину. До компаньонов она долетела приглушенным эхом, но Савва все равно схватился за голову.

— Едрена кочерыжка, они и пулемет с собой притащили! Теперь вся надежда только на миномет, за холмом ты будешь в безопасности, меня же до поры тоже трудно будет заметить.

— Откуда у них пулемет? — удивился Семен.

— Понятия не имею. Купили или стащили где-нибудь. Похоже, ставки растут. За одно только наличие пулемета ребята могут нажить крупные неприятности, но они рискнули притащить его с собой. Пора, Сеня.

Савва перебежал в сторону от саней, упал на снег метрах в пятидесяти и пополз к вершине холма.

— Пора! Давай пристрелочный!

Семен опустил мину в ствол. Миномет ухнул неожиданно звонко, мина со свистом устремилась в небо и, описав крутую дугу, взорвалась в поле.

— Для начала неплохо! — крикнул Савва со своего наблюдательного пункта.

— Неужели попали? — удивился Семен.

— Попали. Только пока мимо. Поправь наводку на два деления вправо. Давай.

Очередная мина отправилась в полет. В ответ раздалась частая ружейная стрельба, зарокотал пулемет. От фургона полетели щепки — его все-таки достали одной из очередей.

— А ты говорил, зачем нам фургон! — весело крикнул Савва. — Наводи: полделения влево, одно деление выше. Давай!

Ухнула очередная мина.

— Хорошо пошла! Ну-ка добавь три штуки беглым!

Семен отправил в полет одну за другой три мины!

— Ага, не нравится! — вскричал Савва. Господа охотиться пожаловали? Сейчас мы Вас отучим охотиться! Навсегда! Сеня, полградуса выше и четыре мины беглым!

Семену было интересно, что творится на поле. Судя по восклицаниям компаньона, их стрельба была результативной, вот только увидеть результат своими глазами из-за холма штурман не мог. Может, и хорошо, что не мог. Гребень холма вспенивали пули, от их фургона во все стороны летела щепа. Прав был Савва: на белом фоне фургон был хорошо видимой мишенью, по нему и стреляли.

Семен поправил настройку и еще четыре мины отправились искать себе цель.

— Порядок! Отдохни, Сеня, пришла моя очередь поработать!

— Что там?

— Одну машину накрыло полностью, от второй оторвало колесо. Те, кто остался в живых, разбегаются врассыпную. Сейчас опомнятся и попробуют атаковать нас цепью.

— Те кто остался жив? Что так много убитых? — удивился штурман.

— К сожалению меньше, чем хотелось бы. Но вражеский пулемет, похоже, мы накрыли. Куда ползешь, оставайся на месте!

Савва прихватил пулемет, стоящий чуть ниже наблюдательного пункта и приготовился к стрельбе.

— Что это ты раскомандовался?

— Извини, дружище. Просто подумал, если тебя убьют, кто будет меня раненого тащить с поля боя.

— Эгоист ты, Савва.

Компаньон хохотнул.

— Извини, Сеня, но пока тебе здесь делать нечего. Ты, конечно, неплохой стрелок, но за четыреста метров вряд ли попадешь в человека из карабина.

— Между прочим, импульсный лазер действует не хуже пулемета, ты сам в этом убедился.

— Когда как, иногда даже лучше, — согласился Савва, — но не сейчас. Охотнички рассыпались по всему полю. Да и попасть из твоей космической пушки за четыреста метров не легче, чем из карабина. Нет, здесь работа для пулемета. И потом, ты и так успокоил как минимум десятерых, дай мне повоевать немного.

— Как десятерых?

— А вот так. О, пошли цепью. Если они столпятся, я дам тебе координаты, шарахнешь по ним миной, а пока не высовывайся.

— Десять человек, и я их даже не видел, — пробормотал Семен.

Савва припал к пулемету, через секунду эхо далеких выстрелов заглушила длинная хлесткая очередь. Немного погодя — еще одна, а за ней и третья. После чего Савва сполз с холма и пригибаясь побежал к саням. По тому месту, где он только что находился наступающие открыли бешеную стрельбу. Избитые пулями сани все еще были неплохим укрытием. Главное, что по ним больше не стреляли. Но надолго здесь Савва задерживаться не стал: выпустил пару длинных очередей и отполз.

Пули опять застучали по саням, разнося в щепу то, что осталось от дырявого как решето фургона. Савва на минуту притормозил около напарника.

— Залегли. Сейчас немного постреляют и попробуют обойти нас с флангов. Будь наготове, если соберутся группой, я дам тебе координаты.

— Думаешь, соберутся?

— Должны. Надо же им посовещаться, чтобы принять решение.

Савва пополз к гребню холма доставая на ходу бинокль.

— Так и есть! — крикнул он минут через десять. — Человек десять собрались в одном месте и что-то обсуждают. Даю наводку: крути два градуса вправо, одно деление ближе. Дай пробную.

Семен выполнил полученную команду и отправил мину по полученным координатам.

— Неплохо! Верни полградуса влево! Давай!

Мина жахнула, и Савва довольно потер руки.

— Сеня, подбрось три гостинца, а я посмотрю, как собравшиеся разбегаться будут.

Компаньон выдвинул вперед до поры отложенный в сторону пулемет.

Через несколько секунд раздались разрывы мин, а вслед за этим затарахтел пулемет Саввы. Те кто, не выдержал близкого обстрела, вскочил и бросился в рассыпную, напоролись на пулеметную очередь.

Савва опять сполз с холма, утихший на время обстрел разгорелся с новой силой. Перебежав метров на тридцать влево, Савва осторожно выглянул из-за холма.

— А вот это совсем никуда не годится, — проговорил он. — Нет, ребята, это не дело.

Несколько человек решили сбежать под шумок. Они загрузились в оставшийся целым грузовик. Водитель стал поспешно разворачивать машину. Савва прильнул к пулемету и не отрывался от него до тех пор, пака в коробе не закончились патроны.

— Отбегались. Остальные залегли. Что ж, и мы подождем.

Савва сменил ленту и выбрал новую позицию для наблюдения.

— Что там?

— Совещаются. Собственно у них только два пути или вперед или назад. Ага, поползли вперед. Это не дело, так они могут подобраться слишком близко. Наводи на одно деление выше и выдай три мины, смещая наводку вправо на один градус после каждого выстрела.

Три мины ухнули с небольшим интервалом. В ответ послышалась частая оружейная стрельба.

— Не нравится ребяткам подобный сценарий.

— Мин почти не осталось, — заметил Семен.

— Так и врагов немного. Как думаешь, решатся они на штурм?

— Не знаю.

— На всякий случай подними наводку на полделения выше. Если скомандую, так же пройдешься со смещением, но уже влево.

— Мин осталось всего три.

— Вот и потрать их с толком. Ждем.

Любители легкой наживы все-таки решились на атаку. Минут двадцать они перекрикивались, продолжая изредка стрелять. Наконец бросились вперед рывком, стараясь сблизиться и уйти из-под обстрела миномета. Они не знали, что мины на исходе.

— Давай! Махнул рукой Савва и прильнул к прикладу пулемета, отправляя одну очередь за другой. Семен выпустил три оставшиеся мины и посмотрел на компаньона. Тот не спешил менять позицию, как это было раньше. Савва бил длинными очередями не жалея патронов. Наступил тот самый переломный момент. У атакующих был последний шанс, и использовать его они старались с полной отдачей.

Штурман прихватил карабин и пополз на вершину холма: миномет теперь бесполезен, оставаться около него нет никакого смысла. Пулемет Саввы смолк, Семен с тревогой обернулся, но компаньон был жив, он менял ленту. Предпоследняя. Если так пойдет дальше, они останутся не только без миномета, но и без пулемета.

Теперь Савва бил скупо короткими очередями с заметными интервалами. Штурман подумал было, что причина тому — экономия патронов, но здесь он выбрался на вершину холма и увидел, что противника нет. Человек пять пытались убежать в стороны, их-то и пытался достать компаньон. Атакующих не осталось. Последний их порыв захлебнулся, не выдержав отпора, оставшиеся в живых бежали с поля боя.

Поле было перепахано взрывами мин. Черные кляксы поднятой взрывами земли были перемешаны с красными кляксами крови. Картина была ужасающей. То что недавно по этому полю бежали несколько десятков человек, не укладывалось у Семена в голове. Ну, разве бывает так? Бежали живые люди, и вот сейчас там такое месиво. Штурман невольно поднялся на ноги и сделал шаг вперед. Его тянуло туда — посмотреть своими глазами на то, что он натворил. Посмотреть и ужаснуться.

— Не надо, не ходи, — остановил его Савва.

— Савва, что мы натворили?

— Раскаиваешься?

— Да. Нет. Не знаю. Так не должно быть. Мы убили несколько десятков человек. Убили без суда и следствия.

— Как это без следствия? — возмутился Савва. — Ты о чем говоришь? Они сами провели следствие и сами назначили себе приговор! Или ты забыл, зачем они сюда явились?

— Но ведь каждый может оступиться. У каждого должен быть шанс, исправить свои ошибки.

— Оступиться может каждый, но ошибка ошибке рознь. Когда человек берет в руки оружие и целенаправленно идет убивать другого человека — это не ошибка, это преступление.

Штурман сел на снег, противоречивые мысли заполняли его голову. Он понимал правоту Саввы, но правота эта была слишком жестокой, понять и принять — это разные вещи.

— Смотри! — компаньон толкнул Семена в плечо и указал рукой далеко в поле.

Не менее десятка саней и несколько верховых двигались в сторону холма, до них было еще более километра.

— К бандитам пожаловала подмога? Еще одного боя мы не выдержим.

— Подмога пожаловала, но, думаю, не к бандитам. — Савва приложил к глазам бинокль. — Так и есть, это жители той деревни, где мы останавливались на ночь.

В подтверждение этих слов вскоре раздались выстрелы: сельчане рассыпались по полю, догоняя сбежавших бандитов и расправляясь с ними.

— Пора собираться, здесь приберутся без нас.

— Зачем им это? — удивился Семен.

— Зачем? Они тоже хотят жить в мире.

— В это я могу поверить. Но они не едут в город и не отстреливают там бандитов.

— Ну, их еще надо найти, а здесь, пожалуйста, все как на ладони. Сами пришли.

— Неужели в этом селе все такие сознательные?

— Когда припрет, будешь сознательным. Когда выбор: или очистить край, или терять своих односельчан медлить преступление. Правда, есть здесь еще один фактор, — Савва скептически улыбнулся. — Думаю, прежде чем отправиться по нашим следам, охотники пытались наведаться в деревню.

— Ты же говорил, что их туда не пустят.

— Наверняка не пустили. Но я почти уверен, что они пообещали наведаться туда попозже.

— Так ты знал заранее, что так будет? Спланировал все, в том числе и появление крестьян, которые добьют раненых и сбежавших?

— Ну..., — Савва развел руками, — знал не знал, а предположить что-то подобное мог.

— У меня просто нет слов! — Семен развел руками.

Слов действительно не было, одни эмоции. И эмоциям этим было тесно, они толпились стараясь вытолкнуть друг друга. И восхищение и возмущение смешались вместе, а кроме них еще много разных чувств. Как все это может быть одновременно, Семен представлял себе с трудом, но оно было.